UnderVille

Альфис никогда не говорила о том, что она не очень-то жалует свою жизнь. Она спокойно относилась практически ко всему, что происходит вокруг неё, хоть внешне этого и нельзя было сказать. Она частенько волновалась и нервничала, заикаясь без видимой причины, но при этом почему-то всегда сохраняла присутствие духа и уверенность действий. Это было её собственное магическое свойство, учитывая, что Андервилль никогда не располагал к спокойствию. Родилась она в Сноудине, во вполне обыкновенной семье. Папа работал на заводе, а мама – хлопотала по дому, ничего особо при этом и не делая. Младший брат Аон только и знал, что выбирать, в какой цвет ему покрасить волосы, а потом отправлялся в библиотеку к своим странным друзьям. Некоторое время Альфис тоже ходила с ним. В библиотеке они вовсе не читали, а играли в какую-то престранную настолку под названием «Гроты и Гремлины». Нет, то есть, не то что бы сама игра была странной: странными были друзья Аона. Забитые жизнью школьники в огроменных очках и с вечными сдавленными смешками. Не то что бы сама Альфис сильно от них отличалась, многие тоже считали её конченой ботанкой, но когда она волей случая нашла в шкафчике своего брата вырезки из порно-журналов, да к тому же ещё и липкие, ей как-то перехотелось с ними общаться, и она вновь замкнулась в себе. Мама вечно тревожилась, что у Альфис проблемы с друзьями, но это было не так. Она плохо общалась с братом, более того, они почти не контактировали. Всё ограничивалось стычками в коридоре дома и пререканиями на тему того, кто же умудрился сожрать оставшиеся вафли из холодильника. После очередной ссоры с братом Альфис действовала по старой привычке: набирала с собой еды и занимала семейный компьютер, смотря аниме несколько часов подряд. Да, это было, пожалуй, тем единственным, что её увлекало. Альфис тогда была подростком в не самом хорошем смысле слова. Она была, как это сейчас называется, хиккой. Редко, практически никогда не выходила на улицу без причины, доводила людей в Интернете до трясучки едкими колкостями, молча ненавидела своё отражение в зеркале и флегматично поглощала йогурт перед монитором. Словом, такую жизнь, помимо неё, ведут очень и очень многие, это можно было бы даже модным обозвать при большом желании. Но не всё было так запущено, как могло показаться, ведь у неё всё-таки были друзья. Причудливые, странноватые, но верные друзья прямиком из детских лет. Одним из них был Меттатон из деревни Тихая Зона, что совсем недалеко от Андервилля. У его семьи был весьма большой дом, где жили мама, папа и трое братьев. Познакомились они в тот день, когда Альфис снова пришла в какой-то компьютерный клуб, чтобы спустить там карманные деньги. Да, в этом, честно сказать, их городок отстаёт от всего белого света. Компьютерные клубы до сих пор действовали, существуя ради тех, кто приходит туда не за игрой, а за атмосферой, ведь теперь у каждого ребёнка уже давно есть свой ПК. Альфис тогда было всего лишь 11 лет, а Меттатону – уже 14. Это был причудливый и странный юноша с приятной мягкой кожей, густыми тёмными волосами и очень, очень странным вкусом в одежде. Альфис отлично помнила, как он был убойно одет при их первой встрече: золотистая футболка с таким широким вырезом, что спокойно обнажалось одно плечо, белоснежные узкие джинсы и открытые сандалии, словно он вовсе на пляж собирается. Густые чёрные волосы с ярко-голубой прядью ближе к чёлке были аккуратно уложены, а глаза подведены броскими чёрными стрелками. Альфис тогда выпала в осадок, она и знать не знала, что парни могут так выглядеть. А Меттатон, как выяснилось, тогда подрабатывал в этом клубе и помогал пользователям решить мелкие проблемы. У Альфис не было проблем, кроме той, что выиграть в CS не получалось даже раунда, а время кончалось понемногу. - Эй, мелкая, что у тебя за проблемы? – она ощутила яркий запах фруктового одеколона, незнакомый парень склонился сзади и, положив свою руку на мышку поверх её, а второй заняв кнопки клавиатуры, он практически мгновенно застрелил противника метким ударом в голову, - Вот так-то, дорогуша, всыпь им! С тех пор они стали видеться регулярно, даже когда Меттатон уволился из компьютерного клуба за нехваткой времени. Альфис узнала для себя, что этот юноша, хоть и странно выглядит, очень приятен в общении. В каком-то смысле она даже восхищалась им. Меттатон стал отличной заменой любой подружке, ведь его можно было со спокойной душой красить и переодевать, слушая в ответ лишь счастливый смех. К тому же, у него было то качество, которым Альфис всю жизнь восторгалась – целеустремлённость. Невзирая на строгие нравы родителей и дурацкий психоз старшего брата Дамми, он игнорировал любые претензии в свой адрес и играл со своим обликом так, как ему хотелось. Меттатон рассказал о своей мечте, о том, что он хочет покорить однажды мир селебрити. Он снимал блоги, рассказывая в них всякую ересь и обучая девочек краситься, он много смеялся и шутил, добывал билеты на любое мероприятие, куда только захочешь. Когда Альфис с возрастом стала проявлять талант хакера, тот и вовсе зааплодировал на месте. Она медленно, но верно проталкивала его на различные талант-шоу, концерты и конкурсы, фестивали – словом, куда угодно, где он мог бы засветить свою мордашку и дать случайное интервью. И, когда он передавал приветы с какого-то случайного концерта под открытым небом, он непременно упоминал Альфис, а также своего младшего брата Блуки. О нём следовало бы упомянуть отдельно. Блуки был очаровательным крошкой, что вечно крутился рядом с Меттатоном, хватался за его руку и смущённо бормотал: «Метта, кто это?». Чудесное, аккуратно выстриженное каре цвета шоколада, аккуратный светлый костюмчик и слегка пустой, отсутствующий взгляд. Блуки всегда задумывался о чём-то своём, порой попросту выпадая из окружающего мира. Он очень сильно любил музыку, а потому, когда, скинувшись, Меттатон и Альфис подарили ему собственный MP3-плеер, Блуки отчего-то расплакался. А после не отрывался от этой штуковины, слушая музыку иногда даже во сне. Сперва этот мальчуган побаивался Альфис, как и любых новых друзей своего брата, но после полностью привык к ней и понял, что с ней ему уж точно не должно быть страшно. Они играли вместе в компьютерные игры, качали музыку и танцевали, разок Блуки даже ночевал у неё, и ту ночь, проведённую за просмотром «Покемонов» и поеданием салата, они никогда бы не забыли. Эта эпопея длилась долго и весьма упорно. Меттатон постоянно изменялся, модифицировал себя и свой облик, играя им так, как хотел. Он без конца красил волосы, прокалывал уши и не только уши, даже набил татуировку в виде каких-то совершенно причудливых узоров. Надо сказать, что оптимизма в попытках обрести славу ему было не занимать. Он постоянно крутился в местах, где есть кто угодно, способный спонсировать восходящую звезду. Он бегал на различные талант-шоу, где его уже выучили в лицо и без конца давали харизматичному пареньку второй шанс. Альфис же подтасовывала кое-где его результаты, выбивала его в первые ряды и всячески баловалась с сайтами того или иного шоу, чтобы друга наконец заметили. Пластика со временем всё хорошела и хорошела, он оттачивал каждое движение своего вечно меняющегося тела. И в один прекрасный день он, в очередной раз облачившись в какие-то безумные фиолетово-голубые тряпки, рванулся на фестиваль, на котором, быть может, ему повезёт. Даже если ему обычно не везло, он всегда возвращался с морем впечатлений и как-то быстро забывал о своей неудаче. Тьфу ты, вот бы Альфис так забывать обо всех на свете промахах в жизни. Она же, напротив, имела свойство регулярно грызть себя и накапливать в себе практически всё плохое, что могло произойти за жизнь. Она без конца винила в этом себя, в каждой мелочи, и порой плохо спала из-за этого. Она очень, очень хотела стать полезной для Меттатона, вытолкнуть наконец его в свет. Она снова села за монитор, сонно потягиваясь и проверяя статистику результатов очередного шоу. Как можно повысить шанс появления этой маленькой звёздочки на экране? Должно быть, подтасовать списки тех, кого должна опросить репортёрша. Альфис чудовищно хотела спать, а фестиваль отчего-то и не думал заканчиваться. Она покосилась на телевизор, что старательно трещал в углу, и на Блуки, который снова спал на кровати Аона, свернувшись клубочком. Брат в последнее время редко ночевал дома. - И сегодня мы бы хотели задать вопрос этому мальчику, мы его видим уже не впервые, и мы знаем, что его зовут Меттатон. Меттатон, скажите, вы и правда настолько увлечены тематикой фестиваля? – с улыбкой спрашивала щекастая репортёрша, передавая сияющему Меттатону микрофон. Дальше Альфис уже не слушала, сон накрыл её тяжкой волной бессмысленных видений и надолго укрыл от внешнего мира. - Альфис! Альфис!! – доносились вопли сквозь сон, и только с третьей попытки им удалось проникнуть в мозг спящей, - АЛЬФИС, БЛЯ! Она распахнула глаза, в спешке осматриваясь вокруг. Экран монитора давно погас, а телевизор был выключен. За окном медленно, но верно поднималось солнце, а Меттатон, кажется, только-только вернулся с фестиваля. Ноги в капроновых носках егозили по комнате, а Блуки сонно моргал, копошась в пледе на кровати и пытаясь из него выпутаться. - Чего ты орёшь, видишь, Блуки разбудил? – посетовала Альфис, приводя монитор в прежний режим статичного свечения в лицо, а также осознавая, что клавиатура отпечаталась на её физиономии. - Да, да, да, ДААА!! – Меттатон рухнул на колени, вздымая руки к небу, а точнее, к белому штукатуренному потолку. - Прекрати, пожалуйста, - она потянулась к лампочке на столе, как вдруг поняла, что свет в комнате Меттатон уже зажёг, беснуясь на полу, - Что у тебя в этот раз? - ПРОДЮСЕР, Альфис! Я нашёл себе продюсера! Спустя где-то минут пятнадцать визгов Меттатон наконец смог рассказать поподробнее о том, что произошло, да и то ради этого его стоило обрызгать водой из стакана. Как оказалось, когда Альфис отправилась в царство Морфея, фестиваль был в самом разгаре. Во время его болтовни с репортёршей к ним подошёл некий мистер Шаффлинг – высокий и статный, волевой мужчина с мягким взглядом зелёных глаз. В костюме, при галстуке, спокойный и улыбчивый, он вклинился в разговор и публично заявил, что много раз видел Меттатона на талант-шоу и теперь, восхищённый им, искренне хочет его продвинуть. И теперь, похоже, у её друга наконец-то появился счастливый билет на большую сцену, как он всегда и хотел. Радости, разумеется, у всех было навалом. Разве только его родители всё ещё относились к нему скептично. Дни полетели с огромной скоростью, а Меттатона они видели всё меньше и меньше. Альфис регулярно гуляла с Блуки, даже пыталась объединиться с девочками из соседнего двора – Брэтти и Кэтти, но толку вышло мало. Иногда им всё-таки удавалось выдернуть друга из бесконечных репетиций на небольшую прогулку по старым местам. Он всё ещё улыбался, хоть и куда более устало. Цветные прядки из волос пропали, полностью отдавшись мраку чёрного, а костюмы стали сменяться куда более пафосными, безумными и…чужими. Это был чужой стиль, не принадлежащий руке Меттатона. Высокий воротник и длинные рукава стали неотъемлемой частью образа, он никогда не обнажал шею, руки или талию, как любил делать раньше. Безразмерные футболки с огромным вырезом на всё плечо, разумеется, тоже исчезли. Блуки выражал беспокойство тем, что брат почти не бывает дома. Он постоянно бегает то на студию, то вовсе к своему продюсеру домой, желая что-то обсудить. Он стал неаккуратно и слишком броско краситься, как не делал никогда. А сама Альфис просто не знала, что и думать. Она была встревожена, но даже не поведением Меттатона, а скорее его молчанием. Он ничего не рассказывал о том, как проходят репетиции номеров, а его вечная неиссякаемая энергия стала куда-то пропадать. Он очень быстро уставал, рано ложился спать и больше не играл с Альфис по сети по вечерам, как они привыкли. Потом он стал курить кальян, позволяя себе это уж чересчур часто. Но никто, ни Блуки, ни Альфис, ни уж тем более их семьи, не могли сделать ничего. Кроме одного человека. Альфис хорошо помнила, как чей-то чужой звонок раздался над её ухом поздним вечером, когда она снова засела за очередную серию «Гинтамы», заранее обложившись снеками и телефоном на всякий случай. На часах было около восьми вечера, кто вообще мог звонить ей в такое время? Альфис не любила телефон, не любила звонки, ведь все те, кто ей дорог, привыкли писать ей в сети. Но кто это, кому принадлежит незнакомый номер? - Алло? – сонный голосок Альфис слегка поскрипывал от долгого молчания. - Добрый вечер. Вас беспокоит полиция Андервилля. Это Альфис Колфилд? - Д-да. Я м-могу чем-то помочь? – приступ заикания подступил мгновенно. Что вообще полиции от неё нужно? Она ведь, кажется, ничего не натворила, а хакерские атаки на сайты шоу никого не интересовали. - Если вас это не затруднит, Альфис, явитесь в участок так скоро, как только сможете. Нам нужна ваша помощь в локальном расследовании. - Д-да, я…я могу приехать даже сейчас. А к…к кому я м-могу обратиться? - Вас проводят. Спасибо за сотрудничество, мисс Колфилд, всего доброго. Она не находила слов. Этот вызов был странным, но Альфис была искренне уверена, что не спутана ни с кем, чтобы иметь дело с полицией. Ей хотелось разобраться в этом, понять, что же пошло не так. А потому она не стала откладывать свой поход и, спокойно минуя силуэт мамы где-то в ванной, укуталась в клетчатое пальто и вышла на улицу. До участка идти ей было не так уж и далеко, можно было спокойно добраться пешком. Вот только она не учла того факта, что по Сноудину в тёмное время суток лучше вообще никогда не шляться. Район, битком набитый укромными уголками, словно был готов в любую минуту поглотить незадачливого прохожего. Ну, или его обитатели просто были чересчур агрессивны. Альфис хорошо помнила, как её схватили чьи-то чужие руки и заволокли в какой-то тёмный, беспросветный тупик. Как кто-то прижал её к ледяной стене и стал срывать пальто, шарф, а после – и мятую домашнюю рубашку. Как чужое дыхание отдавалось на шее, а в её глазах, наполненных страхом, отражалась чужая усмешка. - Ах ты паскуда!! – раздался чужой голос совсем рядом, и чья-то мощная рука, резко хватая насильника за шиворот, отбросила его так, что тот прокатился по асфальту не меньше метра. Силуэт спасителя, что было отчётливо видно в лучах уличного фонаря, принадлежал женщине. Её было трудно рассмотреть за пеленой недавней паники. Высокий хвост, сильные руки, обхваченные полицейской формой, а также явно серьёзные намерения по отношению к этому насильнику. Спасительница явно не собиралась останавливаться – ударив его головой об стену, она вновь уронила мужика на асфальт и принялась бить ногами, удар за ударом, механически точно. Пожалуй, это и была она. Их первая встреча с Андайн, тогда только начинающей в области охраны правопорядка. - Не зря я решила пойти и встретить тебя, - сказала она тогда, довольно улыбаясь и победно наступая ногой на поверженного преступника. Надо сказать, что уже тогда Альфис готова была нарисовать своими руками тысячу постеров с этой прекрасной, мощной, боевой леди. Глядя на то, как она отточенными движениями скручивает ублюдка, ставит на ноги и тащит за собой в участок, девушка вообще не находила слов, - Ты ведь и есть Альфис? Ладно, двинули ко мне. В участке они оказались один на один. Насильника передали в чужие руки, лишь слегка отчитав Андайн за то, что она едва ли не забила его насмерть. На что она только развела руками, заявив, что характером такая вышла. Там-то Андайн начала объяснять, что именно она и позвала Альфис в участок, потому что расследование, о котором идёт речь, она же сама и начала. Оказалось, что ей кто-то подбросил анонимное письмо, гласящее, что ей следует заняться человеком, имя которого Масс Шаффлинг – якобы, он мошенник, ломающий судьбы людей. И, косвенно узнав о дружбе Меттатона и Альфис, Андайн решила опросить её, как свидетеля. Сама же Альфис тоже изрядно занервничала, когда услышала это имя. Это и вправду был продюсер Меттатона, из-за которого её друг покатился куда-то далеко и явно надолго. Меттатон становился нервным и дурным, он много скандалил и кричал, а с братом практически не общался. Совсем недавно он учинил драку со своим старшим братом Дамми, после чего капитально поссорился с родителями, что явно были на стороне последнего. С тех самых пор Альфис ничего о нём больше не слышала. Даже переписка с Блуки ничем не могла помочь, он и сам не знал, что и думать теперь. Отчего Меттатон стал таким? Что случилось? Андайн не позволяла ей включаться в расследование, не позволяла кататься с ней и кого-то опрашивать. Она отказывалась чем-то это мотивировать. Хотя, честно сказать, именно это расследование их и объединило. Они могли обсуждать его детали постоянно: гуляя по улицам, возвращаясь по домам на мотоцикле Андайн глубокой ночью, даже за поеданием суши в ресторанчике. И, работая с ней, сопоставляя факты и полностью погружаясь в анализ ситуации, расставляя по полочкам информацию и ловя на себе порой даже восторженные взгляды, Альфис ликовала. Она была полезна. И не просто так полезна, она приносила пользу именно Андайн. Ловить на себе взгляд, полный восторженного непонимания, было бесценным чувством. Альфис даже казалось, что её голос дрожит чуть меньше, нежели обычно. Постепенно, медленно, но верно, темы разговоров расширялись. Андайн рассказывала о старике по имени Герсон, что вырастил её, как собственную дочь, о его лавке в Вотерфолле и дурацком стариковском нраве. Рассказывала о том, как ей довелось встретиться аж с самим мэром, и как он убедил её, что быть полицейским – это её судьба, когда крошка Андайн поколотила школьных хулиганов, вымогающих из школьников деньги. Она слушала, как Альфис неуверенно рассказывает о своей семье, о Меттатоне и Блуки, о брате, что теперь окончательно взял за основу игнорирование Альфис. А потом они отмахивались от этой болтовни и перескакивали на что-то более, по их мнению, существенное. Аниме, например. Яркие очаровательные воительницы с мечами наперевес, вся серия Final Fantasy с её романтичностью и эпиком, а после и другие огромные проекты. Частенько они проводили вечера в забегаловках, заканчивая на сегодня с расследованием и глазея на тех же, к примеру, «Трансформеров» на планшете. Эти вечера были упоительными, Альфис никогда не смогла бы позабыть эту дивную атмосферу, с которой просто не хотелось разлучаться. Она валялась в своей кровати, погасив монитор компьютера, и молча мечтала о следующей встрече. И в какой-то момент Альфис поймала себя на роковой, как ей показалось, мысли: она обожала Андайн. Она не просто фанатела, как можно было бы подумать, она была влюблена. Первая любовь подкралась настолько незаметно, что от такого можно было бы и словить инфаркт. Эта любовь была не ласковой и романтичной, как во всяческих новеллах и историях на японском языке. Эта любовь была, что называется, в камуфляже. В синей полицейской форме, с ярко горящими глазами и чёрным, новеньким пистолетом за поясом. У этой любви были сильные руки, громкий и звучный голос, которым она, казалось, могла сотрясти весь Андервилль, если бы хотела. Андайн была, кажется, именно тем героем, какого всегда не хватало в жизни Альфис. Многие девочки мечтают о супергероях, а вот о супергероинях – не так много. Но, кажется, именно это и был предел сахарных мечтаний одинокой, загнанной в угол девушки. Андайн ухитрялась занимать собой сразу две ниши – она была как объектом симпатии, так и просто прекрасным другом. Порой она напоминала Альфис ассасина, теневого убийцу, что скрывает лицо под чёрным мотоциклетным шлемом, сурового и беспощадного. А потом она поднимала шлем с лица и привычно широко улыбалась. Она всё делала широко и с душой. Альфис ненавидела себя за это. Да уж, она и без того создала для Андайн кучу проблем одним лишь своим существованием. О, да если бы только Андайн! Она ведь наверняка много раз, самого того и не замечая, могла опозорить Меттатона своим простецким поведением, могла стать неблагодарной дочерью и просто отвратительной сестрой. А уж сколько случайных людей она волей случая могла обидеть? Да, Альфис порой поддавалась отвратительным, удушающим приступам ненависти к себе. Она хотела, чтобы каким-то магическим чудом она однажды заставила бы себя измениться. И не по чуть-чуть, как в книгах по психологии, нет. Она хотела преображения. Как гадкий утёнок внезапно превратился в лебедя, так? Чтобы Андайн не было стыдно за неё хотя бы в полицейском участке. Она хотела выключить сердце в её присутствии, оставить только холодный рассудок, интеллект, которым Андайн так искренне восхищалась. Запрятать свои пристрастия куда подальше, забыть об аниме и снеках и показать себя такой, какой сама Альфис и хотела бы себя видеть. Стройной, холодной и рассудительной, с твёрдым голосом и ясным взглядом. И чтобы не было этих идиотских очков! В тот день она не слышала часов, не слышала мерного гудения монитора. Она стояла перед зеркалом в своей комнате в трусах и лифчике, скептично осматривая то, что видит. Вцепилась в свой живот пальцами и слегка оттянула. Альфис снова ненавидела себя. Ей на секунду показалось, что солнце потухло на всём белом свете. Нет, даже не так, оно светит для всех, но при виде Альфис отворачивается. Ей захотелось заплакать от одного воспоминания о том, как Аон обозвал её жирной, хотя лишнего веса в ней было самую малость, ещё и вкупе с низким ростом. Она упала носом на кровать и заплакала. В этот момент ей не хотелось ничего, ни мультиков, ни любимого мороженого, ни даже чужих прикосновений. Особенно их Альфис и не хотелось. Расследование двигалось, а Андайн не могла не замечать странной, невнятной хандры у новообретённой подруги. Альфис много работала дома, на расстоянии хакая камеры офиса Шаффлинга, всё меньше и меньше времени уделяла тому, что ей так сильно нравится. Она не рассказывала ничего о своих друзьях и семье, а если речь заходила о Меттатоне, так и вовсе замыкалась в себе. Андайн бесило это. Её вообще бесило многое в этом мире: коррумпированный штаб полиции, отвратительные алкоголики на остановке автобуса, инфантильность мэра, который нынче нихера не делает. Но всё это понемногу теряло свои гневно-алые краски, когда Альфис появлялась на горизонте. Андайн никогда не была мастером эпитетов и прекрасных слов, она была солдатом и всегда считала себя солдатом. Сперва она даже хотела учиться в военной академии, но Герсон уговорил её идти в полицию, чтобы там его девочка навела порядок. И теперь она осознавала, что сделала совершенно правильный выбор. Гнилая система охраны порядка требовала расшевеления, старичьё засиделось на своих постах, не давая молодой крови ни шанса, а глаза Герсона светились от счастья. А когда она рассказала ему про Альфис, он лишь улыбался и качал головой. Вот же старый дурак, вечно себе лишнего надумывает. А стоило ей только обмолвиться об Альфис раз, два, он сразу заводится: «Чой-та ты так много о ней болтаешь? Влюбилась, поди». Он всё был одержим тем, что Андайн обязана найти себе любовь, и как-то раз она даже подумала о том, что было бы, если бы этой второй половинкой оказалась Альфис? Надо сказать, что ни к чему плохому эти мысли в итоге не привели. Может, Андайн была бы даже не против? Альфис была милашкой, каких поискать, она смешно стеснялась, много болтала о комиксах и прочем гиковском хламе. Но самое главное было не это – она умела погружаться. Во всё, чем занималась, в каждое новое дело она ныряла с головой. Как и теперь, ощутив, что расследованию она может принести пользу, она мгновенно передёргала все возможные ниточки, что могли вывести на Шаффлинга. Честно пыталась сводить концы с концами, сводить несводимые факты. В каком-то смысле Андайн считала её гениальной. Но дело было в том, что с Альфис было тепло, одно её появление на горизонте заставляло все плохие эмоции отходить куда-то на задний план и прятаться там, уступая место разливающемуся внутри теплу. Словно кровь по венам бежит быстрее, заглядывая во все уголки тела. - И верно, влюбилась, - хихикал Герсон, глядя на свою подопечную и помешивая фрукты с вином в большом котле. Он снова варил сангрию, а запах стоял, казалось, на весь Вотерфолл. - Дурак старый, что ты вообще несёшь? Я и Альфис? - Хехе. А ты мне скажи, рыбка, что мешает мне так думать? Почему нет? Вот тут Андайн проглотила язык. Если честно, она не нашла бы адекватной причины для того, чтобы при случае отказать Альфис. И снова Герсон заставил её вернуться к дурацким мыслям о том, что было бы, если бы однажды Альфис подошла к ней и робко, с фирменным волнением и заиканием, предложила встречаться. Да, она бы именно так и сделала. Она бы долго мяла пальцы, нервничала и не знала, как бы лучше высказаться, чтобы не сделать ошибку. Она вечно боится накосячить, видимо, не понимая, что уже проделала огромную работу по расследованию о Массе Шаффлинге. Да, Андайн считала эту девчонку настоящим гением. Она была аналитична, имела удивительную способность погружаться во всё, что делает, с головой. Она никогда не отвлекается, глядя на камеры здания офиса Шаффлинга, она быстро и невероятно умело сопоставляет факты, словно с пелёнок это умела, а вот самой Андайн на это много времени потребовалось бы. Она порой даже помогала в участке, спасая от проблем местного компьютерщика Джерри. Андайн ненавидела Джерри, более того, этот парень, похоже, никому не нравился. Его давно собирались уволить за самовольные прогулы, но без должной смены, этого сделать никто не мог. А потому Джерри просиживал штаны в своём кресле до сих пор. Как бы было клёво, если бы его место однажды заняла Альфис! Они смогли бы видеться гораздо чаще, она уж точно больше не комплексовала насчёт своей полезности и раскрывала бы невероятно крутые и запутанные дела. Но у неё не было необходимого образования, более того, сама пока что не соглашалась сменить его, говоря, что ей нужно время. Ну, с другой стороны, для неё это весьма серьёзный шаг, и она не может просто так взять и пойти в полицию, да? А потому Андайн решила дать ей немного времени на решение. А уж о том, какая же она чертовски милая, и говорить не стоит! Очаровательный гик, с которым можно, обложившись едой и одеялами, можно смотреть мультики или отбитые смешные боевики всю ночь напролёт, восхищаться и смеяться над нелепыми героями и рассуждать, кто из них быстрее сдохнет. Или, напротив, до крови кусать губы, переживая за протагониста – ведь он слишком крут, чтобы умереть, да? Она давно хотела такого друга, как Альфис, словно с детства ей недоставало именно такого человека. Альфис было очень легко растрогать, она почти всегда была на эмоциях, хоть и всеми усилиями пыталась это скрыть. Андайн понимала на подсознательном уровне, что та просто выделывается перед ней, но, стоило лишь завидеть Альфис настоящую, то всё на свете забывалось. - И что тебя держит, доча? – прервал её размышления Герсон. Он всегда звал её именно этим словом, зная, что у неё нет родителей. Хотя, фактически, Андайн плевать хотела на тех, кто бросил её на произвол судьбы в детском доме. Ей было плевать на то, есть ли у неё мама и папа, ведь всегда есть Герсон. Старый дурак, который любил её всем сердцем, как дочь или даже внучку. - Не спрашивай, я и сама не знаю. Мне кажется, она…она для меня слишком другая. - Ох, да кого это останавливало? – он добродушно рассмеялся, докидывая дольки апельсина в варящееся вино, - Вот жена моя, Мирта. Совсем на меня не была похожа. Бешеная была, безумная, как ты почти. Всё куда-то неслась. Да, кстати, покорми черепашку. - Ага, - Андайн встала со стула и, прихватив заготовленный корм, отправилась к круглому аквариуму в углу. Там жила черепаха, которую очень странно звали – Фрося. В каком-то роде она была очень похожа на Герсона, они, кажется, даже почти ровесники. Обоим уже под сотню, - Так что, говоришь, жена твоя? - Какая жена? – Герсон недоумевающе взглянул на Андайн и пожал плечами, - Я забыл, о чём говорил. Неважно это, важно то, что вам нельзя разницы бояться. Вам же хорошо? Так и пользуйся этим. Чего бояться? Дружбу вы всё равно не растеряете. - Ооо, ты просто не знаешь Альфис. Она, мне кажется, вообще под землю закопается, если что-то не так пойдёт. - А ты сделай так, чтобы не пошло. Разве у тебя когда-нибудь что-то шло не так, а, доча? Чот я такого не помню, - он деловито улыбнулся, помешивая сангрию половником. - Ааа, чёрт тебя дери, Герсон! – она широко улыбнулась, понемногу приободряясь, - Я…я попробую. Как только закончим с расследованием, чтобы нам ничто не мешало. Хорошо? - Лучше не тяни. А вообще, знаешь, езжай прям сейчас к ней. Пока ещё не наступил вечер. А я в лавке сам справлюсь. И не смотри на меня так, чудовище моё лесное, давай, ищи любовь. Она только усмехнулась, уже надевая свою рабочую синюю куртку. Искать любовь, скажет тоже. Любовь и Альфис, подумать только. Андайн всю жизнь была уверена в том, что будет повенчана на своей работе, а никакая любовь ей попросту не всралась. Вот только теперь, когда она только-только начала разбираться в кавардаке, который стоял в участке, возникает любовь. Это как неуместная романтическая линия в боевике, которая там вообще не упёрлась никому. Хотя, Андайн никогда не ощущала себя героиней боевика, скорее, какого-то дурацкого детектива. Альфис, кстати, их любила, и порой смотрела, распутывая цепочку раньше самого главного героя. А потом обижалась на то, что сама себе заспойлерила. Ну разве она не гений? Окрылённая новым потоком мыслей на тему того, какая же Альфис умница, Андайн привычно вспрыгнула на байк, застёгивая куртку и просовывая свой высокий хвост сквозь дыру в шлеме. Надо было ехать обратно, к участку, в трижды проклятый Сноудин, который она не любила. Отвратительный район, полный гопников и дебилов. Куда взгляд ни кинь – везде какая-то гнилая тоска. А потому теперь она снова рвалась туда, желая навестить тот комочек света, который, по её мнению, совершенно зря украшает собой это убожество. Где-то под курткой завибрировал телефон, и, хотя Андайн обычно не так уж часто болтала за рулём, здесь бы её вряд ли кто-то заметил – на километр минимум одни болота, а новостройки Хотлэнда еле видно. - Алё? – она уверенно смотрела вперёд, даже не обратив внимание на то, кто посмел её беспокоить. - Андайн, э-это я! – знакомый, чуть дрожащий от волнения голосок, - Андайн, приезжай срочно! Т-то есть, прошу, постарайся поскорее п-приехать. Я нашла кое-что очень в-важное! Выслушав недолгую, но исполненную волнением речь Альфис, полицейская нажала на газ и ускорилась, понимая, что, судя по её интонации, медлить и правда нельзя. Подумать только, пока она просиживала штаны у Герсона, этот ангел работал, искал и копал, словно безумный, погрузившись в их расследование. Надо сказать, что у самой Андайн тоже были счёты с Шаффлингом – он попытался выселить Герсона из его домика с лавкой, но получил от ворот поворот – оба хорошо знали свои права. А теперь, похоже, Альфис отыскала нечто важное, зацепку, или улику против него! Ей хотелось выдавить из мотоцикла всё возможное, всё, что она только была способна, лишь бы как можно скорее оказаться около домика Альфис. Того самого, из тёмного кирпича, двухэтажного. Они жили в квартирке на втором этаже, Андайн даже номер домофона выучила. Но, как бы то ни было, очень скоро она уже привычно звонила в дверь, заведомо волнуясь. Альфис открыла почти мгновенно, она уже была в обуви и пальто. Волосы были взъерошены, а в пальцах она теребила небольшую видеокамеру. - Нет времени объяснять, мы едем в офис Шаффлинга. Андайн никогда не видела её настолько решительно настроенной. Похоже, Альфис даже позабыла о том, насколько сильно она волнуется. Она была полностью поглощена происходящим, крепко усаживаясь на заднем сидении мотоцикла, надевая шлем и всеми пальцами вцепляясь в Андайн. Она не стеснялась и не смущалась, на это, кажется, не было времени. И только по пути она более-менее объяснила, в чём дело. - Я кое-что сопоставила, и вот в чём дело. Сейчас он должен быть в своём офисе вместе с Меттатоном. Я хакнула систему слежки на ближайший час, и мы сможем пробраться и подсмотреть самостоятельно. Для этого камера, я хочу понять, что творится с моим другом. Уверена, дело в продюсере, из-за него Меттатон покатился по наклонной! - Вау, - Андайн вообще не верила, что именно Альфис сидит за её спиной и хватается за полицейскую куртку. Как будто Альфис мгновенно подменил её интерес к жизни утерянного друга. Хотя, прочие найденные улики тоже указывали на Шаффлинга, но, если добыть хоть какие-то вещдоки из его офиса, то его можно будет засадить на полную катушку, за всё и сразу. Пока система слежки и камер была благополучно отключена, две героини ворвались в здание с чёрного входа, честно прошмыгивая мимо охраны. Альфис не была уверена в том, что им стоит влезать в драку с этими громилами, к тому же, они не собирались спугнуть Шаффлинга. И потому, когда они наконец добрались до заветного кабинета и установили слежку, взгляду открылась причудливая и не самая приятная картина. Шаффлинг сидел в кресле. Как и всегда, в костюме и при галстуке, он довольно улыбался и периодически поигрывал пальцами на подлокотнике. Чёрные волосы привычно зализаны назад, но выражение его лица было видно лишь чуть-чуть, только чтобы рассмотреть усмешку. Никем не замеченные, девушки притихли, включив запись на камере и внимательно наблюдая. Комната была подсвечена неоново-голубыми тонами, до отвращения ярко светящимися в определённых местах. Некоторое время стояло молчание, а после продюсер негромким, басовитым голосом поторопил кого-то, кто находился за шторкой неподалёку. - Не заставляй папочку ждать, мой сладкий. Ты ведь не хочешь, чтобы тебе снова было больно? Выходи. Выходи сейчас же. - Да, я…я сейчас выйду, папочка. Андайн слегка скривилась, понимая, что голос из-за шторки явно не женский. А Альфис, кажется, была готова поседеть на месте. Этот голос принадлежал Меттатону. Она узнала бы эту интонацию из миллиона, та самая, когда он лепит на лицо фальшивую улыбку, чтобы всем угодить. Похоже, что и теперь он работал по тому же принципу. И вот он, наконец, показывается. Андайн ощутила, как Альфис вцепилась в её руку, нервничая и уже горя желанием прикончить Шаффлинга на месте. Меттатон был облачён в костюм, который делал его похожим на домашнюю девочку где-то 20-х годов прошлого века. Завитые в кудри чёрные локоны, голубое платьице до колена, белая лента в волосах и чулочки – ангел чистой воды. На лице была написана невинная улыбка, а взгляд был, кажется, даже слишком наигранно-детским. Он сложил руки в замок и приблизился, не переставая улыбаться. - Папенька, я сделаю всё, что вы только скажете, – он играл роль, которую его вынудил играть Шаффлинг. Неужели это и есть тот способ, благодаря которому Меттатон наконец появился на сцене? Альфис не могла в это поверить. - Да, лапочка. Ты же прекрасно знаешь, зачем меня спрашивать и отвлекать от важных дел? – Шаффлинг запустил руку в штаны, поспешно расстёгивая ремень, - Погоди, это что такое у тебя на глазах? Ты что, глаза подводишь?? Его голос мгновенно изменился, кажется, он сходил с ума от воплощения своей странной, больной фантазии. Меттатон отступил и закрыл лицо руками, играя свой спектакль. - Моя дочь подводит глаза! Теперь ты больше похожа на шлюху, чем на приличную девушку, Мелитта! Ты хочешь быть шлюхой, тебе это нравится?? Раз моя дочь хочет быть шлюхой, то оттрахаю я тебя тоже как шлюху! – его тяжёлая рука резко вцепилась Меттатону в волосы и заставила встать на колени. Один удар по лицу, второй, третий. Кажется, юноша уже плакал, но послушно делал то, что ему было велено. Он завёл руки за спину и, склонившись над его ширинкой, взялся за дело. Глотающие жуткие звуки уже были слышны, кажется, старался он на славу, при этом не переставая всхлипывать. Но очень скоро и это боссу надоело, Шаффлинг, вновь хватая его за волосы, заставил юношу подняться и, вставая, бросил его на кресло. Неоновые голубые лучи освещали лицо безумца, исполненное глухой похоти. Ножки в белых чулках развелись в стороны под натиском чужих рук, и Меттатон закричал. Ленточка из волос выпала и свалилась на пол, а Шаффлинг не переставал двигаться. Он жестоко и болезненно трахал своего подопечного, которого с такой искренностью обещал продвинуть и сделать знаменитым. Мгновенно стало ясно происхождение длинных рукавов и высокого воротника, его необщительности и броского макияжа, как у последней проститутки. Альфис готова была разреветься от несправедливости, от безумных стонов друга своего детства, который так задорно улыбался ей в компьютерном клубе и помогал во всём на свете. Воспоминания сами собой полетели сквозь голову: его бесконечные поиски, смех и улыбки, скакание по комнате с криками о том, что он нашёл себе продюсера, медленная деградация личности. Альфис ненавидела Шаффлинга. Она хотела, чтобы он умер. И вдруг воспоминания двух затаившихся девушек прервал резкий громкий выстрел. Звук разорвал уши напрочь, кажется, о глушителе стрелок вообще не слышал. Альфис бросила краткий взгляд на Андайн, но та, кажется, и сама была в недоумении, ведь она только тянулась к своему пистолету. Тело Шаффлинга с громким глухим звуком ударилось об пол, размазав по нему кровь. Только теперь Андайн, вцепившись в свой пистолет, выключила запись и показалась в комнате, вытягивая Альфис за собой. Кажется, ситуация приняла совсем другой оборот. Меттатон, вставший с кресла, теперь возвышался над своим поверженным вивисектором, нацелив на него украденный из-за пояса Шаффлинга пистолет. Голова босса была прострелена насквозь, а сам юноша не мог прекратить улыбаться. Он отбросил пистолет прочь и, как был, в окровавленном голубом платьице и взъерошенный, принялся пинать ещё тёплый труп ногами: - Я очень плохая дочь! Хуже дочери не найти! И как меня только, такую неблагодарную, земля носит, ты не знаешь, папочка?! – он расхохотался, одновременно обливаясь слезами, и сполз на пол, опираясь спиной на кресло. Его руки дрожали, а веки сомкнулись. Он сорвался. Судебное разбирательство о Массе Шаффлинге началось довольно быстро. Медики подтвердили сексуальное насилие над Меттатоном, который кое-как рассказал обо всём случившемся, многие подробности опуская. Оказалось, что продюсер насиловал своего подопечного, полностью подмяв под себя. Завёл себе игрушку с блеском в глазах и, угрожая публичным скандалом и унижением, запретил идти в полицию. Меттатон не мог отцепиться от руки Альфис, хватаясь за неё, как за самого близкого человека. Истерика, что нахлынула в момент убийства, прошла, сменяясь страхами перед судом. Начинающая звезда в конечном итоге, не без помощи свидетелей и Андайн, заработала себе только лишь условный срок, который после также сняли, заявив, что это можно было считать за самооборону. Больше продюсер Меттатону нужен не был, настолько сильно последствия этого чудовищного дела распиарили его. Он без конца болтал по всяческим каналам, находя в этом утешение и приходя в себя. Альфис теперь тоже не отходила от него ни на шаг, да и сам он очень сильно потянулся к старым знакомствам, как никогда раньше. Меттатон много обнимался, часто плакал и тискал младшего братика, который и вовсе ничего до поры до времени не знал. Андайн же обязалась защищать от любых гонений их обоих, и успела даже подобным образом отвадить бешеную жену Шаффлинга, которая напала на Меттатона в переулке, крича, что он убийца. Так же, как оказалось, у убитого ублюдка и вправду была дочь по имени Мелитта, законченная неформалка, что выводило отца из терпения. Узнав обо всех подробностях смерти отца, она чуть не сошла с ума, но с Меттатоном ни словом не обмолвилась. Теперь Меттатон на вершине, ему не нужен вообще никто, никаких спонсоров и продвижных компаний. Он сам себя выдвинул на столь высокий пост, стал выпускать собственные линейки духов, сладостей и бытовой техники. А сам он теперь восседал на троне главы корпорации МТТ, периодически выдвигая благотворительные акции и организовывая ловлю и травлю насильников по всему городу. Он благодарил Альфис всеми возможными словами, ещё не зная, что спустя совсем недолгое время она сделает то, на что слов благодарности просто не хватит. Он приветливо перемигивается с Андайн, а она лишь закатывает глаза и улыбается в ответ. Да уж, похоже, что лучшего исхода для такого кошмара и придумать нельзя. - Альфис, Альфис, смотри! Да смотри же ты, куда ты там уставилась?? Любимый голос заставил её выпасть из клубка воспоминаний в куда более приятное место. Сегодня у них обеих наклевался выходной, а потому они решили исполнить давно задуманный план: съездить в другой город, по соседству, в котором не так давно открылся океанариум. Андайн как-то упоминала о том, что в детстве, когда Герсон читал ей разные приключенческие истории, она искренне верила в то, что в будущем станет моряком. А после, где-то в тринадцать лет, собиралась стать водолазом, чтобы смотреть на подводный мир и искать сокровища где-то там, в недрах самой Земли. А теперь, кто же она? Она полицейская, и ей не до причудливых мечтаний. Зато здесь, в этом удивительном месте из стекла и воды, был выстроен храм, посвящённый её старым, давно забытым фантазиям. Океанариум был огромен, а морские удивительные твари водились в нём самые разные. Они часами смотрели за передвижениями рыбы-молота за плотным толстым стеклом, наблюдали за удивительным плаванием грациозного электрического ската, что был больше ладони размером. Но эпицентр восторга наступил тогда, когда они добрались до самого главного экспоната этого замечательного места. Только теперь Андайн, заметив, что подруга почему-то задумалась, стала резко трясти её за плечо. Альфис подняла голову и выронила мобильник, который держала в руках, на пол. Мимо них, всего лишь через плотное и толстое стекло, медленно и вальяжно проплывал огромный пятнистый кит. Было страшно подумать о том, какое точно количество килограммов сейчас медленно рассекает эту массу воды. Люди показались Альфис ещё более мелочными и крохотными, чем всегда. Это существо, что питалось, кажется, только морским планктоном, было таким огромным, что могло бы уничтожить весь океанариум при желании. Но оно, даже будучи такого королевского размера, было мирным и, скорее всего, даже ласковым. Вода, подчиняясь каждому его движению, спокойно касаясь потрясающего обтекаемого тела. - ВОТ ЭТО ДА! – выдала Андайн, прилипая к стеклу руками и лицом, как маленький ребёнок, - Вот это нихрена себе! Альфис, ты видишь? Какой же он огромный! - Ещё как вижу, - Альфис приблизилась следом и тоже прилипла физиономией к холодному стеклу, - Это…это очень круто. Это потрясающе. Вокруг суетились дети и их родители, тоже сходя с ума от потрясающего зрелища. Медленная, гигантская красота живой природы плыла перед ними, такими крошечными, словно насекомые перед человеком. Когда им сделали замечание, от стекла пришлось послушно отлипнуть, но это не мешало наблюдать за огромным куском жизни, который был до невозможного красив. Неожиданно Альфис ощутила, как тёплая рука Андайн ласково касается её ладони и крепко сжимает в своих пальцах. Становится ещё теплее, сердце так глупо колотится. Альфис дурочка, Альфис всё ещё мечтает о супергероине, с которой вместе они провели расследование и спасли друга. Альфис всё ещё ненавидит своё отражение и позволяет себе опускать руки. Но теперь, даже если так и случается, на горизонте появляется она. Андайн, которая способна нарисовать улыбку в зеркале, поднять руки программистки высоко вверх, а потом и её саму поднять следом. - Знаешь, я вот когда была мелкой ещё, я очень хотела попасть на море. Я вот тут подумала, может… -…может, когда получим отпуск, в-выберемся к морю вместе? Обе ненадолго замолчали. Улыбка никак не хотела сползать с лица Андайн. Она коротко одёрнула любимую кожаную куртку с шипами и, не отпуская руку Альфис, пошла куда-то прочь от кита, рассекая толпу людей и утаскивая учёную следом за собой. Девушку пробрала паника, ведь Андайн крайне редко делает что-либо молча. Но, в конечном итоге, обе скрылись за синей дверью с надписью «Туалет». Изнутри помещение было полностью белым, здесь почему-то никого не было. Андайн поравнялась с одной из раковин и остановилась. И, не успела Альфис опомниться, как та резко развернулась, и, притянув за обе руки к себе, крепко и чуть ли не яростно поцеловала её. В первую секунду Альфис ощутила явное головокружение, ей показалось, что она вот-вот свалится в обморок. Губы будто посинели от этого поцелуя, а сильные руки Андайн просто не давали шанса оторваться. Поцелуй оказался коротким и резким, с остаточным привкусом недавно выпитой колы. - Альфис. Я вот что хочу тебе сказать. Помнишь, как ты говорила, что ты боишься того, что ты плохой человек? Помнишь, спрашиваю? Так вот, я… - Не надо, - Альфис, едва живая от такого резкого проявления чувств, постаралась выпрямиться, - Знаешь, может быть, я…с-смогу работать в полиции. Через н-некоторое время. Ой, о чём это я? – сердце, кажется, вот-вот разорвёт на части от того адского пламени, которым оно загорелось. Альфис и вправду была готова упасть в обморок. Хотелось всего и сразу: хохотать и плакать, обнять её или стоять без толку, глядя в глаза. Бегать вокруг и крушить всё, или просто насладиться моментом, - Но я не это х-хотела сказать, Андайн. Мы…мы с тобой…обязательно поедем на море. Будем загорать на пляже и смотреть достопримечательности! - Не, ты что, сдурела? Мы будем КУПАТЬСЯ! И даже не вздумай отлынивать, у меня ещё целый план на погружение с аквалангом! - А потом будем смотреть «Трансформеров» в номере, как всегда? - А то, - они немного помолчали, желая чем-то забить неловкую паузу. Тепло прищурив глаза и улыбнувшись, Андайн притянула её к себе вновь, уже гораздо мягче, словно самое драгоценное, что у неё есть, - Я люблю тебя, Альфис. Так они и стояли, не обращая внимания на мелькающих периодически рядом посетителей. Крепко прижавшись друг к другу, закрыв глаза и позабыв о том, где вообще находятся. Андайн почему-то вспомнила Герсона, воочию представляя, что он на это скажет. Наверняка снова будет ухмыляться, как всегда. Вот же старый дурак. - Мой герой, - шепнула Альфис, тыкаясь носом в мощное плечо полицейской. И за эти слова, кажется, Андайн была готова отдать всё. Ведь она, получается, и правда герой, почти как в комиксах. Ведь у неё есть та, кого она защитит даже ценой своей жизни.