UnderVille

- Хехе, старый трюк с подушкой-пердушкой в руке. Всегда смешно. Санс не был уверен в том, как загнанная в угол девчушка в мятом фиолетовом костюме отреагирует на подобное. Но, кажется, маленькая леди напротив даже и не знала точно, какие ей надо выразить эмоции. Её рука оказалась тёплой и слегка нервно подрагивающей, кажется, подобное появление из тьмы напугало её не на шутку. Но отчего-то девушка всё-таки рассмеялась, хоть даже и негромко. Кажется, не так уж всё и плохо, не считая парочки седых волос в 19 лет. Если Фриск видела перед собой пока что просто неизвестного ей человека в потёртой толстовке, трениках и почему-то военных сапогах, то Санс наблюдал потерянную девушку, которая с лёгкой укоризной смотрела ему в глаза, как бы намекая, что так лучше не шутить. - Ладно, забей. И кто ты у нас? – он слегка склонился к ней, чуть криво усмехаясь. Пара прядей коротко выстриженных белоснежных волос со слегка чёрными корнями показались из-под капюшона, выпадая на лоб. - М-меня зовут Фриск, и я секретарь из компании МТТ. Не могу найти транспорт, чтобы вернуться в Хотлэнд, а вы что делаете? – кажется, его оппонентка неожиданно осмелела, - Зачем меня от полиции утащили? Может, они бы меня подбросили? - Тс-тс, малая. Я тебе всё объясню чуть погодя. Фриск, да? Оч приятно, я Санс. Уж прости за такое поведение, я никак не хотел напугать тебя. Мне просто надо задать тебе пару вопросов. Теперь, когда я знаю, что ты из МТТ, мне ещё интереснее. Давай-ка выйдем из этого очень уютного угла и поговорим нормально. Санс любил тактильные контакты, хотя его мало кто в этом понимал. Будучи ребёнком, он всегда очень много обнимал других, порой даже незнакомых ему людей, а после и младшего брата приучил к этому. Вот только теперь такой образ жизни, к сожалению, неуместен, а объятия Санса порой выходят устрашающими почему-то. Как и теперь, он положил руку Фриск на плечо и вывел вон из подворотни, навстречу дворам Сноудина. И правильно Чара сказала, район этот был совершенно мерзким. Складывалось ощущение, что здесь и пары метров нельзя пройти в одиночестве, чтобы ни на кого не наткнуться. Множество тёмных закоулков и тупиков, побитые временем детские площадки и множество мелких двухэтажных домиков, настолько старых, что сыпались от времени. Сквозь один из них, давно заброшенный, даже росло дерево! Фриск было трудно поверить, что на своём «собеседовании» они с Меттатоном были именно в этом районе. - Итак, о чём бишь я? А, вспомнил, - в какой-то момент Санс, снова усмехаясь, хрустнул шеей, - Скажи-ка мне, малая, что это ты делала в доме Дриимурров? Ты выскочила оттуда на рассвете, вся мятая и в панике, и помчалась куда подальше пешком. Что-то натворила? - Следили за мной? Мне кажется, это некрасиво, лезть в чужие дела. У меня…нет причин тебе доверять, Санс. - Ты права, причин у тебя нет. Как и у меня не будет права верить всему, что ты мне сейчас наплетёшь. Так что будь добра, скажи хоть что-то, чтобы я мог тебе помочь. - Ладно, ладно. Видишь ли, в рамках работы я провела весь день с мисс Чарой Дриимурр, а потом у неё заночевала. От одной только этой фразы Санс, кажется, побелел. Нет, у него и без того была бледная и, кажется, больная кожа, но теперь он и правда стал походить на мертвеца. - Ночевала…у Чары Дриимурр? Тебе повезло, что ты вообще вышла. Дай угадаю – всё тело ноет от порезов, а выспаться не удалось ни на грош? - Откуда ты… - Неважно. Думаю, нам стоит перенести разговор в другое место. Знаешь, что у меня за идея? Отведу тебя в наш штаб, а там и побеседуем по душам и про Чару, и про твою работу. Не боись, вреда не причиню, ты и так небось вся побитая там, под костюмом? На самом деле, у Фриск не было причин сейчас не соглашаться. Санс выглядел спокойным и безмятежным, хоть и отдалённо походил на невыспавшегося маньяка. Похоже, что в некоторых местах именно имя Чары, а не её отца, имеет реальный вес. И Сноудин – как раз одно из таких. Руки Санса были ледяными, мягко говоря, и отчего-то побитыми. Шрамы, рубцы и пластыри не оставляли на них живого места, а кое-где были видны даже ожоги. Сейчас эти пальцы вцепились в ладошку Фриск и потащили за собой, куда-то прочь, далеко, дворами. Санс шёл уверенно, не прекращая странно ухмыляться, словно постоянно думает о чём-то своём. Где-то под лестницей, кажется, мяукали котята, рассветное солнце выкатывалось на небеса ярким алым кругом, а трубы промзоны плевались в него чёрными сгустками дыма. В Сноудине никому не захотелось бы остаться одному, и Фриск не была исключением. Она всегда боялась одиночества, жизни без никого. И это, пожалуй, был единственный полноценный страх, что преследовал её. С тех пор, как умерла мама, шансов на это стало гораздо больше, ведь тётя Мэй практически сразу позабыла о том, что у неё есть племянница. В последний раз они виделись у нотариуса, разбирая мамино завещание. Здесь же, в Андервилле, она могла уцепиться за кого угодно. Альфис и Бургерпэнтс были прекрасными ребятами и отличным коллективом, но, как ни крути, частенько Фриск боялась того, что разрушила их гармоничное существование, и все они только льстят ей. В дружбе Меттатона, как и в его искренности вообще, она просто не могла быть уверена, хоть и очень этого хотела. А про знакомства по городу даже речи идти пока что не могло. Она всегда боялась быть одинокой, а потому цеплялась за всех подряд, желая найти настоящего друга. А здесь, в Сноудине, где так рисково оставаться в одиночестве, она рискнула пойти вслед за тем, кто в чистой теории может сейчас сделать с ней что угодно. Санс горбился, весьма сильно, словно старался сделать из себя какой-то большой шар, а Фриск всё пыталась определить, сколько же ему на самом деле лет? Почему-то раньше возраст её товарищей угадывался внешне куда проще. Она знала, что Меттатону 23, Альфис – 20, а Бургерпэнтсу и вовсе столько же, сколько и ей – 19. Только возраста Чары она пока что не знала, почему-то не пришло в голову спросить. - О каком это штабе ты говоришь? – Фриск поравнялась с ним, складывая руки вместе. - Сама увидишь. Ни к чему новой игрушке Чары Дриимурр шляться по улицам одной. Да к тому же, если она ещё и секретарша Меттатона. Удобно устроилась. Они забредали всё глубже и глубже, шныряя по подворотням и проникая в тёмные арки промеж домов. Редкие обитатели Сноудина стали выбираться наружу. Невысокая миловидная девушка, что почему-то держала младшего братика на привязи, и парень, следящий за ней из-за угла. Огромный бородатый мужик в оранжевом спортивном костюме, о чём-то говорящий сам с собой, и вдрызг пьяная дамочка, что, пошатываясь, плелась куда-то по улице и орала что-то о горячих парнях. С каждым шагом хотелось всё крепче вцепиться в направляющую руку Санса, хотя и он вызывал огромную кучу сомнений, если не подозрений. Откуда-то вкусно пахло корицей и ещё какой-то выпечкой, кажется, недалеко находился кондитерский магазин. - А вот и мы. За мной, малая, - Санс вновь усмехнулся и, отпустив её руку, скрылся в застенках заброшенной, ничем не примечательной двухэтажки. Кажется, этот дом был просто в запустении. Окна были выбиты, мебель вынесена, а картины из рамок в квартирах – вырезаны. Красный кирпич, из которого состояли стены, уже давно приобрёл бурый цвет, а кое-где был покрыт мягким многолетним мхом. Лампочек в комнатах давно не было, а слой пыли кое-где был уж слишком заметен. Но Санс исчез именно там, именно в застенках этого дома, значит, штаб расположен там. Ноги в мужских туфлях коснулись старого деревянного пола, издав краткий жалобный скрип. Что вообще произошло с жителями этого дома? И кто же такой этот Санс, если поселился в заброшке? Есть ли у него друзья? - Ну, малая, ты где там? – низкий голос раздался совсем рядом, где-то внизу. И только теперь Фриск поняла, о каком это штабе идёт речь. Санс выглядывал из люка, который было весьма сложно заметить среди досок. Оттуда же доносились чьи-то чужие голоса, а также шёл мягкий свет, будто бы от лампы. Санс вновь усмехнулся и нырнул в люк, поманив девушку за собой напоследок. Похоже, в самом доме и правда уже давненько никто не жил, а вот подвал под ним наконец кому-то пригодился. Интересно, кто же там вообще мог быть, помимо Санса? Так или иначе, чужак дал ей возможность спокойно уйти сейчас, если она захочет, или же наоборот, последовать за ним. И, поддаваясь ловушке Алисы в Стране Чудес, Фриск приблизилась и полезла в люк, цепляясь пальцами за металлическую лестницу. Откуда-то внизу донёсся голос Санса, велевший закрыть за собой люк, и она вновь послушалась. Изнутри крышка оказалась круглой и металлической, как в бункерах, и она плохо поддавалась, но в итоге закрылась. Она следовала за тёмной фигурой Санса по обитому металлом коридору, куда-то в тёплому ламповому свету, и очень скоро вышла в большой зал так называемого штаба. И, о Боже, чего тут только не было! Это была одна большая комната, совмещающая в себе гостиную, спальню и кухню, а также имеющая две двери где-то поодаль, в углу. Само помещение было обито досками и кое-где даже обоями заклеено. Обои же имели забавную расцветку в мелкую ромашку, что не могло не вызвать улыбки. Смесь запахов и звуков практически сразу ударила в голову – слишком много кипучей деятельности здесь происходило одновременно. Маленький мальчик валялся на полу, что-то старательно вырисовывая мелками на свободном от ковролина куске, периодически встряхивая густой светлой шевелюрой и болтая ногами в воздухе. Также в комнате стояли две двухъярусные кровати, сделанные, кажется, вручную. И на нижнем ярусе одной из них сидела девушка, кажется, лет 15-ти всего. Облачённая почему-то в японскую школьную форму, она даже не подняла взгляда на вошедших, не отвлекаясь от своей работы – она что-то старательно шила. Также примечательной в ней была, без сомнения, причёска – волосы ярко-зелёного цвета были выстрижены и уложены так, словно пламя застыло на её голове. Глаза были подведены аккуратными стрелками, а в ушах красовались чёрные кольца-тоннели, хоть и не слишком широкие. На диванчике перед телевизором сидел уже знакомый ей мужчина – Гриллби из клуба, с точно такой же замечательной причёской, как и у девочки, только огненно-рыжей. Он был в чуточку мятой белой рубашке с ослабленным галстуком, и очках, которые никогда не поправлял. Блики телевизора играли на его смуглой коже, а длинные пальцы старательно записывали что-то, услышанное по телепрограмме. На одной из стен висел огромный чёрный флаг с черепом и скрещёнными костями и надписью внизу, гласящей: «Ударный отряд». А апофеозом всей этой красоты оказался высокий молодой человек, с такими же белоснежными волосами, как и у Санса. Он стоял к вошедшим спиной, находясь у плиты и старательно измываясь, судя по запаху, над продуктами. Вокруг были расшматованы сухие макароны, остатки томатов, перец в горошке и что-то ещё, что Фриск не смогла сходу опознать. Но, как оказалось, именно этот долговязый тощий парень в ярко-алой футболке и заметил их первым: - САНС! Где ты шляешься? Разве ты не должен был выйти со мной на пост сегодня вечером? Ты же опять не выспишься! - Расслабься, бро, - Санс же только усмехнулся, глядя в глаза рассерженному брату с совершенно спокойным выражением лица, - У меня и без того уже есть новости. Смотри, кого привёл. Долговязый внимательным взглядом окинул неловко стоящую сзади всех Фриск, словно что-то старательно вычисляя. А сама же секретарша честно старалась не улыбаться, рассматривая его алую футболку с надписью «Cool Dude» и пятнами от чесночного соуса. Плюс ко всему, только теперь она заметила, что также в помещении есть большая и лохматая белая собака, что тоже принялась с интересом рассматривать гостью. - О мой Бог, Санс, это же секретарь Меттатона!! - Да, - коротко выдал Санс и, решив, что его дело тут окончено, не спеша направился к кроватям. - Вы…вы Фриск, да?? Это же вы! Я вас сразу узнал, - долговязый схватил её руку в свои две и крепко сжал, совершенно искренне восхищаясь. Кажется, Фриск повезло натолкнуться здесь на фаната её шефа, а это не могло не радовать, - Что же вы тут вообще делаете? В таком месте и в такое время, это может быть опасно! Но не переживайте! - Прошу, давай на «ты». Я не знаю, как тебя зовут, но, думаю, мы подружимся, - почему-то практически с порога Фриск начала относиться к этому парню, как к большому ребёнку. То ли он сам к этому располагал, то ли она отчего-то разделила чувства Санса? - Х..хорошо! Так вот, не переживай, я, великий Папирус, не позволю, чтобы с тобой произошло хоть что-то плохое! И, если ты хочешь стать моим другом, я же просто…просто с ума сойду! - Папирус, я боюсь, у тебя там что-то подгорает. Может, я тебе помогу как-нибудь? - Ой, верно! – он всплеснул руками в алых резиновых перчатках, словно забывая, что делал до этого, - К чёрту готовку, когда речь идёт о друге. Надо тебя переодеть, а костюм выгладить. Фуку! - Ась? Девочка с кровати неожиданно подала голос. Только теперь Фриск поняла, что их с Папирусом отнюдь не тихая беседа привлекла внимание остальных. Гриллби повернул голову, вслушиваясь в разговор, девочка отвлеклась от шитья, а мальчишка на полу прекратил рисование и тоже внимательно уставился на эту кавалькаду у плиты. Только Санс, упаковавшись на свой нижний ярус кровати, уже ни на что не реагировал, полностью укутавшись в одеяло. - Фуку, будь так добра, переодень нашу гостью во что-нибудь! Костюм этот надо погладить, Меттатон не переносит мятых вещей, - статично командовал Папирус, размахивая руками, - А я позабочусь о том, чтобы она уж точно не ушла голодной. Нья-ха-ха-ха! С этим боевым кличем Папирус бросился в неравный бой со стремительно выкипающими макаронами, вооружённый лишь половником и полупустой солонкой. Фуку же, миловидно улыбаясь, приблизилась к Фриск и коротко окинула её взглядом, словно примеривая размеры одежды. Очаровательное, хоть и слегка угловатое лицо, неброский зеленоватый макияж и светлые серые глаза – это всё то, что Фриск запомнила, вглядываясь в мордашку Фуку. - Кажется, у меня есть для тебя пара вещиц. Костюм твой наглажу как следует и отдам. А пока снимай его, наденем кое-что поудобнее. Фуку шмыгнула за одну из дверей, за которой почему-то таилась тьма. Кажется, это была одна из неразрешимых загадок этого замечательного бункера, ну, или она просто решила не зажигать свет. Так или иначе, она принесла оттуда широкий и мягкий синий свитер с ярко-малиновыми полосками и джинсовые бриджи ниже колена. Обувью же для Фриск стали запасные сапоги Фуку светло-коричневого цвета. В итоге ноги оказались полностью скрыты, как она и любила. Санс, как выяснилось, всё-таки не спал, ибо спустя короткое время отдыха он тоже направился к плите, решив поставить чайник. Присев рядом с Гриллби и уставившись в ящик, Фриск старательно пыталась понять, чем же эти ребята на самом деле занимаются? С первого взгляда они просто напоминают собой забавную и очаровательную семью, где роль мамы почему-то исполняет Папирус. Почему не живут в домиках, как все, а вынуждены скрываться тут, в подвале? Просто чтобы счета не оплачивать, или тут причина посерьёзнее? Всё-таки Санс вызывал у неё смешанные чувства, связанные с его пониманием о том, кто же такая Чара. Что они вообще делают? Вскоре Папирус принёс ей результат своей готовки, велев съесть всё. Макароны оказались просто адски переперчёные, да и ещё и с явным привкусом кофе почему-то, но Фриск так чудовищно хотела есть, что её это не останавливало. Свитер был уютным, а помещение – тёплым. Здесь хорошо. - Не думал, что увижу здесь тебя, - Гриллби прервал её цепочку размышлений, даже не оборачиваясь к ней от телевизора, - Почему ты не с Меттатоном? Уверен, он сейчас тебя обыскался. - Во-первых, сейчас он ещё из кровати вряд ли вылез. А во-вторых, у меня были дела с Дриимуррами, а после этого меня нашёл Санс. Чем вы тут вообще занимаетесь, да и кто вы все? - Смотря, что именно ты хотела бы услышать. Ты ведь понимаешь, что не просто так мы здесь, как одна большая семья? По глазам вижу, что понимаешь, - Гриллби мрачно выдохнул и наконец повернулся к ней, слегка потягиваясь, - Это двое братьев устроили. По правде сказать, я бы очень долго искал пристанище, если бы не они. В этом лагере собрались те, которые хоть что-то смогли спасти от властей. Вот, хотя бы, я и моя племянница, Фуку, - он покосился на девочку, что старательно гладила костюм, - Раньше наша семья была большая. Мы с женой и сыном, сестра жены Мурата и её муж. И, конечно же, их дочка Фуку. В один день вышло так, что жена вместе с Муратой пришли встревоженные. И жена рассказала мне о том, что они были вынуждены оплатить такси пареньку, что остался совсем без денег и явно хотел покинуть город. При нём была только тетрадка с ручкой, а сам он был побитый и порезанный. Жена с сестрой вызвали ему такси, а после мы спокойно легли спать всей семьёй у нас, в коммуналке. Фриск начала догадываться, что случилось с семьёй Гриллби. Должно быть, паникующим пареньком с тетрадью и ручкой был человек, чьё личное дело было в лиловой папке. Это был молодой учёный, который некоторое время продвигал свои проекты здесь, в Андервилле. Фриск не знала точно, чем он насолил властям, но ему тоже надлежало, как и другим, погибнуть. А жена Гриллби сама подписала себе приговор, решив помочь невинному человеку. И, судя по бумагам в папке, напрасно – такси, что увозило его из города, было сбито неизвестным автомобилем без номеров в обрыв. Учёный, разумеется, погиб, распотрошённый обломками металла. - Наутро Фуку попросила меня отвезти её в школу на час раньше положенного, чтобы она успела встретиться с подругой. И именно это нас двоих и спасло. Мы успели скрыться прежде, чем приехал чёрный автомобиль, набитый людьми в костюмах. Мужа Мураты и моего сына застрелили, а мою жену и её сестру увезли на болото. Они так и не всплыли. Гриллби говорил медленно и негромко, будто бы задавливая бурю эмоций внутри. Фриск легонько положила свою руку на его и почувствовала дрожь. Пальцы Гриллби с обручальным кольцом легонько подрагивали. Ей было чудовищно жаль его, но ничего сделать было нельзя. Уже давным-давно нельзя. - Вон тот малыш, который рисует на полу – мы спасли его из подожжённого дома. Он искренне уверен, что его родители живы и всячески отторгает факт их смерти. Мы даже его имени не знаем, он нам его так и не сказал. Их домик в частном секторе Сноудина сгорел до пепелища. Если бы мы успели, то наверняка спасли бы отца и мать. А он говорит, что они ещё непременно придут за ним. - А что же насчёт братьев? – пожалуй, только эта загадка и осталась неразгаданной для Фриск на данный момент. Почему эти двое одни? Кто они вообще такие, и что задумали, образовав этот лагерь для брошенных и оставленных? Но Гриллби только пожал плечами – он этого не знал. - Эй, малая! Кофе или чай? – очень кстати раздался голос Санса наряду с визгами кипящего чайника. - Кофе. Спасибо, Санс. - А вот и не угадала. Чай, - он отдал ей чашку и прихватил попутно пустую тарелку, - Ого! Да ты всё подчистую смела! Что, неужели настолько есть хочется, что тебя даже кофейные спагетти не смутили? Во даёшь. Я тебе что хочу сказать: Фуку догладила твой костюм, скоро сможешь поехать домой и проспаться. Здесь пока что тебе нельзя долго торчать – наведёшь подозрения на нас. Я вызову кое-кого из полиции, и она тебя отвезёт, окей? – увидев молчаливое согласие на лице секретарши, он улыбнулся и даже ласково потрепал её волосы, - Одежду оставь тут. Если вернёшься ещё – будешь переодеваться в неё тут. Ты ведь ещё вернёшься, а? - Санс, послушай. Ты спрашивал, почему я ушла от Чары в такой панике. Просто там, у неё дома, я взяла кое-что, что мне не принадлежит. Я хотела придать это огласке, но не знаю, куда идти, чтобы меня не поймали с этими вещами. Вот, взгляни. Может быть, ты знаешь, что теперь с этим делать? – она извлекла из сумки шесть различных папок и вручила их Сансу на свой страх и риск. Да, она знала этого парня буквально первый день, но наверняка не последний. В планах Фриск наверняка был пункт о том, что она просто обязана сюда вернуться. Папирус тем временем звонил куда-то по телефону, видимо, вызывая знакомого офицера. Кажется, даже полиции в этом городе верить нельзя, если только у тебя нет там друзей. Наверняка именно поэтому Санс и не подпустил её к первому попавшемуся патрулю. Мужчина напротив медленно взял врученные ему папки и, развернув случайную из них, синюю, начал внимательно читать. И только где-то спустя пять минут, когда он тщательно изучил всё, собранное в синей папке, Санс поднял глаза. Он улыбался, а взгляд отчего-то был наполнен тревогой, печалью и странными, задавленными где-то глубоко страхами. Фриск подозревала, что он только притворяется ленивым тюфяком, на деле являя собой нечто куда большее, но пока что ничего не могла объяснить. - Малая. Мы гонялись за этими материалами целый год, понимаешь? Ты хоть и не из наших, но уже сделала для отряда больше, чем я за весь сраный год. Я…буду очень рад, если ты вернёшься. Езжай к Меттатону и никому не говори о том, что нашла. Я тебе обязательно всё объясню, только немного позже. Сейчас ты должна уехать подальше от дома Дриимурров. А я…я буду следить. Санс улыбался, когда они выбирались обратно через люк. Санс улыбался, когда Папирус, всё ещё тиская девушку, всеми фибрами души просил привезти ему что-то из мерчендайза с Меттатоном. Санс улыбался, глядя, как из-за угла появляется полицейский мотоцикл с девушкой за рулём. Он не прекращал улыбаться, хотя явно уже давным-давно не хотел этого делать. Что бы с двумя этими братьями ни случилось – больно им обоим было до сих пор. Только Сансу чуточку больше. - Меньше всего я хочу знать это, слышали?? Разве я многого прошу? Твою мать, я просто хочу знать, где мой секретарь! Я ЗНАЮ, что она вышла из дома Дриимурров, я им уже пять раз звонил, уточнял! ПОНИМАЕТЕ? Она там, в Сноудине, и скорее всего одна! Если с моей маленькой Фриск хоть что-то случится, я от вас мокрого места не оставлю!! Какого же…да какого хера вы молчите в трубку?? Вы там совсем что ли прихуели, а? Если вы сейчас же не поднимете отряд, я вас разорву, ЯСНО?? От вас и вашего участка не останется даже блядского мокрого места! Сегодня, кажется, у каждого члена корпорации МТТ прибавилось несколько седых волос. Меттатон был в бешенстве. Всем было прекрасно известно, что когда босс в таком состоянии, к нему лучше вовсе не приближаться. Шайрен с подругами спрятались в архиве, Альфис была вынуждена выскочить на ресепшен и ждать там, пока эта локальная катастрофа не закончится. И поэтому Бургерпэнтсу, которого по какой-то причине вызвали к Меттатону в личный кабинет, сейчас ой как не повезло. Ему вообще мало по жизни везло. Родители его жили в глубинке, а сам он приехал в Андервилль, желая заработать какие-никакие деньги. Меттатон был для него кумиром с телевизора, но теперь, оказавшись внутри этого дурдома, он понимал, какова же изнанка его волшебной ласковой улыбки. Понял, что Меттатон – эгоист, транжира и скандалист, каких мало, и что он совершенно не ценит то, что делается для него. И теперь, стоя напротив него и слушая, как он ругается по телефону с начальником полиции, Бургерпэнтс сильно жалел, что не смылся вовремя. - А ты что тут стоишь? Я тебя что, звал? Иди и ищи свою соседку по комнате, ясно?? - Ты ж сам меня вызвал, Меттатон. Забыл что ли? - Сколько раз повторять, никаких больше фамильярностей! Ты больше не мой секретарь, вот и не зови меня по имени, твою мать, это что, так сложно запомнить? Господи, иногда я жалею, что вообще тебя взял! - Так нахрен тогда тут до сих пор держите, если я такой безнадёжный? – где-то внутри Бургерпэнтса закипал гнев и несправедливость. Сперва Кэтти и Брэтти из отдела публикаций над ним смеялись всё утро, теперь ещё и этот псих. Нервы стали натягиваться, как гитарные струны. - Да пошёл ты в жопу! – Меттатон одним жестом смёл всю косметику со стеклянного столика. Склянки и коробочки полетели на пол с диким грохотом и шумом. - Ну, я как бы уже там, так что не вопрос, - работник усмехнулся боссу в лицо, кое-как контролируя себя. Складывалось ощущение того, что Меттатон нарочно вызвал именно его, чтобы наорать. Босс достал из небольшого минибара бутылку вермута и сделал несколько мощных глотков. У них обоих были проблемы с алкоголем, но если Бургерпэнтс кое-как себя сдерживал, просиживая всю свою выходную субботу в пабе Сноудина, то Меттатон пил без конца. При малейшем перебое в планах, смене настроения, усталости или депрессии. - Грррр! Знаешь что? Не в моих правилах вот так брать и выкидывать на улицу, так что я тебе настоятельно рекомендую написать по собственному желанию! Если ты не хочешь её искать, то так мне и скажи! – он сделал ещё два глотка из бутылки, свирепея на глазах. Меттатон не спал всю ночь, зависнув в одном из клубов до рассвета, а после понял, что его Фриск находится в Сноудине, одна и без транспорта. В этом районе с ней могло случиться всё, что угодно. Переживал ли Бургерпэнтс за свою соседку по комнате? Ещё бы. Но срываться в этой связи на других никогда не было бы в его привычках. У него в привычках только выпивка, сигареты и самокопание. - А вот возьму и напишу. Шестьдесят второй раз уже, но напишу. Посмотрим, как скоро ты отыщешь мне замену, кто ещё станет работать с кем-то вроде тебя! Знаешь что, Меттатон? – он вообще забил на правила приличия, поддавшись на чужую экспрессию, - Закрой своё хлебало и внимательно слушай то, что я тебе скажу. Слушаешь? Так вот, пошёл ты! Пошёл так далеко, где мы точно не встретимся! Я напишу заявление и уйду, пойду работать в кальянную Маффет, а ты будешь вечно искать кого-то с таким же ангельским терпением, как у Фриск. А каждому посетителю в кальянной я буду рассказывать о том, какая же ты прогнившая дрянь. Покеда! Когда полицейский мотоцикл затормозил около центрального входа компании МТТ, а Фриск слезла с заднего сиденья, откуда-то из верхних окон резко вылетело стекло, а сразу за ним вылетела недопитая бутылка вермута, с грохотом разлетевшись по асфальту. Фриск точно знала, кто там сходит с ума, а Альфис, что сидела на диванчике внизу и ломала пальцы, только это подтвердила. - Ф…Фриск! Боже правый, наконец-то! Где же ты застряла так надолго, он тут уже зверствует. Кэтти и Брэтти спрятались в кладовке, а Бургерпэнтс пишет заявление об увольнении! - Альфис, успокойся. Успокойся, со мной всё в порядке, я просто не смогла найти транспорт, и меня подбросили сюда. Скажи спасибо этой бравой полицейской. Без неё я бы ещё часа два добиралась. - Чё как, ботанка? – полицейская сняла мотоциклетный шлем и довольно улыбнулась. По пути они с Фриск успели вскользь познакомиться. Этой девушке было 26 лет, и её звали Андайн. Она была связана крепкой дружбой с Папирусом и Сансом, а также, судя по всему, была неплохо знакома с Альфис. Она и подтвердила опасения Фриск о том, что полиции в этом городе верить никак нельзя. Андайн была в курсе, насколько здесь гнила система охраны порядка, но ничего не могла сделать в одиночестве. Также она рассказала о том, что Папирус, глядя на неё, тоже собрался идти в полицию, а ей попросту страшно отпускать его, такого невинного и доброго, жаждущего справедливости, в этот змеиный клубок, давным-давно купленный правительством. Его просто сожрут. Сама Андайн отличалась крайне сильной волей и духом, вот и не давала себя задавить. Она тряхнула красно-рыжими волосами, собранными в высокий тугой хвост, и улыбнулась: - Ваша секретарша знала, к кому обратиться. Одна посреди Сноудина – это ещё ухитриться надо. - А…Андайн, п-привет! – голос Альфис стал заедать гораздо сильнее обычного, кажется, она и вовсе проглатывала слова, которые хотела сказать. Щёки налились румянцем, а хруст пальцев, кажется, усилился вдвое, - Н-не ждала тебя увидеть. - Как и я не ждала, что ты в состоянии выйти из комнаты. Слушай, пока у вас тут происходят такие зверства – может, проедешься со мной до участка? Там в компьютерном отделе кое-какая помощь нужна. Эти тупицы сами не в состоянии справиться, а у тебя мозги на месте. Неудивительно, что Альфис мигом растеряла все свои внутренние силы при виде неё. Без сомнений, Андайн была прекрасна. Сильная и крепкая, она опиралась на рабочий чёрный мотоцикл с символикой полиции. Тёмно-синяя форма с кожаным ремнём и сапогами, пистолет, закреплённый на бедре, уверенный взгляд тёмно-зелёных глаз и усмешка, чуть снисходительная, но на редкость добрая. Она протянула руку в кожаной перчатке, предлагая Альфис сесть. - Х-хорошо. Можно я опять одолжу твою куртку? - А то. На байке кататься достаточно холодно. И да, шлем ты на себя тоже наденешь. У меня-то башка крепкая, а вот ты, - Андайн вновь улыбнулась и взяла с мотоцикла кожаную куртку, кутая в неё Альфис, - Надевай шлем и садись. А ты, дуй-ка к своему боссу, пока он всё здание не сравнял с землёй. Окей? - Уже бегу. Спасибо тебе, Андайн! - но девушки уже умчались, скрываясь где-то за углом новостроек. Следовало просто сделать глубокий вдох и идти уже по привычной дороге наверх, навстречу вылетевшей из окошка бутылке вермута. Да уж, Меттатон был весьма и весьма нестабильной личностью. А уж если сотрудники стали увольняться сами, то дела неважные. Она даже не стала стучаться, просто зашла в кабинет, сразу же закрывая за собой дверь. Сквозняк внутри стоял безумный, окно было распахнуто настежь, а Меттатон сидел на полу, глядя куда-то вниз и будто уйдя на некоторое время в транс. Она проработала с ним уже месяц, но таким взбалмошным не видела никогда. - Кто там ещё? Это ты, чудила? Ну, и где твоё заявление, а? Я жду! - Здравствуйте, Меттатон. Босс медленно обернулся, осознавая, что говорит с ним совсем другой голос. Он был взъерошен, без всяких следов макияжа, даже линзы он не надел, заменяя их привычными для этого места очками. Сейчас они слегка перекосились, хоть он этого и не замечал. Глаза за тонкими стёклами резко загорелись, и Меттатон подпрыгнул, налетая на неё и сжимая в объятиях: - Фриск, дорогуша!! Ну где же, где же тебя носило, а? Я был готов сравнять с землёй полицию, когда узнал, что ты одна и в Сноудине! Звонил Дриимуррам, и мисс Чара сказала, что ты ушла на рассвете. Куда, дорогуша, КУДА? - Со мной-то уж точно всё в порядке, а вот то, что вы тут устроили, неприемлемо, - голос Фриск звучал мрачно и укоризненно, словно она – мама, отчитывающая подростка-бунтаря, - Меня не было буквально сутки, даже меньше, а вы уже уволили Бургерпэнтса и перепугали весь персонал до полусмерти. А ещё от вас несёт вермутом, и вы выкинули бутылку в окно. Где такое видано? Кажется, Меттатон даже не знал, чем ей возразить. За этот месяц он привык считаться с мнением секретаря, потому что она всегда, всегда оказывалась права. И теперь, когда она, будто бы строгая мама, отчитывает его за содеянное, в душу стал пробираться стыд. Раньше он позволял себе истерики без тени сомнений, но никак не теперь. - Но Фриск, дорогуша, я же волновался о тебе, и никак не мог… - Это не повод срываться на сотрудниках, Меттатон. Я понимаю твои чувства, я бы тоже волновалась. И я очень рада, что дорога тебе, - она сама не заметила, как перешла на «ты», - Но нападать из-за этого на моих друзей – никак не выход. Ты ведь это понимаешь. Тебе тяжело, ты перенервничал, да ещё и выпил вчера наверняка после подписания соглашений. Так ведь? Прошу, отмени заявление Бургерпэнтса. Он не заслуживает такого отношения. - На, подавись своим заявлением. Привет, Фриск, - раздался озлобленный голос Бургерпэнтса. Он просто спихнул бумажку Меттатону в руки и вышел, на ходу бросив, - Я валю отсюда. А ты, Фриск, звони как-нибудь! – Бургерпэнтс вышел вон, громко хлопнув дверью. Кажется, это был и вправду его последний рабочий день. Хотя, согласно трудовому договору, он имел право ещё месяц безвозмездно жить в общежитии в случае увольнения по собственному желанию. Но, так или иначе, его натянутые, будто канаты, нервы в конце концов лопнули. И теперь он наверняка уйдёт в ближайший паб, заливать пивом свою очередную неудачу. Такое с ним было всегда. Прошло где-то три часа прежде, чем психоз Меттатона окончательно улёгся. За это время Фриск пришлось переделать много дел. Она обегала несколько отделов, уговаривая персонал вернуться на свои места, писала объяснительную от имени Альфис, чтобы объяснить её отсутствие, спешно отзванивалась тем, у кого на сегодня были назначены встречи с Меттатоном, чтобы дать понять – его сегодня не будет. Самого же босса она спешно отпаивала чаем из автомата внизу, попутно заперев минибар, а ключ спрятав. Она не стала говорить ему ни о том, что происходило с ней в доме мэра, ни про своих новых друзей. Упомянула только Андайн, попросив, чтобы Меттатон намекнул её начальству о повышении для этой девушки. И только тогда, когда босс наконец заставил себя окончательно успокоиться, он тяжело выдохнул и сказал: - Послушай, дорогуша. Мне…мне сегодня потребуется твоя помощь. Тебе нужно будет кое-куда поехать со мной. Только прошу, обещай, что никому не будешь болтать о том, что там увидишь. - Обещаю, Меттатон. Куда мы едем? - Едем в психиатрическую лечебницу Андервилля. Мне необходимо кое-кого навестить. В машине расскажу, кого. Боюсь, только тебе я могу доверить подобное, мне уже тяжело ездить туда одному, - он второпях накрасился и переоделся, стараясь скрыть следы своей истерики, кинул в рот жвачку, дабы отбить запах вермута, и вышел, велев Фриск сменить костюм на менее яркий. Раньше она и вовсе не знала, что в этом округе есть даже собственная дурка. Хотя, с другой стороны, не так уж это и удивительно. Если такая чертовщина уже несколько лет висит над городом, лишенным надежд на развитие, то наличие психушки тут обязательно. Автомобиль привычно мчался по шоссе, что вело на Вотерфолл. В этот раз она не сидела сзади, а наоборот, была на сидении рядом с ним, имея отличную возможность видеть лицо босса. Он сам сказал ей сесть здесь. На лице Меттатона не было ни кровинки, он был мертвенно-бледен и, кажется, серьёзно удручён. На часах было пять вечера, сумерки стали медленно накатывать на Андервилль, погружая его в привычную меланхоличную атмосферу. Босс долго молчал, видимо, собираясь с мыслями, но в итоге всё-таки заговорил, пользуясь долгой дорогой. - Дорогуша. Ты, должно быть, замечала за мной много странностей, какие трудно не увидеть. К примеру, почему я никогда не пользуюсь услугами личного водителя. Думаю, настало время тебе рассказать одну паршивую историю. Ты ведь понимаешь, что я не всегда был таким, как сейчас. Я поднимался к свету софитов достаточно долго, и во всём мне помогала Альфис. Она была моим другом детства. Мы всегда были в одной команде: Альфис, я и Блуки. Блуки – мой младший брат, ему сейчас всего семнадцать. И, понимаешь, когда человек только-только проникает в мир селебрити, у него сносит крышу. Как и у меня в своё время снесло. Многие думают, что я невыносимый, но они просто не видели меня в те же 18 лет. Я был просто ублюдком, и почти за всё, что я тогда творил, мне было стыдно. Альфис, благодаря кое-каким связям и своим хакерским примочкам, смогла продвинуть меня в шоу-бизнес – знаешь, мухлевание по мелочи. И Блуки всегда следовал за мной тенью, никогда не мог остаться один. Я люблю его, и тогда любил, всюду таская за собой. И в один день мы гуляли до рассвета, собираясь уже ехать домой. Мы сели на заднее сидение личного авто, болтая и смеясь, и даже не видели, что творит наш водитель. Как выяснилось позже, его подкупили, и он подстроил аварию, в которой мы должны были погибнуть. Но мы отделались легче, чем планировалось. Посмотри на меня, дорогуша, - Меттатон горько улыбнулся, указав одной рукой на пластину в своей щеке, - Этот металл в своё время спас мою жизнь. Альфис своими руками заменила им всё, что было возможно. Нам нельзя было ехать в больницу, там нас только добили бы. Моё дыхание, вентиляция лёгких подчинена этой железке, как и часть суставов в левой руке. Лучше бы тебе не видеть, на что было тогда похоже моё лицо. А вот Блуки повезло меньше – авария вызвала у него серьёзные повреждения мозга. С тех пор он ведёт себя крайне странно, порой даже пугающе. Он полностью переменился, и, к тому же, остался инвалидом. В той катастрофе он ослеп, а ещё у него очень странно функционируют ноги. Альфис попыталась помочь и ему, но мозг, увы, не удалось исцелить. - Я так понимаю…к нему мы сейчас и едем? - Да, дорогуша. Мы едем к Блуки. В тот день я понял, что быть известным – безумная ответственность. Я стал расширять своё влияние, словно последний параноик, избегая любой возможности подкупа или обмана в моей корпорации. И машину теперь я вожу только сам. Второй раз мне может и не повезти. Или унести жизнь кого-то ещё. Я этого не вынесу. Он замолчал, а Фриск не ответила, просто медленно коснулась его руки на коробке передач, сжимая её. Пальцы Меттатона кратко вздрогнули, он покосился на секретаря, но встретил лишь светлый и ясный взгляд. Фриск пыталась утешить его. Показать, что он не один в этом городе, и ему есть, на кого положиться. - Ч-что…в чём дело, дорогуша? - Гляди лучше на дорогу. Болота Вотерфолла летели за окном, краем глаза Фриск увидела то самое затопленное здание, что так и не смогли достроить. Ей казалось, что даже сейчас она видит там, на самом верху, крохотную фигурку Чары Дриимурр. Она вновь в одиночестве, снова замыкается в себе и молча ненавидит окружающих. Но Фриск не знала, как теперь, после кражи папок, она встретится с ней вновь. И встретится ли вообще? Она поймала себя на том, что хочет снова увидеть Чару. Тепло обнять, сказать что-то глупое, но хорошее, отчего она будет смеяться и обзываться дурочкой. Погладить по жёстким каштановым волосам, прижать к себе и согреть. Быть может, уложить спать и рассказать красивую историю на ночь. Снова потренироваться с ней в танцевальном зале. Да хоть что-нибудь, только чтобы не бросать её снова одну, без друзей. - Мы приехали, дорогуша. Блуки не любит яркие цвета, мы поэтому переоделись, - и верно, Меттатон сегодня был в чёрном. Полностью, только тёмно-сливовый галстук выбивался из композиции. Из макияжа тоже остались только стрелки и тушь, без всяческих ярких красок. Сама же Фриск переоделась в запасной костюм пепельно-серого цвета с чёрной рубашкой. Вот только теперь возникал вопрос – почему и как Блуки различает цвета, если он слепой? Коридоры больницы были пустынны и белоснежны, кажется, обыкновенные стереотипы о психушке здесь не совсем применимы. Тишину нарушал только стук каблуков Меттатона и редкие разговоры в кабинетах или палатах. Кое-где стояли пустые каталки, а палаты в основном были заперты. Казалось, что с каждым новым шагом Меттатон всё сильнее сжимает руку Фриск. Он упорно смотрел прямо и не отводил взгляда. Похоже, посещение брата ему и правда давалось тяжело. Его нельзя было бросать на таком деле в одиночестве. В палате под номером 23, в которой должен был лежать Блуки, его не оказалось, а девочки-медсёстры сказали, что он находится на групповой терапии, и можно побеседовать с ним там. Не прошло и пяти минут, как они уже стояли у двери с табличкой: «Аудитория групповой терапии, танцевальный зал». - На сцену выходит Напстаблук! – раздался женский голос за дверью, и Меттатон сразу же открыл дверь, за которой заиграла причудливая электронная музыка, - Давай, Блуки, покажи, чему ты научился за эту неделю. Взгляду Фриск предстала приятная на вид комната, оформленная в тёплых тонах. Несколько кресел, приятный запах мятного чая, книжные полки и небольшая сцена с самодельным занавесом. В креслах-пуфиках сидели другие пациенты, и все до единого сейчас смотрели прямо туда, на сцену. Меттатон коротко перемигнулся с доктором и присел на одно из кресел. Фриск последовала его примеру, тоже уставившись на сцену. Напстаблук или просто Блуки, оказался молодым юношей 17-ти лет отроду. Опрятная голубая рубашка, исчерченная белой клеткой, бледная, почти белоснежная кожа и смешные светлые шорты до колена. Тёмно-шоколадные волосы были аккуратно пострижены, из-за чего достигали ушей и образовывали премилую чёлку, что достигала густых тёмных бровей. Он танцевал на сцене, поигрывая белыми пальцами небольшой тростью. В этот момент Фриск решила про себя, что в роду Меттатона пластика движений – это семейное. Блуки двигался ничуть не хуже своего брата, хоть и ничегошеньки не видел. Его глаза были затуманены белой пеленой, что придавало его лицу слегка гипнотическое выражение. В какой-то момент он даже неожиданно одолел «лунную походку», совершенно уверенно двигаясь по сцене и выделывая, казалось, невозможные пируэты ногами. Что творилось в его голове? Это понятно не было. - Умница, Блуки, ты просто молодец! Я же говорила, что у тебя получится, - врач, дождавшись, когда он закончит, одарила его парочкой комплиментов, - Блуки, милый, к тебе тут брат пришёл, вместе с подругой. - М…Меттатон? – голос Блуки был едва слышен, настолько тихо и смущённо он разговаривал. - Ну кто же ещё, солнышко! – весьма приободрившийся Меттатон встал с кресла и, приблизившись к сцене, бережно снял брата оттуда и поставил на пол. Блуки практически тут же прильнул к нему, смыкая веки. - От тебя приятно пахнет, Меттатон. Будто бы малиновый чай. И немного вишнёвой жвачки. Тебе понравилось? - Ещё спрашиваешь? Ты просто молодчина. Я и не знал, что мой братик умеет так классно танцевать. Блуки, познакомься, это Фриск, моя секретарша и верный друг. Блуки медленно приблизился, протягивая руки вперёд, и стал неспешно ощупывать Фриск. Он коснулся ткани пиджака, пробежался по её пальцам. Коротко потеребил в руках прядь волос и прохладными, спешными отчего-то теперь движениями ощупал лицо. В глаза Фриск устремился пустой невидящий взгляд мутно-белых глаз: - Фриск. Очень приятно. Меттатон никогда не водил сюда друзей. Даже Альфис не позволяет сюда ездить. Должно быть, я смутил тебя тем, как к тебе прикасаюсь. Прости, я…просто не могу иначе узнавать, как выглядят люди. Прости, прости… Честно сказать, Фриск растерялась в первые несколько секунд. Буквально за мгновение Блуки, более-менее уверенный в себе, сгорбился, обвивая руками локти, и виновато опустил голову. Кажется, это была лишь часть его психических проблем – комплекс вины. Кое-как утешив Блуки, Меттатон и Фриск вызвались отвести его назад, в палату, чтобы он снова не заблудился и не пытался вылезти на крышу, как сделал в последний раз. Тогда-то Фриск стали видны его проблемы с ногами. Удивительно, что Блуки, до этого так прекрасно двигающийся на сцене, настолько плохо ходит. Он неуверенно цеплялся за Меттатона на каждом шагу, а ноги были искривлены до неестественного. Это не причиняло ему боли, они просто плохо слушались. Они вернулись в палату №23 и бережно упаковали Блуки в кровать. Все процедуры для него на сегодня были уже пройдены, а подняться следовало только к ужину, в восемь часов вечера. За окном был виден красивый и нежный серп месяца, что вылез посреди сумеречного сиреневого неба. Блуки спокойно и мерно дышал, чувствуя, как старший брат крепко держит его за руку. - Жаль, что я не могу смотреть твоё шоу, Меттатон. Я уверен, ты отлично выступаешь. Но я могу слышать тебя там, по телевизору. Ты говорил, что пропал ещё один человек из Сноудина. - Да, это…это чудовищно. Второе исчезновение за месяц. Я уже и не знаю, что творится. - Не волнуйся об этом. Ты ведь помнишь, как быть в безопасности, да? – он погладил Меттатона по руке, повернув к нему голову и окинув невидящим взглядом. На лице появилась еле-еле заметная улыбка, - Прошу, приезжай почаще, хорошо? Я понимаю, у тебя много дел. О нет, прости…похоже, это было слишком нагло. У тебя руки дрожат, это, наверное, я виноват…прости, Меттатон, прости, - Блуки снова свернулся в клубок, забираясь под одеяло с головой и отпуская руку брата, - Я меньше всего хотел стать такой обузой для тебя. Прошу, прости. Я надеялся, что смогу исцелиться, но я тут слишком долго. Я не смогу, Меттатон. Я не хочу быть обузой для тебя вечно, поэтому, может быть… - Что…что ты такое вообще говоришь, Блуки? – дыхание Меттатона участилось. Он сорвал с брата одеяло и, вернув его в сидячее положение, крепко обнял, смыкая глаза. Казалось, что босс вот-вот расплачется. Он спешно гладил Блуки по спине, не находя слов, чтобы его утешить, - Я люблю тебя, Блуки. Люблю больше всего на всём белом свете. Ты вылечишься, обязательно. Я когда-нибудь смогу, у меня получится найти врача, что сможет всё исправить. Глазки тебе вылечить, может, и ноги тоже. Слышишь, Блуки? Если с тобой что-то случится, я не вынесу этого. - Я болен, Меттатон. Я закончился. Нет разницы, в этом я мире или в другом, - теперь слова Блуки звучали куда менее уверенно. Кажется, объятия и тёплые слова брата отталкивали мысли о смерти на второй план, а то и на третий. - Нет, малыш. Нет. Я тебя никуда не отпускаю. Ты обязательно выздоровеешь, и я тебя с собой заберу. Снова увидишься с Альфис, сможешь писать музыку, как всегда хотел. Мы…мы сможем снова построить домик на дереве, а ещё ты сможешь снова много-много рисовать, как раньше. Прошу тебя, Блуки. Да, ситуация выглядит безнадёжной, но…прошу, потерпи. Ради меня. Потерпи ещё немного, и мы выберемся. Вернёмся в наш старый дом, который ты любил. Я там ничего не трогал, всё на своих местах, - голос Меттатона коротко дрогнул, словно он вот-вот заплачет. - Обещаешь? – кротко спросил Блук, снова вперившись в глаза брата своим мутным взглядом. - О…обещаю. Обещаю, малыш. - Вам пора идти. Время уже позднее, - кажется, Блуки больше не хотел с ними разговаривать. Но он старался улыбаться, чувствуя, что брату на глазах становится плохо. - Пока, Блуки. Я очень скоро вернусь, ты оглянуться не успеешь. Как только смогу! – Меттатон спешно вышел из комнаты, шаги стали слышны в коридоре. Фриск медленно встала, тепло ему улыбнувшись. - До свидания, Блуки. Была рада познакомиться с тобой, - она уже собралась выйти из помещения, как больной мальчик на койке окликнул её. - Фриск. Вы ещё здесь? Я слышу, что здесь. Я бы хотел вас кое о чём попросить. Пожалуйста, берегите его. Он не должен плакать из-за меня. Я вас обязательно дождусь. Удачи вам. Дав ему негромкое обещание беречь Меттатона от нервных срывов и лишних слёз, Фриск направилась на поиски босса. Нашёлся он внизу, в своём автомобиле. Меттатон сидел за рулём и спешно подправлял макияж на лице, попутно протирая глаза влажной салфеткой. Белки глаз покрылись красной сеточкой капилляров, очевидно, Меттатон разрыдался, оставшись наедине с собой. Глаз дёргался, руки всё ещё тряслись, а ком в горле не спешил отступать. - Фриск, дорогуша. Поехали отсюда, я…видеть это место не могу. Поехали в кальянную, затянемся немного? Там, в Хотлэнде. Кальянную держит Маффет, моя…соперница. Я её терпеть не могу, но дым там потрясающий. Мне срочно нужно устаканить в голове это всё. Автомобиль снова мчался по трассе, минуя указатель «Психиатрическая клиника Андервилля». В этот раз Фриск не глазела по сторонам, она старалась занять мысли Меттатона разговорами, чтобы не дать ему снова разрыдаться. Ему было тяжело даже думать о том, что его Блуки в таком положении. Что его младший брат задумывается о смерти. Они говорили ни о чём, но, кажется, Меттатону становилось куда легче от такой бессмысленной болтовни. Кальянная же встретила их соблазнительным сладким запахом. Струйки дыма в абсолютно пустом отчего-то помещении витали в воздухе. Но, как только они сели на мягкие диваны и сделали заказ, мобильник Меттатона сотряс своим сигналом всё заведение. - О, боги. Кто там ещё? – он взял трубку, заранее огрызаясь, - Алло? Я ведь ясно сказал, что все дела решаются через секретаря! Куда? Вам ясно сказали, что я никуда не пое…о господи. Ладно, ладно, я скоро буду. Но чтобы не больше получаса! – он повесил трубку, готовый просто сплюнуть на пол своим гневом, - Фриск, дорогуша. Прости, мне придётся уехать ненадолго. Жди меня здесь, подыми немного сама. Никуда не уходи, потом встретимся здесь же, я за тобой заеду. Хорошо? - Конечно. Правда, я раньше кальян-то и не пробовала. - Распробуешь без меня, дорогуша. Маффет, милая, этой леди за мой счёт! Она осталась одна, а шум мотора автомобиля вскоре стих где-то за окном. Довольно странно было быть в подобном заведении единственным клиентом, да ещё и потягивать дым с неведомым мятным вкусом. Это было вкусно, хоть и слегка кружило голову. Краем глаза она приметила, как какой-то человек зашёл внутрь и сел в углу, вчитываясь в меню. Вторая затяжка, третья, четвёртая. Меттатон не говорил, что эта штуковина настолько сильно действует на голову. Это вообще кажется ненормальным, ведь кто-то может курить подобное часами. Шестая затяжка, седьмая, восьмая – Фриск почувствовала, как же адски хочется пить. Сухие губы жгло, а нёбо иссохлось. Она попыталась встать на ноги, чтобы купить что-то в баре, но практически сразу соприкоснулась виском с ковром на полу. Горло просто взмолилось о том, чтобы срочно чего-нибудь попить, а зрение мутило. Она знала, что так обычно не происходит и не должно происходить. В этом кальяне было что-то, чему там быть не полагалось. Фриск отчётливо услышала, как по полу цокают каблучки. Тонкие ножки в чёрных кружевных чулках прошли мимо, мелькнула пола красивого сливового платья, кое-где прошитого золотом. Фриск не видела, кто его обладательница, но почему-то точно была уверена в том, что это и есть Маффет. - Прости меня, милочка, - заворковала она над лежащей на полу девушкой. У неё был причудливый высокий голосок, словно она нарочно говорила слишком быстро, - Я не хочу причинять тебе вреда, но, боюсь, это мой долг. Ничего личного, как говорится. Она развернулась на каблуках и стала спешно набирать номер. - Да? Она у меня, почти в отключке. Сопротивляться не сможет, приезжай и забирай. Флауи, душенька, ну когда я тебя подводила? Всё, жду! Практически сразу осознав масштаб локальной трагедии, что здесь случилась, Фриск попыталась встать, но тщетно. Похоже, вещества в кальян добавили вполне серьёзные. А что же скажет Меттатон? Он и без того на грани нервного срыва. А она, кажется, снова будет вынуждена по воле случая его напугать. Интересно, а взаправду ли его так вовремя вызвали на телевидение? Может, и этот звонок на самом деле был фикцией? Всё может быть. Сознание стало медленно отключаться, дым подступал к горлу тошнотой. Маффет присела на диванчик в ожидании гостей, а Фриск уже даже не могла различать предметы вокруг. Она коротко выдохнула, обвивая руками локти в попытках прекратить озноб, и поддалась эффекту веществ, прекратив сопротивляться. Мозг плавно и послушно сдал позиции, а веки сомкнулись. Она потеряла сознание.