Ангелы во тьме

— Ты не должна вообще выходить из дома! — строго проговорила Грейс. — С тобой может случиться все что угодно. — Мне кажется, вы больше переживаете за своего внука, чем за меня. — Ада поставила чашку на поднос, стараясь сохранять спокойствие, хотя давалось ей это с трудом. Женщина все удивлялась, как Адриан не избил ее до полусмерти за скверный характер и язвительные фразы, но беременность сдерживала его раздражение, так и рвущееся наружу. — Мне кажется, вы только и думаете, как от меня избавиться. Ищите повод, чтобы выкинуть из этого дома. Но я мать вашего внука или внучки, и у вас это просто так не получится. — Ты действительно стала слишком наглой, — прошипела Грейс. — Жаль, что ребенок спасает тебя от того, что могло бы тебя ожидать в будущем. — Вы прекрасно знаете, что ни один судья не разведет нас, лишь только потому что я не нравлюсь своему мужу. Для этого нужна куда более весомая причина. Измена, например — обо мне нельзя такого сказать. — Однажды ты доиграешься. — Грейс больше не могла находиться в обществе невестки, а потому решила уйти к себе в комнату. Все это время Грейс усиленно пыталась донести до сына, что от Ады нужно избавиться. Даже предлагала всевозможные варианты. Самое простое — найти мужчину, который согласится ее соблазнить, а там даже суд будет на их стороне. Им нужен факт ее измены, и женщина чувствовала, что скоро получит желаемое. Надо лишь только дождаться. До родов осталось еще несколько недель, и Грейс начинала понемногу паниковать. Она боялась, что Адриан просто не сможет разлучить мать и ребенка, что ненавистная невестка останется в их доме и будет дальше отравлять всем жизнь своими непомерными амбициями. Ребенок родился раньше срока, по крайней мере так думали все. Только несколько человек знали правду, но Ада знала, что те будут молчать. Она помнила то странное ощущение, когда отошли воды. Да, она медсестра, и прекрасно знает о подобных вещах, но все было таким удивительным, таким непонятным для нее. Ада только тогда испугалась, что с ней что-то может случиться и тогда их с Гаем ребенок достанется Грейс. Роды были сложными, нервными для окружающих и врачей. Аде давно уже не двадцать лет — она считалась старородящей — ее ребенок мог оказаться с патологиями, хотя она нисколько не сомневалась, что с ним все будет хорошо. — Ну же, — постоянно говорил доктор Харрисон. — Ну же, зови его. Зови его. — Не могу. — Ада хваталась за медсестер. — Не могу. — Нет, можешь, — возражал доктор. — Зови его — и тебе станет легче. Можешь ругать самыми последними словами. — О Гай, где же ты, черт возьми! — задыхаясь, кричала она. — Ну еще, еще чуть-чуть. Ребенок скоро вот-вот появится на свет. Ада больше не боялась произнести вслух имя Гая. Он столько значил для нее, и теперь у них должен появиться их ребенок. Их плоть и кровь. Тонкая ниточка в этом мрачном мире. Единственное, что будет связывать их, даже если они больше не увидятся. Она слышала, как ребенок сначала тихо замяукал, а потом громко закричал, как медсестры восхищались сложением новорожденного. Ада все это слышала, находясь словно под толщей воды. Все происходило как в замедленной съемке, будто ее здесь не было совсем. Наверное, это от усталости, ведь роды длились так долго, казалось, целую вечность. — Вот она, красавица. — Доктор Харрисон положил ребенка Аде на руки. Ада отодвинула пеленку, чтобы рассмотреть черты ребенка. Девочка действительно чем-то походила на Гая, а чем-то на нее, хотя Аде могло просто показаться от усталости и большого количества обезболивающих. Девочка спокойно спала на ее руках, не обращая внимания на суету в палате. — Кэтрин, — прошептала Ада, проводя пальцем по щеке дочери. — Твой отец, наверное, очень бы хотел, чтобы тебя именно так назвали. Хотя Аде было сложно представить, как бы Гай назвал дочь. Они никогда о подобных вещах не говорили, не планировали чего-то большего, предпочитая жить одним днем, боясь все испортить в один миг. Лишь только иногда они могли подумать о будущем, поговорить о том самом заманчивом слове «мы», что вмещало в себя столько всего сразу. Нет, они никогда не думали, что у них может родиться ребенок и что они будут его воспитывать, живя где-нибудь в маленьком домике, вдалеке от суеты, интриг, войны… Из Гая получился бы просто замечательный отец, жаль только, он об этом никогда не думал. Гай всегда полагал, что не способен на подобные чувства, да и с ним никогда такое не случится. Он как перекати-поле. Сегодня там, завтра тут. Никогда не знаешь, в какой момент жизнь забросит его куда-нибудь на край света. Поэтому мужчина считал, что просто не создан для семьи. Ни одна жена не выдержала бы его частые отъезды, а если бы и согласилась колесить с ним по миру, то уж точно в один прекрасный день бы просто поняла, что эта жизнь не по ней. Только сумасшедшая женщина смогла бы разделить такой образ жизни своего мужчины. Гай не верил, что может быть отцом, но Ада не сомневалась, что тот сразу полюбил бы свою дочь. Всего один взгляд на нее — и полюбил бы на всю жизнь. Если бы не треклятая война, Ада бы развелась с Адрианом, сделала бы все, чтобы быть рядом с Гаем. Именно Гай растил бы Кэтрин, не Адриан, как будет теперь, а Гай, мужчина, зачавший этого ребенка, мужчина, которого она так любила. Гай Данбар — любовь всей ее жизни, теперь Ада была уверена в этом на все сто процентов. Прошло столько месяцев, а это чувство так и не развеялось. Лишь становилось сильнее. Как бы все ни сложилось дальше, но наступит день, когда Кэтрин узнает все о своем настоящем отце. — Кэтрин и Алан Данбар, — прошептала Ада, продолжая разглядывать дочь. — Так звали твоих бабушку и дедушку. Знай, как бы тебя ни называли другие, но ты принадлежишь американской семье. Данбарам ирландского происхождения, поэтому у тебя такая светлая кожа. Ада не знала, когда Гай вернется и вернется ли вообще, но сейчас у нее появился смысл жить дальше и ради кого-то. Она обещала Гаю беречь себя — так и поступит, несмотря на козни Грейс за ее спиной. Вопреки всем и всему она будет счастливой. Так хотел Гай. Адриан приехал сразу, как смог. Доктор Харрисон сказал, что им всем повезло, что мать и ребенок живы. Адриан не вдавался в медицинские подробности, и никто этого не делал, к счастью Ады. Теперь она уж точно могла быть спокойной. — Как мы ее назовем? — Ада услышала некоторое разочарование в словах мужа. Конечно, он бы мог получить наследника, который бы унаследовал все его состояние. Но этого не случилось, и, вероятно, у Адриана никогда не будет сына. — Кэтрин Алана Франклин Равенхарт. — Ада замолчала, специально выдерживая паузу, давая Адриану возможность все обдумать. — Если, конечно, ты не против… — Я не против, — согласился он, протягивая руки, чтобы взять дочь на руки. — Я совсем не против. Мне нравится, как это звучит. — Мы можем… — Ада опустила глаза, стараясь подобрать нужные слова. — Можем все начать с чистого листа ради Кэт. — Не знаю, получится ли у нас, но забудь о разводе. — Ада улыбнулась, испытывая некоторое облегчение. Хоть в чем-то победа. — Отдыхай. Ада вышла из больницы через неделю. Детскую еще до родов она успела обустроить, как и собрать приданое. В это время трудно многое достать, но благодаря своим связям Ада нашла все необходимое для новорожденного. Адриан решил по случаю рождения наследницы устроить праздник. Конечно, если бы ребенок родился до войны, все бы утопало в роскоши, и господин Равенхарт совсем не считал бы денег. Но сейчас в эти непростые времена совсем не до пышных праздников. Ада согласилась пригласить близких родственников и друзей, решив, что такого количества гостей окажется вполне достаточно. — Как новая жизнь? — ехидно спросила у Адриана Элиза. — Как ребенок? — Вообще-то это твоя племянница, — просто ответил Адриан. — Все хорошо, у меня все отлично. — Тебя ждут не самые лучшие времена. — Элиза отпила шампанского. — Да, это точно, — согласился Адриан. — Я о многом думал в последнее время. Да, между мной и Адой нет отношений, но я должен попытаться ради дочери. Элиза и не знала, что ответить. Неужели это опять с ней повторялось? Неужели все, чего она так страстно желала, снова уплывало из ее рук? Она хотела что-то сказать, но Адриан просто не дал ей. — Нам надо перестать встречаться. — Услышала она приговор. — Что? — До нее не сразу дошел смысл сказанного. Элиза уставилась на Адриана, и только гости в доме удерживали ее от того, чтобы устроить ссору. — Что ты сказал? — Что мы больше не будем любовниками, Элиза. — Ты уходишь к ней? — повысив голос ровно настолько, чтобы остальные приглашенные не услышали, спросила женщина. — Она моя жена, — отрезал Адриан. — Ну и катись к ней, и даже не думай ко мне возвращаться. Но почему-то Элиза была уверена, что Адриан приползет к ней.

***

Материнство захватило Аду с головой. До рождения ребенка она так боялась быть матерью. Боялась, что у нее ничего не выйдет и она станет просто ужасной матерью для собственной дочери. Да, она знала, как ребенок появляется на свет, как ухаживать за ним, только медицинские факты и ничего более. Но когда она взяла Кэтрин на руки, то все для нее изменилось. Стало совсем иным. — Когда ты скажешь обо всем Гаю? — Лорен налила им двоим чаю, пока Кэт спала в колыбельке. — Тихо, и стен тут есть уши, — осадила ее Ада. — Грейс только и ищет повода избавиться от меня. — Ты не обязана жить в этом доме и тем более не обязана жить с Адрианом, — возразила Лорен, наливая себе молока в чашку. — Ада, не хорони себя заживо с тем, кого не любишь! — Я обещала Гаю, потому что он считал… — Женщина замолчала, глядя на свои колени. — Что Адриан о тебе позаботится, — закончила за подругу Лорен. — Но он просил тебя выполнить это в далеком 1940, с тех пор прошло как минимум три года, Ада. С тех пор столько всего изменилось вокруг нас, и твой муж в том числе. — Лорен. — Ада наклонила голову набок. — Лорен, мы с Адрианом решили начать все с чистого листа ради Кэт. Он сам предложил, и я приняла его условие. — О Боже, — выдохнула подруга. — Ты просто с ума сошла. — Я сошла с ума? Я лишь думаю о будущем Кэт. По-твоему, я не думала, что станет с ней, если я просто соберу вещи и уйду отсюда? Я думала сотни раз. Просчитывала все ходы. Папа стар, и его деньги достанутся не только мне, но еще и Элизе, которая не замужем, и ее некому содержать. Не забывай, какая моя сестра жадная. Денег хватит на какое-то время, я бы смогла работать, но… Есть одно большое «но», и ты прекрасно знаешь. Как ко мне будут относиться в обществе. Знаешь, что будет трудно найти работу. Что я смогу дать Кэт?! — Счастливую жизнь! — Лорен встала. — Ты могла бы дать ей счастливую жизнь, потому что в один прекрасный день ребенок поймет, что вы с Адрианом на самом деле всем лжете и совсем не счастливы. Это случится — неважно когда, но точно произойдет. — Да, но какую жизнь я ей дам, перебиваясь с одного заработка на другой? Нужно будет платить за ее обучение, чтобы та уверенно вошла во взрослую жизнь и стала тем, кем захочет. — Женщина положила руку на лоб. Лорен прекрасно понимала, в каком отчаянии подруга, но так хотелось ей помочь и облегчить жизнь. — Ада, послушай меня. Не приноси себя в жертву ради каких-то призрачных идеалов. Добром это не кончится. — Подруга поджала губы. — Хьюго нашел Гая. Он сейчас в Париже, дела его идут, судя по всему, не очень хорошо, но поговаривают, что положение вещей изменится. Если русские пойдут в наступление и закрепят успех, то тогда и во Франции станет чуть легче жить. Дай ему возможность почувствовать себя нужным, чтобы он знал: все не просто так в этой жизни. — Нет, Лорен, это означает подвергнуть себя опасности. — Ада подошла к окну, глядя на улицу, залитую зимним солнцем. — Надеюсь, что именно материнство затуманило тебе мозг, заставляя отказаться от самого важного в этой жизни. — Лорен взяла со стула сумочку. — Мне нужно идти. Ада не стала прощаться с подругой, да и ни к чему. Она не хотела слушать доводы Лорен. Не хотела думать, что та сказала ей сейчас. Это ни к чему хорошему не приведет и уж точно не поможет. Ада давно привыкла существовать, а не жить. Странно, но она стала все реже думать о Гае. Что он снова вернется в Лондон. Ада отгоняла от себя эти мысли, как назойливую муху. Она предпочитала думать, будто Гай навсегда останется во Франции, женится на Тэмми и больше никогда не вернется в Англию. Потому что она была уверена, что не устоит перед искушением и снова бросится сломя голову к нему, забыв вообще обо всем. Ада знала, что с ней будет именно так. Но она не могла разрушить ради Гая свою жизнь. Просто не имела права. Никакого. — Кем я был до тебя? Потерянным, запутавшимся, презирающим всякие слабости, и теперь я понимаю, что стал совсем другим. Я не такой, как прежде. И все благодаря тебе. Но эта поганая война, медленно подбирающаяся к нам, может все уничтожить. — Этого не случится, Гай Данбар, — прошептала она тогда, прижимаясь к нему. — Нет, ты всегда будешь моим, а я — твоей, что бы ни произошло с нами, куда бы нас на самом деле ни забросила жизнь — мы будем друг с другом. — Хотелось бы в это верить, дорогая, — вздохнул Гай. — Знаешь, если я умру и окажусь за все свои грехи в аду, то скажу дьяволу, что Бог однажды свел меня с самой лучшей женщиной, и только ради этой любви стоило просто дышать. — Так дыши, — попросила она, поднимая на него глаза. — Просто дыши. Ради меня. Ради той жизни, что когда-то будет у нас. — Хотел бы я верить в нее. — Гай провел пальцем по ее губам. — Очень хотел бы верить, но каждый раз, как я включаю свой рационализм, все становится другим. Мое начальство не оставит меня здесь, да и я не смогу просто сидеть на месте. Моя совесть не будет тогда чиста. Я могу погибнуть там. В любой миг. — Я не позволю. — Какая глупая фраза. Теперь Ада смеялась над ней. Лорен была в чем-то права. Прошло три года. Столько воды с тех пор утекло. Многое стало совсем иным. Мир почернел, став уродливым и невыносимым. Ее брак бы рухнул, если бы не рождение Кэт. Все стало совершенно другим. Иногда Ада боялась перемен вокруг, боялась, что дальше случится. Поэтому, встречая 1943 год, она смотрела вперед с опаской, совсем не понимая, чего ждать в следующем году, в новом десятилетии. Все может еще не один раз круто измениться. Ада бросила взгляд на спящую дочь, после чего тихо вышла из комнаты и прошла к себе в спальню. Открыла консоль, доставая оттуда бумагу и чернила. На мгновение рука замерла над листом, а с ручки упала синяя капелька, растекшаяся уродливой кляксой. Женщина взяла новый лист. Она понимала, что не должна этого делать, что это путь в никуда. И сейчас это просто порыв души, но поделать с собой Ада ничего не могла. «Дорогой Гай, Трудно сказать, в какой миг это письмо попадет к тебе. Где тебя застанет. И что ты почувствуешь, когда прочтешь его. Мне трудно судить. Я совсем не представляю, какая у тебя там жизнь. Чем ты дышишь, что чувствуешь, какие мысли бродят у тебя в голове. Ты такой далекий, что мне порой кажется: я тебя совсем не знаю и не помню. Хотя еще несколько месяцев назад я обнимала тебя, отдавалась тебе так, как никому другому в своей жизни, хотя сравнивать мне тоже особо не с кем. Я все же не такая искушенная, как ты. Еще несколько месяцев назад я была с тобой. Дышала тобой. Ощущала тебя в себе, переживая настоящий вихрь эмоций. Я не знаю: возродил ли ты меня или все же кинул в бездну отчаяния. Я до сих пор не понимаю, что случилось со мной в Париже. Совсем не понимаю, как такое могло произойти. Это вред? Или все же благо? Но ты изменил меня. Очень сильно. Ты сделал меня совсем другой. Не похожей на себя прежнюю, и я благодарна тебе. Тысячу раз могу сказать тебе это. Но порой я думаю, могла ли я жить как прежде все это время? Без тебя, без того, что ты сделал для меня. Думаю, все же нет. Не смогла бы. Я никогда не совру, что ты — любовь всей моей жизни, и если бы не война, я бы просто ушла от мужа. Ради тебя. Оставила бы все ради тебя, не оглядываясь, не думая о том, что будет со мной. Отдала бы тебе все что могла, не прося ничего взамен. Но этого не случилось. Тебя здесь нет, а я пытаюсь жить, как ты меня просил. Но получается ли у меня? Не очень. Я жду и боюсь встречи с тобой. Пугаюсь того, что может случиться. Я хочу все порвать, вырваться из этого плена лжи, но разве могу я нарушить данное тебе обещание? Нет. Гай… Я должна была тебе рассказать. Уже очень давно. У тебя есть ребенок. Дочь. Маленькое крохотное существо, которое я назвала в честь твоих родителей. Я хочу, чтобы у тебя появился смысл бороться за свою жизнь. Ради Кэт. Хотя бы ради нее, чтобы увидеть ее, прижать к себе. Вернись ко мне, Гай Данбар, и я брошу все ради тебя, потому что без тебя это не жизнь. Люблю тебя. Твоя Ада». Она отложила ручку. Потом набрала номер Хьюго, попросив, чтобы тот пришел к ней домой. Гай должен знать правду.