Love is a battlefield

Крис совершенно точно не понимает, что он здесь делает. По правде говоря, вечеринка музыкантов оказывается не такой унылой, как он предполагал. Крис ожидает, что это будет что-то подчёркнуто-церимониальное, на подобие званых вечеров, что устраивает отец. Но реальность оказывается приятнее. Никаких официантов, исполняемых вживую арий, и звона хрустальных фужеров. Обычная такая студенческая тусовка. С пивом, музыкой, тарахтящей из колонок, и дешевыми закусками. Людей много. Кажется, здесь собрались студенты всех направлений и курсов. Логично. Посвящение первокурсников же. Если верить классическим традициям посвящений, для большинства они обязательно заканчиваются или минетом, или рвотой. Крис чувствует себя старым на этом празднике жизни. Ему не пятнадцать, чтобы блевать от двух литров пива. И он слишком гей, чтобы подцепить на этой вечеринке кого-то. Впрочем, представить, что все эти чинные порядочные мальчики-девочки внезапно станут сейчас яростно совокупляться, а в понедельник снова облачатся в свои строгие костюмчики и пойдут играть этюды и ноктюрны, не получается. Из колонок играет "Panic at the disco". Крис всегда считал такую музыку безусловно девчачьей. Разумеется, в сравнении с тем, что он слушает и исполняет, это действительно очень лайтово. Но, честно говоря, Крис может представить, что для ребят, с детства слушающих классическую музыку и долгое время не знавших даже о существовании иных вариантов, такой расклад сам по себе почти приравнивается к неповиновению и требует большого мужества. В конечном итоге, Крис рад Брендону Ури больше, чем "Травиате". Себастьяна Крис видит в толпе неожиданно. Вернее, по правде говоря, на спину Себастьяна он пялится добрые пятнадцать минут. Даже успевает подумать, что этот незнакомый красавчик чертовски горяч. За такие рельефные мышцы, аккуратные в меру узкие плечи, небольшую упругую на вид задницу и длинные ноги ему можно простить все несовершенства лица, если они вдруг есть. Нет, Крис не озабоченный придурок. Но у него и правда никого не было слишком давно. Последние отношения закончились год назад, а на случайные связи банально не оставалось времени. Сначала альбом, теперь эта некстати всплывшая учёба. Глядя на этого горячего парня, Крис почти готов признать, что и учёба может принести пользу. Но в следующий миг парень поворачивается и оказывается вовсе не незнакомцем, а Себастьяном. Не то чтобы Крис расстроен. Просто ещё никогда его шансы на приятный вечер не опускались до нуля так быстро. Разумеется, Себастьян выглядит лучше, чем все те фантазии о таинственном красавчике, что успел надумать Крис. Его вьющиеся волосы в полном хаосе. Взгляд, возможно расслабленный алкоголем, мягче. Хотя, быть может, всё дело в том, что Себастьян пока не видит Криса. На Себастьяне надета широкая футболка с мультяшным Споком из "Стартрека" и узкие чёрные джинсы. Это действительно горячо. Себастьян красив. Безумно красив. А Крис в дерьме. И чувствует, что ещё не раз пожалеет об этой внезапной симпатии. Может быть, именно поэтому Крис старается уйти в другой конец комнаты как можно скорее. Он всё ещё чувствует неловкость, сталкиваясь с Себастьяном. И абсолютно точно не видит путей разрешения этого конфликта. Крис хочет забиться в неприметный угол и пробыть там до конца вечеринки, потому что уйти невозможно - Скарлетт узнает сразу же. И Скарлетт это точно не понравится. Крис видит подругу, стремительно приближающуюся к нему. Легка на помине, что уж. – О, Крис, я так рада тебя видеть, – кажется, она уже пьяна. Не сильно, Скарлетт довольно устойчива к алкоголю для девушки. Но так или иначе вот такой вот её настрой Крис ненавидит больше всего. Это никогда не заканчивается чем-то хорошим. – Разумеется рада, это же ты меня сюда затащила, – фыркает Крис, мысленно скрестив пальцы. Если делать вид, что всё под контролем, то быть может всё и правда обойдётся. – И вовсе не затащила, – наигранно возмущается Скарлетт. – Ты мог бы уйти в любое время, Крис. Мне говорить не обязательно, но признайся хотя бы себе, что ты тут вовсе не ради меня. О, да. Скарлетт как всегда чертовски права. Ещё до того, как Крис начал задумываться, что Себастьян безумно горяч, он интуитивно ощущал потребность стать с этим парнем ближе. Просто потому, что Крис терпеть не может конфликты. А ещё он без пяти минут рок-звезда. Не с руки заводить себе хэйтеров из мира музыки, которые могут существенно повлиять на жизнь группы в целом. Крис не сомневается, что к тому моменту, как альбом будет готов и выпущен в свет, Себастьян уже успеет "выстрелить", положив начало блестящей музыкальной карьере. – В чём-то ты права, Скар, – говорит Крис устало. – Но дело здесь совсем не в личных симпатиях или антипатиях. Просто я предполагаю, как это будет в будущем и какие может повлечь последствия. Мне хотелось бы, чтобы Себастьян меня не ненавидел. Я не набиваюсь в друзья, это было бы тупо. Но добиться нейтралитета я бы очень хотел. – Понимаешь, Крис, Себу просто не за что тебя уважать. Вот ты бы сам как реагировал, если бы на твоё место, к которому ты несколько лет стремился потом и кровью, начал претендовать какой-то хуй с горы? Это я знаю, что ты тоже жертва обстоятельств. Это я знаю, что ты просто бог гитары, который порвёт всех современных рокеров. Это я знаю, о твоей ежедневной борьбе с семьёй и собой, ради права быть тем, кто ты есть. А для Себа ты не очень талантливый ноунейм, которого пропихнули богатенькие родители. За что ему тебя уважать? О нейтралитете речи быть не может, ты ведь вторгся в его жизнь и запланировал отобрать его место. Это изначальная установка на ненависть, с которой будет очень сложно бороться. – И что же мне теперь делать? – да, это очень тупой вопрос, но Крис и правда не представляет что делать. – Заставь его зауважать тебя. Покажи, что ты равен ему по силе и таланту, просто в совершенно другой сфере. Вы богично владеете двумя инструментами, которые хорошо сочетаются между собой. Сейчас жизнь заставляет вас быть соперниками. И только вы можете прекратить играть по тем правлам, что вам подбрасывают. Станьте дуэтом. Крис смеётся, подхватив со стойки стаканчик с пивом, и отмечает совершенно машинально, что либо он стареет, либо вечеринкам и правда не помешали бы официанты. – Господи, Скар, ты так пиздецки пьяна. Я не понял ничего из того, что ты сказала. – Если говорить проще, ты сейчас будешь играть. Это то, что ты привык и умеешь делать. И ты заставишь Себастьяна смотреть только на тебя, – Крис нервно сглатывает, чувствуя на запястье железную хватку холодных изящных пальчиков. Скарлетт смотрит на Криса пугающе трезвым взглядом. *** Отвертеться не получается. Скарлетт, мать ее, находит где-то гитару. И не просто дешёвую китайскую ерунду, какую часто покупают родители своим вознамерившимся стать звёздами отпрыскам или сами эти отпрыски на отложенные карманные. О, нет. Скарлетт приносит довольно недурственный ибанез. Вообще, Крис не удивится даже, если окажется, что Скарлетт сама купила гитару с комбарём, чтобы только заставить Криса играть. Это подозрение вообще живёт в нём давно, потому что ну как ещё объяснить, что она вечно достаёт гитары, как кроликов из шляпы, в те моменты, когда хочет, чтобы Крис играл. Это удаётся ей даже там, где инструмент водиться по идее не может и не должен. "Японочка" ложится в руку привычной тяжестью. Дома у Криса есть несколько ибанезов. Они ему нравятся. Понятный инструмент, с приятным звуком. Крис закрывает глаза, проводит медиатором по струнам и шумно вздыхает. Он не знает, что будет играть. Скарлетт, вызвавшаяся аккомпанировать ему на скрипке, начинает наигрывать что-то знакомое. Непонятно откуда, но знакомое. И Крис полностью отпускает вожжи, отдавая себя на волю импровизации. Себастьян замирает как вкопанный, когда слышит первые ноты произведения. Мало того, что этот клоун решил выпереться на сцену, так ещё и начал играть ЕГО "Канон". Ну, канон-то может, и не его, а Пахельбеля, но Себастьян играл его на прошлом занятии. Это такой плевок, да? Играть Пахельбеля на гитаре - уму непостижимая дерзость! Но... несмотря на жуткую злость, Себастьян чувствует себя странно. Крис вытворяет на сцене нечто невообразимое. Себастьян играл этот канон сотни раз сам. Слышал множество вариаций от известных на весь мир музыкантов. Его, в конце концов, играла мама! Но никогда, никогда прежде Себастьян не слышал, чтобы канон играли вот так. Но, вот он Крис. Стоит, закрыв глаза, но приоткрыв рот. В сползшей с одного плеча майке-алкоголичке, драных джинсах и затертых от времени мартинсах. Выглядит блядски-блядски. Словно после выступления пойдёт сниматься в порно. С недельной щетиной и копной взъерошенных русых волос. Этот вот человек стоит на импровизированной сцене и творит настоящее искусство. Его пальцы скользят по грифу с бешеной скоростью. В том, как Крис использует инструмент, чувствуется не талант даже, а гениальность. Каждый риф, который он играет, звучит отточенно, аккуратно, правильно и живо. Крис трясёт головой, как заправский рокер, делает потрясающие по своей глубине и звучанию флажалеты. Он играет так, словно завтра наступит конец света. Внезапно, без малейшего намёка и перехода, музыка обрывается. Как подстреленный зверь. Себастьян слышит короткую скрипичную вставку. Это странно, но присутствие обычно блистательной Скарлетт, сейчас остаётся совершенно незамеченным. Себастьян уверен, что не только он это ощущает, но и все вокруг. Крис в буквальном смысле приковывает внимание людей к себе. Каждое его движение, каждый звук словно говорит: "Смотрите, смотрите на меня. Смотрите на меня все. Я гуру. Я бог гитары. Я заставлю вас умереть и воскреснуть. Я убью вас своей музыкой и воскешу чистыми, переродившимися". Это очень дурацкая мысль, Себастьян знает. Но, чёрт возьми, как же он ненавидит в этот момент Криса. Ненавидит за то, что всей остальной ненависти, что давала ему силы раньше, больше нет. Легко ненавидеть бесталанного мажора, которому пытаются купить твоё место. Легко ненавидеть, осознавая, что этот мажор тебе не конкурент, пусть даже у него и есть отменное чувство музыки. Но шутка ли ненавидеть самого талантливого человека, что ты встречал? Крис играет коду, постепенно меняя темп на более медленный. И, господи, он так отчаянно красив в этот момент! Крис раскачивается в такт мелодии, и публика раскачвается вместе с ним. Потому что все вокруг словно в трансе. Он захватил, захватил их всех, подчиняя своей воле и своей музыке. Когда Крис заканчивает играть, Себастьян стоит взволнованный, раскрасневшийся, с безумно колотящимся сердцем. На секунду ему кажется, что они с Крисом встречаются взглядом. И, непонятно почему, сердце Себастьяна начинает от этого колтиться ещё чаще. Кто-то из толпы спрашивает о том, долго ли Крис работал над такой оранжировкой канона. И Крис подвисает, крепко задумавшись. А потом говорит: – Бля, ребят, не думаю, что вы мне поверите, но я даже не знаю, что играл, – скалится Крис, но скалится как-то вымученно.– Я точно слышал это раньше, но сейчас не вспомню где. Просто... импровизировал. У Себастьяна начинает резко звенеть в ушах, словно ему дали по голове чем-то тяжёлым. Импровизировал. ИМПРОВИЗИРОВАЛ. Он, блять, просто импровизировал! Это вообще возможно? Крис вообще человек, если может выдать такое, просто сымпровизировав? Себастьян понимает, что у него сейчас пропали абсолютно все шансы на учёбу. Тягаться с Крисом нереально. И самое обидное, от чего Себастьян испытывает почти физическую боль - то, что Крис даже не помнит, где слышал "канон". Не помнит игру Себастьяна, видимо, ни на секунду не воспринимая его как конкурента. Это справедливо. Но больно. Так же, как сейчас, Себастьян напивался последний раз года четыре назад. *** К Крису подходит абсолютно пьяный Себастьян. Он выглядит горячо, горячее чем раньше. Футболка помялась и сбилась. В глазах лихорадочный блеск, какая-то чёртова сумасшедшинка, от которой у Криса язык прилипает к нёбу. А сердцебиение резко учащается. Себастьяна слегка ведёт в сторону от спиртного. Крис видит, как поднимается от шумного дыхания грудь под его футболкой. Это даже немного больно. Видеть что-то настолько обжигающе-прекрасное и осознавать, что шансов нет абсолютно. – Крис, надо поговорить, – пьяно бормочет Себастьян. Для чего он здесь? О чём им разговаривать? – Ну... Хорошо, – Крис немного смущён происходящим. Он редко разговаривает с Себастьяном. И ещё реже вот так близко. – Ты хочешь, чтобы мы вышли? – Да. И они выходят на улицу. Себастьян зябко ведёт плечами от порыва ветра, встретившего их. Крис достаёт сигарету, чиркает зажигалкой и делает глубокую затяжку. Возможно, этот приход на вечеринку и выступление были большой ошибкой. Скарлетт проницательна, но не всемогуща. – Ну, о чём ты хотел поговорить? – получается резче, чем Крис планировал. Он вовсе не собирался грубить Себастьяну, но это выходит само собой, словно по-инерции. – Как же я, блять, тебя ненавижу, – рвано выдыхает Себастьян. Ничего себе заявочка! Отличное начало разговора, ага. – Не поверишь, но я догадался, – ухмыляется Крис, потому что а что ему остаётся? – Замолчи. Господи, я так сильно тебя ненавижу, что хочу впечатать лицом в асфальт. Сломать позвоночник. Медленно выщёлкивать по позвонку, а потом желательно ещё и вырвать его. – Воу, – Крис вскидывает руки в примерительном жесте. – Это звучит опасно. Не надо вырывать мой позвоночник, ладно? Я его очень люблю, видишь ли. – Боже, просто дай мне договорить, Эванс. Помолчи, грёбаные пять минут! – Себастьян непривычно нервозен. Как бы да, Крис понимает, что Себастьян от него не в восторге. Но такую смесь злости и растерянности у него он видит впервые. – Ты чёртов ублюдок, ты в курсе? У меня веский повод ненавидеть тебя. Ты просто ворвался в мою жизнь и начал топтаться по всем мечтам и планам. И это дерьмово. Реально дерьмово. Но самое дерьмовое - это твоя чёртова гениальность. Эванс, мать твою, вот что это было? Как можно вообще прикидываться посредственностью, а потом по щелчку пальца превращаться в грёбаного Джимми Хендрикса и играть как бог?! Откуда вот это вот всё взялось? Что ты за человек, блять, такой? Крис многого ожидает от Себастьяна. Но не того, что в следующую секунду этот человек просто возьмёт и поцелует его. Себастьян пахнет потом, древесным парфюмом и чем-то странным, вроде шалфея. Это, возможно, ополаскиватель после бритья. Его губы горячие, обветренные и мягкие. Крис запоздало понимает, что безбожно поплыл. Он запускает руку в волосы Себастьяна, ерошит, тянет, комкает. И это самое лучшее, что происходило с ним за последнее время. Интересно, как много времени потребуется Себастьяну, чтобы его убить, если на утро он вспомнит о поцелуе? Себастьян отстраняется. Тяжело дышит. Глаза блестят, как у тяжело больного человека. И не факт, что Крис сейчас выглядит лучше. – И вот это - самое дерьмовое, что могло произойти из всего дерьма, что ты принёс в мою жизнь. Я, блять, ненавижу тебя, Эванс. И понятия не имею, что делать с тем, что у меня на тебя стоит. – Ну, если это тебя как-то утешит, то спешу сказать, что в этом ты не одинок. Не в смысле, что у меня стоит на меня же. А в смысле, что я смотрю на тебя и... Блять. Я не делаю лучше, да? – Крис видит удивлённо вздёрнутую бровь Себастьяна и решает, что лучше заткнуться. – Господи, ты такой тупой, – Себастьян замолкает на минуту, покачиваясь с пятки на носок. – Слушай, Эванс, научи меня! – Быть тупым? – Научи меня играть так же. Этому вдохновению, проникновенности и погружения в мелодию. Я понимаю, что тебе нет резона помогать конкуренту. Но это просто нечестно, что мы находимся в изначально неравных условиях! Я не могу соперничать с тобой, когда ты... Такой. Если рушишь мою жизнь, рушь её достойно! – Эм, Себастьян, я понял, ладно. Я научу. Ну, поробую, да. Но есть одно условие. Ты меня тоже кое-чему обучишь. Согласен? Когда Себастьян уходит, Крис сползает вниз по стене, закуривает ещё одну сигарету и долго смотрит на уличный фонарь напротив. Вот это вот что сейчас вообще было?