Новая сила

Сложнее всего оказалось разобраться со сдерживающим устройством на шее. На него ушло слишком много времени, если бы еще было кому наблюдать за камерами, то Саске обезвредили бы задолго до того, как он управился. Дальше проще. Пробраться на более высокие уровни стоило хотя бы ради того, чтобы легче контролировать давление воды на свое тело, но оказалось, что там идут бои, а вмешиваться смысла не было. Поэтому он решил, что пара жалких ярусов не так уж важны – все равно весь тюремный корпус находится на глубине в несколько десятков километров. Кого угодно другого расплющило бы сразу, а он, шагнувший в синий, заполненный водой разрыв между отсеками, выплывший из-под них, медленно поднимаясь к синему свету высоко над головой, видел столб аварийного выхода, тянущегося к темному блюдцу посадочной площадки. В самом верху прогремел еще один взрыв, смазанно донесшийся сквозь толщу воды, и темнота площадки начала расползаться, загораживая становившиеся все ярче и чище голубые лучи. На поверхность вышвырнуло почти резко, и он глубоко вдохнул, убирая с лица прилипшие мокрые пряди. Пасмурно, воздух градусов на пять холоднее, чем в камере. До ближайшего моста недалеко, но именно над ним кружили глайдеры, обстреливая площадку и явно не справляясь с жалкой кучкой противников. Что-то подсказывало Мастеру Саске – редкие здешние заключенные способны противостоять сплошному лазерному шквалу, успевая давать ответные залпы. Он даже знает какие. Их всего двадцать семь. Кажется, он не отдавал приказа громить постройки Галактического Совета. Повреждение слоев личности? Изначальный дефект? Вряд ли… Но ничего, теперь это не имеет значения. К тому же, вернуться в полуразрушенный тюремный отсек Наруто не сможет, значит, надо ждать его максимально близко. Интересно, что он собирается делать с погромом. Будь его воля, Саске не стал бы вмешиваться, но вряд ли появление еще одного заключенного останется незамеченным. Да и было нечто неприятное в самоуправстве клонов. Сосредоточившись на ладонях, Саске оперся ими о несильно волнующуюся поверхность, как о твердый материал, и полностью вылез из воды, направившись в сторону искрящего дыма и мерцающих зеленых вспышек. С каждым шагом с уже почти сухих волос и одежды стекала влага, будто сознательно отступая обратно в океан, из которого ее взяли. Звуки перестрелки стали громче, окутывая, поглощая вместе с резким запахом синтетической гари, заставлявшей глаза слезиться. Саске шагнул на мост сквозь свист энергетических залпов, под глухие взрывы поврежденных орудий еще одного глайдера, оставивших вмятины на разодранном корпусе. Тот накренился и, косо спланировав всего в паре метрах над головой, трепля порывом ветра черные волосы и одежду, врезался в водную гладь под пристальным взглядом холодных глаз. Глайдеры Галактического Совета проигрывали кучке вооруженных пехотинцев. Какой позор. Силуэты отстреливавшихся клонов размазывались, пропадая в густом дыму, но их присутствие ощущалось хорошо: всего пять источников жизни, кроме того, по одному пилоту на каждую атакующую машину. Правильно, человеческий фактор тоже оружие – действия разумного существа клонам предугадать сложнее, с беспилотниками они бы уже справились. Саске стоял достаточно далеко чтобы не попасть под обстрел, развернувшись в сторону неоправданно высокого комплекса зданий, тускло серебрившегося на фоне плотных облаков: в сторону шестой площадки направлялся еще десяток бомбардировщиков, вооруженных потяжелее предыдущих. Собрались взрывать площадку вместе с проблемой? Вариант. Но в планы Мастера Саске это пока не входило. Разумеется, его заметили, раньше, чем следует, сбавляя скорость. У днища каждого прибывшего одноместного корабля крепилось по четыре съемные пушки: две крупные, способные с одного выстрела организовать глубокую пробоину в сверхпрочном металле моста, а за ними две поменьше, для точечного обстрела. Окружая его издалека, пилоты активировали все орудия, было видно как в темноте узких стволов начинают сиять зеленые – точечные, и фиолетовые – тяжелые заряды. Вряд ли поступала команда на его уничтожение – слишком просто, он нужен Совету живым. Значит, перепугались от неожиданности и действуют «по ситуации». Что ж, их право. Мастер Саске медленно поднял руки, чтобы не спровоцировать преждевременной атаки, и сосредоточился на машинах по обе стороны от него, внезапно с хлопком соединив руки над головой. Глайдеры резко рвануло друг на друга. Будто звуком от простого движения разнесся оглушительный грохот взрыва, подкрепленный беспорядочными цветастыми лучами так и не выпущенных залпов. С низким рокотом над головой расцвел желто-алый густой фейерверк с молниями фиолетово-зеленой плазмы, мечущий во все стороны дымящие темными шлейфами обломки, с шипением раскаленного металла врезающиеся в воду. Не меняясь в лице, Мастер Саске увернулся от нескольких особо крупных, полетевших в его сторону и со скрежетом прочертивших по мосту позади. Он видел, что несколько пилотов успели катапультироваться, но поле «черной» энергии, как удобно назвал это его давний знакомый, все равно незначительно возросло по отношению к общей своей гигантской, необъятной массе. Саске вспомнил, что сам называл это «отрицательной энергией», или «темной силой». Пока жив, вся она в его распоряжении не хуже, чем «белое» поле Наруто. Почему бы и нет? Теперь оно все равно уже настолько разрослось и уплотнилось, что серьезное прибавление негатива можно будет почувствовать только если он лично перебьет всех живых существ на планете… И только тут окончательно дошло, в каком положении он находится. Не удивительно, что подсознание отреагировало на Наруто как на возможного палача. При жизни такое поле способно подарить почти неограниченную мощь, если знать, как им воспользоваться, но после смерти не оставит своему обладателю ни шанса на существование. А такие, как Наруто, проследят за этим. Вот оно как. Одно дело догадываться, увидеть – совсем другое. Но даже если все шло к его уничтожению… Чувствовал, как внутри снова занимается бесконтрольная ярость, замешенная теперь на упрямой злости с глухой безысходностью. Даже если так… В воздухе распадалось, угасая, плотное черно-серое облако. Со стороны поврежденной площадки внезапно выскочил один из бунтовщиков в боевой броне Совета – тоже прорвался сквозь поунявшийся шквал огня – и резко затормозил перед Саске, чуть отпрянув назад, растерявшись. Несколько долгих секунд длилось его замешательство. Мастер Саске ждал его действий молча, никак не влияя на возможное решение, хотя и чувствовал себя теперь готовым без особого повода свернуть шею любому попавшемуся на пути. Какой бы номер перед ним ни находился, он должен знать, что сражение с командующим – предприятие еще более бессмысленное, чем их теперешнее противостояние Совету. А, может быть, Саске хотел, чтобы он сорвался – в ожидании основного гостя нестерпимо хотелось выплеснуть свои, казалось, никогда раньше не прорывавшиеся наружу эмоции хоть на кого-нибудь. Возможно, еще больше пролитой крови заставит кое-чью задницу шевелиться быстрее. Но клон опустил оружие, медленно преклонив колено, будто почувствовал, ожидая теперь агрессивной реакции на каждое свое неосторожное движение. Жаль. «Вот как, – направленно подумал Саске, – ну хорошо. Твой номер?» Клоны не были способны передавать конкретных мыслей. Зато Саске мог беспрепятственно читать из незащищенного сознания образы или даже слова, на которых в данный момент сосредоточено существо. Самый яркий образ после обращения – ответ. «Пятый», - достаточно четко прочел он. Остальные отрывистые мысли представляли собой относительно упорядоченный сумбур о том, что до поверхности добрались шестеро из семи. Значит, приказ нарушило не больше двадцати шести процентов солдат. Уже немало. Но, судя по номеру пять, до дела бы вряд ли дошло, не будь у них более уверенного лидера, у которого действительно произошел сбой. Раздался рокот еще одного взрыва. Ряды глайдеров проредили, подмога погибла на подлете, в результате чего подготовленные и к намного худшим условиям бойцы начали один за другим прорывать оборону. Еще один как раз покинул оставшихся у выхода, которые теперь справлялись всего втроем. Выбежал на мост и тоже отпрянул, задергался, глянул на склонившегося номера пять. Поколебавшись, тоже опустил оружие, но только для того, чтобы совершить большую глупость в боевых условиях – снять шлем, поставив его рядом. Номер семь – Саске отчетливо это ощутил, – был нестабильным, его довольно мощное эмоциональное поле прорывалось всплесками, пусть и воспринималось сквозь собственные похожие всплески, как в неэффективном, отслужившем срок простом реакторе, который при дальнейшей эксплуатации обязательно рванет. Седьмой резко поднял оружие, неожиданно направляя на него. Смотрел своими большими глазами так, как будто просил прощения и одновременно болезненно, остервенело, видимо, переживая самый сильный когнитивный диссонанс в своей жизни. Саске знает, что остановит его. Седьмой тоже это знает, продолжая целиться. Но мощный зеленоватый заряд все плотнее скапливается у дула тяжелой пушки, будто он собирается стрелять не в человека, а по бронированной технике. Или же просто медлит, не решаясь выпустить залп по тому, кто до сих пор являлся единственным смыслом его неполноценной жизни. А теперь стоял так спокойно и смотрел так непроницаемо, будто не веря, что клон сможет. Наверное, никому еще не было так трудно спустить курок, но седьмой справился. На мгновение зажмурившись, должно быть, в ужасе от того, что делает, расходуя полный лимит аккумулятора и собственных нервов. Избыточный заряд пролетел бы мгновенно, если бы Саске не видел, как в практически замершем времени проворно ползет к нему широкий зеленый луч. Он понимал, что не успеет уклониться, но мог в любой момент нейтрализовать энергию чем-то равноценным. Интересно было другое: еще один прорвавшийся клон, видевший и успевший за пару мгновений оценить критическую ситуацию со стороны, бросился на него еще до того, как поглощенный своими переживаниями седьмой решился стрелять. Захотел убить его первым? Все равно выстрел намного не обгонит. Странно, Мастер Саске был уверен, что зачинщик номер семь. Но траектория движения бежавшего относительно заряда была странной. И Саске понял, что ошибся. Для наблюдавших со стороны все уложилось в пару стремительных секунд. Третий из клонов плотно обхватил Мастера Саске, немного удивленно смотревшего в сторону, слышавшего его последние мысли. О том, что он всего однажды в жизни находился так близко к Господину, что жил этими минутами, что знает, его помощь не нужна, но тело само среагировало, повинуясь такому необходимому рефлексу, и теперь он глупо, второй, последний раз по-настоящему счастлив. Саске не хотел этого знать. Если бы не броня клона, их обоих продырявило бы насквозь, а так заряд прошел только через первое тело, ощутимо нагрев металл на груди костюма, где теперь внутри должно быть выпаренное предельной температурой пустое место. В воздухе резко запахло жженым мясом и едко – химией. Номер тринадцать – машинально отметил Саске, зачем-то подхватывая под руки мертвое тело, все еще закованное в шлем и броню Совета, чтобы аккуратно уложить на мост. Не было смысла останавливать его, сегодня тринадцатый имел право умереть, как захочет. С грохотом выпала из ослабевших рук разряженная пушка седьмого. Вряд ли это было тем, чего ему хотелось. Саске был уверен, что смерть Господина седьмому сама по себе тоже не была нужна. Только уверенность, что он сможет выстрелить. Хорошо, теперь она у него есть. Но за все приходится платить. За доли секунды Мастер Саске поравнялся плечом с седьмым, зная, что тот способен заметить движение, но не реагирует. Может, предел стресса, а может, осознание бессмысленности сопротивления. Не важно. Рука в черной перчатке легла на светловолосый затылок, концентрируя под ладонью плотный сгусток энергии, чтобы затем незаметно выпустить его. Из носа и приоткрытого рта седьмого брызнула кровь. Он пошатнулся, падая безжизненной грудой брони к разряженной пушке. Из уголков широко раскрытых, пустых голубых глаз неторопливо стекли алые дорожки. Все они одинаковые. Ходят с Его лицами, улыбаются, злятся, любят своего Господина, ненавидят, боятся, боготворят, но никогда, ни разу в жизни оригинал не испытывал и не испытает к нему ничего отдаленно подобного. Высшее существо не способно на человеческие чувства. Слишком они бессмысленные, слишком мелкие и смешные перед абсолютом, который оно познало… Изнутри раздирало злое отчаяние. Саске медленно перевел на пятого пронзительный, нечитаемый взгляд. Как же в эту секунду он ненавидел свое создание. Номер пять, до сих пор не шевелившийся, оторопевший от происходящего, вдруг отмер, хватаясь за свой шлем, срывая его, будто задыхается, и отбрасывая. Его лицо было почти лишено эмоций, но глаза выражали нечто среднее между ужасом и отчаянием, схожим с тем, которое испытывал сам Саске. Торопливо перехватив свою пушку, пятый поставил заряд накапливаться на максимум, как будто еще немного и он не успеет. Мастер Саске приготовился защищаться, но клон неожиданно приставил дуло пушки к подбородку и, глядя высоко в серое небо, уверенным нажатием спустил курок. Стоявшее на коленях тело без головы со стуком осело на мост, чуть отклонившись назад. Мастер Саске снова стоял посреди трупов, разве что на сей раз умирали его клоны, притом, что сам он убил всего одного. Не покидало мерзкое чувство, будто он все время упускает что-то очень важное, но слишком неуловимое для того, чтобы понять это, для начала, находясь в нынешнем состоянии. Бесит. Как же бесит, как рвет на части! Все из-за него… - Наруто! – переступая через труп седьмого, заорал Мастер Саске, разводя руками, будто тот мог видеть его и все произошедшее. – Наруто, твою непорочную мать! Долго собираешься смотреть?! Бесчувственное ты создание… – проговорил уже спокойней, совсем тихо добавив: – Иди сюда, ублюдок. Твое время вышло. Киба тяжело дышал, на его щеке и руках кровоточили глубокие порезы. Если бы ни автоматически затягивавшийся снова и снова контактный костюм, на белом материале комбинезона давно растекались бы густые алые пятна. Би, на первый взгляд, выглядел лучше, но и его измотало. Какаши стоял с ними спина к спине третьим, который раз осознавая, что годы его уже не те, и что, вообще-то, не подобает советнику крошить врагов направо и налево. К сожалению, выходило сейчас как раз наоборот. Клон Узумаки удачно воспользовался сгустившимся вокруг туманом. Никто не знал сколько органов чувств он дополнительно задействует чтобы ориентироваться, но очевидно больше человеческих. Как по Хатаке, ему вполне хватило бы и ненормально развитой интуиции, чтобы хорошенько их потрепать. Внешние установки контроля климата между перекрытиями здания подозрительно вышли из строя, когда они ненадолго потеряли клона из поля зрения, теперь о причине догадаться было нетрудно. Хуже другое – их отрезало от госпожи Харуно и Тен-Тен. Особенно это нервировало теперь, когда все понимали, что вероятность справиться с таким противником в одиночку минимальна. Утешало одно: отступить восьмому номеру пришлось далеко не по желанию, он тоже был ранен удачным ударом Инудзуки. Все же, длительный бой с тремя хорошо подготовленными наемниками замедлил даже его. А неспособность вовремя отреагировать говорила о том, что клон действительно создан больше для молниеносного, или даже длительного штурма, чем для поединка. Вот только куда он делся? Какаши старался не думать, но понимал – сам бы на его месте теперь поискал более уязвимую цель. Понимали и остальные, даже Киллер Би молчал, но двигаться наугад тоже не вариант. Как и разделиться. Спасибо, нет. Он, конечно, не молод, но умирать сегодня тоже не намерен. Вынырнул клон из густого тумана внезапно, так, что Хатаке почти чудом удалось отразить его удар позаимствованным у Би резаком. Дальше было проще: сомкнулись вокруг него кольцом, всех сразу он уже сдержать не мог. Зачем тогда подставился?.. Но думать было некогда, и один из резаков, кажется, Киллера Би, полоснул по животу клона достаточно глубоко. Черные края костюма тут же сошлись, зажимая, а клон, морщась, каким-то слабо постижимым образом перетерпев адскую боль, ушел из-под следующих атак и бросился бежать. - Черт, – громко шикнул злой и измотанный Киба, кинувшись следом. - Подожди! – окликнул его советник, понимая, что по одному никак. Они с Киллером Би побежали в ту же сторону, вслушиваясь в шорохи и стараясь не потерять беглецов. Каково же было удивление, когда у металлического подножия одного из зданий комплекса, внезапно выплывшего из белесой завесы, нашелся не только Инудзука. Но тот почему-то стоял, опустив оружие. Хатаке остановился рядом, заглядывая ему через плечо и многозначительно охая. Би оружие не опустил, на всякий случай. У подножия здания сидел их горе-клон, зажимая рукой живот и вымученно, но самодовольно улыбаясь приставившей к его горлу резак Тен-Тен. За спиной наемницы стояла госпожа Харуно, вцепившаяся в искусственную руку девушки, будто в бессильной попытке остановить. Ну, клон был еще жив, так что, очевидно, сработало. - А вы ничего, – всхлипнул восьмой номер, окидывая ненормально довольным взглядом всю компанию, – молодцы. Хотя… поодиночке так себе, я бы вас перерезал, – и слегка засмеялся, тут же жалея об этом, хватаясь за живот и болезненно морщась. - Сколько вас? – хмурясь, хрипловато спросила Тен-Тен. - Старичок же сказал, – все равно выдавил лыбу клон, – двадцать семь. Все, кранты вам теперь. Молитесь Великому Мастеру и все такое… кхе! Ох. А вообще… все вы классные. Победители… жаль, мне нечего вам дать. Я бы еще кучу раз с вами дрался, – как-то просто усмехнулся восьмой, точно у него отлегло. – Да еще и красавцы, особенно старичок и громила, – подмигнул вопросительно изогнувшему бровь Какаши, – после девушек, разумеется, – шире залыбился еще больше помрачневшей Тен-Тен и мертвенно бледной госпоже Харуно. – С вами мы уже виделись, леди, – то ли кашлянул, то ли насмешливо фыркнул. – Великий Господин Саске… отличный выбор, безукоризненный вкус. Всегда приятно встретить… знакомое лицо… - О чем это он? – нахмурился Киба. - Бредит, – прикрыла глаза Тен-тен, – сейчас помрет. Идет на уступки? Что ж, верное решение, если она всерьез собирается служить у Мирто. - Наемник, – уже почти простонал восьмой, судя по мутному взгляду, обращаясь к Кибе, и улыбнулся, – добей. Ты первый, кто меня ранил. - Что? Ты… – растерялся Инудзука. Ее Высочество как будто хотели что-то сказать, уже порываясь вперед, но, видимо, вовремя себя остановили, вспоминая, что жизнь этого субъекта угрожает хотя бы политике ее империи и официальной версии кое-каких событий. Поэтому госпожа Харуно опустила тяжелый взгляд под ноги. Да, Какаши понимал, что ей жаль. Но так будет лучше для всех. А Кибе пора заканчивать с тренировочными поединками, пусть даже максимально приближенными к реальным. Какаши положил руку на плечо молодого человека, многозначительно кивнув. Киба глянул в ответ сначала затравленно, почти умоляюще, а потом сухо сглотнул, прикрывая глаза. Да, они все понимают, непросто было причинять вред человеку с таким лицом. Тем более… Наемник собирался с мыслями несколько секунд, затем активировал резак. Клон довольно усмехнулся, расфокусированно глядя на Кибу так, будто почти им гордится, и запрокинул голову, прижимаясь затылком к металлу. - Гребаный туман… зря это я, – прошептал он, – неба не видно… Госпожа Харуно закрыла лицо руками и отвернулась. Ее плечи мелко подрагивали. - Ты же видел, – нарочито недовольно сказал Киба, – на небе сегодня такая же дрянь. - Хах, утешил, – уже совсем слабо улыбнулся клон. Киба болезненно оскалился в ответ, отвернулся, на секунду зажмурился, а потом взмахнул резаком, извлекая короткий, едва слышный свистящий звук. Ее высочество тихо всхлипывали в воцарившейся тишине. Кажется, для нее это стало последней каплей. Какаши отвел взгляд. Паясничал клон многовато, но оказался кое в чем до боли похож на оригинала. Эта его улыбка – жестковатая, немного насмешливая, но, в конце концов, тоже искренняя. Какаши настойчиво казалось, что, пожелай восьмой по-настоящему, давно отправил бы хоть некоторых из них на тот свет. Как будто пришел не убивать, а умереть. Формально, они копии, но… уж больно хороши получились у настоящего Мастера. У подножия здания лежал мертвый человек с лицом Узумаки. Никто не решался заговорить. - Ты не прав, Саске, у меня есть чувства, – Наруто ступил на мост в метрах десяти от него, появился из неоткуда, не дав засечь своего приближения заранее, – и нет биологической матери. Даже тело, которое я оставил, произвела на свет Фоетон. - Дай мне хоть выругаться без твоих поучений, – всплеснув руками, бросил в ответ Мастер Саске. Наруто сунул руки в карманы комбинезона и пожал плечами, как будто действительно собирался выслушивать, как Саске будет сквернословить. Но желания не осталось. Такое безразличие только подогревало терзавшую его ярость. Драться с таким существом, не будучи спокойным, бессмысленно: на мысли и эмоции уходит слишком много внимания, которое можно было бы направить на расчеты действий противника. Он воспользуется любой нестабильностью, любым промахом или простым недостатком концентрации. Внешне Наруто не выглядел опасным, даже наоборот: расслабленная поза, небрежный вид, отсутствие оружия и очевидного желания напасть. Последнее задевало больше всего. Но, не считая этого, впечатление было обманчиво. Плевать. Внутри все кипело от одного его присутствия, от воспоминания об их последнем бое… - Я не буду с тобой сражаться, – ощутив его мысли, заявил Наруто. Мастер Саске хмыкнул, демонстративно осмотревшись вокруг. Точно сломанные дроны, рядом валялись тела клонов. Чуть поодаль, в воздухе над площадкой все еще кружило три особо стойких глайдера, у которых аккумуляторы орудий садились чуть медленней, чем у оставшихся двоих бунтовщиков. Воняет жженой кожей и химической гарью. А Его Святейшество до последнего смотрели на побоище и не посчитали возможным кого-либо остановить. Чудесно. Низковато с его стороны, но за это можно зацепиться. - Сколько еще трупов тебе не хватило, чтобы явиться сразу? – жестко усмехнулся мужчина. – Или ты ждал, пока я перебью всех? Замечательно. Люди дождались своего мессию! Почему же он не хочет никого защитить? Может, – особенно внушительно подчеркнул Мастер Саске, замечая зависший неподалеку наблюдательный шар, явно отправленный к ним, – но не хочет. Твое невмешательство клинок, активирующийся с обоих концов. Убивать можно и бездействием. Они, – кивнул в сторону лежавшего ближе всех тринадцатого, – точно так же на твоей совести. И еще восемь пилотов Совета… В воздухе раздался скрипящий рокот обычно тихих внутренних двигателей машины и отзвуки мелких взрывов. Мастер Саске вопросительно изогнул бровь, ожидая действий собеседника, но тот продолжал стоять, все так же упрямо на него уставившись. Раздался более мощный грохот, со спины порыв воздуха подхватил черный плащ, принося жар взрывной волны, вмиг достигший оранжевого комбинезона и светлых волос, чтобы еще больше растрепать. - …девять пилотов, – не оборачиваясь, поправился Мастер Саске. - Если бы я занимал должность защитника человечества, – слегка нахмурившись, отозвался Наруто, – ты мог бы упрекнуть меня в невыполнении обязанностей. Но я такой не занимаю. И не надо начинать про общечеловеческий долг, о котором ты думаешь. Я исхожу из других критериев. Почти так же, как ты. Рассуждаешь с точки зрения людей, чтобы очернить меня перед людьми же? Ты стал мелочен, Саске. - В прежние времена ты попытался бы их спасти. «В прежние времена мой взор был сокрыт барьером неведения. Вера – все, что у меня было. Вера в переданные мне знания и в лучшее, что есть в людях. В то, что я мог представить или увидеть своими несовершенными глазами. Теперь этого барьера нет. Ты тоже видишь много недоступного человеку, но «закрыт» от большего точно так же, как я при жизни. Потому что ты человек, часть этого материального мира и живешь по его законам. От тебя сокрыто истинное положение вещей, хотя ты много о нем знаешь». «Пусть так, – подумал Саске, не вслушиваясь в его мысли глубоко, потому что справиться с собой больше не мог и не хотел, – но здесь ты в полном моем распоряжении. И сейчас я требую, чтобы ты сражался со мной». - Чувства затуманили твой разум, тобой управляет гнев, – сказал Наруто, глядя с некоторым сожалением, что раздражало еще больше, хотя, казалось, куда уже, а потом вздохнул, привычным жестом почесав затылок, и себе под нос проворчал: – Ну, ничего не поделаешь. Светловолосый мужчина согнулся, неторопливо становясь на колени, положил на них руки и слегка опустил голову, негромко, уверенно повторив: - Я не буду с тобой сражаться, Саске. Ты не можешь от меня ничего требовать, только действовать самостоятельно. Делай что хочешь. Руки в черных перчатках сжались в кулаки до скрипа материала. Он издевается... Внутри плавилась перегретой вязкой магмой вся непередаваемая гамма эмоций, резко взявших верх над сознанием и логикой, над всем на свете, кроме ненависти, бездонной пучины злости на это существо за то, что так прочно въелось в мозг, во все естество и травило, жгло собой изнутри. Своей невозмутимостью, уверенностью, своей необъяснимой властью над ним и той необъятной пропастью, что теперь разделяла их… да и просто так, без особой причины. Одним своим существованием. Не хочет драться? Хорошо, можно заставить. Мастер Саске преодолел разделявшее их расстояние, все ускоряя шаг. Так глупо, так бессмысленно, так необходимо и невыносимо, но никакой жертвы не хватило бы, чтобы унять в нем эту агонию, разве что, может быть, если сделает то, чего сейчас хочет… Но нет, чувствовал, что разорвет в клочья или проиграет, но не обретет покоя. От этого последнего внятного осознания, досады и бессильной ярости пространство вокруг уже занесенного кулака заискрило сотнями мелких электрических разрядов, и он сходу ударил. Наруто согнулся чуть сильнее, отклонившись влево. Несколько долгих секунд сидел так, неподвижно, пока Саске не ощутил возобновление мыслительной деятельности. Хорошо влетело, разрядилось полностью. На щеке остался след от удара и легкий ожог. Должно быть, неописуемо больно. Достаточно? Нет? Но Наруто поднял на него колкий, заинтересованный взгляд, немного изменившийся, как будто слегка насмехавшийся над ним и всей его жалкой, мелкой дерготней. В этот момент что-то щелкнуло внутри, окончательно срывая и без того непрочный покров со всего, что успело накипеть. Мастер Саске замахнулся еще раз. Удары посыпались один за другим, но ответных со стороны Наруто так и не последовало, потому бить его в полную силу не получалось. Наконец, уверенный, что переломал ему достаточно костей, Мастер Саске замахнулся, впечатав ногой в грудь мужчины удар посильнее, ненамного, но достаточно, чтобы тело в раздражающе ярком одеянии отбросило метров на пятнадцать по мосту, в сторону зданий Совета. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, совершенно не чувствуя себя удовлетворенным, даже наоборот, словно еще больше обделенным в своей мести и униженным отношением противника к нему как к воину. Сами собой находились важные и не очень поводы еще больше рассвирепеть. После такого удара обычному человеку нужно было долго восстанавливаться, чтобы снова безболезненно дышать, но Наруто, сначала просто пошевелившись, даже попробовал медленно подняться. Не сразу, морщась, превозмогая жуткую боль, когда упирался дрожащими руками в металл моста. Поскальзываясь снова и снова, падая и красочно чувствуя, должно быть, все свои переломы, пока не смог, пошатываясь, стать на колени и почти плавно, так же как в первый раз склонить голову, ожидая следующего удара. Бессмысленно – понял Мастер Саске. Его упрямство неизлечимо никакой могилой, не важно, в чем оно проявляется и что придется вынести, отстаивая свое. С самого начала это было бессмысленно. Но мог он, сдавшийся Совету, рассчитывать хотя бы на достойный проигрыш?! На какое-то к себе отношение, да хоть на его иллюзию, если Наруто не был на такое способен! Нет. Не достоин. Ничто недостойно снисхождения до себя его величия! Да чтоб он трижды сдох! - Ты! – приблизившись, в отчаянии схватился за грудки яркого, заляпанного у ворота кровью комбинезона Саске, – Ненавижу тебя! – ударил наотмашь, не кулаком, ладонью, влепив не менее увесистую пощечину, – Ненавижу! Я дал тебе желаемое, и здесь теперь из-за тебя, так дай мне то, чего я хочу! Сейчас же! Лицо Наруто посинело, испачкалось проступившей из разрывов кожи кровью, уже неравномерно припухло, но ответом был все тот же спокойный взгляд голубых глаз, в одном из которых сильнее полопались сосуды и случилось кровоизлияние, из-за чего белок стал розовато-красным. Руки безвольно висели вдоль приподнятого Саске тела. Он не пытался вырваться или оттолкнуть, не мешал. Опрометью пронеслась в голове мысль выбросить сволочь в воду и посмотреть, как он захлебнется непригодным для питья составом. Наруто насколько мог улыбнулся. Пожалуйста, валяй – понял Саске. Ощущение собственного бессилия захлестнуло окончательно. Мастер Саске чувствовал, знал – этому существу все равно. Смерть, пожалуй, даже предпочтительна, потому что… - Хочешь легко отделаться? – прошипел мужчина. – Разбежался, – и еще раз всадил по только что показавшемуся почти довольным лицу, просто чтобы стереть это уже с трудом угадывающееся выражение, – умереть собрался?! Это был твой план: притащить меня сюда и быстро сдохнуть?! Подожди, сейчас… И Мастер Саске одним резким, на первый взгляд легким движением вышвырнул упрямого противника в воду. Ничего, он тоже упрям. Короткий всплеск – и тишина. Постоял на краю моста, хмурясь, а потом шагнул следом, концентрируясь, чтобы ступать по поверхности. Опустил руку в воду и вынул мысленно поддерживаемое неглубоко тело, вцепившись в короткие мокрые волосы, запрокидывая его голову. Наруто жадно, глубоко вдохнул – не видел смысла подавлять рефлексы, или, может быть, уже не мог. Не дав ему толком отдышаться, Мастер Саске снова резко опустил чужую голову под воду, чувствуя легкое, тоже скорее рефлекторное сопротивление. Держал до последнего, а потом выдергивал на поверхность. Снова и снова, несколько мучительных раз подряд, зная, что если отпустит, это создание, вполне возможно, не будет пытаться себя спасти. Хотя, его смерть могла бы принести хоть часть необходимого успокоения. Но, к сожалению, она была бессмысленна и, прежде всего, не выгодна самому Саске. Необъяснимая жажда крови все больше застилала сознание, ставала красной пеленой перед глазами, будто была живым существом с собственной волей, и управляла им, превращая любое желание в стремление к разрушению того, с чем оно связано. Сдаться этому существу оказалось приятно, намного проще неравной борьбы с ним. Мастер Саске больше не видел логики в своих выводах и поступках, вообще в чем-либо, не хотел ее видеть. Уничтожение – не важно кого и какими средствами – все, что в нем осталось. Даже если придется пожертвовать собой. Это будет не смерть, не утрата, просто способ, не хуже всех остальных, той же бомбы с зарядом антивещества. Но было еще одно. Своеобразный центр, вокруг которого замкнулось это внутреннее кольцо бездумной всепоглощающей тьмы – единственный стоящий противник, который доводил до исступления своим отказом принять вызов. Теперь тяготило остаточное ощущение того, что это создание нельзя убить, просто размазать со всей доступной безмерной силы, слишком резко вышвырнув на мост. Великая мощь не терпит быть неиспользованной. Невозможно сдержать неудержимое, и Мастер Саске с каким-то едким удовольствием сдался мысли о том, что не нужно. Дальше свои действия воспринимались смутно. Пелена, застлавшая сознание, начала отступать только когда он снова выходил из воды на мост. Кажется, не первый раз. Вокруг зависли ощетинившиеся тяжелым оружием корпусы вновь присланных Советом, но не спешивших приближаться глайдеров. Он дежурно отметил местонахождение машин. Вмешаются – использует как снаряды. Кажется, успел закончиться бой на почти полностью разнесенной шестой площадке, покрытой заливающейся в раскаленные выбоины шипящей, испаряющейся по краям водой. Значит, все же нанесли один мощный удар. Машинально отметил, что в пушках клонов давно должны были сесть аккумуляторы, и если они не успели вовремя броситься в океан, что тоже плохая идея, то, скорее всего, сгорели вместе с расплавившимся металлом своей брони. Мастер Саске приблизился к раскинувшемуся теперь совсем близко от места недавней бомбардировки телу Наруто. Мокрый, потемневший комбинезон был разорван, местами прогорел, даже самовосстанавливающийся контактный костюм под ним не скрывал всех повреждений. На безвольно раскинутых руках и подбородке виднелись свежие ожоги. Неизвестно, в сознании ли этот упрямец после очередного электрического удара, но ощущавшееся вокруг него сильное биополе лучше любых сканеров говорило о том, что человек жив. Хах, человек… Не признает значимости эмоций? Хорошо. Пусть чувствует боль. Этот язык понимают все создания. Может быть, на нем получится донести без того простую информацию лучше. Кажется, Мастер Саске остыл достаточно, чтобы более-менее осознавать происходящее, и хоть не до конца еще пришел в себя, но из мудрого подсознания уже давал о себе знать липкий холодок ощущения собственной неуправляемости. Тем не менее, разочарование из-за так и не состоявшейся битвы и тупая бессильная злость на без толку избиваемое им создание никуда не делись. И были они сильнее всего остального. Наруто вздрогнул, возвращаясь в сознательное состояние рывком, тут же с усилием переворачиваясь на бок. На изрытую теперь неглубокими впадинами тяжелых выстрелов поверхность выплеснулась вода, скопившаяся в его легких, не сразу разнесся сдавленный, мокрый кашель. Говорят, фоетонцы в первые годы существования живут в воде. После такого зрелища трудно согласиться, почти повод для мрачного сарказма. Мастер Саске ждал, снова будучи на это способен. Кажется, встать Наруто больше не мог. Только слегка приподнявшись на руках окинул Саске мутным взглядом, сплевывая кровь вперемежку с водой, с трудом разбитые губы дрогнули в полуулыбке неуместного облегчения. Ждал, когда Саске придет в себя, беспокоился за его рассудок, за то, что не справится, не удержит, но с большего он смог, он молодец – чувствовал Мастер Саске одним сплошным потоком, хлынувшим насквозь вместе с этим взглядом. Но внутри все так же нарастала необходимость разрядить куда-нибудь как энергетический сгусток то, что в принципе до конца разрядить невозможно. Этот сгусток рос в нем невообразимо долго, целую человеческую вечность, от него не избавишься парой ударов. Не избавишься и совсем уничтожив объект разрядки. А ведь то и дело казалось, что было бы так хорошо… «Вижу, – подтверждая быстрые сбивчивые мысли, вклинился в сознание Наруто, – даже без части гнетущих воспоминаний твоя психика нестабильна. Что ж. Надеюсь, ты прав, так ее удастся уравновесить». Ожоги на руках Наруто постепенно затягивались. Потянувшись к лицу, он с тихим щелчком поставил на место не до конца вывихнутую челюсть. Спустя несколько болезненных попыток, морщась и пошатываясь, мужчина смог подняться. До сих пор он не исцелял себя. Неужели собирается драться? Саске насторожился. Все еще смутно понимал – что бы сам ни сделал, подействовать не могло. Наруто стал выглядеть значительно лучше, но не более, чем достаточно для активных действий, и все равно прихрамывал на левую ногу, когда сделал несколько шагов. Близко не подходил. Лицо его казалось спокойным и немного печальным. Глайдеры все так же держались на расстоянии, а Наруто оказался теперь ближе к почти отсутствующей площадке, на том самом месте, где стоял Мастер Саске, когда его встретил. Он слегка поднял руку, но не для накопления энергии или удара, просто показывая вверх. Боковым зрением не выпуская мужчину из виду, Саске проследил направление. Скорее всего, Наруто указывал на гигантское «черное» поле, о существовании которого знали только они вдвоем, и если лично им оно только отчетливо ощущалось, то для его все еще возможного противника, вероятно, было видимым, если не осязаемым объектом. Хорошо, вводная ясна. Что теперь?.. Убедившись, что Саске понял, Наруто слегка повел рукой в сторону, будто отодвигая какой-то барьер, и Саске сначала почувствовал, как поле медленно искривляется, узким конусом вливаясь внутрь, образуя нечто вроде гигантской воронки, тянущейся к смешно маленькому по сравнению с ней телу. С легким ужасом пришло осознание. Наруто действительно не собирался с ним сражаться. Зачем, если теперь он способен просто приблизить по желанию любую участь из тех, что предназначались противнику в качестве эквивалентной расплаты за любое совершенное им злодеяние? От такого не убежать, не спрятаться, не найти контрудара. Вообще невозможно как-либо повлиять. Словно резко выплеснулась событиями его сдерживаемая, концентрированная судьба в чистом виде – Наруто действительно не сделал совершенно ничего. Просто раньше и без того отложенного времени отдал ему причитающееся по праву. Да, человек не в состоянии таким распоряжаться, только отсрочить неизбежное. Чем, кажется, Саске и занимался уже недопустимо долго. Через пару секунд, оторвавшись от общей плотной массы, его достигла ничтожная частица поля, прилипая, минуя плоть, вязко обволакивая нутро. Мастер Саске устало прикрыл глаза. Теперь случиться могло абсолютно что угодно. Тут же тело стало тяжелым, в следующее мгновение неподъемным, невыносимым, будто он перенесся на космический объект со слишком сильной для существования человеческого организма гравитацией, а потом его впечатало в мост с таким грохотом, словно вокруг повзрывались разом все глайдеры, после похоронив его под своими обманчиво легкими корпусами. Точечный гравитационный удар оказался вполне реальным, невидимым столбом отдачи своей нерастраченной мощи взмыв в атмосферу, разгоняя плотные тучи, очистив от них ровный круг ярко-белого неба с голубым отливом, быстро расползавшийся все дальше, отражаясь в широко распахнутых глазах Мастера Саске. Слух возвращался постепенно. Сначала издалека, а потом очень близко доносился плеск волн, веяло влажностью океанского воздуха, пылью брызг, оседавшей на бледных щеках. Собственный организм больше не воспринимался как нечто цельное. Местами не ощущался вообще. Рядом послышались тихие шаги – тот, кто подошел, прихрамывал. Еще одно бесспорное доказательство бессмысленности его ярости, коих и сам нашел бы достаточно, но разум на сей раз оказался слабым звеном. Теперь, лежа на мосту не в состоянии как следует вдохнуть, он снова был опустошающее спокоен. Откуда взялся этот срыв и куда делся? Что за сила управляла им? Или, может быть, в его собственной личности теперь есть ошибки, наподобие сбоя номера семь, погрешности, не учтенные при тончайшей операции… «Сон может быть разным, иногда очень глубоким. Некоторые существа не спят вообще, но это не значит, что они бодрствуют, – ощутил он аккуратное касание чужой мысли. – Есть такое дело, как сон души. Он и создает реальность вашего уровня пространства, одного из самых низких. Когда сильная душа начинает просыпается, она может контролировать сон, а может окончательно проснуться. Есть разные стадии пробуждения. Контроль возможен на самых ранних, как во время движения к «плюсу» тонкой материи, так и к «минусу». Поэтому менять окружающее пространство можешь и ты, но значительно меньше, какого бы уровня «минуса» не достиг, потому что вселенная – равновесие в «плюсе». Меня вот материя не сдерживает вообще, могу делать с ней что захочу. Ирония в том, что чем выше «положительный» уровень, чем больше возможностей, тем меньше желания и смысла их использовать. Я не хотел обидеть тебя как человека, но я, правда, не могу и не хочу вмешиваться, громить все подряд… Ты спал, как спят все, Саске, а начав пробуждаться, выбрал, на первый взгляд, более легкое, но худшее из направлений. Теперь ты больше не можешь сдерживать поле «черной» энергии, оно стало слишком большим для силы даже твоего духа. Ты только что видел: если не сможешь сдерживать его совсем, оно уничтожит тебя быстрее Совета и существ, наблюдающих за нами. Ты остановился у самой точки невозврата, одно движение отделяет тебя от небытия. Но ведь ты остановился, дав себе право выбора, по собственной воле, я видел! Позволь мне помочь, прошу тебя… Самому тебе не спастись, а я ничего не смогу сделать, пока ты не захочешь». «Зачем? – чувствуя в душе болезненную пустоту от кажущейся простоты и вместе с тем недопонимания его мотивов, ведь так хотелось услышать немного другое, но Саске слишком хорошо знал, что этого не будет. – Я отказывал тебе столько раз. Почему ты рядом?» «Потому, что люблю тебя», – нависший над ним Наруто ласково улыбался своими почти восстановившимися губами, слегка щурясь насыщенно голубыми глазами на фоне ясного неба в далеком ровном кольце сизых туч. Двадцать клонов стояли вряд вдоль стены, положив руки на белые полосы отметок. Под несмолкающий вой сирены, нервное красное мерцание маячков и тусклые просветы аварийного освещения. Сзади выстроились вооруженные охранники. По сравнению с тем, что их ждало, казнь не худшая перспектива. По крайней мере, так казалось третьему. Теоретически ни у него, ни у остальных выбора не было. Но седьмой с его спятившей командой доказали обратное. Выбор был, и каждый для себя его сделал. Сейчас он волновался, но на душе было легко, словно уходит с какой-то смутной, неясной надеждой. Третий прикрыл глаза, детально воссоздавая в памяти лицо Господина, надеясь, что тот тоже знал, куда идет, что будет по-своему счастлив. О большем, чем было у них сейчас, третий никогда и не мечтал. Он слегка улыбнулся. Из-за спины доносился электрический гул накапливания максимально возможных по силе зарядов. Перед глазами стояло прекрасное бледное лицо, гипнотическая чернота глубоких глаз и та единственная несмелая улыбка, подаренная однажды, после того как… на прощание…