***
Когда я вошла в палату Харли, она лежала в постели и отсутствующе смотрела в одну точку. Однако на моё появление она отреагировала довольно быстро. — Доктор, — проговорила она и села на постели, — знаете, Джей меня разлюбил. — Разлюбил?.. — Да, — холодно, без тени сомнения произнесла она. — Я это знаю, я чувствую… У нас была невероятно сильная связь друг с другом, даже несмотря на то, что он был жесток со мной… А теперь его сердце молчит, когда я зову его. Ничего не происходит, понимаете? Вообще ничего! — Похоже, это сильно отличается от того, что ты обычно ощущала?.. — Да, именно, — нахмурилась Квинн и поджала губы. — И я даже не знаю, одиночество это или свобода. Но это чувство так непохоже на то, что было до него… Я не знаю, как теперь быть. И уж тем более не знаю, — на её лице отразился нешуточный страх, — что будет, если он меня вновь позовёт?! — Похоже, тебя страшит то, что это затишье может оказаться лишь временным?.. — предположила я. — Да… Он может начать мучить меня, то отзываясь, то не отзываясь на мои чувства… приманивать обратно, когда я уже всё забуду… И я ведь побегу. Побегу на его зов, потому что я-то его по-прежнему люблю! Харлин вздохнула и спрятала лицо в ладони. — Милый Пирожочек, глупый мальчишка с зелёными волосами, возомнивший себя преступным королём… Я так хотела спасти его!.. Наверняка вам уже рассказывали о моих якобы корыстных мотивах прихода на работу в Аркхэм, — вдруг недовольно произнесла она. — Нет, мне и вправду были интересны особые случаи, такие, как Джокер. Потом же всё отошло для меня на второй план… по мере того, как моя душа наполнялась искренним, глубоким состраданием к малышу Джею… Я до сих пор не понимаю, как никто не увидел его страдающего сердца, — глаза Харли были полны слёз. — Я даже не сержусь сейчас на него за его жестокость! Но он молчит… Он не отвечает. Связь прервалась, понимаете, доктор?.. — Как будто твои чувства натыкаются на незримую стену, и тебе страшно отойти от неё, потому что ты можешь пропустить зов человека, ставшего самым дорогим в твоей жизни… — вновь предположила я. — Да… Остаётся только звать и ждать… Я знаю, он вернётся рано или поздно. Может, когда я потеряю надежду. Даже если я уже не захочу больше ничего. — Получается, ты убеждена, что даже против собственного желания побежишь к нему, если вновь ощутишь, что вы связаны?.. — Да. Даже если буду замужем и с кучей детей, — неловко рассмеялась она. — Знаете, я мечтала, чтобы у нас был дом и детишки, которых мы воспитали бы совсем иначе, без злобы и жестокости… Без жестокости… Как это непохоже на Джея, — вздохнула она. — Но я слишком его люблю. Несмотря ни на что. Как он в наши лучшие моменты любил меня, доктор!.. Джей не спрашивал, сколько у меня было мужчин, кем работал мой папаша, умею ли я готовить… ох… — Харли снова легла и отвернулась к стене. — Не хочу больше говорить. Не могу поверить, что я его потеряла… Да я его и не потеряла — он вернётся. Рано или поздно, но вернётся. И я не знаю, что ему отвечу. Он был лучшим приключением в моей жизни, несмотря на всю свою жестокость… на то, что был плохим парнем… Речь Квинн стала превращаться в поток сознания; нужно было как-то вмешаться. — Если я верно понимаю, в тебе с недавних пор борются два стремления: снова быть с ним или отпустить его на все четыре стороны и как-то жить дальше… — сказала я. — Да пошёл он, — вдруг зло отрезала Харлин и врезала кулаком в стену. — Слышать о нём больше не желаю!.. …Я не нашлась, что на это ответить. Похоже, подавленная агрессия вырвалась наружу, и центростремительная сила уступила место центробежной. — Нахрен Джокера, доктор, — она села на постели и решительно выдохнула. — Я устала. Просто адски устала… Я медленно кивнула. — Может быть, ты хочешь спать, Харлин? Личико Квинн, всё ещё миловидное, исказила капризная гримаска; однако она довольно быстро сменилась всё тем же выражением печали. — Спать… Пожалуй, доктор. Мне больше ничего не остаётся. — Она завернулась в одеяло и забилась в угол кровати. Я не могла уйти сразу — мало ли что ей может прийти сейчас в голову?.. Однако спустя полминуты Квинн высунулась из своего домика и недовольно помахала рукой. — Чао, доктор. Спо-кой-ной ноо-чии!.. — саркастически пропела она и вновь зарылась носом в подушку. — До встречи, Харлин, — сказала я так участливо, как только могла, и медленно покинула палату, не дождавшись ответа. Да, Джоан умеет оказывать пациентам настоящую эмоциональную поддержку, не то что я!.. Правда, Квинзель это в своё время не спасло…***
Сегодняшний сеанс не на шутку меня озадачил — особенно, конечно, новые странные идеи, которые озвучила Квинн. Конечно, едва ли можно рассчитывать на быстрый результат, используя гуманистическую психотерапию; но это единственный выход, когда человеку не помогают лекарства, потому что сама проблема спрятана в его личности, а не в хитросплетениях нервных окончаний… Однако всё-таки не зря опытные коллеги сомневаются в эффективности этого подхода. Ох, не зря… — Глаз с неё не спускать, — строго заметила я санитарам, которые вели наблюдение за палатой Харли. — Депрессивное состояние, неожиданное развитие бредовой фабулы… Смотрите, чтобы она там не сделала с собой ничего лишнего. Те многозначительно кивнули, и я поспешила покинуть отделение, а следом и Аркхэм. На сегодня вся работа была окончена. Не считая той, которую я унесу с собой. В своей бедной голове.