Странный тип

Высокий парень стоял на пороге моего дома, а на заснеженном коврике под его ногами красовалась затёртая надпись «Добро пожаловать». Он опирался одной рукой о дверной косяк и немного горбился, не поднимая взгляда, пока я недоумевающе смотрел на него. — Мне так жаль, Фрэнки… — тихо прозвучал хрипловатый голос. Джерард ещё ниже опустил голову, потирая виски, а я оставался глупо стоять, пытаясь понять его правильно. Чего жаль? То, что пришёл ко мне поздно или же рано, или жаль, что вообще пришёл? Может, случилось чего, или он внезапно догадался о тех мыслях, что в последнее время вертелись в моей голове? Джи стоял, прижимаясь к двери всем телом и запуская пальцы в свои волосы. У самых чёрных корней, цепляя пряди и будто расчёсывая их, от чего я внезапно даже для себя глухо выдохнул. Словно сошедший с обложки модного журнала, в кожаной куртке и облегающих тонких джинсах Джерард смотрел на пол с такой задумчивостью, что мне самому стало интересно, что там такого гипнотизирующего. — Что случилось? — я потёр глаза кулаком, а потом незаметно ущипнул себя, пытаясь сообразить, не снится ли мне это случайно. Не снилось. — А ты разве на вечеринке не был? — Был, — подтвердил подросток, вставая в более-менее ровную позу. — Можно мне войти? — после недолгой паузы продолжил он. Услышав эти слова, я с минуту думал. Дом медленно вздыхал в тишине за моей спиной, умиротворённый звонко колотящими по окнам снегами. Впустить или оставить на пороге холодного и подвыпившего парня, зная, что ему придется потом идти около получаса не без возможности попасть под горячую руку тех, кто таиться в ночной тиши? Но ведь мои родители и были теми, кто таиться в тиши — недрах этого дома; они будут даже пострашнее всяких там воров и убийц. Я подумал ещё с секунду над вопросом, а потом шире распахнул дверь, пропуская Джерарда как можно скорее внутрь. Всё-таки, я не мог его не впустить. От взгляда зеленоватых глаз тело мгновенно превращалось в труднособираемый пазл, и я ничего не мог поделать с собой. Минуя кухню и гостиную, он двигался слегка неуклюже, словно годовалое дитя, в сторону лестницы. «Наверх и налево», — успел указать я, пока фигура ковыляла мимо журнального столика, к которому я отступил, чтобы пропустить парня. По Джерарду было видно, что он выпил, но, кажется, недостаточно много, чтобы быть невменяемым. В его шатких движениях я невольно узнавал мать, и от этого по спине проходились мурашки. Он никогда не будет похож на неё, никогда. Я бы не пожелал ему такой участи. Я тихо прикрыл входную дверь и последовал за Уэем. По комнате гулял холодок, так что я недовольно поморщился, ступая по гладким деревянным доскам. Дойдя до хлипких перил, заметил Джерарда, который успел устроиться на одной из ступеней. — И что ты здесь делаешь? — беззлобно произнёс я, вставая напротив парня, почти что нависая над ним, но всё так же ощущая себя ниже него. Джи, тем временем, посмотрел через плечо на лестницу, ведущую на второй этаж, и провёл ладонью по лицу, будто стирая невидимый пот. — Почему они расплываются? — произнёс подросток отчаянно, потирая глаза. Я тоже посмотрел туда, но ничего странного не заметил, кроме прямо идущих кверху ступеней, покрытых синей тканью. — Похоже, кто-то выпил лишнего… — с откуда-то появившейся заботой в голосе прошептал я. Рука потянулась к парню напротив и мягко огладила его всклокоченную красную макушку. Я даже не совсем понял, чем руководствовался мозг в ту минуту, поэтому предложение закончилось ровно на половине. Похоже, какая-то часть меня всё ещё верила, что это сон. Джи начал подниматься с пола, я же подхватил его и помог встать. — Давай так, — я обернул руку вокруг рёбер парня и с замиранием сердца взглянул на выражение его лица. — Легче? — он благодарно улыбнулся, пропуская свою руку под моими волосами, обжигая холодом шею и слегка сжимая плечо, двинулся наверх. Мы преодолели расстояние меньше, чем за пять минут, и уже стояли у того самого комода, о котором я упоминал ранее, когда Джерард почему-то решил остановиться именно у него, осматривая фотографии с нескрываемым интересом, и озадачено покусывал свою нижнюю губу. Наблюдая за ним, я усмехнулся — это выглядит забавно со стороны. Он поднял одну из рамок, притягивая её как можно ближе, но, повертев немного, отодвинулся. Видимо, в темноте не мог разглядеть, что там изображено, да и я не мог понять, что он такое увидел. — Что там? — я подошёл к Джерарду, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию на его лице. Выражение было нечитаемым. — Подожди, — игнорируя вопрос, Джерард отступил на шаг ближе к окну и забрал рамку с собой. — Подойди сюда, пожалуйста, — последовало за этим. Я несмело приблизился к другу, ожидая его действий. Он долго всматривался в фотографию, пытая ожиданием, а потом перевёл взгляд на меня. Я замер, пытаясь даже не дышать; ком в горле предательски давил. После какого-то количества времени парень разорвал зрительный контакт, опуская глаза и отдавая мне ту самую рамку. Что-то внутри меня щёлкнуло — я обернул пальцы вокруг шеи, жадно хватая ртом воздух, будто меня с головой окунули в ледяную воду. — Ты больше не выглядишь таким счастливым, как раньше, — прошептал Джи, поворачиваясь к окну и упираясь ладонями в подоконник. Его грудь часто вздымалась; кулон в виде армейского жетона светился в лучах лунного света. — Где твой внутренний свет? Я посмотрел на фото. Это был тот момент из парка. Я улыбался самой милой улыбкой объективу камеры, давая кусочек банана мартышке, что сидела на моём плече. В голове ярким пламенем вспыхнул этот день, ведь тогда мне было лучше всего на свете. Хотел бы я променять сегодняшнюю жизнь на ещё один такой день. — Внутренний… что? — отстранённо пробормотав, я продолжил рассматривать фотографию. И что в ней такого?.. — Свет в твоих глазах. — Я не знаю, о чём ты говоришь, — спокойно соврал я, ставя рамку на край комода, поправляя её кончиками пальцев и сдвигая то вправо, то влево. Мне всё казалось, что она какая-то неправильная, эта фотография. — Раньше, когда я был совсем маленький, — услышав это, я обернулся, — я не знал, что это такое. Но моя бабушка, очень мудрая женщина, сказала мне однажды: «Даже в самый холодный день, если ты чувствуешь тепло у сердца и готов делиться им, то знай — это твой внутренний свет, дружок. Береги его, и тебя никто не сможет сломить». Мы молчали, слыша, как снежинки мелко стучат по стеклу. — Поэтому я спрашиваю тебя, Фрэнки: кто украл твой внутренний свет? В горле словно возник тягучий ком, и я не мог произнести и слова. Опустил глаза на свои руки в мелких царапинах и порезах, вспомнил тело с фиолетовыми синяками от отчима и побитое лицо. Действительно, куда он мог деться?.. Потом почувствовал, как руки касается чужая рука, и меня прижимают к себе жадно, по-собственнически обхватывая руками плечи и закрывая от всего мира. Я прикрыл глаза, в ответ обнимая Джерарда, вдыхая запах свежести и мороза, смешанный с терпким запахом алкоголя. Я отпрянул, заглядывая в зелёные глаза подростка, сверкающие в свете тусклых уличных фонарей. Там было что-то другое. Обжигающее и загадочное, тянущее к себе. Внутренний свет? Руки Джерарда медленно переместились ко мне на талию, и я ощутил, как мокнет толстовка, и руки парня прижимают меня к себе. Расстояние стремительно уменьшалось. В голове за несколько секунд пролетело не меньше сотни мыслей. Глаза, нос, губы, подбородок Джерарда — каждая частичка моего тела тянулась к подростку. Он положил свою ладонь мне на щеку, приятно оглаживая кожу большим пальцем, и тут мне просто необходимо было всё испортить, поняв, что, чёрт возьми, было с его глазами. — Джи, ты под кайфом? В этот момент в конце коридора что-то громко ударилось, будто разбилось на мелкие осколки. Я тут же отскочил от Уэя, не отрывая взгляда от темноты. Звук щёлканья механизма в дверной ручке заставил сердце забиться сильнее. — Быстрее, в комнату, — я дёрнул парня за уголок куртки и поспешил в убежище, закрывая двери на ключ. Когда дверь открыта, ты в опасности. Таковы мои соображения. — Твои родители проснулись? — Джерард смотрел на меня с непониманием, стоя чуть поодаль. Я приложился ухом к двери, слыша тихие шаги по коридору. Кто-то действительно ходил там, и это не сулило нам ничего хорошего. — Будь тише, — сказал я, садясь на кровать и приглашая Джерарда. Он немо согласился, усаживаясь и придвигаясь к стене, а после с любопытством начал оглядывал комнату, от чего я поёжился; не ожидал того, что ко мне может кто-то зайти, поэтому здесь царил, проще говоря, полный бардак: пара мятых рубашек, что висели на спинке стула, открытая книга на столе, несколько носков, забившиеся в угол, приоткрытый шкаф, из которого почти вываливались книги (так их было много!) и настольная лампа, что освещала помещение достаточно хорошо, чтобы представить меня не в лучшем свете. — А у тебя тут уютно, — спустя какое-то время проворковал Уэй своим фирменным мягким и расслабленным голосом, облокачиваясь спиной о стену. — Я не ожидал гостей, вот и не особенно чисто, — будто оправдывался я, потирая заднюю часть шеи и тихо хихикая. — Не заморачивайся, — продолжил Джи тихо. От его улыбки стало теплее. — Немного беспорядок, но мне нравится. Я посмотрел на парня, который, съехав чуть вниз на кровати, теперь опирался на локти, закинув голову кверху. Волосы лежали на плечах, полностью обнажая белоснежную шею. Её будто никогда не трогал загар. Она была такой длинной, настолько прекрасно изгибалась. И этот выпирающий мужской кадык ничуть не портил картину — Джерард был просто невероятно красивым. То и дело, огладывая парня, раз за разом в моей голове возникали вопросы: «Почему он пришёл именно ко мне?», «Что с ним случилось?», «Сколько он выпил?». И я задал самый важный: — Джи, что с тобой случилось на той вечеринке? — устремляя внимательный взгляд на друга, я терпеливо ждал ответа. Джерард еще долго молчал, осматривая мой потолок. Но я все же дождался. — Я не помню. Все так размыто… Я знаю, ты ждал большего, но сам видишь в каком я состоянии. Выпил хоть и немного, но объяснить события адекватно не могу. В голове одни отрывки и словно каша. Помню, открыл дверь, увидел толпу людей, и она затянула меня. Кто-то всучил мне пластиковый стакан с мутной дрянью. Я пил и не горжусь этим. Мне хотелось забыть на секунду о том, кто я есть, расслабиться. Немного побыл на первом этаже, помню, что музыка била по барабанным перепонкам, а подростки только мешали. Я кое-как пробрался сквозь этот ад на второй этаж. Пока поднимался по лестнице, на меня налетел какой-то безумец, и я упал, поранил руку о разбитое стекло на полу, — на этих словах Уэй показал правую руку, обмотанную тонкой полоской бинта. — В общем, после этого всего огромная чёрная дыра. Ничего не помню. Не знаю даже, как я вышел из того дома. И потом ноги сами понесли меня сюда… О, я хотел что-то сказать, но кроме «Мне жаль» больше ничего не идёт на ум. — Почему не пошёл домой? Я был бы очень рад увидеть тебя тут днём, но не ночью, уж пойми, — с усмешкой сказал я, но так, чтобы не обидеть его. — Я понимаю. Но не думаю, что родители будут рады увидеть меня таким дома. Тем более, я хотел увидеть тебя перед сном, — сказал Джерард с такой же ухмылкой, красовавшейся на моем лице пару мгновений назад. — Извини, что пришёл так поздно. В следующий раз такого не повторится. — Я больше не пущу тебя пьяного в дом, — поднимаясь, проговорил я с небольшой веселостью в голосе. Позади шкафа стоял матрас, который мне как-то посчастливилось снять со своей кровати, а на его место положить другой, более удобный. Сейчас же мне он понадобился. Я был рад тому, что не выбросил его в первый же день. Пытаясь вытащить его из расщелины между стеной и шкафом, я спросил Джи: — Как насчёт того, чтобы поесть? Джерард, ты хочешь чего-нибудь? — Я же просил называть меня «Джи», — прозвучало у самого уха. Передо мной возникли руки, которые потянулись к высовывающейся части матраса. Я уступил место Джерарду, неловко произнося слова благодарности. — Я буду рад, если ты принесёшь мне что-нибудь от головной боли. Отступив к двери, я вынырнул в коридор. В доме снова поселилась тишина, и я быстро сбежал по лестнице, в надежде найти какие-то таблетки на кухне. После нескольких минут поисков я держал в одной руке обезболивающее и стакан воды в другой. А приближаясь к комнате, и вовсе услышал странные звуки — кажется, Уэй говорил с кем-то. — … если бы мне только представилась возможность сказать, как сильно ты мне нравишься… — бормотал под нос парень, сидя на кровати и смотря на пол, пока его нога очерчивала линии на старом матрасе. Он выглядел странно. — Хэй, ты что-то говорил? — я вошёл в комнату, негромко закрывая за собою дверь и проворачивая ключ в замке. Уэй поднял на меня глаза, такие большие и испуганные глаза, с широким зрачком, почти закрывающим радужку, что мне вдруг показалось, будто я застал его врасплох. Он напоминал мне существо, совсем не из нашего мира и не с этой планеты, беззащитное перед людским взглядом. Но прошла буквально секунда, как его космическое существо обволокло привычное тепло, и он откинулся на спину, падая на кровать. Его губы поразила улыбка. — Просто вспомнил одну поэму, — легко произнёс Джерард. Я не стал допытываться, хотя меня интересовали мысли Уэя. По правде говоря, меня интересовало абсолютно всё, что касалось красноволосого. — Ты точно не хочешь чего-нибудь съесть? — повторил я, будучи дотошным, возникая рядом и отдавая предмет своих поисков в руки парня. Он запил таблетку прохладной водой, которую я налил из-под крана, и приложил стакан ко лбу, кивая. От этого мне в голову пришла несколько гениальная мысль, которую я поспешил воплотить. Через некоторое время лоб Джерарда накрывала влажная ткань, а сам он лежал на кровати, укрытый моим одеялом. Его глаза были закрыты, и со стороны казалось, будто он фарфоровая кукла. Пару раз проверив дверь, я также лёг, чувствуя твёрдость досок под матрасом. Я смотрел на покрытый штукатуркой потолок, ощущая себя необычно бодрым и счастливым. То ли от того, что впервые за долгое время хорошо спал, то ли от того, что мою кровать в данный момент занимал Уэй-старший. В голову медленно начали лезть мысли о прошлом, и я почувствовал, как они полностью затмевают мой разум. Я задрожал, одновременно ощущая холод снаружи и опаляющий жар внутри себя. Кровать заскрипела, и я оторвал взгляд от белизны, встречаясь с сияющими глазами Джи. — Ты не хочешь лечь рядом со мной? — произнёс он в сумраке помещения. Джерард внимательно смотрел на меня, и его рука свисала вниз, касаясь простыней на матрасе. — Нет. Я видел на его лице улыбку, но она казалась разочарованием. Он поднял руку, снова нежно касаясь моей щеки. Кожу приятно покалывало, и в душе появилось чувство абсолютной безопасности рядом с этим человеком. — Фрэнки, ты делаешь вид, будто открываешься передо мной, пытаешься быть любезным, но ты всё ещё так далеко от меня. Пытаешься оградиться от внешнего мира. Я вижу перед собой только кирпичную стену, за которой стоит хрупкий милый парень. — Это не так, — ответил я, переводя глаза на угол кровати. Мне больше не хотелось смотреть на него. Кончиками пальцев Джерард взял меня за подбородок, аккуратно поворачивая лицо к своему, заставляя меня тем самым смотреть на него. — Так! Просто позволь помочь тебе. Я обещаю, что не обижу тебя, — прошептал он с улыбкой. После этих слов я сфокусировал взгляд на болотных глазах напротив, замечая в отражении зрачков себя. На секунду мне показалось, что я тоже вижу стену, которая колеблется, потухая и возобновляясь вновь. Мгновение я смотрел на это, а потом Джи прикрыл глаза, наклоняясь, и прижался своими губами к моим. Я чувствовал, как губы немеют от того, с какой силой он пытается целовать меня. Чувствовал, как рассудок покидает моё тело. Но никто так и не узнал, что в тот вечер я не чувствовал себя ненужным.