Ночи и дни

Дэрил был сам не свой. Он стоял у гаража и, щурясь, наблюдал за тем, как Кэрол смеётся, разговаривая с каким-то мужиком из новеньких. Для Дэрила большинство новичков были безымянными мужиками, поскольку он их и за мужчин-то не считал. Слишком мало они сделали, чтобы добиться такого звания. Но ведь женщинам нужно вовсе не то, что в глазах Дэрила делает мужчину мужчиной. А порой даже что-то совершенно обратное. То, что он сам, к примеру, делать не умеет и то, что с чувством отвращения наблюдает со стороны. Все эти улыбочки, расшаркивания, сладкие речи. И где они столько болтать научились? Причём такого бреда? Им, казалось, вовсе ничего не стоило отвесить мимо проходящей женщине цветистый комплимент и получить в ответ сияющий взгляд и лучистую улыбку. Им ничего не стоило добиться всего этого от Кэрол. Которая в последнее время действительно слишком щедро дарила всем своё внимание. Сложно, конечно, сказать, что она забыла о друзьях и виляла тесно обтянутым новыми брючками задом перед этими недомужиками. Нет, она, конечно, как всегда общалась со всеми вокруг. Никого не выделяла, всем улыбалась и шутила. Но шуточки у неё порой бывали на грани. На грани флирта, как считал сам Дэрил, обычно не поддерживающий их. Не потому что они так уж сильно ему не нравились, а потому что он никогда не знал, что можно ответить, когда пытаешься сосредоточиться на том, чтобы краска не залила щеки уж слишком явно. Кэрол вроде бы ничего такого не говорила и не делала, но все же… Виной тому была её улыбка, или слишком глубокие по мнению Дэрила декольте, которые она начала носить, или ещё что, но пообщавшиеся с ней мужчины обычно провожали её долгими заинтересованными взглядами. И тогда в душу Дэрила начинало закрадываться сомнение. С чего он взял, что он хоть в чем-то лучше них? Что он достойней Кэрол, чем они? Что она бы выбрала именно его, если бы они все были рядом ещё тогда? Скорее всего, не выбрала бы. Нашла бы кого получше. Из тех, что часто улыбаются, жадно смотрят и много говорят. И как знать, не жалеет ли она теперь о своём выборе. Дэрил сминал так и не зажженную сигарету в пальцах, наблюдая за тем, как Кэрол подходит к разделочной доске и начинает что-то крошить, полностью увлечённая процессом. Наблюдал не он один, стоящий за дверью кухни, а ещё и один из тех, чужих, непонятно зачем сюда вообще пришедших. Вот мужик что-то сказал Кэрол, а она рассмеялась и пожала плечами. Как-то уж очень игриво рассмеялась и очень многозначительно пожала плечами. Может быть, он ей свидание назначал? А она не знала, что ответить, потому что каждая её ночь была занята теперь Дэрилом. Потому что в последнее время он просто приходил к ней поздно вечером, когда все спали, и оставался на полчаса. Как-то так само сложилось, что приходил только он. Что инициатива всегда исходила от него. Она лишь принимала его. Принимала, но как знать, с какими чувствами? Возможно, она уже хотела порвать с ним и их странными отношениями, но просто не знала как? Боялась его? Или боялась потерять их дружбу? Что бы там ни было, но сама ведь она больше не приходила. А раньше… Но то, что было раньше, там и осталось. Проведя вечер в серьёзных раздумьях, Дэрил решил, что несмотря на все свои чувства и желания, он не имеет права принуждать Кэрол отдаваться ему по привычке или из жалости. Она и так слишком много лет прожила под гнетом своего мужа. Теперь она должна сама распоряжаться своей жизнью и сама выбирать, с кем ей проводить дни и ночи. Он не пошёл этой ночью к ней и так извёлся, что на следующее утро предпочел уйти на охоту, так как вылазка намечалась только через неделю. А неделю сидеть в тюрьме, глядя на Кэрол и зная, что она больше не его, было выше сил Дэрила. Охота заняла трое суток, и вернулся Дэрил, как он думал, исцеленным. Но увы. Один лишь взгляд Кэрол, её улыбка и рука, которая легла ему на предплечье и обожгла своим касанием даже через куртку, — и он снова был охвачен тем вихрем чувств, который всегда подымался в его душе при её появлении. — Ты зайдёшь сегодня? — спросила она негромко, когда он, уставший после охоты, закончил свой ужин. Дэрил надеялся отделаться только отрицательным мотанием головой, но она его не отпускала. Заглядывала в глаза и тепло улыбалась. — Так сильно устал? Кивок. — Тогда придёшь завтра? Пожатие плечами. Она хмурилась, а он убегал, стараясь не воспринимать её вопросы, как приглашения: возможно, она просто хотела знать, будут ли эти вечера свободны. Сможет ли она пригласить кого другого. Сможет. Потому что он больше не придёт. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Не придёт, но будет лежать в своей камере без сна и до позднего часа ждать, что, может быть, придёт она. Сама, как когда-то прежде?