Обещание

Мария то выплывала из забытья, то проваливалась в него снова. Было жарко, все звуки то пробивались как сквозь вату, то обрушивались кувалдой на больное сознание девушки. Она не чувствовала, как ее тело в одной нижней рубашке растерли разогревающей мазью, как напоили отваром, на заваривание которого ушло последнее тепло костра. Ставя котелок над огнем, Оин достал из маленького мешочка эльфийский травяной сбор. Кинув виноватый взгляд на Торина (тот запретил брать что-либо у эльфов), он поднес кружку с немного остывшим отваром ко рту девушки. Та как раз ненадолго пришла в сознание, и напоить ее было не так сложно. Травы сбавили жар и уняли дрожь – девушка смогла провалиться в сон, который обещал восстановить силы. Неизвестно, смогла бы она выкарабкаться в эту ночь, если бы не предприимчивость пожилого целителя. Гномы уже практически все разложились для отдыха – им не мешало отсутствие тепла, жар Махала внутри их тел помогал переживать любые температуры. Никто не напоминал о произошедшем перед тем, как больное состояние девушки было замечено. Сейчас основным вопросом для всех был отдых. Ну почти для всех. Фили пока ничего не говорил, но по его взгляду Торин понимал, что его ждет тяжелое объяснение. Король остался дежурить, понимая, что ему надо подумать. Он любил племянника и от него не укрылось то, что Фили начал испытывать некую нежность к девушке. И он это не скрывал, четко понимая, что он чувствует. Торин этим похвастаться не мог. Он совершил глупость, но понимал, что повторись ситуация, он сделал бы то же самое. Он хотел эту девушку, хотел, чтобы она была его, и вместе с этим он не мог охарактеризовать свои чувства. Это не была нежность, не была любовь, не была даже симпатия… Он не мог испытывать к ней ничего светлого. Это была отчаянная необходимость показать всем что она его, заклеймить ее, чтобы никто не смел на нее даже смотреть. Такие чувства рождали неприязнь к племяннику, за которую он начинал себя ненавидеть. И вместе с тем злился на девушку. Как это слабовольное существо смогло своим наличием в отряде, постоянно доставляя всем неприятности, так легко посеять разлад. Он обернулся на спящих, проверяя все ли на месте – темнота ему не мешала, гномы прекрасно ориентировались без света. Хотя он не мог признаться себе, что проверял в первую очередь, все ли хорошо с Марией. Однако нашел в себе силы сказать себе о том, что не может отвести взгляд от девушки. Ему нельзя было привязываться – самым в главным должна была оставаться цель. А если он позволит себе быть рядом с Марией, ему придется взять ответственность и за нее тоже. И все же… Гном подошел к спящей девушке и взял ее на руки. Во сне она застонала – должно быть камни впивались ей в спину, и там снова были синяки, залеченные эльфами. Такая хрупкая… Король отошел ко входу, и присел перед проходом, бережно удерживая ценную ношу. Девушка притихла, прижавшись к нему. Его работа на ее голове все еще держалась, только несколько прядей выбились, среди которых мелькала и та самая косичка. Король задумчиво провел по ней пальцами, заправил выпавшие пряди обратно в прическу и, не удержавшись, очертил пальцами овал лица. - Торин... – Слабый шепот из ее уст был едва различим, но король услышал. Он прижал девушку к себе, по его телу разливалось тепло и сложно было сказать, от того, что к нему была прижата Мария или его сердце так среагировало на свое имя в ее устах. - Ты же ненавидишь ее? – Торин резко повернул голову. Фили тихонько подошел к ним и говорил шепотом, чтобы никого не разбудить. Хотя маловероятно, что после такого дня кого-то из них легко было поднять, смачный храп заполнял пещеру. Даже Бильбо ощутимо посапывал, он быстро привык к таким ночевкам, пары дней хватило. - Ты чего не спишь? Принц пожал плечами, устраиваясь рядом. Как в детстве, он привалился к боку Торина, заглядывая в лицо дяди снизу вверх. Тот неожиданно усмехнулся, почувствовав себя окруженным детьми – девушка по сути тоже была ребенком, сколько ей может быть, не больше двадцати. Даже по человеческим меркам молода, по гномьим то совсем почти младенец. - Я ненавижу ее, ты прав... Она ведь такая безвольная, такая слабая, такая... человек. Но... она нужна мне, не знаю почему. Я хочу бороться с этим желанием, но не нахожу в себе сил. Фили кивнул. - Это так странно... Но с другой стороны, между вами с самого начала было такое напряжение, идущее с твоей стороны, что во что-то оно бы все равно вылилось. Тебе нужно выбрать, чего ты хочешь. Сейчас не самое лучшее время, да, но с другой стороны, возможно именно сейчас, когда мы так близки к тому, чего хотели столько лет, наилучший момент для того чтобы появился и такой выбор. Мне кажется, это поможет когда мы займем Эребор. Я это чувствую. Торин очень внимательно слушал своего племянника. - Надо же, уже меня стал учить жить. – Фили немного сконфуженно опустил взгляд. Действительно, ему ли говорить о таких вещах дяде. – Ты прав, вообще-то... А что на счет тебя? Племянник внезапно отстранился, и заглянул в лицо девушки. Она спала, безмятежно откинув голову на плечо Торина. Принц надеялся, что сон пойдет ей на пользу – так за нее боялся, что даже немного привык к этому чувству, оно преследовало его с тех пор как они вышли из дома Бильбо и он подсадил ее на пони. Фили взял ее руку, с грустью отметив, что она все еще горячая. Торин сразу ощутимо напрягся. - Ты такой собственник, дядя. – Торин усмехнулся. - А ты как будто нет? Я видел сегодня твой взгляд. Такая она, наша гномья сущность... Фили улыбнулся, но руку выпустил, возвращая ее на место. - Да, и я. Но я смогу воспользоваться своим правом, только если она согласится быть со мной. Я испытываю к ней сильное чувство, дядя. Наверное, это любовь, но я не знаю. Я в сущности не знаю эту девушку. Мы не знаем кто она, откуда, как жила до нашего похода, где и кто ее родители, зачем вообще идет с нами. Может у нее даже жених есть... Хотя какой бы мужчина отпустил девушку в такое предприятие. Но я сделал бы все, чтобы ей было не так тяжело. Чтобы защитить ее. У нее такая красивая улыбка, такие искренние эмоции. А ты заглядывал когда-нибудь в ее глаза? Там столько тепла. Рядом с ней отдыхаешь душой. Она совсем не похожа на наших девушек, с ней не обязательно быть героем, в ней совершенно нет жара, но мне ради нее хочется свернуть горы, сразиться в одиночку с армией орков. Она не предаст и не обманет – у нее просто сил нет на зло. Она боится всего, а каждый раз когда я вижу как у нее морщится лицо от усталости или боли в мышцах, на сердце становится тяжело. На самом деле она отважная, просто сама не знает этого – помнишь, тот случай с троллями? – Торин кивнул. – Я не сомневался что она придет, хотя это последнее, чего мне хотелось бы. Сегодня она спасла мне жизнь. И чуть не погибла сама. Но у нее просто не было мыслей об этом в голове – ее порывы спонтанны, ими правят эмоции. Если бы в тот момент у нее было пару лишних секунд, она бы не смогла – испугалась, но их не было, а ее чувства, не затуманенные страхом, благородны и чисты... Король слушал этот монолог с улыбкой на лице, задумчиво поглаживая запястье девушки. Его мальчик влюбился, надо же. Он так хотел бы подарить ему счастье. Для него самого счастье заключается только в том, чтобы вернуть Эребор, а девчонка... Она не сделает его жизнь лучше, только сложнее. Сам Фили помолчал немного, а потом продолжил: - Ты должен определиться, Торин. Если ты признаешь ее, и заплетешь помолвочную косу, я отступлю и стану для нее верным другом. Она будет мне названной сестрой. Если же нет, то рано или поздно я буду рядом с ней как мужчина. Я заплету ей свое «обещание», пусть ходит с двумя, пока все не решится. Торин выглядел ошарашенно. - Фили... как ты можешь вообще думать об этом? Да даже если я признаю ее как свою женщину, о каких помолвочных косах может идти речь?! – Девушка заворочалась во сне и король сбавил тон. – Я не смогу на ней жениться, да и ты тоже. Ты забыл о традициях?! Все, что с ней может быть – это несколько недель до того как зайдем в Эребор и время там, пока все не устаканится. Я король, а ты старший наследник, у нас нет выбора в этом вопросе. Фили отвернул лицо от дяди, но тот успел увидеть болезненную гримасу. - Не говори о ней так. Она не вещь, которую можно выбросить или разделить. Если она будет со мной, я женюсь на ней и мне плевать на традиции. Если тебе нет, то значит все будет так как я сказал – рано или поздно мы будем вместе, и никто не сможет мне помешать. На твоей стороне ее любовь. Поэтому скорее всего, пока ты не скажешь ей об этих глупых традициях, и о ее месте в них, вы будете вместе – ведь ты уже сейчас не можешь противиться своему влечению. – Торин замер. – На моей моя любовь. В какой-то момент, не видя от тебя этого чувства, она не сможет противиться моему. Она достойна того, чтобы ее любили. И со временем сможет ответить мне тем же. - Ты сказал, что она меня любит? Фили усмехнулся. - Ты услышал только это? Да. Я не уверен, разумеется, но ты бы видел ее глаза, обращенные на тебя. Она же ловит каждое твое слово, каждое действие. Ее тело подстраивается под твои движения. Я стал замечать это, после того как увидел внимательное наблюдение полурослика за ней. Видимо, он тоже догадался. Торин глубоко задумался. - Я пойду еще вздремну. Время до рассвета есть. Племянник поднялся. - Стой. Фили, неужели ты примешь ее, после того как она будет со мной? Принц медленно повернулся. - Я всегда приму ее. Я нашел место для своего сердца, оно рядом с ней. Мне не так уж важно, быть для нее братом или любимым, главное, что с ней. Я никогда не посягну на нее, если ее выбор как женщины будет другим, но более верного защитника она не найдет нигде. И... дядя, в моем отношении к тебе ничего не меняется, чтобы ни было у меня на сердце. Ты заменил нам с Кили отца, и всегда им будешь. Торин протянул руку к Фили. Тот пожал ее, и тут король неожиданно дернул его вниз. Гном оказался на коленях, а узбад прижал его к себе и поцеловал в макушку. - А ты мне сын, Фили. Всегда им был. Иди, отдыхай. Отпустив удивленного племянника, он улыбнулся. - Фили... Еще я хочу сказать, что я тебя услышал. Мягкость была несвойственна Торину, но сейчас он улыбался и чувствовал как никогда любовь к своей семье. И он действительно услышал Фили. Он понял, что может быть с девушкой, раз он так сильно этого хочет, и в то же время Эребор останется его главной целью. Когда он разобьет ей сердце, будет тот, кто поможет и навсегда останется рядом. Да, это было эгоистично, недостойно и он понимал, что хочет просто воспользоваться девушкой, на время позволив быть рядом, но… Торин не смог себе в этом отказать. На горизонте появилась светлая полоса – значит, скоро уже рассвет. Король вновь посмотрел на девушку – от нее не хотелось отрывать взгляд. После растирки она все еще была в рубашке, обнажающей колени. На маленьких ступнях красовались огромные шерстяные носки Двалина, они закрывали ей голени. Ночью ему было как-то не до этого, все мысли занимало то, что она заболела, но сейчас он видел в ней невыносимо желанную женщину – ткань мало что скрывало. Такая женственная, с мягкими изгибами полных бедер, с нежной молочно-белой кожей, сейчас в разводах грязи и пыли, но все же... Очертания объемных полушарий налитой груди будили темное желание в глубине естества Торина. Он провел рукой по ее шее, едва касаясь, по ключицам, по обнаженному плечу, отчего ткань еще немного съехала, обнажив край темно-фиолетового пятна. Гном замер. Стараясь не задеть чувствительную кожу, он сильнее обнажил плечо, спуская рукав до локтя и убрал ладонь, положив ее на грудь девушки. Синяк покрывал его сплошным уродливым пятном. Вероятно, девушка ударилась о скалы. Жалость пронзила сердце Торина – до это он не представлял, насколько она хрупка и как на нее могут влиять даже самые простые вещи, которых ни один из них не заметит. Тут девушка в руках узбада зашевелилась. Она приоткрыла глаза, обнаружив себя на руках Торина и испуганно на него посмотрела. В теле была невыносимая слабость, она все еще горела, но разумеется уже не так сильно – травы и сон сделали свое дело. Она скосила взгляд, удивленно рассматривая обнаженное плечо и едва прикрытую грудь с той стороны. Рука гнома, лежащая на вышеупомянутой части тела заставила ее сильно покраснеть и смутиться. Торин, внимательно за ней наблюдавший, сразу же попытался поправить ткань, неосторожно надавив на синяк. Девушка дернулась от боли. - Извини, девочка. Неизвестно что удивило девушку сильнее – ситуация или извинения. - Сильно плохо? Глаза девушки наполнились слезами. Несмотря на то, что она пришла в себя, даже эльфийские травы не могут сотворить чудо. Ее знобило, все новоприобретённые синяки болели, а в голове была собственная наковальня. Торин, увидев реакцию на свой вопрос, хотел приказать ей прекратить ныть, но что-то остановило его, и он просто обнял Марию, подставляя плечо для ее слез. - Зачем же ты такая мне… - Торин... ты мне снишься? – ее голос ужасно хрипел, застуженное горло извлекало из себя жуткие звуки, от которых узбад морщился. - Лучше молчи. По моему я вполне реален, разве нет? Она улыбнулась. - Мне холодно... – она еле различимо шептала, чтобы не напрягать связки, но король услышал. Торин закутал ее в свою накидку, не первой свежести, но девушке было все равно. Она прижималась к своему мужчине, насколько хватало ее сил. - Ты помнишь, что произошло? Девушка щекотала своим дыханием его шею. - Да, ты поцеловал меня. Почему? - Ты нужна мне. Мария замерла, не смея поверить. - Ты больше не ненавидишь меня? Это был сложный вопрос. - Не знаю. Мне кажется, что ненавижу – ведь ты все такая же слабая и бесполезная, и это злит меня. Сейчас вообще умудрилась заболеть. Но ты нужна мне. Девушку не тронули жесткие слова. - Я буду рядом, пока я нужна. Я люблю тебя, Торин. У Торина щемило сердце от ее хрипящего шепота. Или от слов, он не понимал. Его злило что он не может ничего с этим сделать. Его вообще все злило, что он не контролировал. Король взял Марию за подбородок, и пару минут просто смотрел в глаза, ища там то, о чем говорил ему Фили. Нашел, ту самую пропасть тепла, но… упасть в нее не мог. Тепло не затягивало, оно просто было. - Я причиню тебе боль... – гном тоже шептал, внезапный спазм сдавил его шею. - Пусть. Но сейчас я буду счастлива. Король обнял ее свободной рукой. - Давай я помогу тебе одеться? Уже рассвет, нам скоро надо выдвигаться. Девушка отстранилась. - У меня совсем нет сил... Торин переложил ее на место, где они сидели. - Да... Твое состояние доставит нам много проблем. Что ж тебе дома не сиделось. А, ладно, это неважно. - Прости... Он махнул рукой и хотел пойти будить отряд, как вдруг резким движением наклонился и на мгновение прижался к губам девушки. Это было для нее лучшим лекарством. - Вставайте! – резкий голос разнесся по пещере. – Просыпайтесь! Торин ходил между гномами и буквально распинывал их. По мере того, как они поднимались, каждый смотрел на Марию и спрашивал о том, как она себя чувствует. Ей было так приятно такое внимание. Двалин так вообще подошел, обнял и поцеловал в макушку. - Напугала ты, девочка, старого вояку! Мария смущенно шмыгнула носом и провела рукой по щеке расчувствовавшегося гнома. - Спасибо, Двалин. Ее шепот был еле слышен. Гном отошел чтобы помочь Бифуру с завтраком, а его место заменили братья. Мария получила еще один поцелуй, уже в лоб, от Фили, который почему-то смутил ее. Он прижался лбом к ее плечу, склонив голову. - Он очень переживал за тебя. – Кили улыбался, радостно, как всегда. - Неужели я была так плоха ночью? – девушка улыбалась. - Махал, Оин! Неужели ничего нельзя сделать с ее шипением?! – Кили так смешно возмутился, что старый гном не сдержал улыбки. – А вообще, Мария, да, ночью ты выглядела ужасно! Фили поднял голову и рассмеялся. - Брат, ты и тактичность несовместимы. – он перевел взгляд на болящую. – Тебе очень помогло то, что Оин смог прихватить из Ривенделла какие-то травы против подобного. – Он наклонился, и прошептал девушке на ухо. – И мне кажется, это было сделано исключительно ради тебя, мы то не подвержены таким симптомам. – Девушка покраснела и от жаркого шепота, и от радостного смущения. Оин подошел, и Кили освободил ему место. Фили же остался, держа девушку за руку. Мария внезапно поймала взгляд Торина – он был тяжелый, и почему-то виноватый, но может ей просто почудилось. - Итак, девочка, как себя чувствуешь? – целитель осторожно прикоснулся ко лбу грубой ладонью. – Жара почти нет, это хорошо... - Я совсем обессилила, и горло болит. Оин начал рыться в своей сумке. - Ну горло мы поправить сможем немного, а то действительно шипишь, вот с силами сложнее. По хорошему тебе отлежаться надо, в тепле, пару дней. Но у нас нет такой возможности. Он достал бумажный конвертик с каким-то порошком. - Предупреждаю сразу, он горький. Так что глотай быстро и сразу. Он открыл конверт и поднес ко рту девушки. Но как только крупицы горько смеси попали к ней на язык, от тут же начала отплевываться и отбиваться по мере своих сил. - Да что ты творишь! Это знаешь какое лекарство ценное?! Ну потерпеть же можешь чуть-чуть! Девушка яростно замотала головой, глядя на обескураженного целителя. Оин уговаривал девушку, как ребенка. - Ну давай совсем быстренько, проглотишь, и тебе станет легче... Ну что ты как маленькая. Со стороны это смотрелось забавно, но долго продолжаться не могло. - Оин, отойди! Старый целитель повиновался приказу короля. Все замерли, понимая, что раз за дело взялся Торин, лечение будет жестким. - Что ж, я так понимаю, сама ты пить не будешь? – Мария снова потрясла головой. – Ну тогда сама виновата. Торин молниеносно сел за спину девушки, одной рукой запрокинул голову себе на грудь, и удерживая ее в таком положении, поднес лекарство ко рту. У нее не было сил сопротивляться, поэтому когда он умудрился той же рукой что удерживал ее, зажать нос, рот пришлось открыть – воздух все же нужен. Отвратительного вкуса порошок щедрой порцией прошелся по рецепторам, от чего девушку передернуло. Однако потом наступило облегчение, когда воспаленное горло каким-то чудесным способом перестало так болеть. Торин же, почувствовав, что все хорошо, оставил легкий поцелуй на ушке девушки, вызвав улыбку целителя и отошел. - Он так же пацанов лечил, когда те мелкими были. – Оин потрепал девушку по щеке. – Вот ты еще теперь ребенок в отряде. Лучше стало? – Мария кивнула, виновато смотря на гнома. Ей стало стыдно за своей поведение. – Ничего, я понимаю, сам готовлю эту отраву, ее никто спокойно не переносит, даже Торина заставить не могу. – Последняя фраза была сказана тихо, но девушка не удержалась от смешка. Голос к ней вернулся, но вот сил все же не было. - Давай я помогу тебе одеться? Тут король снова решил вернуться. - Иди, Оин, я сам ей помогу. Целитель отправился завтракать, а Торин, не обращая внимания на смущение и неубедительные протесты девушки сам одел ей штаны, недвусмысленно пройдясь руками по бедрам, туго зашнуровал рубашку, не отрывая взгляда от груди, и в конце концов покормил, держа ее на коленях. Он заботился о ней так трогательно, и это сильно контрастировало с его грубостью и ехидными комментариями по поводу ее недееспособности... Утро было вполне благодушным, гномы сидели в кругу, пусть и без костра, но отдохнувшие после безумств предыдущего дня. Солнце, показавшееся из-за горизонта освещало розовыми лучами пристанище путников и обещало теплый день. На сердце всех гномов было спокойно, ночь расставила все и всех по местам, они готовы были продолжать путь, всей душой стремясь к своей цели.