***
Лиза настежь распахнула окно в кухне, московские пробки ещё не успели добраться до загородных посёлков, поэтому здесь ещё можно было насладиться свежим воздухом, а не выхлопными газами. Сильный порыв ветра ворвался в дом и принёс с собой еле уловимые запахи акации и свежескошенной травы. Девушка сделала глубокий вдох, набирая в лёгкие всю прелесть летних ароматов, и даже шипящая рядом сковорода не помешала ей насладиться свежестью. Лиза деревянной лопаткой подцепила блин и перенесла его на стоящую рядом тарелку, но стоило ей налить на раскалённую поверхность новую порцию теста, как тарелка опустела, а за спиной послышался быстрый топот босых детских ног. Лизе оставалось только улыбнуться. — Надя, перестань, — в кухню вошла Ирина. — Лиза готовит завтрак для всех, а ты съедаешь всё на ходу. Сейчас все вместе сядем и позавтракаем. — Ирина Алексеевна, — сказала Лиза, не оборачиваясь, — пусть ест на здоровье, — она ещё шире улыбнулась. — Дети все такие. Елизавета спиной почувствовала, что свекровь улыбается. Ирина действительно улыбалась, глядя на свою невестку: впервые за долгое время Лиза стала такой улыбчивой, с душой, как это окно — настежь. Обычно она всегда была задумчивой, словно обитая в каком-то своём, только ей ведомом мире. Ирина подняла бровь: неужели свадьба Макса так на неё повлияла? — Да, вы знаете, — вдруг произнесла Лиза, чувствуя пристальный взгляд в спину. Ирина вздрогнула, — дышать стало легче. Девушка оторвала взгляд от сковороды, где обретала форму очередная порция теста, и повернулась к свекрови. — Без несбыточных надежд гораздо легче живётся, — Лиза сказала и тут же закусила губу, жалея о произнесённых словах. Холод вдруг пробежал по спине, она попыталась распознать эмоции в глазах свекрови. И почему она сначала говорит, потом думает? Ведь Ирина может сейчас как угодно истолковать её слова. Например, подумать, что Лиза только и ждала момента, чтобы вернуться к Максу, бросив Андрея, которому и так уже слишком много досталось от жизни. — Я совсем не то имела в виду, — она заговорила быстро, попутно пытаясь вспомнить, что же на самом деле она имела в виду, но мысли, как назло, попрятались по углам. — Я хотела сказать… — она мысленно выругалась, слова не выстраивались в предложение, но исправить ситуацию было необходимо. — Лиза, — произнесла Ирина медленно, Лиза мысленно сжалась в комок, даже забыв о шипящей сковороде, но вместо злости на лице Ирины отразилась лишь добрая, почти материнская улыбка, — не надо оправдываться. Вместо ответа Лиза ойкнула и прыжком повернулась к плите. — Фуф, — она вытерла ладонью лоб, — думала, что тут уже не блин, а уголёк. Я не оправдываюсь, просто… — она решила вернуться к теме разговора. — Просто ты хотела, чтобы всё было иначе, чтобы не так больно, — женщина подошла к невестке и по-матерински обняла её за плечи. — Я знаю точно, что даже если когда-нибудь ваши с Андреем пути разойдутся, то это будет мирно и по-человечески, ты никогда не причинишь боли моему сыну, ибо сама до дна её испила, — Ирина взглянула в глаза Лизе. — Но ты же не можешь окончательно вычеркнуть Макса из памяти, ведь он твоё прошлое, а не помня своего прошлого, это будешь уже не ты. В серо-голубых глазах Лизы отражалась безмерная благодарность, она улыбнулась и крепко обняла свекровь. Нет, всё же удивительно устроена жизнь. В начале своего жизненного пути мы очень нуждаемся в своих родителях, буквально шагу не можем ступить без заботливых маминых рук. Однако по мере взросления мы всё больше стремимся стать самостоятельными, сначала отбирая у мамы из рук ложку, а потом и право давать нам советы. Нам кажется, что мы сами лучше знаем, что делать с собственными жизнями. Мы стремимся достигнуть той точки, когда можно будет уверенно сказать: «Всё, мама, я уже вырос». Вырастая и создавая уже собственную семью, мы вдруг понимаем, что именно теперь нам больше всего необходимы те советы, от которых мы так старательно себя ограждали. Ведь наши родители уже давно землю истоптали там, где ещё не ступала наша нога, съели не один пуд той самой соли, которую мы только начинаем пробовать на вкус. Ближе прижавшись к Ирине, Лиза вдруг вспомнила трепетные волнения своей матери, которая сопротивлялась до последнего Лизиному обучению в «Логосе», и даже когда они уже подъехали к железным воротам школы, продолжала высказывать аргументы против. Но Лиза, заручившись поддержкой отца, и слушать не хотела, ей было важно хоть на немного разорвать эту пуповину, хоть на немного ощутить себя совершенно здоровым ребёнком, важно было понять, что означают эти просьбы о помощи от девушки-призрака. Интересно, послушайся она тогда маму, как бы сложилась её жизнь? Очевидно было одно — её бы сейчас здесь не было. Но сложилось, как сложилось, в конце концов мы сами куём своё счастье и несчастье, и то что мы получим в итоге — это всего-навсего результат наших собственных действий. Её свекровь права в одном: не стоит слишком ограждаться от прошлого, в противном случае это будем уже совсем не мы. Елизавета посмотрела на Ирину в надежде на то, что её взгляд сможет выразить всю благодарность за то, что Ирина не стала её упрекать, а просто поддержала, понимая, что сейчас творится в её душе. А там, глядишь, и боль её закончится, бескрайние моря ведь тоже где-то кончаются, верно? — Ну, — чувствуя, как щекочет нос, блондинка отвернулась к плите, не хватало ещё заплакать, — зовите ребят, почти всё готово.***
Едва переступив порог номера в отеле, Виктория, как была, в одежде и обуви, упала на незаправленную кровать, ног она почти не чувствовала. Девушка огляделась вокруг: на полу валялись рекламные буклеты, смятая одежда, использованные презервативы и почти пустая бутылка минералки — медовый месяц был в самом разгаре. Поначалу в её голове мелькнула мысль, что нужно встать и привести жилище в более божеский вид, но мышцы так ныли от длительной ходьбы, что Вика решила: «сойдёт и так». Повернувшись на спину и раскинув руки стороны, она наблюдала, как, ругаясь себе под нос, Максим ищет в карманах брюк, висящих на стуле, пачку сигарет, а затем уходит на балкон, прикрыв дверь. Они буквально до сантиметра исходили все окрестности Хургады вдоль и поперёк. Сделали множество самых разных снимков, съели четыре порции мороженого и выпили пять бутылок воды. Они целовались, шутили, Макс не упускал возможности «отмочить» очередной прикол, а Вика то и дело заливалась смехом. Они брызгали друг на друга водой из фонтанов, пачкали носы мороженым, играли в догонялки — в общем, вели себя, как влюблённые подростки. И вот, этот яркий, переполненный эмоциями день медленно подходил к концу. Лёжа на кровати, Вика смотрела на обнажённую спину мужа и на то, с каким задумчивым видом он отпускает в воздух струйки сигаретного дыма. Шатенка прислушалась к себе и поняла, что это чувство, которое жило внутри неё со дня свадьбы, так и не отпустило, не остыло, не стёрлось, и это её пугало. Чувство обмана, ощущение хорошо спланированного фарса, качественная иллюзия, но никак не реальность. Она так долго хотела этого, что когда наконец добилась, всё её естество отвергло эту реальность, словно что-то неправильное, чужеродное. Виктория не могла избавиться от ощущения, что всё происходящее с ней сейчас, не навсегда. Словно сон, который закончится, стоит только зазвонить будильнику. Будто небеса сжалились и дали ей желаемое на время, мол, играй, если так хочешь, но помни — скоро это снова отнимут. Этакий кредит на счастье, но когда он закончится, чем придётся платить известно лишь всевышнему. Но что-то подсказывало, что цена будет очень высока. А может всё проще? Просто она ещё не привыкла к тому, что Макс теперь рядом, к тому, что всё отныне будет хорошо, вот её и «колбасит». Свыкнется и пройдёт? Так или иначе, она решила об этом не думать, а слезла с кровати, пытаясь размять всё ещё ноющие мышцы, и на цыпочках подкралась к мужу сзади. Она обняла ладонями его сильные загорелые плечи, уткнулась носом в татуировку на шее и вдохнула запах дорогого парфюма, смешанного с дымом ментоловых сигарет. «Да и чёрт с ним!» — мелькнуло в её голове, и она сильнее прижалась к его спине, решив, что чем бы не пришлось платить, оно определённо того стоит. — О чём опять задумался? — спросила она вслух. — Я уже спрашивал у тебя, но ты не романтик, — улыбнулся Морозов, затушив сотлевшую сигарету. — Где кончается море? «А где кончается счастье?» — подумалось Вике. Море, сливаясь в одну полосу с закатным небом Египта, естественно имело свой конец, как, впрочем, и всё в этом мире. Порой невозможно различить, где кончается дружба и начинается любовь, где кончается любовь и начинается ненависть. Иной раз очень многим хотелось бы узнать, где конец их страданиям и боли, и что же там, за горизонтом жизни? — Не знаешь? — присвистнул Макс. — А мы сейчас позвоним одному человеку, и он точно мне ответит. С этими словами Максим достал телефон и быстро набрал номер. Послышались длинные гудки, в этот момент невидимая искорка соединяла двух близких людей, находящихся на разных концах земли. И как бы Виктория не ревновала, эта женщина всегда будет главнее. Ведь она мама.***
Москва, конечно, не Египет, но жара здесь стояла нешуточная, и даже уже перед самым закатом солнце всё никак не хотело сдаваться, заставляя горожан изнывать от жары. Марии повезло, она успела занять маленькую скамеечку, что располагалась в тени большого дерева, которое весьма неплохо укрывало от палящего солнца. Женщина открыла любимую книгу и углубилась в атмосферу, которую желал передать автор произведения, не забывая при этом поглядывать на Тасю и Егора, что играли поблизости. Внезапно по спине женщины пробежал холодок, ей вдруг показалось, что она затылком чувствует чей-то внимательный взгляд. — Надо заканчивать смотреть «Битву экстрасенсов», — сказала она себе, испуганно обернувшись по сторонам. — А то будет мерещиться то, чего нет. Бросила беглый взгляд на детей, убедилась, что всё в порядке и снова принялась читать, но едва ли прочла абзац, как снова почувствовала, будто за ней кто-то пристально наблюдает. Обернуться Мария не успела, чья-то рука легонько коснулась плеча. Женщина вздрогнула. — Простите, не хотела напугать. Услышав виноватый голос, Мария подняла глаза. — Викуша, привет, — увидев Родионову, женщина расплылась в улыбке. — Что ты, я вовсе не испугалась, садись. Придерживая округлившейся живот, девушка присела рядом. — А мне вот дома не сиделось… — начала она. — И правильно! — перебила её Маша, кивнув в сторону живота. — В твоём положении полезно дышать воздухом. Мария хотела ещё что-то сказать, но не успела, лежащий в пустой коляске телефон вдруг заиграл популярную мелодию. Взяв аппарат, она заулыбалась и немедля ответила. — Да, сынок, — она улыбнулась ещё шире. — Мам, где кончается море? — послышалось на том конце.