Дружба...

Миша тащился по улице, перебирая в голове варианты возможных действий. Когда Даня предположил, что Совергон сбежал с вписки — он не ошибся. Так, по сути, и было. И ныне проблемой стало то, что вписка эта проходила у него и Димы дома, а возвращаться в таком состояние в орущую и пьяную толпу желания не было совершенно, хоть под последний из критериев он подходил и сам. Идти к родителям в четыре утра тоже вариантом было не особо хорошим, а больше и пойти-то некуда. С Широ рассорились в пух и прах. Лизка у него дома на вписке, а ключей от её квартиры у Миши не было. А к Дане… К Дане он уже сегодня сходил. Впрочем, и без недавнего инцидента последний вряд ли бы пустил его на ночевку, ведь «А если кто-то узнает?! А если дойдет до подписчиков?!». Миша нервно дернул головой, отбрасывая нависшую челку и неприятные мысли. Остальные люди, к которым возможно было завалиться на ночь так же находились дома у него, что не давало возможности попасть к ним… — Ну, хоть что-то… — пробормотал парень, обнаружив в рюкзаке, который тащил с собой, кроме бутылки виски еще и кошелёк с телефоном. — Можно купить чего-нибудь… Например, еще бухла? — добавил он, встряхивая полупустой стеклянный сосуд. Но круглосуточный магазин ещё надо было найти и чтобы это сделать, как минимум стоило выбраться из этих темных переулков, в которые он случайно забрел, убегая от собственных мыслей. В голове после истерики появилась какая-то тягучая пустота, которая позволяла просто ни о чем не думать, забыться на сладостные мгновения… И совершенно не заметить две тени скользнувшие за ним за угол очередной многоэтажки. *** Даня пустым взглядом пялился в монитор включенного компа и листал ленту вконтакте, нервно вздрагивая от каждого шороха, выпадая из-за лишних звуков из своей апатичной и сонливой задумчивости и каждый раз, чуть не сбивая бутылку стоявшую рядом. Мысли в голове были в основном посвящены одному человеку. Не сложно догадаться, не правда ли? Рэнделл просто сидел и вспоминал, сколько фанфиков с подобным сюжетом видел. А сколько фанаты отдали бы за то чтобы запечатлеть момент с их… поцелуем? Хотя такое он продавать отказывается! Итак, слишком многое в его жизни за деньги, хоть собственную ориентацию оставить нормальной и своей собственной… Хотя опять же вообще не факт что это было проявление симпатии больше похоже на попытку отвлечения внимания, дабы смотаться поскорее. Действительно, очень слабо верилось, что Миша может испытывать к нему такие чувства. Это он бегает от него из-за своего сдвига по поводу придуманного пейринга, а вот Совергон-то вообще не воспринимал это как что-то мешающее, просто шутка, уже несмешная, наскучившая, но продолжающая быть просто шуткой, а вокруг всегда есть люди не умеющие шутить, что теперь ненавидеть их за это? Да нет же, вот Миша и не ненавидел, просто не замечал, просто не фокусировался на том, что ему не нравится, что его не устраивает. Даня так не делал, может потому что не умел, может потому что не хотел, а может, потому что достало. Хотя чего теперь догадки строить, всё как-то пошатнулось теперь, когда он сидит и пьёт в одного под мемасы из интернета. Просто бухает, наплевав на завтрашние планы. Бухает и думает, что делать с тем, что можно просто не трогать, забыть, игнорировать. «Не контактируй с ним… Просто забудь о его существовании…» — поддакивало подсознание его медленно плывущим мыслям. — «Возьми себя в руки. Ты нормальный парень с целями и возможностью их добиться. Просто перешагни через это!» Стеклянная бутылка со стуком ударяется о дерево стола. «Но ты не можешь его просто не замечать. Не забывай вы друзья. Были друзьями… А представляешь, какой резонанс вызовет ваша ссора? Да проще поцеловаться на камеру, чем читать сотни тысяч комментариев про то, как печально что „Вы расстались, ведь это была не дружба, а отношения, конечно-конечно, подписчикам ведь лучше знать!“. Да и переставать общаться и сотрудничать с теми же Димой и Лизой не хочется, они ведь не виноваты в ваших с Мишей задвигах…» — вторил ещё один голос в голове не особо отличавшийся по тембру от первого, но всё-таки другой. Прозрачное донышко опять отрывается от гладкой поверхности столешницы. Даня замер с бутылкой в руках, разглядывая неожиданно попавшуюся в новостях запись с коллажем по рэнделлгону. Там было что-то про грустного Совергона, чьи чувства он — Даня жестоко отвергает. Да уж, умеют люди угадывать… Угадывать самый неподходящий, блять, момент! Неловкую паузу, возникшую между Даней и алкоголем, нарушил звонок в дверь громкий и ещё пару раз повторившийся. — Сегодня, что день завались-к-Дане-на-хату-ночью? — пробормотал Рэнделл себе под нос, обматерив именно в этот злополучный день сломавшийся домофон. Громкие звонки резали слух как будильник в особо ранние утренние часы. Впрочем, и сейчас были особо ранние утренние часы, и этот звонок, возможно, стал бы будильником, не забей Даня на все свои планы на завтрашний уже сегодняшний день. — Да, кого ещё-то принесло?! Кто там? — Даня! Впусти, пожалуйста! Быстре-е-е! — звонки сменились стуком и громким криком-шипением. Этакий крик шепотом. Крик с оговоркой на то, что тебя должен услышать лишь тот к кому ты обращаешься. — Это Миша! Миша! Тяжелый вздох Рэнделла тоже был громким. Даже возможно достаточно громким, для того чтобы его услышали с той стороны, если бы это конечно была самая обычная тихая ночь и истеричный паренёк не дубасил бы в дверь кулаками. Стоило Дане отпереть дверь как в квартиру тёмным вихрем забежал Соврегон тут же этой дверью хлопнувший и трясущимися руками нащупав все замки, позакрывал их на максимальное число оборотов. А трясло его действительно не слабо. Так что даже нож в руке то и дело бил по железной поверхности. Нож. В руке. Нож. Даня нервно сглотнул, заметив в падавшем из его комнаты свете, кровавые следы на лезвие. — Ты убил кого-то? — сегодня видимо не только день завались-к-Дане-на-хату-ночью, сегодня еще и день попадай-Даня-в-необъяснимые-ситуации-связанные-с-Мишей. — Н-нет, — голос сбивался из-за тяжелого дыхания, Совергон точно пробежал немалую дистанцию, прежде чем добраться до квартиры. — В р-руку… Я в руку попал… Он её вперед выставил, — так и не выпуская из ладони окровавленного ножа, парень скатился вниз по стене, усаживаясь на пол. Эта ночь была весёлой, летней, только вот не жаркой. Ибо от всех поступков веяло леденящей кровь глупостью.