Психология лемниската

Я слишком необдуманно поступила, когда пошла за ним в неизвестном направлении. Казалось, что я действительно этого хочу. Но сейчас, когда он стоит около края крыши высокого дома и спокойно смотрит вниз, на сотни проезжающих машин, я хочу убежать от него. Он не ветреный человек, но что-то поверхностное в нем определенно есть. Мои ноги подкашиваются, а живот скрутила фобия высоты. Я все так же стою в нескольких метрах от него, шагающего по краю крыши, спрятав голову в воротник пальто и засунув руки в карманы. Сейчас мне совсем неловко говорить о том, что уже темнеет и нам срочно нужно найти отель, где мы можем переночевать. И почему я обобщаю? — Барт… — зубы сводит от холода, кожа лица покрывается мурашками, и я начинаю чувствовать его ледяной взгляд на мне. — Бартоломью Аллен… — Да? Все в порядке? Вы неважно выглядите. — Он спрыгивает с выступа и медленно подходит ко мне, сверля меня своими зелеными глазами. Мне становиться неловко и слегка неудобно, когда его одеколон ударяет мне в нос. Его уши покраснели от ледяного ветра. — Нам пора, — кивает он и тяжело выдыхает клубок еле видного пара, что образовался из-за низкой температуры. Осень встретила нас не совсем теплыми объятьями. — Барри. Могу я называть вас «Барри»? — поинтересовалась я. Он потер свой подбородок и опустил взгляд на бетонную поверхность крыши. Ветер снова взвыл над нами и осторожно подтолкнул меня вперед. — Нет. Однозначно, нет. Можете просто Бартоломью, но не Барри. — В каком веке вы живете? — задала я слегка задорный вопрос, однако он лишь окинул меня ледяным взглядом, пробежавшись с ног до головы. Я понимаю, как сильно отстаю от него. Казалось, что он смотрит на меня свысока. И он точно показывает, насколько его интеллект выше моего. Даже кажется, что в атмосфере присутствует презрение. — Почему вы пошли со мной? Вы могли остаться в теплом отеле и тихо наслаждаться вечерней газетой. — Он сказал что-то о газете? Или мне показалось? — Чем сейчас идти со мной по этой старой крыше, замерзая под вечерней погодой Централ Сити. Мне действительно интересно, мисс Сноу. — Хотите — верьте, хотите — нет, но мне самой очень интересно. — Пожимаю плечами я, не решаясь поднять взгляда на него. — Слышали сказку о том, что люди могут не стареть? — Слегка иронично добавляет он и ловит мой локоть, прижимая к себе, когда мои не совсем осенние туфли застревают в железных прутьях старой лестницы. Но я отскочила от него, ибо поток определенного тока ударил мою руку. Задержавшись за стенку, я еле перевела дыхание, смотря на него с непонятным осуждением. А он, в свою очередь, вскинул брови в немом удивлении. — Я что-то не так сказал? С вами все в порядке? — Что… что это было? — я потрясла свою слегка онемевшую руку. После почувствовалось легкое жжение на кончиках пальцев. Я начала тереть их. Было больно и неприятно. Бартоломью лишь стоял, смотря на меня. В его глазах виднелась усмешка и грусть вперемешку. На губах играла легкая ухмылка, что не могло остаться незамеченным. — Почему ты улыбаешься? — пальцы все еще немели, и это начало пугать меня. Но не его. Это было очевидно. Он так и стоял, терев подбородок и нижнюю губу. — Мисс Сноу, вы не ответили на мой вопрос. Так вы верите в бессмертие человека? — он потянулся ко мне, снова взяв мой локоть. Но разряда напряжения не было. А наоборот, спокойствие и тепло. Онемение улетучилось так же быстро, как и моя злость. Мне было приятно осязать его дыхание ушами, ведь он поднял меня. Его одна рука проскользнула под мои колени, а другая под лопатки. А мою руки обвили его шею в страхе упасть. Сейчас его вопрос мне казался таким бессмысленным и неуместным. Сейчас важна только просьба об освобождения меня. Горячее дыхание все также щекотало мое ухо и шею, и приходилось неловко прижимать ухо к плечу. — Отпусти меня. — Попросила я, заглядывая за его плечо, где стремительно исчезали железные ступеньки. Но он не послушал меня. Эффект бабочек в животе охватил меня. Мандраж и легкое колебание. — Вы не ответили на мой вопрос. — Напомнил Барри. Да, буду называть его именно так. Никак иначе. — А ты так и не выполнил мою просьбу. Отпусти меня! — требую я, и он выполняет. Каблуки гулко стукнули по мокрому асфальту. Переулок был темен, а неподалеку стоял большой мусорный бак. Я почувствовала неприязнь. Мне так захотелось уйти отсюда, но Барри меня опередил: он пошел на звук машин и на свет ночных фонарей, которые резали глаза в темноте. Пришлось побежать за ним. Снова. — Бессмертие. Этого не бывает. Я не верю в это. — Изрекла я. — Бессмертие — это невозможно. Это противоречит науке. Микробиология доказывает, что клетки среднестатического человека не могут вырабатывать столько энергии и бесконечно размножаться и двигаться, продлевая жизнь. Это равняется фантастике, а фантастика, как известно, чей-то плод бурной фантазии. Ну и завела же я толкование. — Вы действительно так думаете? — он останавливается и смотрит на меня, сузив свои глаза. Напротив нас проезжают машины. По тротуару стекает ручеек воды прямиком в слив канализации. Фонари тускло отражаются на его лице, которое обрело желтоватый оттенок. — Если посмотреть с вашей точки зрения, мисс Сноу? — Это и есть моя точка зрения, мистер Аллен. — Хорошо. Это ваша точка зрения. Но любовь тоже имеет оттенок фантастики. — Он держит свою позицию, но я не понимаю ее цели. И последнюю фразу, что произнесли его уста легким ледяным тоном. В прочем, его голос звучит так все время, что я провела с ним. Господи, звучит это как-то странно. — Я не понимаю о чем ты, — говорю я, попутно качая головой. — Ваша книга. Она о любви, верно? А ваша биология сможет доказать о существовании такой вещи как любовь? Думаю, нет. — Доказать можно. Когда человеку нравиться определенный человек, его организм выделяет огромное количество адреналина, что и приводит к увеличению зрачков и тягой к нему, — выпаливаю я, чуть ли не задыхаясь. На его губах появляется скорее усмешка, чем улыбка. Кончики губ слегка поднимаются, а глаза смотрят куда-то вдаль, но точно не на меня. — Это только гормоны. Они пройдут через некоторое время. Это просто животная похоть. То есть на одно время, но не на всю жизнь. Относительно любви нет. Это гормоны. Так что, это из ряда фантастики, мисс Сноу. Его невозмутимость начинает раздражать. — А как же любовь к родным? — не перестаю я. — Это привязанность. Знаете, у людей есть один большой недостаток — они быстро привязываются и очень долго отвыкают. Предположим, умер дорогой для вас человек. Вы будете страдать определенное время, но это пройдет. Потому что вы будете заниматься самовнушением, что нужно двигаться дальше. А этот человек так и останется гнить в гробу под землей. А вы, в свою очередь, вскоре забудете о нем, так как привязанность уйдет. Найдете другого человека, который займет место предыдущего, и так будет продолжаться, пока не умрете вы, и ваше место не займет другой человек. — Такое чувство, что вам не двадцать пять, а лет так за двести! — процедила я, словно маленький ребенок. Он слегка склонил голову на бок, сузив глаза, затем его кончик губы дернулся, словно от неприязни. Я отвела взгляд и в голове всплыли слова Ронни о том, что нельзя продолжать зрительный контакт более чем двадцать секунд. — Биологически мне двадцать пять, — уточнил он. Я чувствовала, как его глаза сверлят меня. *** — Интересно получается… — таинственно проговорил под нос Барри, едва мы перешли дорогу. В этой ситуации самым каверзным оказывается именно то, что Барри говорит загадками. Почему, когда мне нужно выжить больше информации, он ведет себя так непостоянно, даже своевольно? — Что ты имеешь в виду? — стараясь придать голосу легкость, поинтересовалась я. Мы завернули направо и оказались на центральной улице города. Кругом царил мрак. Улицу можно было назвать пустой, если не считать двух орущих таксистов, притаившихся в тени торгового центра. Жестикулируя руками, те пытались изъяснить друг другу свою точку зрения насчет чего-то. Аллен усмехнулся. Кажется, мои вопросы всегда доставляли ему удовольствие, мол, я, по сравнению с ним — просто ничто. Комочек пыли. Вечно нарушающая временную идиллию. Никто. — Вы до сих пор преследуете меня, хотя уже убедились в том, что я представляю из себя заурядного взрослого, — Он сделал акцент на слове «взрослого» так, что на секунду я подумала, что мне показалось. Барри глянул на меня и я смущенно отвела взгляд, уставившись в темный асфальт. Из-за мелкого дождя тот был влажным, но в тоже время на нем не было никаких лужиц. — Я никогда не видела таких людей, как ты. — Неужели? — похоже, я не застала его врасплох, — А как же сотрудники по работе, уставшие настолько, что не успевают видеться с собственными детьми? Их жизнь настолько скучна, ведь состоит лишь из работы. Вся жизнь проходит за компьютером. За диссертациями, домашними заданиями, презентациями. За чем угодно. Мы перестали чувствовать свободу. Вы чувствуете свободу, Мисс Сноу? Я заставляю себя промолчать. Он ждет ответа, но я и не думаю открывать рот. Вся эта беседа казалась такой странной для меня. — Хм… А раньше я считал вас болтливой особой, — он улыбнулся уголком рта. — Обычно так и есть, — слегка обидевшись, промямлила в ответ я, вжимаясь в шары. Сейчас мы подошли к церкви. Церковь построена на небольшой возвышенности и имеет трёхчастную схему плана с собственно храмом, трапезной, расширенной с севера пределом, и выступающей вперёд колокольней, к основанию которой примыкают два небольших помещения. К слову, выглядела она обыденно — церковь как церковь. Оглянувшись вокруг, я осознала, что без понятия, где мы находимся. Лицо Барри выглядело уверенным, будто он знал, куда мы держим путь. А я как дура плелась за ним, не обращая внимание на окружающие нас сооружения. — Не желаете заглянуть? — В Церковь? — удивилась я. — Вы имеете что-то против них? — Нет, просто… — Значит никаких возражений, — улыбнулся Барри и раскрыл двери церкви. *** — Обожаю хор. Здесь он обычно по пятницам и четвергам в 22:50, — сказал Барри. — Откуда ты это знаешь? Парень усмехнулся. Снова. — Поверь мне, я знаю все, чего не знаешь ты. — Звучит как вызов. — Так и есть.