Кое-что никогда не меняется (рабочее)

   Скоро, скоро, скоро...    Остался последний ретранслятор перед высадкой. Шепард проводит инструктаж, подключив громкую связь с остальными челноками. чтобы все приобщились, так сказать, мудрости.    Не знаю, как остальные, а я сижу в полном ох... Не ругаться, блин! А то еще вслух прорвется. Так вот, сижу и нервно тискаю винтовку. Ровно с того момента, как Джон "наше все", наконец, признался народу, что летим на Акузу. Еще и "пунктом назначения" ее обозвал, а у меня еще со времен существования голливудского кинематографа на это словосочетание реакция нервная. Очень уж... впечатлило.    — Задача — вытащить двух азари, двух турианцев, саларианца, — перечисляет лейтенант. — Какие у них проблемы, неясно, так что готовимся к полному беспределу. На всякий случай.    Уник уже запущен клепать матрицы боеприпасов, чтобы потом только менять их, не теряя времени. Разрывные — на червя. Противопехотные — на таинственные проблемы спасаемых. И фугасный, как оружие последней надежды. Если дело пойдет по принципу "пан или пропал". В принципе, можно уже сидеть на заднице ровно до самой высадки, но вот не сидится.    Акуза же! Червяк же!! Пиздец же!!! Полный!.. После таких новостей как-то особенно резко жить хочется. Можно, конечно, бегать кругами и орать "мы все умрем", в порядке предупреждения. Но спасу-то я так только себя, потому как в психдом поеду на отдых. Нет, это не наш метод. В конце концов, Шепард я или кто?!    Откидываюсь на борт челнока. Успокойся, истеричка. Вдох-выдох... Поматерился? Помедитировал? Все, малый комплекс "спокойные нервы" выполнен. Теперь по порядку.    Шепард я, как же. Раскатал губу. Шепард, вон, в рубке сидит. А я так, мимокрокодил под той же фамилией.    Дальше. Есть нехилый такой шанс, что в этой реальности пилот не дурак, и не станет сажать машину прямо на подозрительную полянку. Да и солдаты не так растеряются — в дальнем космосе ведь работают, не может быть, чтоб ни разу не видели молотильщика.    Дальше. Какая задача будет конкретно у меня, с учетом послезнания? Всматриваться в любую подозрительную кочку. Предупредить отряд. И помочь грохнуть ползучую тварь. Все. Точка.    Собственно, это и есть моя работа, как временно снайпера-разведчика. Но план капитана Очевидность лучше, чем никакого плана.    А психовать незачем. Незачем.    — Ретранслятор пройден, — сообщает пилот. И тут же вполголоса добавляет. — Что за черт? Радар, что ли...    Челнок слегка встряхивает характерная вибрация близкого взрыва. Очень близкого, учитывая вакуум за бортом.    — Множественные цели, — выпаливает рулевой. — Мы под обстрелом, держитесь!    Выворачиваю шею, пытаясь рассмотреть показания радара. Ох, е...    Изображение планеты кажется отработанной мишенью — столько точек на орбите. Хоть и редко стоят, зато почти по всей поверхности. Вот и неприятности. И мы летим к самому густому скоплению.    — Прорываемся здесь, — приказывает лейт, ткнув пальцем в радар. — Угол снижения дай покруче, нехрен над этим флотом маячить!    Челнок снова вздрагивает.    Ускорение ощущается лишь краткими мгновениями, пока его не гасят компенсаторы, и кажется, что мы стоим на месте. Даже планета на мониторе остается все такой же, и только стремительно уменьшающаяся линейка масштаба показывает безумную скорость.    В атмосферу врываемся, чуть ли не растолкав несколько неповоротливых транспортников. Вот почему Шеп сюда нацелился...    Попадания наращивают мощность. Ударной волне теперь есть, где развернуться, и лупить точно в челнок неведомым врагам уже не обязательно.    Беззвучно вспыхивает пламя по ту сторону обзорного стекла. Похоже, пилот перекрывает все нормы безопасности, стремясь дорваться до поверхности раньше, чем наш челнок разнесут в пыль.    Невольно представляю со стороны нашу "посадку", наверняка больше напоминающую стремительное пике, носом вниз, к самой поверхности, на полном ходу...    Рывок. Теперь падает не челнок, а его скорость. Пейзаж за стеклом поворачивается в нормальное положение.    — Высадка! — орет Шепард, стремительно выскакивая из рубки.    За открывшимся люком убегает вдаль пыльная поверхность Акузы — похоже, прыгать предстоит на ходу. Один за одним, бойцы так и делают, катятся, поднимая пыльные шлейфы.    Моя очередь. Прыжок. Перекат. Осмотреться.    Челнок, отстреливаясь от двоих преследователей непонятной модели, выделывает натуральный стрейф. Из люка все еще прыгают бойцы. Шепард уже на поверхности, судя по голосу из наушника:    — Рассыпаться всем! Диксон, влепи придуркам из ПЗРК.    Ракетометчик вскакивает на колено, забрасывая на плечо оружие. Чужой корабль, попытавшись увернуться от ракеты, попадает под залп челнока и рассыпается на лету, а то, что осталось, на полном ходу вспахивает землю. Второй, благоразумно повернувшись хвостовыми движками, убирается восвояси.    — Альфа, собраться! — приказывает лейт. — Идем на пеленг цели. Бета прочесывает местность, заодно зачищает нам отход. Гамма сидит, где сели, охраняет челноки.    Судя по командам, до поверхности дорвались все группы. Уже радует.    Меняю матрицу боеприпаса в винтовке на противопехотную. Разрывная под рукой, на всякий ползучий случай.    — Бегом марш! — завершает мысль Шепард. Срываемся с места, словно ошпаренные. Солдаты и штурмовики сходу берут в "коробочку" техническую интеллигенцию.    Впрочем, пара бойцов отправляется прикрывать разведку. Нас, снайперов, то есть. Идем вперед, предупреждаем об опасности, потом остаемся на месте и поддерживаем огнем. Все, как задумано.    Осталось только, чтобы и остальная операция прошла так же гладко.    Среди усеянной камнями равнины дымит подбитый челнок.    Наблюдатели ютятся за торчащими из земли осколками скал. Солнце печет неимоверно — турианцам не мешает, но вот азари приходится туго. Даже саларианец умолк, что вообще странно.    Ночью, несмотря на дикий холод, было все-же полегче. Сутки... Целые долбанные сутки осады.    Обложившие укрытие разношерстные бойцы в который раз пробуют пулями на прочность биотический барьер.    Высунувшись на миг из-за камня, Лорик выдает ответный подарочек, особо даже не целясь. Все одно враги за кочками притаились, не угадаешь, кто следующим вылезет.    Так, а это еще что?    — Генерал, — окликает турианец. — Не то, чтобы я жаловался, но нас опять обходят.    Септимус, так же коротко выглянув, мгновение любуется попытками супостатов незаметно переместиться в непростреливаемый сектор.    — Одну секунду, — ухмыляется, спрятавшись. Парой движений окончательно закрепляет радиатор, с заменой которого пришлось возиться последние полчаса — расхлестало шальной пулей. Затем выглядывает с другой стороны скалы и дает "пугающую" очередь. Враги немедленно притихают снова. Долгая пауза. Можно немного отдышаться до следующей попытки штурма.    — Там переговорщик снова прется, — докладывает Лорик, припавший к прицелу. — Пугнуть?    — Не стоит. Пусть болтает, хоть передохнем чуток.    — Эй, вы там! — орет кроганский бас. — Как насчет сдаться? Ваша коммандос вечно держать щиты не сможет, а, когда устанет, мы вас возьмем тепленькими!    — Что-то ты добрый стал, — выкрикивает в ответ Лорик. — Убивать уже передумал?    — Если сами выйдете, я подумаю!    — А ты умеешь?! — восхищается боец.    — Не зли меня, птичка! Все равно когда-нибудь свалишься со своего насеста!    — А ты внизу ждать будешь, а?    — Буду, не сомневайся!    — Ну, так я еще успею тебе нагадить прямо на голову! — заключает Лорик.    — Знаешь, а я передумал. Конкретно вас, туриашки, перестреляю, как варренов! Остальные еще могут сдаться!    — Иди к тому варрену в задницу! — отвечает боец. — Или к крогану, туда тебе даже ближе!    Ответом служит новый "пробный" шквал пуль. Генерал невольно морщится — барьер уже час, как держит не отрубившаяся от перенапряжения десантница, а Шаира. И каждый щелчок пули по синему полю кажется Ораке, при взгляде на вздрагивающую азари, попаданием по собственным пластинам.    — Хм, — Валлерн отвлекается от вечного своего инструметрона. — Почему он пошел на переговоры?    — Тебе-то что за печаль, сейчас нас перестреляешь, или потом? — подумав, "переводит" Орака.    — Сдадитесь сами, оставим живыми, — отвечает кроган. И тут же едко добавляет. — По крайней мере, азари. Еще протянете, и их тоже в расход пустим. Только не сразу, гы!    Шаира передергивается, явно представив, что кроется за многозначительным смешком.    — Какой-то он подозрительно разговорчивый, — тянет генерал. — Раньше только и орал "убью" да "убью". Но самое поганое, что он прав.    — Я продержу щит, сколько смогу, — упрямо качает головой Шаира. — Потом снова встанет Кора. Мы выстоим.    — Какое-то время, да, — вздыхает Орака. — Но не вечно. В этом кроган тоже прав.    — Вы просто сама любезность, генерал, — пытается улыбнуться азари. Но очередной обстрел превращает улыбку в болезненное дерганье губ.    — Да, вот! — восклицает вдруг оживший саларианец. — Переговоры на частотах Альянса и Гегемонии. Спасательные команды. Шаира, сколько еще продержитесь?    — Не знаю, — признается та. — Я слишком давно не нуждалась в биотике и порядком потеряла форму.    — Ну, будем надеяться, что эти спасатели друг друга не перестреляют раньше, чем доберутся сюда, — мрачно усмехается Орака. — Каким сдаваться будем?    — Нужно подумать, — вздыхает Валлерн. — Но отряды с обеих сторон... Хм. Возможно, столкновение спровоцировано кем-то третьим? Виновному нет смысла нам помогать.    — Или один из этих отрядов получил отмашку на устранение, — предполагает Лорик.    — Вероятно. Но мало. Логичнее было бы в таком случае дать заказ тем же пиратам. Никаких следов, никакой связи с правительством. Очень удобно.    Его прерывает очередной шквал пуль. И ответ со стороны наблюдателей. Кажется, это тянется уже вечность...    Так бьет по слуху рев и ослепляет пламя, промчавшись в небесах над головами...    Батарианская разведка, с боем прорвавшаяся через заграждение с орбиты и теперь уходящая от преследования на поверхности, замирает, подняв головы к небу, щурясь от яркого солнца.    — Красиво приземлились, — хмыкает Нарат, проследив за прорывом челнока, больше похожим на крушение.    — Люди? — уточняет Балак.    — Кто же еще-то. Сигнал ушел им да нам. Но отморо-озки, — тянет даже с некотором уважением. — Без прикрытия, на одной наглости. Да еще в нашем секторе.    — Этот сектор теперь пиратский, — отмахивается спецназовец.    — Но пробираться-то на задание пришлось по нашему, — возражает Нарат. — Кстати, о пиратах. Харн, как там наши "попутчики?"    — Пока не видно, — успокаивает снайпер из команды контрразведчика, рассматривая местность в прицел.    — Не факт, — вздыхает Нарат. — Тактическую маскировку твоя оптика, может, и просечет. А вот как насчет банальных маскхалатов?    — Проверю, — Харн согласно склоняет голову влево, начинает мудрить с настройками прицела.    Группа останавливается окончательно. Передохнуть после суматошного бега с кочками-препятствиями точно не помешает.    — Какой теперь план? — интересуется Балак. — Раньше, помнится, расчет был на то, что людям придется лететь к ретрансляторам в обход.    — Видимо, решили рискнуть, — пожимает плечами Нарат. — Чарн, что с целью?    — Пеленг устойчивый, — рапортует техник. — За теми холмами должны быть останцы, скорее всего, клиенты там.    — Тогда идем скорее, — предлагает Балак. — Пока нас люди не обскакали.    — Нет, — задумчиво возражает Нарат. — Где клиенты, там и конкуренты, так что людей лучше пропустить вперед. Пусть пиратов на себя отвлекают. Балак, двигай к своим бойцам. Если двуглазые не справятся, будет твоя очередь.    Спецназовец, не тратя времени на жест подчинения, машет двоим, которых брал в разведку из своего отряда. Вскоре трое батарианцев скрываются за пыльными холмами, растворяются в плывущем под лучами жаркого солнца воздухе. Нарат, посмотрев им вслед, вновь поворачивается к снайперу.    — Так что там?    — Чисто.    — Значит, выходим.    С первым отрядом врага сталкиваемся буквально за ближайшим холмом. И это, на удивление, не батарианцы. Точнее, не только они.    Под шквал огня с обеих сторон бойцы раскатываются в стороны, в попытках увернуться от пуль. Те пока терзают щиты, но это ненадолго.    Ловлю в прицел грузную фигуру в каких-то тряпках...    — Я кроган!!! — вопит сбоку, и в наш отряд врезается такой же "тряпочный".    Дальше... Дальше начинается просто мясорубка. Крогана останавливает дружный залп дроби от штурмовиков, но он стоит. На землю его сбивает прикладом Шепард, добивает несколькими выстрелами.    Торопливо палю из винтовки, прикрывая лейта от особо шустрых стрелков противника. Вовремя замечаю, что и ко мне песец подкрадывается, по счастью, в облике турианца.    Крутануться прямо на земле, не тратя времени на подъем. Враг отскакивает. Рвануть клинок из нарукавных ножен. И, под шумок, добыть из кобуры пистолет.    Кинувшемуся в предвкушении рукопашной турику вместо хорошей драки достается просто пуля.    Вскакиваю, готовый к ближнему бою. Схлестнувшиеся бойцы повсюду.    Один враг налетает на меня, пытаясь сбить тараном.    Наклониться вперед, встречая удар. Встряска. Взмах клинка по горлу.    Пистолет — контроль. Заодно прихватить пару чужих противников, из оказавшейся рядом свалки. Доворот, предназначенная мне очередь пролетает мимо.    Увернуться от следующего рукопашника — батарианца. Полоснуть. Доворот, стрелок снова мажет. Похоже, не прошла даром ганкатта.    Впрочем, в следующий момент не помогает и она — на меня налетают с двух сторон разом, и мир катится, слившись в сплошное мелькание серой пыли и синего неба, тусклого блеска клинка и разноцветной крови...    За камнями раздаются короткие очереди, залпы дробовиков.    В лагере пиратов начинается странное оживление. И, вроде бы, их становится меньше.    — Валлерн, где спасатели? — оживляется Орака. — Самое время им прийти.    Напряженный взгляд генерала то и дело срывается на кусающую губы азари. Впрочем, теперь ей полегче — стрелять по наблюдателям пираты, из-за непонятной суеты, прекратили.    — Люди столкнулись с оцеплением. Батарианцы в курсе, заходят с другой стороны, чтобы распылить силы пиратов.    Тут же стрельба начинается еще в нескольких местах разом.    Шаира вздохнув, роняет руки.    — Все, больше не смогу. И Кора еще не очнулась.    — Значит, мы влипли, — констатирует наблюдающий за боем возле камней Лорик. — Даже если люди с батарианцами не сцепятся между собой, пиратов слишком много.    — Эй, турианец! — отчаянно вопит пленный пилот, про которого уже успели забыть.    — Не развяжу, оружие не дам, и вообще, заткнись, — огрызается Орака.    — Мне нужно к челноку, — настаивает человек.    — Он ведь не взлетит, ты сам говорил!    — Но можно переключить орудия в режим стрельбы по наземным целям.    — Чушь какая-то. Валлерн, он прав или гонит?    — Подкрепления спасателей тоже нарвались. Барьера у нас больше нет. Слишком рискованно.    — Рискованно сидеть, и ничего не делать! — орет пилот.    Орака колеблется. Но сомнения враз решаются, когда пули начинают щелкать в непосредственной близости.    — Иди, — решается. — Валлерн, ты с ним. Проконтролируешь, чтобы не вычудил что.    Бросаться под огонь не устают пираты, треск непрерывный глушит, словно вата, вокруг метель вольфрама, мерзостные типы, пальба, удары, яростные хрипы...    Балак в самой, что ни на есть, свалке. Приходится показывать все, на что способен в рукопашной.    Удар, захват, бросок, удар. Вот место немного расчищено, и можно ответить на новую "волну" очередью.    Но пираты, похоже, всерьез решили задавить гостей любой ценой. Вообще это странно.    Увернуться от подачи крогана, прострелить ему ноги, разорвать дистанцию.    Странно, потому что обычно эта публика не отличается безумной храбростью.    Подсечь турианца. Хлестнуть соотечественника прикладом. Добавить металла почти оклемавшемуся крогану.    Что-то их гонит на гибель.    Короткий взгляд вверх показывает — что. Сквозь облака ясно видны вспышки космического боя.    Присесть под удар и выстрелить прямо вверх, уже не разбираясь, представителю какого вида проветриваешь череп. Не до классификации.    Флот на орбите. Осталось выяснить, чей именно.    — Ну? — Валлерн требовательно смотрит на человека, ковыряющегося в оборванных контактах приборной панели.    — Глухо, — опускает голову тот. — Все испортили, мародеры хреновы.    — Так что, зря продирались под огнем? Оставив раненых? — с тихой яростью уточняет саларианец.    — Не зря, — твердо заявляет пилот. Замыкает пару контактов и открывает ящик со "средством от насекомых". — Вот это поможет нам вырваться. Иди к своим, и не высовывайтесь, пока заварушка не кончится.    — Можно хотя бы знать, что ты задумал? От этого зависит, получишь ты право действовать, или пулю.    — Можешь пойти со мной, посмотреть, — скалится человек. — Но затем все равно придется бежать в укрытие. Камни будут единственным безопасным местом.    — Оружие? — уточняет Валлерн.    — В некотором роде. Оно не ядовито, если ты об этом.    — Утешает, — фыркает саларианец. — Так что это?    — Секретная информация, — человек заряжает одну из капсул в сигнальную пусковую установку. Выглянув из челнока, тщательно целится и спускает курок.    — А теперь, — говорит. — Лучше, все-таки, беги.    По воздуху плывет сладковато-приторный запах, с отчетливым оттенком гниения. И, прежде, чем саларианец успевает поинтересоваться, как это мерзкий запах убьет наемников, из-под земли доносится отчетливый вибрирующий гул. Валлерн замирает, пытаясь осознать связь между этими явлениями. Человек, подхватив рюкзак и пусковую установку, отталкивает его, выскакивает из челнока, мчится вдоль схватки, не обращая внимания на пули. Стреляет еще раз с яростным криком:    — Вот вам за наших! Жрите!    Запинается и падает, нарвавшись на шальную очередь из винтовки. Саларианец приопускает пистолет, уже направленный в спину беглеца.    Но тот еще жив.    — Жри..те. Ур..род..ы, — хрипит, резким движением развязывая рюкзак. Капсулы катятся прямо под ноги сражающимся в небольшой низине батарианцам и наемникам. Хрустят под сапогами и выстрелами.    Плывет по воздуху мерзостный запах.    Как в лихорадке, с каждой секундой быстрее, трясется земля.