Ведьма по имени Джиневра

      «Соберись, тряпка».       Ну да, как будто это так просто.       Плотно зажмуренные глаза, не пропускающие к обозрению ни лучика света. Вот так. Так хорошо. Как будто ты спишь. Давай, продолжай притворяться, вынашивая коварный план побега.       Очередная идиотская идея.       Как же хотелось дать себе хорошего подзатыльника. О, да. Как странно — никто не мог внушить Джинни, что нынешняя жизнь — это хорошо. Ну, точнее возвращение к ней. Стоило ли всё вот так бросать? Нужно ли возвращать воспоминания? Хочет ли она вернуться?       Внутренние голоса вопили, гневно перебивая друг друга. Один из них, скорее всего здравомыслящий, настойчиво вторил, что нужно забыть Глэйд и вернуть воспоминания. Девушка обязана была понять, кем является. Кто ее семья, где ее дом. Хоть что-нибудь! А другой голос, полный отчаяния и боли, умолял бросить к чертям собачьим все на свете и вернуться.       Плюнуть на то, что Ньют её не помнит и что снова ей придется со всеми налаживать контакт. Или... Гарри ведь наверняка сможет возвратить всю память, так? Значит, дела не так плохи. Но вот согласится ли он на это — совершенно другой вопрос.       Джинни лежала на спине, на кушетке. Судя по всему, в какой-то лаборатории. Как она здесь оказалась, девушка не помнила. Случайно ударившись головой о так некстати возникший косяк в темноте, вероятно, Джинни потеряла сознание. А очнулась здесь. Ей собирались вернуть память. Страшно было по-прежнему оттого, что через секунду в голову ударит мощный поток информации и девушка очень боялась, что не справится с ним.       Вокруг бродили полузомбированные врачи и ассистенты, на которых направлял палочку странный полноватый парень. Гарри сказал, что его Джинни тоже когда-то знала.       — Я знаю, что ты не спишь, Джинни, — как бы между делом заметил Гарри, расхаживая туда-сюда вдоль стены лаборатории.       — Да ты что? — едкости в своем голосе Джинни услышала достаточно, чтоб ужаснуться.       Резко распахнула глаза и приподнявшись на локтях, недовольно уставилась на парня. Брюнет скептически поджал губы.       — Я понимаю, что ты оставила там друзей. Но поверьте, — на этом Гарри посмотрел в сторону, где лежала на соседней кушетке Гермиона, — так правильно. Нельзя смешивать эти два совершенно разных мира. Вы ведь знаете, что так лучше для всех.       Джинни невольно усмехнулась краем губ и плюхнулась обратно на кушетку.       — Можешь сказать что-нибудь более обнадеживающее?       — Послушай! — на этом Гарри вдруг вспыхнул, подпрыгнув на месте и вскинув рукой. — Единственное обнадеживающее, что я могу тебе сказать, так это то, что ты стала ужасной вредной девчонкой! Та Джинни, которую я знал, была здравомыслящей, храброй и выносливой! А кого я вижу сейчас?!       На последнем слове голос брюнета дрогнул. Он стоял в нескольких метрах, гневно буравя взглядом девушку и шумно дыша, словно только что пробежал километра три быстрым бегом.       В лаборатории повисла тишина. Рон и Гермиона в растерянности глядели на друга, и спустя пару секунд Рон сделал один шаг вперед.       — Гарри, — предупреждающе произнес он, исподлобья глядя на брюнета.       Тот только прыснул и, развернувшись, вышел, громко хлопнув дверью.       — С меня хватит! — Джинни тут же подорвалась с кушетки и вскочила на ноги, делая несколько шагов по направлению к дверям.       — Эй, постой! — Рон тут же оказался на пути девушки и машинально схватил ее за плечи, но та гневно скинула его руки.       Джинни нетерпеливо вдохнула воздух через нос и медленно выдохнула.       — Верни меня назад, Рон.       Рыжеволосая и глазом моргнуть не успела, как лежащая неподалеку Гермиона внезапно сорвалась с места и в мгновенье ока оказалась рядом с ней и в порыве нахлынувших эмоций сцепила свои пальцы вокруг плеч Джинни.       — Джинни, не дури. Они правы. Ты только вспомни Минхо и Ньюта. Они ведь... Чуть не убили друг друга из-за тебя. Глэйд считал тебя ведьмой. Ты убивала гриверов силой мысли и калечила некоторых из шанков.       — Гермиона...       — Нет, не перебивай меня! — яростные шоколадные глаза смотрели в самую душу, заставляя рыжеволосую заткнуться и слушать. — Я знаю, как тебе больно, знаю, как тебе плохо. Но Рон и Гарри правы! Мы должны быть сильными, мы должны все вспомнить, должны вернуться домой. Мы должны жить так. Как. Должны.       Слова шатенки словно оглушили. До Джинни наконец дошло в который раз, что подруга права. Гермиона знала, что делает. Гермиона всегда знала, что делает. Она всегда знала, как будет правильнее. И Джинни должна поверить ей.       Гермиона все так же твердо смотрела в глаза Джинни, не моргая. И Джинни не могла отвести глаз от нее. В этой девушке было столько твердолобости и упрямства, что рыжеволосая почти виновато еле заметно кивнула головой и опустила взгляд. Шатенка тяжко вздохнула и, словно опомнившись, растерянно осмотрелась по сторонам и закусила губу. Джинни сделала несколько медленных шагов назад и, когда спина достигла края кушетки, монотонно забралась на ложе. Положила голову на прежнее место, еще раз взглянула потерянным взглядом в потолок и закрыла глаза.       Магглы, которыми так называл Гарри врачей, спустя несколько мгновений нацепили на голову девушки какое-то устройство и нажали на нем несколько пищащих кнопочек. Джинни медленно выдохнула, услышав похожее пиканье где-то сбоку: Гермиона проходила ту же операцию.       Спустя несколько секунд раздалось едва слышимый звук жужжащего моторчика в голове. Словно он и вправду был в голове. Казалось даже, что щекотало мозг.       И сознание между тем терялось. Пошатнулось.       Джинни осознавала, что засыпает. Вот оно, то чувство, когда ты понимаешь, что вот-вот твое сознание отключится и ты окажешься во сне.       Раз. Два. Три.       Белая пелена.

***

      Джинни резко распахнула глаза и соскочила с места, тут же запутавшись в одеяле и рухнув на пол с громким грохотом. Простонав что-то нечленораздельное и, тихо охая, поднявшись, девушка поняла, что очутилась в некогда своей родной старой спальне в доме, в котором прожила всю свою сознательную жизнь.       Так вот оно как всё происходит.       Ты теряешь сознание, тебе восстанавливают память, а просыпаешься ты уже так, словно всегда все это было тебе известно и понятно.       Джинни вспомнила всё: маму, отца, братьев. Смерть одного из близнецов. Гарри, в которого она была влюблена пол жизни. А еще помнила Хогвартс, такой сказочный и любимый, родной Гриффиндор, ненавистный Слизерин и свору Малфоя, который всегда лез не в свои дела. А еще Дин, Парвати, Симус и прежняя Гермиона. Битва за Хогвартс, многочисленные смерти и просто море слез, горя и боли. Поражение Волан-де-Морта. Хаос и Вспышка, начавшиеся на планете.       Все представлялось так, словно Джинни все это знала давным-давно, словно так и должно было быть. Словно Глэйд и пребывание Джинни в нем было всего лишь сном. Может, так оно и было на самом деле? Может, это был просто сон?       Но в голове все еще была и память о том, что все эти воспоминания вернулись лишь недавно и еще вчера Джинни ничего этого не знала. Мерлин, вот ведь идиотский случай!       Мерлин... Мудрец и волшебник кельтских мифов. А еще вот дементор был...       Джинни поморщилась, осознав, что в голове есть четкая картина представления этого ужасного создания. Они слепые, питаются хорошими воспоминаниями людей, оставляя только самые тоскливые и ужасные. О, да. Стоило заключить с Галли пари о том, что дементор — это вовсе не дементирующий механизм у Создателей.       Создатели!       Девушка схватилась руками за голову и снова застонала, прикрывая глаза.       Ни Гарри, ни Рон понятия не имели, что Джинни, их любимая родная верная Джинни, вздумает внезапно пропасть без вести по собственной воле, позволить стереть себе память и прыгнуть в Глэйд за Гермионой к пятнадцати парням.       В душе поселилось ноющее и давящее чувство вины и стыда.       Да, Гермиона и впрямь по своей неосторожности была поймана Авой Пейдж и ее помощниками. Плюсом к этому Грейнджер обладала иммунитетом к земной заразе и могла спокойно переносить свою жизнь на Земле. Обладая высшим чувством справедливости и теплыми чувствами к магглам, Гермиона без особых сопротивлений практически согласилась на проведение эксперимента. Родителей бедняжки давно не было в живых, а ее единственная выжившая кузина была уже заражена. Магия здесь не помогала. И Гермиона искренне верила, что сможет спасти хотя бы ее. А Джинни? Джинни просто не могла бросить ее там одну, когда нашла. Считала, что даже потеряв память, сможет заступиться за Гермиону в случае чего.       А получилось, как обычно...       Джинни открыла глаза и огляделась. И вот только сейчас до нее дошло, что весь этот короткий период времени в комнате находился Гарри. Он стоял около самой двери, прислонившись плечом к стене и с интересом разглядывал оторопевшую Джинни, комкающую в пальцах пижаму.       — А ты... Ты чего тут стоишь? — вопрос получился прерывистым и растерянным. Джинни казалось, что она не видела друга около пяти лет.       — Я тоже рад тебя увидеть, Джинни. Ты все вспомнила?       Поттер, похоже, проигнорировал ее вопрос и продолжал участливо оглядывать девушку, поправляя очки на переносье и выпрямляясь.       — Да. Я все помню теперь. И знаешь... Мне что-то не легче.       Девушка попятилась и медленно опустилась на кровать, тревожно пробивая в стене напротив невидимую дыру взглядом. Другу тоже передалась ее тревога и он присел рядом с ней, чуть приобняв Джинни за худые плечи.       — Хм. Честно говоря, я думал, что как только к тебе вернется память, ты перестанешь сомневаться в наших действиях.       Джинни невольно усмехнулась.       — Как там Гермиона? Она очнулась? И сколько я проспала вообще? Где мама?       — Хэ-э-э-эй, не столько вопросов! — Гарри примирительно вскинул руки вверх, рассмеявшись. — Все в порядке, и все ждут твоего пробуждения. Проспала ты всего два дня.       «Всего?! Да за два дня можно успеть столько всего наворотить, что и черту не снилось».       Естественно, в голове тут же возникли образы Ньюта и Минхо, Фрайпана и Алби, Галли и Зарта. Хотя... Что они могли там натворить без Джинни?       Девушка нервно закусила нижнюю губу, словно только что потеряла последнюю надежду. Гарри, заметив ее выражение лица, тут же встряхнул девушку за плечи и крепче прижал к себе.       — Все будет хорошо. Обещаю тебе, Джинни. Я теперь всегда буду рядом.       «А меня кто-нибудь спросит, с кем хочу быть я?»       После секундного молчания и вялого кивка Джинни, Гарри немного помедлил, словно о чем-то задумавшись. Когда девушка повернула к нему лицо, взглянув на парня с немым вопросом, тот чуть подался вперед и, вероятно, хотел поцеловать ее. Но Джинни так резко отстранилась, что едва снова не рухнула на пол.       — Извини. Мерлин, вот я идиот, — Гарри тут же подскочил с места и виновато посмотрел на девушку, глаза которой расширились от ужаса. — Слушай, я пойду. Обещал твоей маме помочь там... со столом. Увидимся еще!       Покусав губы и глупо улыбнувшись, он попятился к двери и, едва не впечатавшись в косяк, тут же вылетел за дверь.       Джинни шумно выдохнула и закрыла глаза.       «Смирись».

***

      Торжественный ужин в Хогвартсе в честь нового учебного года! О, как это чудесно-расчудесно. Седьмой курс обучения для Джинни обещал быть просто очешуенным. Девушка скорчила не самую приятную гримасу и отвернулась от учительского стола. Вокруг копошились и кричали восторженные первокурсники. Гермиона восседала где-то за преподавательским столом. Улыбка на ее лице говорила сама за себя: некогда самая прилежнейшая ученица Хогвартса решила преподавать в любимой школе и научить своему отточенному мастерству даже вторую копию глуповатого Рональда Уизли.       Вообще-то Джинни не считала своего брата глупым. Скорее, ленивым и противным. Да, именно так: он часто чавкал за столом, ронял крошки в книжки, которые пытался иногда прочесть прямо за обедом, болтал с набитым ртом, многое не понимал и частенько надоедал.       Джинни тяжко вздохнула и подставила под подбородок кулак, вспомнив, что до недавних событий Гермиона и Рон собирались пожениться. Но трагедия в семье Грейнджеров все повернула в другое русло, а за одним и жизнь Джинни.       Гарри наивно полагал, что теперь, когда к Джинни вернулась память, она охотно бросится снова ему на шею и затрепещет от счастья. И давно она стала такой грубой? Джинни всегда уважала Гарри, восхищалась его храбростью и поступками. Ведь он всегда поступал правильно. Он был для нее мальчиком, который спас ее на первом курсе обучения от фанатика-Реддла. Он прогонял дементоров, спасал ее отца из Министерства, был всегда рядом. Он спас Хогвартс, спас их волшебный мир.       Факт оставался фактом: теперь с Поттером хотела быть любая девушка. Теперь его знал каждый. Пожалуй, он стал даже популярнее, чем тогда в младенчестве, остановив Волан-де-Морта. Вместо того, чтоб смириться с тем, что Джинни уже навсегда изменилась, Гарри продолжал ее преследовать. Всю неделю, которую Джинни удалось прожить дома, постоянно мечась и споря с желанием как-нибудь ворваться в Глэйд, Гарри ошивался рядом и мешал принятию решения. Постоянно о чем-то говорил с ней, пытался шутить и казаться внимательным.       А Джинни между тем тихо умирала и желала поскорее отпустить тех, кто вросли в душу крепким корнем. Особенно возникавшую каждый раз при закрытии век светлую густую макушку и теплые карие глаза.       И теперь, когда в Хогвартсе она могла не терпеть ни надоедливого общества Гарри Поттера, ни постоянного взволнованного тона мамы и отца, ни идиотских вопросов Рона, стало действительно легче. Сокурсники, интересующиеся резкой пропажей девушки, плавно закрывали рты и отворачивались, стоило Джинни лишь хмыкнуть и ответить что-то вроде "У магглов гостила". Это была правда, а вот ребята не верили. Ну и ладно. Как будто ей это нужно.       Когда наконец все выслушали долгую речь профессора МакГонагалл, которая теперь была на посту директора, и закончили с ужином, Джинни медленно поднялась со своего места и двинулась к преподавательскому столу, из-за которого как раз встала Гермиона.       Как только глаза подруги скользнули по хмурому лицу рыжеволосой, лучезарная радостная улыбка тут же исчезла, демонстрируя тревогу и немой вопрос.       — Хм-м. Профессор Грейнджер, — хмурясь и приподнимая одну бровь, с сомнением в голосе протянула Джинни, глядя на девушку. — Могу я с вами потолковать пару секунд на сугубо личную тему?       Гермиона рассмеялась и через секунду уже оказалась около Джинни.       — Это так странно звучит, — запальчиво пролепетала она, смущенно отводя глаза. — Но я и вправду теперь преподаю защиту от темных искусств! Ох, как бы не облажаться в первые дни, я так волнуюсь!       Джиневра улыбнулась. Совсем искренне. Гермиона так давно этого хотела, что даже не верилось, что еще несколько дней назад она плакала, прыгая в ящик в Глэйде. Словно это совсем не она была те несколько месяцев. Не она не переносила ее вида и не она мерила ее ненавистным взглядом. Гермиона была точно такой же, как и всегда, как несколько лет назад и по сей день. Вероятно, поэтому Гарри думал, что и Джинни оттает рано или поздно.       — Поздравляю, Гермиона, — чуть тише ответила девушка, похлопывая шатенку по плечу. — Уж Златопуста ты точно переплюнешь, не расстраивайся.       Грейнджер снова заливисто рассмеялась и утерла невидимые слезинки с глаз. Да уж, теперь ей следовало бы поменьше смеяться, создавая легкомысленный вид у заинтересованных первокурсников, на которых Гермиона тут же бросила строгий стальной взгляд, и те ретировались за своими кураторами.       — Ты, кажется, хотела поговорить. Так ведь? — серьезно спросила она, снова посмотрев на гриффиндорку. Джинни виновато кивнула.       Поманив шатенку за собой пальцем и оказавшись за углом в пустом коридоре, по стенам которого отзывалось эхо торопливых удаляющихся шагов, Джинни шумно выдохнула и уставилась прямо на подругу.       — Ты только не заводись, идет?       Гермиона прищурилась.       — Я постараюсь.       — Слушай... Ты не думала о Минхо или Ньюте?       Джинни едва не зажмурилась, заметив как расширились глаза собеседницы и аккуратные ноздри широко раздулись, втягивая воздух в легкие.       — Мы, кажется, закрыли эту тему.       Ну конечно! Только по одному виду Гермионы можно было сказать, что эта тема никогда не закроется. Ей все еще не все равно, и она даже не думала ни о чем забывать.       — Я просто не могу смириться с тем, что их больше нет в моей жизни, — просто и честно сказала Джинни, озадаченно вздохнув и опустив глаза. — Мне кажется, что я приняла неправильное решение.       Гермиона сменила раздраженный взгляд тревожным и, сжав губы, уперлась спиной в холодную стенку коридора, смотря прямо перед собой.       — Честно говоря, я тоже думала об этом. Меня гложет совесть, что я бросила их там. Я ведь так хотела помочь. А теперь, получается, опустила руки, плюнула на мир магглов и веселюсь тут, получив место в Хогвартсе.       — Ты ведь больше не любишь Рона, — тихо сказала Джинни.       Гермиона снова кинула возмущенный взгляд на девушку.       — Эй! Кто тебе такое сказал? Я... Мерлин. Я просто пытаюсь разобраться в себе и...       — И выбросить Ньюта из своей головы!       — Джинни!       — Гермиона!       Шатенка полоснула в приступе досады рукой по воздуху и снова отвернулась, демонстрируя тем самым, что не собирается продолжать разговор.       — Я серьезно, профессор Грейнджер, млин. Мы должны вернуться к ним. Мы им нужны!       — О-о-о, нет! Им нужна ты. Каким местом там я? Меня и не замечали там даже, — воскликнула горестно девушка, возвратившись на прежнее место около подруги. — Ты словно рождена для этого места. Быстро влилась в коллектив, а как Минхо тебя обожал. На твоем месте я и впрямь, наверное, хотела бы вернуться...       — Гермиона, ты что...       — Да, чертов дементорский зад, советую тебе туда вернуться, восстановить память и вытащить их оттуда. Пусть они пройдут это идиотское задание и спасут мир!       Джинни едва не задохнулась, забыв как дышать. То ли от подскочившей радости, что ее наконец-таки поняли, то ли от волнения за будущие действия.       — А ты?       Гермиона измученно улыбнулась краем губ и повела плечом.       — Не хочу тебя отпускать я, вот что. Там опасно и Галли этот тупоголовый. А еще... Я думаю, что тебе нужно поговорить со своей семьей. И Гарри.       — Ты ведь будешь на моей стороне? — Джинни умоляюще заглянула в самые глаза подруги.       — Мне после этого выпустят кишки, но таки да. Буду за тебя.       Новоиспеченный профессор тяжко вздохнула и поставила руки на поясе.       — Только вот... У нас есть одна проблема, — озадаченно проговорила Гермиона, виновато приподнимая брови.       Джинни в душе чертыхнулась. Ну ни единого раза, чтоб не было никаких проблем в задумках!       — И какая же, Гермиона?       — Обратить Обливиэйт может лишь тот, кто его применил.