***
Он не сразу уехал, хотя следовало бы. Гай просто не мог отказать Луке де Йонгу: его сестра неожиданно пропала, и они отправились искать ее. Да, скоро начнется хаос — нужно спасать свою шкуру и следовать приказу, но Гай не мог поступить как последний эгоист, надеясь, что позже найдет способ уехать в Бельгию, если немцы все же завоюют Нидерланды. Грит де Йонг недавно исполнилось семнадцать лет. Она была очень красивой, утонченной, хотела стать художницей и у нее действительно неплохо получалось изображать виды города. Эта милая блондинка с холодной красотой была до безумия влюблена в Гая и надеялась, что этот странный незнакомец, неожиданно появившийся в их городе, все же падет перед ее пленительными чарами. Но тот не сдавался. Последним ее видел Гай. Грит пришла к нему накануне, соблазнительно распахнув пальто, под которым была лишь шелковая комбинация. Это напомнило ему Элизу: та тоже любила так делать, но только чтобы подогреть его страсть к ней, а не завлечь в свои сети. Гай холодно попросил ее одеться. Грит бросилась к нему, умоляла позволить остаться с ним, разрешить любить его, но Гай был непреклонен. — Дорогая моя, я не тот, кто нужен вам. — Он закурил, опираясь спиной о стену, обитую серыми обоями. — В моей жизни было много женщин. В основном замужних. Никто из них не оставлял в моем сердце теплоты — только боль и разочарование, и лишь одна смогла зажечь надежду. И это не вы. — Кто она? — резко спросила Грит. — Вы не знаете ее, да и она не голландка, — спокойно ответил Гай. — А теперь вы пойдете домой и выбросите из своей милой светлой головки все глупости. Она ушла, злая и расстроенная, не принимая его отказ, думая, что потом сумеет его завоевать, ведь Кай Эверс такой умный и красивый, загадочный и непонятный. Одного только жаль: он не хочет забывать о своей женщине, которую явно давно уже не видел. Грит пошла к подруге, а по дороге до нужного дома на нее напали и бросили под одним из мостов, натешившись вдоволь. Ее нашел один старик и забрал к себе домой, чтобы та пришла в себя. Гай не сразу понял, где ее искать и что нужно сделать, поэтому они потратили целый день. В это время немцы сразу захватили слабо обороняемые северо-восточные провинции и достигли восточного берега канала Эйссел, а голландский корпус и легкая дивизия, занимавшие позиции за линией Пел, отошли за реку Ваал. Но Гая это не очень занимало, потому что пока война не добралась до них, она была где-то на пороге. Запахи крови и гари уже витали в воздухе. Они нашли Грит, когда лучшая обороняемая линия Греббе была уже прорвана в нескольких местах [6]. Только тогда Гай стал собирать вещи, пока совсем не стало поздно, но некоторые дела его снова задержали в городе. Он хотел забрать свои бумаги из банковской ячейки, но банк работал плохо и пришлось снова ждать. В тот день при поддержке пикирующих бомбардировщиков линия Греббе была окончательно захвачена. Два голландских корпуса отошли за новый водный рубеж. А потом немцы стали массированно бомбить красивый Роттердам, где Гай был всего раз, но уже успел в него влюбиться и решил, что если город не тронет война, то он привезет туда Аду. Главное, дождаться окончания войны. Но, кажется, это какая-то неосуществимая мечта. Гай смог покинуть Голландию только в ночь с 13 на 14 мая, когда решалась судьба страны. Граница работала весьма плохо, и многие бежали в Бельгию, кажется, не понимая, что и туда скоро придет война — осталась надежда только на Францию, ведь ее армия считалась самой лучшей на всем континенте, а ее границы — самыми укрепленными. Позже Гай узнал о хаосе, что творился во всей стране, пока искал Грит и пытался получить свои бумаги. Голландия могла бы спастись. Франция и Англия помогли бы ей, а королева Вильгельмина — осталась в своем дворце, но ряд непростительных ошибок стоили Голландии свободы. Ее захватили, когда Гай был уже в Бельгии. Французский диктор сообщил, что власти подписали перемирие с фашистами. Нетрудно догадаться, что будет дальше. Немцы устроят зачистку среди чиновников, потом эвакуируют всех евреев и прочих иностранцев, а затем начнут наводить свои порядки, погружая местное населене в страх и мрак. Четырнадцатого мая голландское командование решило начать переговоры о капитуляции. В течение первых пяти дней Нидерланды были выведены из войны, и немецкая армия освободилась для действий в другом месте. Гай понимал, чего они хотят. Францию. Если немцы завоюют Париж, то он еще долго не сможет вернуться в Англию, и неизвестно, когда увидит Аду. Но другого пути у него не было. Только в Париж.***
— Это все же случилось! — Лорен устало улыбнулась. Ада непонимающе посмотрела на подругу. — Что случилось? — Женщина вытащила из шкафа свое белое медицинское платье и халат. — Ты не представляешь, что произошло. — Лорен от радости чуть не подпрыгивала на месте. Ей хотелось, чтобы Ада сама обо всем догадалась, но похоже, та сегодня совсем не в настроении. — Ада, Чемберлен подал в отставку. Сегодня ночью. Он ушел, слышишь, Ада? И, кажется, Черчилль будет формировать правительство [7]. — Это хорошая новость, — абсолютно бесцветно ответила Ада. Ее сейчас волновало совершенно другое. Во-первых, Гай, который уже две недели ей не писал, и оставалось только догадываться, что с ним, здоров он и жив ли. Во-вторых, Элиза со своим новым ухажером, про которого поговаривали, будто он занимается спекуляциями разного рода, зарабатывая на войне. В-третьих, собственный муж, который решил возобновить светскую жизнь, раз в Англии пока нет войны и, возможно, она так и не дойдет до их островов. Так что назначение Черчилля во всей этой личной неразберихе казалось ей каплей в черном море. — Почему так грустно? — поинтересовалась Лорен, завязывая фартук. — Я думала, ты этого ждала последние пару месяцев. — Я жду Гая, — тихо отозвалась Ада, глядя по сторонам и облегченно вздыхая, что рядом с ними никого сейчас нет. — Он давно не писал… — Ему сейчас не до тебя, — попыталась утешить Аду подруга. — Сама подумай, что творится сейчас в Европе. Напоминать и не надо. Ада постоянно слушала военную сводку, со страхом думая, что их спокойная, пускай и не такая сытая, жизнь прекратится в один миг. Гитлер уже успел проглотить Норвегию и Данию, и понятно, что на этом он не остановится и пойдет дальше. Женщина слабо верила Чемберлену, будто войска Англии и Франции смогут помочь Голландии и Бельгии, ибо большинству правительств Европы было проще сдаться, чем воевать. И во всей этой заварухе оказался Гай. Каждую ночь последние четыре месяца она ложилась в постель с мыслью о нем, впервые в жизни прося Бога, чтобы все у него было хорошо. Она согласна терпеть все что угодно, лишь бы только Гай вернулся домой. К ней. Ада терпела вялые попытки Адриана воспламенить в ней хоть какую-то искру в постели, нападки Грейс с ее ненужными советами, причитания матери о ее деятельности вне своего особняка, рассказы Элизы о любовниках и о том, как хорошо, что ее наконец-то развели с Михаэлем, и как она будет завоевывать Гая, когда он, потрепанный, вернется с войны. — Я знаю, но мне… Мне так трудно без него. — Она тяжело вздохнула, закрывая лицо руками. — Крепись. Все будет в итоге хорошо, — оптимистично заявила Лорен. Так хотелось в это верить, но почему-то не очень получалось. Ада кисло улыбнулась, поднимаясь на ноги. Она ничего не стала больше говорить и просто пошла к больным, которых было еще мало, но почему-то ей казалось, что скоро ситуация изменится. День прошел как и всегда. Дома Адриан ходил мрачнее тучи. Он ни о чем не хотел с ней говорить. Ада просто пожала плечами и прошла на кухню, чтобы поужинать. Флоренс и миссис Эванс не удивились, увидев ее здесь: в последнее время Ада часто делала так, как не вели себя многие хозяйки дорогих домов в Челси. Поужинав печеной картошкой с зеленью и беконом с горошком, она отправилась к себе. Уснуть сразу не удалось, поэтому Ада в который раз перечитывала письма Гая. Скрип двери напугал ее, и она стала прятать конвертики, понимая, это Адриан решил прийти сегодня к ней ночью. Он снова ничего ей не сказал. Просто лег рядом, прижимаясь всем телом. «Как маленький ребенок, у которого отобрали любимую игрушку», — подумала Ада, замечая, как муж проваливается в сон. Его можно понять: Адриан верил в Невилла Чемберлена, считал, что и его партийцы поддержат его, но все переметнулись на сторону Черчилля, словно предатели. Она помнила, как Адриан радовался, когда Невилл стал премьер-министром, и тогда для их семьи началась самая удачная полоса: милости посыпались на них словно из рога изобилия. Кажется, Адриан боялся: все прекратится — и он лишится престижного места в Министерстве иностранных дел. Однако Ада понимала одну простую истину: Черчилль весьма умен и не будет раскидываться людьми в это сложное время. Последующие два дня ничего не происходило. Адриан все так же занимал свою должность. Вот только вторжение немцев в Нидерланды беспокоило Аду. С тех пор как это началось, она постоянно — везде где могла — включала радио, чтобы услышать последние новости, а в кафе просила сделать звук погромче. Она хотела знать все. 10 мая 1940 года гитлеровские войска без объявления войны, по «Желтому плану», перешли границы Бельгии, Голландии, Люксембурга и вторглись во Францию. Ударами танковых групп была прорвана линия обороны французских войск в районе Седана. Немецко-фашистские войска вышли к Ла-Маншу, окружив значительную часть англо-французских войск в районе города Дюнкерк. Правительство США, к которому Франция обратилась за помощью, отказалось вступать в войну, решив, что лучше всего оставаться в стороне. Когда же Голландию завоевали фашисты, Ада заболела. У нее на нервной почве началась лихорадка. Адриан посчитал, что это он во всем виноват, и его пренебрежение женой довело ее. Верена сразу же примчалась к старшей дочери, а Элиза на время ее болезни изображала из себя любезную сестру, беспокоящуюся о здоровье Ады. Неделю она хворала и только спустя время поняла, что это защитная реакция — в таком роде забвения намного проще пережить трагедию. Проще забыться. Лишь только слова Лорен вытащили ее на свет. Муж Лорен работал в Ми-6 и ради Ады узнал судьбу Гая. Оказалось, он уехал в Бельгию несколько дней тому назад. На миг ее тревоги ушли, и Ада почувствовала себя намного лучше. Хотя она прекрасно понимала: дальше Гитлер кинется на Бельгию и Францию. Так оно и оказалось в итоге.***
Последние две недели Ада была поглощена предстоящим ужином у них дома. Она хоть и присутствовала на всяких партийных вечеринках, но никогда не была знакома с Черчиллем. Было столько поводов, чтобы их представили друг другу, но каждый раз судьба словно не хотела их сводить. Наверное, поэтому Ада так легко согласилась помочь мужу. Трудно сказать, почему она хотела узнать поближе Уинстона Черчилля. Может, потому что тот нравился Гаю, а может, потому что в ее глазах, как и большинства британцев, новый премьер-министр был героем [8]. Конечно, Ада знала, что тот совсем не красивый, много курит и любит выпить, но это не страшные привычки, наоборот, они придают некое очарование новому премьер-министру. Лорен, которая говорила с ним однажды, когда Черчилль находился в политической изоляции и писал книгу о своем предке Джоне Черчилле, первом герцоге Мальборо [9], сказала, что он произвел на нее большое впечатление. Подруга назвала его интеллектуалом, каких еще поискать. И пускай он не располагал к себе внешне, зато было в нем какое-то странное обаяние. Ада помнила, как Адриан пришел из заседания в Парламенте, где обсуждали Мюнхенское соглашение [10]. Муж был мрачнее тучи, злясь на Черчилля, который осудил Чемберлена, ибо тот привез домой не мир, а бесчестье. Тогда Ада полностью согласилась с мужем, а через год, когда она поведала эту историю Гаю, тот просто рассмеялся. Теперь она понимала почему: Черчилль знал, чем могут обернуться для всех попытки умиротворить Гитлера. Сейчас почти вся Европа под его пятой, и новый лидер страны совсем не обещал светлых и беззаботных дней. Неужели Адриан думал, будто с прежней политикой все будет хорошо? Пришлось изрядно постараться, ибо хорошие продукты становилось все труднее достать. Конечно, Черчилль не из тех, кому подавай деликатесы, но не хотелось ударить в грязь лицом, поэтому Ада сделала все, чтобы ужин прошел на должном уровне. Она сама составила меню, не слушая глупых советов Грейс, у знакомой модистки Лорен перешила одно из старых платье, сделав его скромнее, но сохранив изысканность, сама решила, кого позвать к ним домой, чтобы не было никаких конфузов. В суете Ада отвлекалась от мыслей о Гае и о том, что с ним происходит в Бельгии. И в Бельгии ли он сейчас? Он совсем перестал ей писать. Вернее, с конца апреля ей пришло всего одно письмо, которое ей передал Хьюго Беккет. Гай писал, что с ним все хорошо и он в безопасности, просил сжечь это письмо, ибо никто не должен знать, где он сейчас находится. Наверное, это было частью его задания, по крайней мере Ада так себя утешала. Она прекрасно понимала: там, вдали от нее, у него будут женщины. Они всегда вились рядом с ним, и, возможно, вдали от дома, постоянно находясь рядом со смертью, он захочет просто ощутить себя живым. Да, Ада безумно его ревновала, но понимала, что не имеет на это никакого права, ведь она не живет в вечном ожидании смерти, как Гай. — Все готово? — тихий вопрос Адриана отвлек ее от размышлений. — Да. Гости уже приехали? — В последнее время супруги общались больше формально. Адриан не приходил в ее спальню, будто Ада предала его, симпатизируя Черчиллю. Они стали отдаляться друг от друга, ибо у каждого была своя жизнь, полная тревог и забот. Лишь иногда они проводили вечера вместе, но стоило заговорить о политике, как хрупкий мир в их семье начинал дрожать. Наверное, пора подать на развод, раз оба не счастливы в браке, но Ада не могла этого сделать. Нет, она не боялась осуждения со стороны общества, но ей не хотелось бросать мужа в столь непростое время. — Да, здесь твои родители, Беккеты, Холборны и другие. Почти все, кроме главного гостя, — Адриан сказал это с каким-то разочарованием, словно его план провалился и ничего исправить уже нельзя. Ада услышала, как Флоренс открыла кому-то дверь. Послышался знакомый голос, который она не раз слышала по радио. Этот голос призывал к великим свершениям, к гордости за свою страну и желанию бороться за свободу и мир. Женщина кивнула мужу, тот взял ее за руку, и они вместе спустились по лестнице. Черчилль оказался невысокого роста, немного тучный, с тяжелой челюстью и немного грозным взглядом. Он был одет в черный фрак и серый галстук, а в руках держал свою знаменитую сигару, с которой его часто изображали на карикатурах во многих газетах. Рядом с ним стояла высокая, стройная женщина изумительной красоты. На ней было надето простое темно-зеленое платье, подчеркивающее глубину больших глаз; темные волосы убраны в простую прическу, открывавшую красивую линию шеи, наверняка изумлявшую многих мужчин, пока она не вышла замуж за мужчину из семьи Спенсер-Черчилль. — Так вот она — самая добродетельная жена на свете, — произнес Черчилль, беря за руку Аду. — Клементина столько про вас рассказывала. — Но мы вовсе не знакомы, — возразила хозяйка дома. — Это можно исправить, — ответила Клементина Черчилль. — Проходите. — Ада жестом показала, чтобы все прошли в гостиную, где был накрыт стол. Весь ужин мужчины говорили о политике, а женщины лишь изредка вставляли реплики, пытаясь не мешать разговору. Черчилль старался постоянно обращаться к дамам, спрашивая у них мнение. Верена и многие другие жены старались молчать, а вот Ада и Клементина живо стали поддерживать беседу, когда подали десерт. После ужина по правилам этикета мужчины отправлялись пить виски и играть в карты, а женщины — пить чай и сплетничать о лондонской жизни. По крайней мере так было раньше, когда Ада вышла замуж за Адриана, а Грейс учила ее организовывать вечер. Сегодня ужин закончился не только похвалой хозяйки, но еще и предложением Черчилля назначить Адриана в комитет по распределению продовольствия в стране. Грейс немного странно посмотрела на премьер-министра, словно посчитала данное назначение оскорблением. Саймон одобрительно улыбнулся, понимая: Адриану давно нечего делать в Форин-офисе и пора бы заняться чем-то полезным. Ада понимала, почему Черчилль это сделал: он считал, что все должны служить на благо страны одинаково. После ужина все оставшиеся в гостиной разбрелись по углам. Клементина стала беседовать с Вереной и Грейс — своими давними знакомыми. Адриан нашел себе компанию из друзей по партии, а вот Черчилль просто подошел к окну, глядя на то, как в Лондоне до сих пор не затихает жизнь. Ада, заметив его в одиночестве, взяла с буфета графин с виски и стаканы. — Не желаете выпить? — предложила она. — Это из наших старых запасов. — Я бы не отказался. — Черчилль принял стакан. — Ваш муж, кажется, не согласен с моим решением. — Он смирится, — ответила Ада, отпивая немного виски. — Ему просто нужно время. — А вы из другого теста, — отметил Черчилль. — И не ждете чуда. — Скажите, они завоют Бельгию? — зачем-то спросила Ада. — Да, как бы все ни старались, но Гитлер проглотит и ее. — Это не прозвучало грустно или с сожалением, скорее как констатация факта. — Вы так спрашиваете, будто у вас там есть кто-то из родных. — Почти, — выдохнула она, не раскрывая карт. — Потом будет Франция? — Да. — Черчилль отпил виски, продолжая смотреть на улицу. — Осталось только гадать, смогут ли они противостоять. Да, у французов самая блестящая армия, они герои прошлой войны, у них самые укрепленные границы, вот только Гитлер оказался намного хитрее. Я боюсь, что исход будет печальным. Для нас в том числе — Мы останемся одни? — Голос Ады печально дрогнул, ведь США отказались помогать, лишь только сказали, что дадут деньги, продукты и оружие, но воевать не будут. — Есть еще Советы. Гитлер не сможет ждать и в итоге нарушит свой же договор, — продолжил мысли Ады премьер-министр. — Кто знает, как все сложится потом, но мы будем воевать до победного конца. — Другого выхода у нас нет, — прошептала Ада, и Черчилль это услышал. Он ничего не сказал, лишь только, допив виски, произнес: — Рад был с вами познакомиться, миссис Равенхарт. Он развернулся и ушел, оставив Аду наедине с мыслями. Остается только надеяться, что Гай успеет уехать из Бельгии, а потом придумает, как выбраться из Франции. Хотя нет, он должен исполнить свой долг, а не позорно бежать, даже если и умрет. Кажется, она уже смирилась с этой мыслью, и разговор с Черчиллем в этом помог.