Ангелы во тьме

Ада устало поднялась с постели: поспать бы еще, но времени совсем нет. Нужно идти в госпиталь и приниматься за свои дела. В последние два месяца она вымоталась: мало тратила времени на сон и почти каждый день пропадала в больнице, ибо раненых привозили и привозили. Сначала из Голландии, потом из Бельгии, затем из Франции. Впервые в жизни Ада увидела такие раны, оторванные конечности в огромном количестве и море крови. Она посмотрела на часы. Адриан давно ушел на работу, которая ему не очень нравилась, но приходилось терпеть. Муж постоянно сетовал, будто новая должность принижает его, не делает ему чести, и Черчилль назначил его лишь для того, чтобы отомстить, что столько лет тот поддерживал Чемберлена. Но Ада слабо в это верила, она понимала, почему Черчилль выкинул Адриана из министерства, заставив заниматься обеспечением города, потому что во внешней политике от Адриана не было никакого толку. Грейс, конечно, во всем поддерживала сына, но ничем помочь ему не могла. Ее связей не хватало, чтобы найти Адриану должность повыше. Конечно, она всегда верила, будто ее единственное чадо достойно самого лучшего, что касалось не только работы, но еще и жены. Ада до сих пор не могла забыть, как Грейс заговорила про развод. В тот день все были дома, решили поужинать втроем, правда, стол получился очень скромным, а крепкое вино пришлось разбавлять, чтобы хватило надолго, ведь даже хороший алкоголь стал роскошью. Грейс долго молчала, и Аде совсем не нравилась эта тишина, но вдруг та произнесла, что Адриану не нужна бесплодная и совсем не понимающая жена, которая тянет его на дно, ибо ее сын достоин лучшего. Адриан не начал сразу ее защищать, как было раньше. Между ними за последнее время пролегла пропасть. Каждый жил своей жизнью, занимался своими делами, они почти не разговаривали, не занимались любовью по ночам. У них почти ничего общего не осталось. Лишь только кольца на пальцах да общий дом, где они спали по-прежнему в разных комнатах, хотя стоило бы кому-то из них переехать в одну комнату, чтобы было дешевле топить дом. Лишь только спустя время Адриан ответил, и ответ почему-то поразил Аду: — Мама, такие вопросы будут решаться только после войны. От его холодного тона Ада вздрогнула, понимая, как сильно изменился ее муж. Знала бы она истинную причину всех перемен, наверное, в тот же день собрала чемоданы и сняла бы самую дешевую комнату, где не было кровати, но лежал бы на полу матрас. У Адриана был повод не думать о жене в то странное лето 1940 года. Нет, он не думал, что она изменяет ему. Изменять начал он. Все произошло как-то неожиданно, завертелось так быстро, что он и не понял, как снова оказался в ловких руках Элизы. Хотя в этот раз все было намного иначе. Совсем по-другому. Элиза дарила ему то, что за шесть лет брака не могла подарить его благочестивая жена. Ада всегда была с ним холодна, в постели он ощущал ее отстраненность, некоторую отрешенность, будто ей совсем неприятно находиться с ним. Все эти годы Адриан считал, что так и должно быть, пока Элиза не затащила его в постель. Адриан осознавал: ей это совсем не нужно и для нее все это забава на некоторое время. Да и сам Адриан совсем не думал о том, что должен быть с ней и Элиза должна стать его женой. Нет, Элиза хороша лишь в роли любовницы и не более того. — Зачем тебе все это? — спрашивал он, когда они оказывались в их номере в «Савойе», который он постоянно снимал для их довольно частых встреч. — Просто забавно совращать тебя, — отвечала Элиза, всегда закуривая на этой фразе. — А еще мне нравится думать о том, как причиняю неудобства Аде. Наверное, только тогда Адриан осознал, что между сестрами никогда и не было особой глубокой неприязни, и если что — они друг другу глотку перегрызут. Всегда хотелось посмотреть, как это случится и сестры поубивают друг друга из-за мужчины. Однако Адриан держал свои фантазии при себе. Ада никогда и не строила иллюзий по поводу их с Адрианом брака. Понимала, что однажды он перестанет смотреть на нее с обожанием, и вот тогда она сможет с чистой совестью уйти от него, как хотела сделать когда-то. Если бы не война, все осталось бы неизменным в их отношениях, и она бы не терзалась чувством вины, не зная, какой момент выбрать, чтобы оставить мужа. Наверное, все же стоит поблагодарить этот хаос, устроенный немцами. Женщина быстро собралась. В последнее время ей было не до модных тряпок, причесок и макияжа. Обычно она наспех причесывала волосы, наносила немного пудры на лицо, подкрашивала губы и отправлялась в госпиталь, где ее ждала Лорен. Странно, еще прошлым летом она наслаждалась любовью, обожанием Гая, а в этом году лишь только смиренно ждала новостей с континента, чтобы узнать, жив ли ее возлюбленный или нет. После того как пала Бельгия, она снова ходила потерянная и опять с замиранием сердца следила за тем, что происходит во Франции. Двадцать второго июня Франция подписала акт о капитуляции, и теперь найти Гая оказалось не так-то просто. Хьюго пытался ее информировать, но сейчас все агенты потерялись на время из поля зрения, стараясь найти свое место в этом хаосе. Немцы беспощадны, и если они поймают англичанина во Франции, то его ждет депортация и лагерь для иностранцев, где смерть может застать в любой момент. — Новостей нет, — начала Лорен, надевая белый халат. — Кажется, Гай пропал. В последний раз его видели в Париже за неделю до капитуляции Франции. Ада прислонилась к стене, испытывая дикую тягу покурить. Она не видела его уже семь месяцев, и ей казалось, будто это целая вечность. Последнее письмо от него пришло из Голландии, и с тех пор ни одной весточки. Иногда Аде казалось, что она начинает его забывать. Порой она не могла вспомнить, где на плече находится родинка и как звучит его голос, когда он злится. Еще чуть-чуть — и она совсем забудет его, и это пугало. — Кто знает, что могло случиться в этом хаосе. — Лорен грустно улыбнулась, вытаскивая из кармана халата пачку зеленого «Лорена». Ада вытащила сигарету и зажигалку. — Уинстон не отрицает, что, возможно, нас начнут бомбить. — Ада крепко затянулась так, что закашлялась. — С каких пор ты на короткой ноге с Черчиллем? — поинтересовалась Лорен. — С недавних. На прошлой неделе он опять был у нас дома. Деловой визит, так сказать, — равнодушно ответила Ада. — В это можно поверить. Слушай, давай съездим на выходные в Бристоль? Просто отдохнем, — предложила Лорен. — Почему бы и нет? Мне срочно нужно просто вырваться из города. — Ада грустно улыбнулась. — Завтра же выходной. — Вот завтра и поедем. Рано утром они — Лорен и Ада — все же отправились в Бристоль. Адриан ничего не сказал. Похоже, ему давно было все равно, что с ней происходит и с кем она проводит время. Лорен считала, что он просто дуется на жену за ее слова, будто его новая должность — прекрасная возможность для карьеры. Аде же было все равно, ибо она ждала возвращения Гая или же хоть коротенькое письмо от него, где бы он сообщил, что у него все в порядке. На поезде они поехали в Бристоль, чтобы целый день поваляться на солнышке, поесть в каком-нибудь ресторанчике рыбы, а потом рано утром вернуться домой и сразу отправиться на работу: завтра их смена. Погода сейчас как раз располагала для отдыха, и в довоенное время все бы устремились к воде, скрываясь от жары и городской пыли. Ада с трудом могла вспомнить, когда в последний раз отдыхала. С тех пор как уехал Гай, она работала как проклятая, чтобы меньше думать о том, где ее возлюбленный. Верена поначалу считала ее сумасшедшей, но потом стала хвастаться всем подругам работой своей дочери. И лишь только Элиза посмеивалась над сестрой. Мисс Франклин, недавно получившая развод, предпочитала проводить время в барах и гостиницах, где еще можно было выпить дорогой алкоголь и найти интересных мужчин. Другая жизнь совсем не привлекала Элизу. На пляже на удивление оказалось много людей, и Лорен с Адой долго искали место, где бы расстелить небольшое покрывало. Все же им удалось найти небольшой пятачок у самой кромки воды. — Давно стоило так отдохнуть, — сказала Лорен, надевая солнечные очки. — Да, — согласилась Ада, глядя на свои ступни, погруженные в теплую чистую морскую воду. — Мы, наверное, самые счастливые люди, раз вся Европа в руинах, а нас пока не тронула война. — Мы не счастливые, а просто везучие. — Лорен наклонила голову набок. — Ты же сама сказала, что это ненадолго. Похоже, мы доживаем последние месяцы покоя. Хотя вряд ли можно назвать покоем то, что творилось в последние месяцы. Один Дюнкерк чего стоил. Столько мяса я еще в жизни не видела. — Думаю, это только начало, а война уже почти год как идет. — Ада легла на бок, чтобы видеть лицо подруги. — Ада, мне кажется, Адриан тебе изменяет. — Лорен думала, что Ада сейчас удивится, но та молчала, словно ее это никак не волновало. Ее действительно не волновало. Аде было все равно, что творится с ним, с кем он спит. У них давно не было нормальных сексуальных отношений, так что не удивительное предположение. — Ты молчишь, — отметила Лорен. — Тебе все равно? — Ты прекрасно знаешь, что я не люблю его и, возможно, с чистой душой смогу уйти от него, — заключила Ада, улыбаясь. — Гай тебе не даст, — напомнила Лорен. — Кто его будет спрашивать? — Подруги на это рассмеялись. После ужина в одном маленьком рыбном ресторанчике женщины отправились гулять по городу. Они почти ничего не говорили друг другу. Каждая думала о своем. Ада думала, что если бы не Лорен, то давно бы умерла от одиночества. В это лето она ощущала себя бесконечно одинокой. Может, поэтому она столько времени пропадала на работе, чтобы меньше бывать с Адрианом. Их замечательный, как ей казалось когда-то, брак дал трещины. В этом, конечно, был виноват Гай, но, с другой стороны, вечно так жить они больше не могли. С родителями Ада общалась как можно реже, ибо не могла смотреть на мать, которая радовалась в душе, что Гай сейчас на войне и они теперь не имеют возможности видеться. Женщина поняла: когда уехал Гай, она потеряла целый мир. Наверное, он этого и боялся: если не станет его, то и она совсем потеряется в этом мире. И это уже начало происходить, хоть и Гай вроде был жив. Ада не знала, когда его увидит, но ей хотелось думать, что этот ад скоро закончится.

***

В Париже было как всегда суетливо. Все куда-то спешили, словно боясь чего-то, хотя поводов для страха было вполне достаточно. С тех пор как правительство капитулировало, немцы могли делать все, что им вздумается. Они сразу же установили свои порядки, заставив всех жить так, как им хотелось. Кто-то с этим смирился, а кто-то начал организовывать подрывную деятельность, которая пока казалась какой-то несостоятельной. Гай был во Франции уже три месяца и за это время успел понять, как хорошо знакомая ему страна сильно изменилась. Нет, все было прежним. Те же запахи, наполнявшие город, те же мелодии, звучавшие на проспектах и улицах, те же красотки, разгуливающие вечерами по улицам в поисках веселой компании, которая могла бы угостить их несколькими бокальчиками вина. Все то же на первый взгляд, только почему-то дышалось совсем иначе. Гай не мог назвать точную причину, почему в первый же день, как он вновь оказался в Париже, понял, что все стало иным. После Бельгии, того, что он видел там, удачной попытки удрать из завоеванной страны, в результате чего погиб его попутчик, он ощущал себе разбитым. В Лилле он пробыл неделю, понимал, что делать там совсем нечего, но успел познакомиться с журналисткой из Англии Тэмми Грэм. Вместе они и устремились к столице, убираясь подальше от этого хаоса. За те шесть недель до капитуляции Франции Гай хорошо успел узнать Тэмми. Она была истиной феминисткой, рассуждающей, что мужчины нужны лишь только для удовольствий. Он лишь улыбался на это, пока они курили в их дешевом номере, который вынуждено делили на двоих, представляясь парой. Так было удобно для них двоих. Муж и жена по фальшивым документам, раздобытым в Лилле одним из представителей Ми-6. Оба когда-то жили во Франции, поэтому проблем с чистым произношением не было, и легко можно выдавать себя за тех, кем они не являлись. Гай называл себя торговым представителем, а Тэмми — секретаршей, лишившейся своего места из-за того, что ее начальник пригревал евреев. Их легенда хорошо работала, учитывая, что однажды они действительно стали любовниками. С Тэмми Гаю было очень хорошо. Впервые он не думал об Англии и лишь иногда вспоминал об Аде. Тэмми это ощущала, но не ждала, будто ради нее этот странный американец, решивший быть англичанином, кинет к ее ногам весь мир и будет засыпать милостями. Ей это было совсем не нужно. Гай — всего лишь способ зацепиться в этом хаосе, иначе их двоих ждет лагерь для иностранцев. В Дахау никто не хотел попасть. Гаю нравилась Тэмми. Ее волнующее тело, познавшее прикосновения множества других мужчин. Темные глаза, смотревшие на него с вызовом и некой дикостью. Каштановые волосы, спадавшие каскадом на тонкие плечи. Ее страсть, кипящая в ней. Да, ему нравилась она. Очень сильно. Но, с другой стороны, в иных обстоятельствах, он даже не посмотрел бы на нее, и пусть его член среагировал на ее ласки, но мозг все отрицал, прося хранить верность лишь одной женщине. В этих обстоятельствах казалось, будто каждый день проживаешь в последний раз. Может, завтра за тобой придет гестапо, и жизнь твоя остановится, кто знает. В то лето они жили в одной из тех гостиниц Парижа, где из-за войны регистрировали беженцев, у которых порой не было документов, а жить где-то надо было. В их номере стояла большая кровать, две прикроватные тумбочки с царапинами на столешницах, небольшой шкаф, где на полках лежало не так много вещей на двоих, зеркало и скромный душ. Как сказала мадам Перекур, им очень повезло, что у них такая роскошь за столь малую плату. Благодаря связистам из Ми-6, Гай устроился работать управляющим в универмаг. Совсем не его стезя, но приходилось играть свою роль, иначе ценной информации порой и не добиться, ведь часто немки, хвастаясь друг другу, выдавали крупицы информации, порой необходимой для работы Гая. Тэмми попала в торговую фирму, где стала секретаршей. Денег хватало на скромную жизнь, и можно было считать, что все идет хорошо, вот только каждый день кто-нибудь да попадал под тяжелую руку гестапо. Гай порывался написать Аде, но каждый раз себя сдерживал, предпочитая молчать. Почта — не совсем надежный способ общения. Нужно ждать, когда начальство решит отправить его на побывку. Вот только будет ли в его сердце пылать прежняя страсть, или она угаснет за месяцы жизни вдали от нее, но рядом с Тэмми? Сама Тэмми иллюзий не строила. Угодив под вербовку английской разведки, она с легкостью вошла в доверие к одному немецкому военачальнику, который был знаком с ее начальником, и те двое часто ужинали где-нибудь в дорогих ресторанах, где для немцев всегда было лучшее вино и еда. Тэмми знала, к чему все идет, и понимала, что ради целей придется лечь в постель с хоть и красивым немцем, но весьма жестоким. Тэмми до сих пор не могла забыть, как он грубо взял ее за запястье, когда она не захотела ехать с ним на прием. После той хватки остались синяки. Гаю тогда это не понравилось, но он не лез в ее дела, считая, что та сама разберется, да и не особо доверял ей. Пока они оба находились на том этапе отношений, когда люди вместе делят постель, но не делят общие тревоги. Пока все шло, как она и задумывала. Тэмми ждала, что однажды английское правительство придумает, как отправить ее в Норфолк, откуда она уехала год назад, чтобы работать в Европе. Тэмми только сейчас поняла, как соскучилась по матери и сестре, как ей тяжело без дома, а родные даже не знали, где она на самом деле находится. Сегодня Тэмми немного начала сомневаться в себе и стоит ли ей идти до конца. Был момент, когда она решила, что не стоит. Ее немецкий любовник чуть не задушил ее во время секса. Наверное, это правда, что все немцы свиньи. Однако минута сомнения быстро прошла, и Тэмми уже улыбалась своему любовнику, прося у него сигаретку. — Выглядишь не очень, — сделал вывод Гай, когда она вошла в номер. — Я бы сказал, что совсем скверно. — Я просто устала, — ответила женщина, садясь в кресло рядом со входом. — Вот и все. — Я так не думаю. — Гай снова бросил на нее взгляд. — Я знаю, какой взгляд у женщины, которая испытывает насилие. — Признаться, это не твое дело, — отрезала она, снимая туфли. — Ты прекрасно знаешь. Как подвернется случай, ты меня бросишь и поедешь к своей этой Аде. — Это ревность? — усмехнулся Гай. — Может быть. — Тэмми встала и прошла к буфету, чтобы выпить дешевого коньяка. Другого в их жизни в последнее время просто не было. — Неужели мне нельзя ревновать тебя? — При том что я тебя к твоему любовнику совсем не ревную. — Гай затянулся, кидая письмо от связиста в блюдце для сжигания посланий. — Мне все равно, кто тебя трахает. — А вот я так не думаю. — Она прищурилась, как кошка, и от этого взгляда у Гая пересохло во рту. А ведь она поймала его. Да, ему не все равно. Он переживал за нее, хоть и делал вид, будто ничто его не волнует, и Тэмми для него — всего лишь случайная спутница. — Тэмми… — выдохнул Гай, продолжая ощущать на себе раздраженный взгляд любовницы. — Обещай, что скажешь мне, если тебе понадобится помощь. — Конечно, — согласилась она, опрокидывая в себя стопку коньяка. Тэмми очень хотелось все забыть. Хотя бы вот так. На следующий день Гай решил встретить Тэмми. Он ожидал ее с работы, терпеливо стоя у дома, куря и внимательно всматриваясь в прохожих, словно боясь кого-то. Хотя у него особых поводов не было. Его никто не подозревал, и хвоста за ним особого не наблюдалось. Главное, не терять бдительность. Гай увидел, как подъехала служебная машина. Он отошел в сторону, чтобы было проще наблюдать. Вдруг вышла Тэмми, и Гай понял, что это ее любовник, с которым она спала ради дела. — Я не думала, что ты сегодня приедешь, — начала Тэмми. — Думала, сегодня занят. Так нечестно поступать со мной. Почему ты все время так поступаешь? — Потому что ты меня волнуешь. — Услышал Гай. Он замер, потому что этот голос хоть и слышал не так часто, но помнил очень хорошо. Гай знал, под кого копала Тэмми — под мужа Элизы. Михаэля Мюнса.