Звено цепи

Он повторял себе, что, разумеется, ему предстоят тяжелые минуты, но он найдет в себе силы перенести их, как бы ни была жестока его судьба, в конце концов, она в его руках, он волен в ней. Он цеплялся за эту мысль. Виктор Гюго. "Отверженные"

Перед глазами все еще мерцали зеленые огоньки. От их быстрого танца начало мутить, и тошнота вновь стала мучительно медленно подниматься в глотку. Голову саднило, словно по ней ударили железной лопатой. Во все тело будто бы вогнали с десяток раскаленных вибрирующих игл. Запястья затекли и ныли. Тело налилось свинцом, а голова и вовсе чугуном: сил, чтобы поднять ее, не было. Наконец медленно, очень медленно, Дин разлепил веки. По глазам ударил ослепляющий свет, как если бы произошел небольшой взрыв и весь жар и вся яркость устремились в лицо мужчине. Он резко зажмурился, но все же успел заметить перед собой фигуру в белом балахоне. Мысли застряли где-то на проходной сознания, и мозг совсем не хотел соображать. Это тоже было больно. Через несколько минут до Дина начало доходить осознание реальности. Воспоминания нахлынули с такой резкостью, что он нахмурился и затряс головой, надеясь, что они улетят, покинут его память и вернут то сладостное ощущение легкости, кое охотник испытывал, пока был без сознания. Но следом за мыслью вернулось обоняние. В нос ударил знакомый резковатый и до жути противный запах. Сера. Мысль о ней пронеслась на рефлексе охотника. А следом за ней и целая цепь фактов: сера, демоны, соль, обряд, ловушка, ад... Дин и сам не осознал, когда дошел до этой мысли. На него словно бы вылили ведро ледяной воды. Он в аду. Ничего не помогло. Дин Винчестер умер. В мозг словно вонзили длинную спицу. Быстро и резко. До ушей донесся вопль. Такой страшный женский вопль, исполненный мольбою и отчаянием. Дину хотелось лишь одного, чтобы он прекратился. Чтобы эта женщина перестала терзать его слух своим криком. Чтобы замолчала. А замолчать она могла лишь в одном случае. Молодой охотник подумал и об этом, но, как ни странно, ему сейчас было совершенно все равно, кто эта женщина, почему она кричит и что с ней станет. Ему было безразлично потому, что его самого пронзила такая боль, что женский голос на несколько секунд пропал из его слуха, хоть он и не прекращался - вернулось осязание. Верховный Палач с неприятной ухмылкой наблюдал за сценой пробуждения будущего мученика. Как он слегка дергал руками и ногами, надеясь высвободиться. Напрасно. Запястья и щиколотки были обмотаны толстыми цепями. В разомкнутые ладони, в самый центр, вбито по старому изъеденному ржавчиной гвоздю. И горячая молодая кровь уже капала с ладоней юноши на крупную каменную кладку, устилающую десятый круг ада. Дин постарался поднять голову, но та была слишком тяжела. На лбу выступил пот от прилагаемых усилий. Капельки пота не срывались и не летели вниз, разбиваясь о камни. Они мягко и даже осторожно скользили по его лицу вниз, по шее и, достигая груди, спокойно стекали по обнаженному телу. Дин не задумывался, кто и когда успел его раздеть. Слишком больно. Неровные, изогнутые гвозди, наверняка сменившие не один десяток тел, больно саднили в ладонях, а грязный металл травмировал разодранную в мясо плоть. Винчестер бросил попытки поднять голову и уже стал глядеть только вниз, медленно привыкая к противным ощущениям боли. Пару раз моргнув, он, наконец, смог различить свои собственные ноги, за икры, примотанные, словно живой цепью. Он даже пошевелил пальцами ног, чтобы понять, его ли это ноги. Правда, с трудом... - Дин Винчестер! - наиграно восторженно произнес высокий и неприятный голос. - Величайший охотник на нечисть. Какая встреча! - Мужчина услышал тихий и хрипловатый смешок и с огромным трудом все же поднял голову. Теперь перед ним стояло уже две фигуры. Одна высокая и худая, в белом балахоне с капюшоном, скрывающим лицо. Не понять, женщина это или мужчина. Вторая - явно мужская. Это сухощавый мужчина лет сорока с очерченными скулами и тонкими губами, растянутыми в гадкой ухмылке так, что виден ряд неровных желтоватых зубов. Правда, от одного взгляда на лицо по телу пробегает нервная дрожь. Глаза молочно-белые, с едва заметными красными прожилками. Все лицо покрыто тонкой сеткой черных трещин, словно глиняная маска, получившая удар, и имеет голубоватый трупный оттенок. Его фигура кажется еще более тощей из-за того, что гость закутан в черный саван. - Еще одна черномордая тварь! - Дин попытался повторить интонацию мужчины, но получилось, скорее, болезненный стон. Парень закашлялся и сплюнул кровь, стоящую стеной в горле. Мужчина снисходительно улыбнулся. - Меня зовут Аластар. - От этой улыбки у охотника внутри что-то неприятно сжалось. - Я пришел лишь увидеть тебя. Теперь могу передать тебя в руки твоих палачей. - Заметив легкое удивление в лице Дина, Аластар пояснил: - Десятки демонов целый год ждали твоего появления, - и, послав еще одну ухмылку распятому, удалился. Как только Верховный Палач пропал из поля зрения Дина, тот безвольно и болезненно зашипел и опустил голову. - Дин, Дин, Дин, - слащавым голоском протянула вторая фигура. Теперь стало понятно, что это женщина. - Все те же лица, - хмыкнул Дин, вскинув голову и скаля зубы. Фигура сделала пару шагов вперед и откинула с лица капюшон. Ее лицо тоже имело синеватый оттенок и было покрыто тонкими трещинами, только глаза... Глаза были смолисто-черными и блестящими. - Я же вроде шлепнул тебя, сучка. Так не терпелось отыграться? Какими путями ты оказалась первой в очереди моих фанатов? В руке девушки, словно из воздуха, материализовался кожаный хлыст с узелком на конце, из которого торчали маленькие колючки. - О, я знаю пути, - с мечтательно-довольной улыбкой протянула девушка. - Всегда знал, что ты шлюха, Мэг, - выплюнул Винчестер. Резкий свист удара хлыста рассек воздух, и Дин резко дернулся от болезненных ощущений. Хлыст рубанул прямо по щеке, оставив после себя красный след и пару глубоких царапин. Кожу сразу начало жечь. Мужчина зажмурился и отвернулся, выкрикнув: "Сука!". Второй удар приземлился на ребра, и кожа снова вспыхнула, будто ее разъедало кислотой. Приоткрыв глаза, охотник увидел, как Мэг опускает узелок хлыста в деревянную мисочку, до краев наполненную чем-то белым. Соль. Как просто и как красиво. Удар, тихий судорожный вздох как ответ и снова обжигающая боль. Горячая кровь тонкими змейками бежала по телу, смешиваясь с потом. Через пару минут, когда ритмичные удары прекратились, Дин осознал, что насквозь прокусил губу, лишь бы не стонать. Винчестер провел языком по губам, пытаясь слизнуть кровь, которая уже начала капать с подбородка. Он понимал, что это лишь временное затишье. Просто разминка, как для Мэг, так и для него самого. Тело саднило еще сильнее, чем во время ударов. Это начала действовать соль. Белые кристаллы, смешиваясь с горячей кровью, плавились, терзая шипучей смесью края рваных ран. Дин резко прогнулся в спине, запрокинув голову. - Я думал, вы мрете от соли. - Не прекращая скалить зубы в псевдо улыбке, прошипел Дин. - Не бойся, детка. Мы тут закаленные, - демон ухмыльнулась, сверкнув черными глазами, и окатила Дина кипящей водой, кинув деревянное ведро назад. То тотчас рассыпалось пеплом. Винчестер громко взвыл и снова задергался, сильно стукнувшись затылком об металл креста. Ошпаренная кожа в момент приобрела багровый оттенок и покрылась волдырями. Кипяток болезненно прошелся по нежной коже шеи, рук, живота, обжег пах и бедра. Некоторые волдыри лопались сразу, обнажая мышечное мясо и сильно кровоточа. - Ай, сучка долбанная, да я тебя!.. - Зарычал Винчестер и сильно дернул руками, стараясь высвободиться. На глаза мигом выступили слезы. Шляпки гвоздей плотнее вошли в тело, преодолев первый слой кожи и царапаясь о мелкие косточки. Похоже, что что-то пережало, и пальцев Дин чувствовать уже не мог. Он взвыл громче, и словно в ответ ему раздались десятки отчаянных криков боли. Они вторили один другому, лаская слух своих палачей. - Тише, красавчик. - Мастерс положила ладони на обожжённую кожу груди мужчины и мягко погладила, спускаясь ниже по животу. Винчестер широко распахнул глаза и приоткрыл рот, тяжело дыша. От ладоней Мэг по телу прокатилась горячая волна, спав где-то в пальцах ног. Ладони демона были действительно обжигающе-горячими. Достигнув пальцами бедер парня, Мэг ногтями надавила на тазобедренную кость. Словно разряд тока пронзил все внутренности, и Дин болезненно вскрикнул. - А на что ты рассчитывал, сладкий? - Пошло ухмыльнувшись, протянула Мэг. - Думал, что ты не устояла перед соблазном… воспользоваться своим положением. - Прохрипел Дин, криво улыбаясь и шумно дыша. Парень опустил глаза туда, где только что лежала рука палача. Кожа в том месте приобрела бордовый оттенок и начала трескаться. Вены набухли до такой степени, что теперь через красноватую кожу виднелась голубая сетчатая роспись. Еще секунда, и под тихое шипение волдыри начали лопаться, открывая мясо. - Черномордая тварь! - Во всю глотку проорал охотник, вновь ударяясь затылком о крест так, что перед глазами звезды засверкали. Это была отчаянная и позорная попытка избежать боли. Дин хотел отрубиться. К сожалению, таких простых способов здесь нет. Боль лишь колокольным звоном отозвалась внутри черепной коробки и стоном вышла из тела. Довольно улыбаясь, Мэг принялась медленно обдирать слезающую кожу, длинными ногтями царапая раны. Винчестер плотно сжал зубы, но не удержался от очередного крика боли, ведь теперь руки демона были холодны как лед. - Гордишься собой, Винчестер? Спас малыша Сэмми от вечных мук? - Промурлыкала девушка, обдирая его руки и проникая пальцами до самых костей через кровавое плотское месиво. - Заткни пасть, мразь! Только я могу называть его... Сэмми. - Последнюю фразу Дин обессиленно простонал, видя, как Мастерс обсасывает с пальцев его собственную кровь, словно изысканное лакомство. - Сэмми. - Снова одними губами повторил Дин. Перед глазами невольно проплыл образ брата, не поглощённый еще ужасами ада. В памяти всплыло его вечное "Ди-ин", забавная рожа недовольства, их вечные препирания... На глаза невольно выступили слезы, но не боли. Это было куда более светлое и глубокое чувство. Чувство любви, глубокой привязанности... Вслед за воспоминаниями о брате, узника настигли воспоминания об отце. Теперь Дин осознавал, что заслужил это. Он не смог уберечь, должен был, но не смог. Спасти их обоих. Словно через туманную пелену до Винчестера дошла память о маме. Парень вспомнил тепло ее мягких рук, мелодичность голоса, искреннюю любовь во взгляде. Вспомнил самую нежную фразу, которую он когда-либо слышал в жизни: "Ты мой маленький ангел, Дин". Этот шепот, эти слова... Он расслабился, забылся. Никакая боль его не тревожила, Дин словно был под защитой своих воспоминаний, несмотря на то, что Мэг с усердием вытягивала из его рук вены, наматывая их на нож, и кровь хлестала как из фонтана. Ему было все равно. Голос мучительницы, как и ее образ, становились все призрачней, а воспоминания о семье все реальнее. В глазах парня все качнулось и поплыло. Из него вышло слишком много крови. Дин что-то беззвучно побормотал и потерял сознание. Прошло лишь пару секунд, а может, и пара часов, точно узнать нельзя, но Дин очнулся. Сон был болезненным и тяжелым, а пробуждение резким и внезапным. Будто он резко высунулся из омута и, наконец, смог сделать долгожданный вдох. Вместе с разумом вернулись и ощущения. Болезненные, саднящие. Раны на теле не затянулись свежей кожей, они продолжали кровоточить. Адский огонь, вырывающийся из-под ног мученика, обжигал края ран. Запекшаяся кровь неприятно стягивала еще целую кожу. Винчестер открыл глаза, шумно выпуская из легких раскаленный воздух. - Скажи, Дин, - до ушей парня вновь донесся противный голос Аластара, - тебе понравились сегодняшние развлечения? Дин снабдил Верховного Палача яростным взглядом и рыкнул. - Весело было. Зашибись. - Может быть... - Демон подошел вплотную к мученику, надавив ладонью на растерзанную грудь охотника. Тот издал легкий стон, когда пальцы палача задели кости грудной клетки, -…ты хотел бы отдохнуть? - Шепотом спросил мужчина, медленно раздвигая обожжённую плоть и разглядывая то, что открывалось его взору. Просунув указательный палец меж ребер, палач коснулся сердца. Оно, словно ни в чем не бывало, совершало рефлекторные ритмичные удары. Дин скосил широко распахнутые от страха глаза вниз, судорожно и испуганно вдыхая. Гадкое ощущение боли внутри усилилось во сто крат, когда ледяные пальцы палача коснулись его. - Катись к черту. - Выдохнул он, с трудом отрывая охреневший взгляд от собственного сердца. - Любой каприз за ваши стоны. - Аластар пожал плечами и сильно сжал в кулаке сердце мужчины. Тот громко охнул, запрокинув голову назад и сморщившись. Демон кивнул Мэг, которая до этого времени стояла в стороне, со злобной улыбкой наблюдая за этой сценой, и они оба исчезли. Когда палачей не стало, Дин, наконец, позволил себе протяжно и болезненно застонать. Все тело жгло изнутри, каждая клеточка пылала и молила о пощаде. Свежая, прибывающая кровь смешивалась с потом и слезами, которых Дин попросту не мог сдержать. Соленые капли прочерчивали светлые дорожки на щеках парня, смывая кровь и неизвестно откуда взявшуюся сажу. Винчестер сделал пару вдохов, пытаясь взять себя в руки, и открыл слезящиеся глаза, невидящим взором уставившись в пепельно-серое небо. За то время, что Дин провел здесь, диск кровавой луны проделал ровный путь от одной стороны верхнего круга до другой, будто солнце с востока на запад, и уже касался своим боком каменной громады. Стоны вокруг почему-то стали стихать. Через пару минут в Аду наступила абсолютная давящая тишина, нарушаемая лишь звоном цепей. Дин заозирался, пытаясь разглядеть другие кресты, не понимая, почему все прекратилось. Все белые фигуры пропали, и теперь охотник мог лишь различать истерзанные куски плоти прибитых к крестам грешников. Некоторые из них едва слышно охали и всхлипывали. Когда кровавая луна пройдет свой долгий путь, растягивая минуты боли на часы. Когда диск ада скроется за первым кругом, тогда придет ночь. Ночь страшнее дня. Пусть плоть излечится во тьме, но пытки не закончатся. Боль не утихнет, но лишь сменится. Ад сломает стены, сводя грешников с ума. Всю ночь, хриплые крики терзают слух. Потому что ночью просыпаются затаенные страхи. И сон не приносит долгожданного облегчения. Сон приносит кошмары. Худшие воспоминания, мысли, затаенные страхи. Все рушится разом на головы несчастных. И те часы, в которые кости сращиваются воедино, в которые стягивается в целость плоть, ничуть не легче адского полдня. Так проходит ночь в аду. А на восходе... Все начинается снова.