Любовь сильнее смерти

— Так может, всё-таки расскажешь, как ты здесь оказалась? — спросил Ахилл, когда они уже отойдя от первого потрясения, обменявшись приветствиями, сидели у него в палатке. — О… Это долгая история! — ответила Иф. — Но ведь мы не торопимся. У нас есть ещё остаток ночи. Я вижу, ты сильно изменилась. — Ты тоже. Но оно и неудивительно. Сколько мы не виделись? — Пять лет. — Неужели! Надо же! — улыбнулась она. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — улыбнулся он в ответ, — ведь всё это время я не знал, как ты там, жива ли вообще. Ну и, честно говоря, здесь я совершенно не ожидал тебя увидеть! — А я не ожидала здесь оказаться. — И всё-таки, что же происходило с тобой всё это время? — вновь задал так интересующий его вопрос Ахиллес. — Если тебе так не терпится узнать, я расскажу, — сдалась девушка, — поначалу, покинув Авлид, я просто скакала, куда глаза глядят. Не знаю сколько это продолжалось. В конце концов, я достигла Скифской пустыни. Честно говоря, никакого плана действий у меня не было. Только сейчас до меня дошло, как всё это было неосмотрительно. Но на счастье, мне повстречались воительницы, которые зовут себя амазонками. Ты наверняка о них слышал, — он утвердительно кивнул, она продолжила, — сначала, их предводительница сразу же начала со мной поединок. Вот тут-то мне и пригодилось всё, чему ты меня учил. Но потом, увидев, как я сражаюсь, она предложила мне присоединиться к ним. Вариантов у меня, как ты сам можешь догадаться, не было и я согласилась. Вместе мы перешли Скифскую пустыню и оказались на тех землях, которые находятся за ней. Первое время, с ними было сложновато. Всё-таки, я была царской дочерью, привычной к греческим законам, обычаям, а они вечные странницы со своими порядками. Мне всё было никак не привыкнуть к тому, что рядом не было ни одного мужчины и все женщины имели право поступать так, как считают нужным. Хорошо, что царица амазонок Пентесилея помогла мне влиться в их общество и всё понять. Места, в которых мы оказались, были диковинны для меня, которая за пределы Микен всего пару раз выезжала. Люди там совершенно другие, и вообще, всё другое. Сёстры часто смеялись, что я смотрю на всё таким взглядом, будто бы только что свалилась неизвестно откуда и впервые оказалась на земле. Но, честно говоря, именно такое ощущение у меня и было. Я подолгу удивлялась тому, что в большинстве городов нет таких каменных оборонительных укреплений, какие есть Микенах. У большинства вообще нет военных сооружений. Несколько раз мы бывали и у царей всяких небольших царств. И почти все из них были не такие, как Агамемнон. Не носили драгоценные одежды, держались просто, радушно, были добры и приветливы. Пару раз нам приходилось сражаться со всякими неизвестными мне народами. В течении всего этого времени к нам присоединились ещё несколько человек. Как выяснилось позже, у амазонок вообще, то есть целый город, но часть из них предпочитают вести бродячий образ жизни. И вот, однажды, мы повстречались с Троянским гонцом, который, по приказу самого царя Приама, ездил по разным землям и искал союзников, которые могли бы помочь Трое в начавшейся войне. А также, когда он отправлялся по этому поручению, в списке тех, кого нужно попросить о помощи, старший сын царя, Гектор, упомянул и амазонок, которых гонец имел шансы встретить. Так оно и получилось. Пентесилея согласилась. Она всегда считала, что нужно помогать тем, кто в этом нуждается. Мы тут же направились в Трою. Путь был не очень близкий, но мы его преодолели. Когда мы оказались перед городом, я поразилась тому, как высоки и гладки его стены, а оказавшись внутри я убедилась, что все удивительные истории о Трое — правда. Улицы там, в отличие от всех греческих городов, широки. А богатство дворцов поражает воображение. Мостовые у них выложены мрамором, на улицах бьют фонтаны, храмы просто огромны, а золотые статуи богов кажутся живыми. Нас приняли очень тепло. Царь Приам и всё его семейство показались мне очень добрыми людьми. Видела я и Елену, которая, кстати, приходится мне тётей (она сестра моей матери). Меня поразило, с каким достоинством она держалась и вообще, она поразительно храбрая женщина, которая не побоялась бросить вызов судьбе и бороться за своё счастье. В Микенах я слышала о ней только плохое, но сейчас не понимаю, как о Елене можно говорить что-то дурное! А потом начались военные действия, в которых и амазонки приняли участие. Мы разбили свой лагерь неподалёку от Трои, с другой стороны от ахейцев и имели доступ в город в любое время. Все наши скитания, как мне довелось узнать, заняли три года. Прибыв в Трою, я пыталась разузнать о тебе, но при этом нужно было не вызвать подозрения. В итоге, Гектор рассказал мне, что ты стал великий могучим героем, только почему-то вот уже три года не учувствуешь в битвах. Кстати, почему? — Не важно, — отмахнулся Ахилл, — с Агамемноном повздорил. — Из-за чего? — Прости, но я не хочу об этом говорить, — сдержанно ответил он, правда выражение его лица при этом изменилось. — Хорошо. Как скажешь, — тут же согласилась она и продолжила свой рассказ, — между тем, ещё с самого начала моего пребывания с амазонками, Пентесилея обучала меня разным премудростям боя. Конечно, кое-что, благодаря тебе, я уже умела, но нужно было совершенствоваться. Благодаря ей, теперь я отлично могу сражаться. Поначалу, она не разрешала мне учувствовать в битвах, по позже, пару раз всё-таки разрешила. — Постой, — прервал её Ахиллес, — ты что же, сражалась против своих же? — Своих?! — воодушевлённое выражение лица девушки, сменилось горькой усмешкой, — а ты предлагаешь мне считать своими тех людей, которые некогда, видя, что меня собираются принести в жертву, даже никак не попытались предотвратить это? Если бы не ты, никто иной не пошевелил бы даже пальцем, чтобы спасти меня! А троянцы и амазонки дали мне кров, позволили войти в свой дом, не дали умереть. Я им вечно буду благодарна! — Так почему же тогда ты здесь? — он внимательно взглянул на неё. — Видишь ли, один человек, узнав мою историю, сказал, что мне всё же стоит пойти к тебе. Ты ведь наверняка волновался о том, что там со мной. К тому же мне и самой безумно хотелось увидеть тебя. Я, сама не знаю почему, просто чувствовала, что мне это необходимо. Только вот никак не могла я сама на это решиться. Пентесилея тоже считала, что мне стоит поступить именно так. Я-то боялась, что она будет против, но, как оказалось, она была только рада, что я наконец решилась. Но всё же мне очень не хотелось её оставлять. За эти годы она стала для меня одним из самых близких людей. Однажды, во время одной из битв её поразил копьём Агамемнон, — на этих словах её лицо сделалось серьёзным и в глазах отразилась боль, — когда Пентесилею доставили в лагерь, она была ещё жива. Но рана была смертельной. Она скончалась у меня на руках… Царицей стала другая наша сестра — Мирина. Она недолюбливала меня. Именно поэтому я и решила оставить амазонок, Трою и идти к тебе. Там меня больше ничто не держало. Мне помогли выбраться из города и объяснили, как добраться до сюда. И вот, я здесь. — Твой рассказ впечатляет. Агамемнон… Ты ненавидишь его? — Ну… Не могу точно этого сказать. — Ты слишком добра. — Просто он стал таким, из-за жизненных обстоятельств. Ты же знаешь историю Микен, когда братья убивали друг друга, страшные проклятия одно за другим налагались на царский род. — Ты пытаешься оправдать его, — фыркнул Ахиллес, — поверь, он этого не достоин. — Давай сменим тему, — вздохнула она. — Хорошо. Кстати, я-то думал, что ты предпочтёшь где-нибудь поселиться, начнёшь тихую жизнь, потом выйдешь замуж и будешь спокойно существовать, а тебя потянуло на приключения! — Знаешь, я решила, что жизнь, которую ты описал, не для меня. — В общем то, я не удивлён. — А ты? Что было с тобой? — Воевал. Потом перестал, — отозвался он, тоном давая понять, что больше здесь рассказывать не о чем. Девушка вздохнула. Не хочет, что уж из него душу трясти? Некоторое время они молча рассматривали друг друга. С их последней встречи Ахилл стал ещё выше, мышцы на крепком теле развились, кожа приобрела бронзовый загар, русые волосы ещё немного отрасли и теперь были чуть ниже плеч. Но главное не это. Ифигения заметила, что взгляд зелёно-голубых глаз стал иным. В нём больше не было той юношеской беспечности. Где-то там, внутри, девушка смогла разглядеть спрятаную в глубине боль. Она ведь хорошо знала Ахиллеса и смогла почувствовать, насколько он изменился. Весь его облик теперь говорил о твёрдости, некоторой жестокости. Голос стал более грубым, да и говорил он значительно меньше, чем пять лет назад. Молодой человек, в свою очередь, тоже заметил изменения. Подруга детства немного подросла, хотя рост её всё равно оставался небольшим. Привычные царские одежды ныне заменяло воинское облачение: короткая туника, кажется, мужского покроя и защита. Некогда каштановые кудрявые волосы выгорели, став рыжевато-золотистыми и теперь были острижены до плеч, хотя раньше отпускались ниже талии. Светлая кожа стала смуглой. Видимо солнце повлияло на Иф. Только взгляд, в отличие от взгляда Ахилла, не изменился. По-прежнему детский, наивный. Только появилась какая-то твёрдость. Они поговорили ещё немного отрезных пустяках. Между тем, за окном начало светать. Девушка зевнула. Молодой человек заметил это. — Давай спать, — предложил он. — Угу, — откликнулась одна. Спальное место здесь было только одно, но им уже было всё равно. Даже не снимая доспехов, Иф свернулась калачиком на шкурах и тут же уснула. Через некоторое время, примостившийся радом Ахилл, тоже погрузился в царство Морфея.