Исправляя историю.

Следующий день принес неясное ощущение тревоги: еще утром почти привычная жара стала нестерпимой, воздух - сухим и удушливым. Даже пальмы стояли неподвижно, ни один из плоских широких листов не шевельнулся под нечаянным порывом ветра. Младшие из детей кухарки Зэорис еще на рассвете подрались, исцарапали разнимавшую их Нонну и подняли всех на ноги. Хорошо, что Имхотепа в доме уже не было, и только на изящном каменном столике остался алебастровый кувшин с почти нетронутым прокисшим пивом. Хеб-Сед, Праздник Царского Юбилея. Впервые за долгое время должно было произойти отступление от канонов, созданных еще мудрыми предками. Хотя наделенный божественной силой фараон Санахт правил всего лишь девятнадцатый год, он неудержимо старел, становясь все более вздорным и подозрительным. И даже новые прекрасные жены и наложницы не всегда могли отвлечь его от мрачных мыслей. В этот день Ур-Маа Имхотеп должен был истолковать знамения Богов, передать их священную волю, а как Верховный жрец Ра он принимал в церемонии непосредственное участие. Разве я могла пропустить такое событие? К тому же очень хотелось порадовать гордого египтянина холодным пивом с имбирем и пряностями. Так или иначе, солнце поднималось все выше, время церемонии приближалось. А стоило мне выйти из дома, как за спиной раздался умилительно-просящий голосок. - Возьми меня с собой! Я еще не видела, как брат служит Богам! Нонна, милая, и почему ты меня не удивила? Какая настойчивая девчонка! - Хорошо, пойдем, ты мне и дорогу покажешь, - действительно, я бы недалеко ушла без маленький проводницы. А девочка шла рядом, подробно описывая сцены утренней драки. Сначала Нонна отвела меня на пивоварню за свежим пивом. Смуглые работники с удовольствием наполнили глиняный кувшин ароматным напитком, пообещали прислать домой вместо скисшего и даже угостили нас с Нонной медом. Улыбчивые парни и отпускать нас не хотели, заявив, что в нашей компании им работается веселее. А мне было ужасно неуютно, сердце звало меня дальше, на дворцовую площадь. К счастью наступило время обеда и пивоварам стало не до нас. Конечно, мы опоздали к началу церемонии, пропустили сцены захоронения деревянной статуи фараона. Ритуальный бег земного властителя перед Богами было дозволено видеть лишь жрецам, но никак не простолюдинам. Поэтому, после недолгого, но очень волнительного ожидания, мы стали свидетелями явления фараона, получившего от Богов молодость и силу. Вся его фигура, каждое движение излучали ореол власти. Пышный парик скрадывал угловатые черты старческого лица, морщинистую кожу искусно скрыли пудрой и сурьмой. Солнечный свет обволакивал властителя, яркие лучи ниспадали по одежде и застывали золотыми украшениями. Чуть в стороне, покорно склонив головы, застыли любимые жены Санахта. Только Нетикерти, главная жена фараона презрительно окинула взглядом восторженную толпу. А другая из жен - красавица Аноксономун явно злилась: то резко тряхнула рукой, то погладила тяжелый браслет, то улыбнулась, пряча яростный оскал. Верховный жрец, облаченный в сверкающие белизной одежды, был пепельно-бледен. Он смотрел прямо перед собой, но вряд ли что-то видел. Остальные жрецы, испуганно переглядываясь, держались от него чуть в отдалении. - Приветствуйте же Вашего Правителя, и благодарите Богов за ниспосланное благословение! - обращаясь к людям, Имхотеп впервые посмотрел на толпу. Мы с Нонной стояли не очень близко, и все же я заметила тяжелую тоску, застывшую в глазах египтянина. Мою ладонь сжали горячие пальчики. - С ним что-то случилось, - взволнованно пробормотала Нонна. - Давай подождем его здесь, рядом с дворцом? - я обняла ее, чувствуя, как дрожит худое тельце. - Брат объяснял мне, как пройти к нему, если что-то случится, - потянула меня за собой египтяночка. Она обошла дворец кругом, едва протискиваясь между праздно шатающимися, да так быстро, что я еле за ней успевала. С той стороны оказалась маленькая дверца, у которой скучающе дремал немолодой страж. Увидев нас он приосанился и преградил путь внутрь. - Сегодня не могу вас пропустить, - почти виновато пожал он плечами. - Ох, Неру нас просто убьет! - с глуповатой улыбочкой я произнесла то, чему меня научила Нонна, - Он просил принести пиво для угощения еще утром, а мы засмотрелись на церемонию! - Пиво? - явственно удивился стражник, - Всего один кувшин на стол фараона? Не врите мне, девочки, ваш брат просто отправил вас за пивом себе... Ладно, проходите, - он посторонился, пропуская нас во дворец. - Спасибо, - пискнула я в ответ, и мы нырнули в темный коридор. - Вот видишь, мне брат объяснял, что во дворце обязательно будет носящий имя "Рожденный Днем", - довольно улыбнулась Нонна. Задняя часть дворца оказалась простой и даже бедной: стены были сложены из глиняных кирпичей и покрашены в белый цвет, да кое-где по стенам тяжелые льняные занавеси. - Раз, два, три, - тихо шептала девочка, - Налево, и сразу направо, - она дернула в сторону одну из штор, открывая уютную комнату. Небольшие, но изящно исполненные статуи Богов ласково приветствовали входящих, внимательно смотрели, словно заглядывая прямо в душу, рассматривая правильно ли сердце пришедшего. По всем стенам струились занавеси, почти каждая из которых скрывала небольшую нишу. В одну из таких ниш мы с девочкои и спрятались, заперев потайную дверь. Храбрая египтяночка тут же свернулась калачиком и задремала. Присоединиться к ней мне помешал знакомый голос, раздавшийся со стороны. Оставив кувшин с пивом под охраной спящей девочки, я осторожно выглянула в коридор. Там была Элен - красивая и восхитительно пьяная, она сдернула парик и швырнула им в стражника. Тяжелые густые волосы шелковой волной рассыпались по плечам. - Руки убери! - едва ли не прорычала девушка, откидывая пряди с лица, - Я все равно выйду отсюда! - Наложницам фараона запрещено покидать дворец, - скучающе возразил стражник, отпихнув ногой бесформенную массу накладных волос. - Элен! - я выскочила в коридор, чтобы отвлечь ее внимание, - Иди сюда! - Зачем тебе нужно выйти? - я тихо поинтересовалась, едва уведя ее за угол. - Да мне одна из жен приказала корзинку забрать, там подарок для фараона... А меня к торговцу не выпускают, - расстроенно выдохнула Элен. - Сиди здесь, я быстро, - пообещала я ей. А что? Всего лишь занести корзинку, разве трудно?Тенью выскользнуть за неприметную дверь - и ладно. Начинало смеркаться... А стражника уже не было, вместо него к стене прислонился хмурый темнокожий сириец, укутанный во все черное. Он и сунул мне в руки небольшую плетеную корзинку с крепко привязанной крышкой. Коротко проворчав что-то на непонятном мне языке, он растворился в глубине узкой улочки. Стоило вернуться обратно во дворец, как Элен потащила меня куда-то во внутренние покои. Бесчисленные повороты и длинные коридоры вывели прямо ко входу, у которого, спрятавшись в тени дверного проема, стояла Аноксономун. Она не дала даже опомниться от изумления: выдернула из моих рук подозрительно зашипевшую корзинку и втолкнула в темный проем комнаты.