Ночной кошмар.

Солнце село среди туч, окрашивая их пурпурными и фиолетовыми красками. Мягкая, несущая облегчение, темнота опустилась на Дарквуд. Тиффани вышла из дома Джона Миридрона и двинулась в сторону маленькой редакции, которую видела еще вчера. Город был небольшой, и никакой транспорт ей был не нужен, сама успеет дойти до закрытия. Статью она написала легко, как будто весь этот месяц копила вдохновение и теперь разом выплеснула на бумагу. Даже ее новый наставник оценил. Девушка написала о поиске смысла жизни, а том, как важно даже в суровых жизненных испытаниях не потерять себя и свои таланты. Это было как раз то, что занимало ее саму, что волновало ее сердце. В редакции было тихо. Тиффани не знала, сколько человек тут работает, но сейчас за письменным столом и компьютером сидела только одна женщина. Она выглядела уставшей, с мешками под глазами. В ней не было красоты в прямом понимании этого слова, но было какое-то природное обаяние, может доброта, может талант, светившиеся в больших голубых глазах. ‒ Добрый вечер, вы мисс Гриверс? ‒ спросила Тиффани, хотя уже знала ответ. ‒ Да, я мисс Гриверс, чем могу помочь? ‒ женщина подняла глаза от компьютера и сразу надела маску сурового начальника с поджатыми губами и строгим взглядом. ‒ Мое имя Тиффани Коулсон, я перебралась из Сен-Пола в Дарквуд и хотела бы устроиться к вам на работу. ‒ Почему вы не пришли утром? ‒ это, казалось бы, было логичным, но Тиффани все же надеялась, что это не заставит мисс Гриверс составить о ней неверное впечатление. ‒ Понимаете, я страдаю довольно редким заболеванием, у меня непереносимость прямого солнечного света, поэтому я не могла прийти утром. День выдался ясным. ‒ Понятно, ‒ мисс Гриверс выглядела недовольной, ей нужны работоспособные люди, а не больные редкими заболеваниями. ‒ Я принесла вам свою последнюю статью, если она вас не заинтересует, так как это скорее эссе, то возможно, даст представление о моих способностях к работе. Тиффани протянула скрепленные степлером листы. Джессика Гриверс взяла их и углубилась в чтение. Лицо у нее снова приобрело усталое, озабоченное выражение. Однако по мере чтения оно светлело, наполнялось надеждой... ‒ Это чудесно, ‒ наконец, сказала редактор, отложив листы. ‒ Мы опубликуем это в следующем номере, если вы не против. ‒ Я могу рассчитывать на работу? ‒ Да, я прямо сейчас все оформлю. Это по-настоящему обрадовало Тиффани. По крайней мере, теперь ей будет чем заняться. Писать она всегда любила, не обязательно от этого отказываться. Брать интервью можно и вечерами... Теперь ей не нужно спать и времени будет больше. Конечно, сюжетов в таком маленьком городке будет значительно меньше, но Тиффани не будет дочерью своего отца, если не раскопает что-нибудь интересное, что покорит даже строгую мисс Гриверс. Стоит отметить, что редактор произвела на журналистку двоякое впечатление. С одной стороны, она терпеть не могла людей, которые претворяются кем-то другим, носят разные маски для разных людей, а Джессика относилась именно к таким. Но было в ней что-то скрытое, не разгаданное, что пробуждало в Тиффани психолога, скрытого в каждом журналисте. Ей хотелось разобраться в этом необычном характере, понять, что прячет под всеми своими масками мисс Гриверс. На это, конечно, уйдет время, но вампирша чувствовала, что оно того стоит. Вернувшись, она нашла Джона на веранде. Он курил трубку и читал какую-то книгу, не забыв зажечь лампу. Ему самому свет, разумеется, был не нужен, но вдруг кто-то из соседей заметил бы. ‒ Как все прошло? ‒ спросил он, отрывая глаза от страниц. ‒ Удачно, меня взяли на работу. ‒ Это чудесная новость! Чем отпразднуем? ‒ Какой-нибудь историей. Расскажите мне что-нибудь, после стольких лет вы должны знать много интересного! ‒ Только не вздумай писать об этом, а то тебя упекут в сумасшедший дом! ‒ рассмеялся Джон и отложил книгу...