***
Серое небо чертили птицы. Ветер усилился, сделался холодным, как руки мертвеца. Здесь не было ни охотничьих угодий, ни ристалища — скука смертная, но попросту низко требовать от умирающего лорда и его воспитанника развлечений и пышного пира. И пока Аландар здесь смотрит на траву, Самэл дарит Менде розы. От замковой пристройки, серой, как и все вокруг, доносился лязг — видимо, кто-то из домашней гвардии или сам Маттиас Стэрт упражнялся с мечом. Интерес подстегнул Аландара подойти. На глаза наполз дрожащий красный полумрак, когда стражники с поклонами расступились и распахнули перед ним дверь. Сквозь большие окна сочился закатный свет. Длинная тень металась по стенам, повторяя выпады за Маттиасом Стэртом, тонкий клинок пантерой бросался с его руки на манекен у стены. Он хромал на правую ногу, но кружил так резво и легко, что взгляд едва за ним успевал. Заслышав шаги, он обернулся, и его лицо озарилось улыбкой. — Приветствую, Ваше Высочество… Хотите сразиться? Надо же, он как будто мысли угадывал. Рубиться в здании приходилось редко, так что опыт будет неплохой. Интересно, как этот парень себя покажет? — А давай, — легко согласился Аландар. Нужно хоть немного отвлечься, а что прояснит мысли лучше хорошего боя? Он вытащил затупленный меч из стойки в углу, взвесил на ладони. Мгновение они стояли неподвижно — и закружились. Звонко сходилась сталь, гулкое эхо дрожало под потолком. Время прошло незаметно. Мышцы приятно тянуло, и плечо слегка дергало — пропустил удар плашмя. Маттиас остановился, взъерошенный, с глазами горящими, точно болотные огни. Хорош. Очень хорош. Но… проклятье, Аландар ведь приехал сюда не для развлечений! Настроение тут же испортилось. Он отложил меч, но на лавку не сел, хоть дыхание чуть сбивалось. Разговор будет трудным, так что нельзя смотреть на Маттиаса снизу вверх. — Я хочу спросить тебя кое о чем. — Слушаю, мой принц. — Воспитанник Дейбара посерьезнел и опустил клинок. Солнце затемняло его силуэт со спины, очерчивало тенью, точно копотью. — Почему ты закрыл ворота? Аландар ожидал, что Маттиас помедлит и как следует взвесит ответ, но тот заговорил сразу: — Потому что моему лорду угрожали. И мне тоже. Мои гвардейцы просто чудом поймали отравителя под зельем невидимости на пороге кухни. Хорошо. При большом желании можно в это поверить. В конце концов, лайферские лорды так же подлы и падки до власти, как и большинство остальной знати Онатама. И, если рассказ правдив, отец захочет об этом узнать. Вот только оставалось кое-что еще. — А что насчет сына лорда Ортона, Маттиас Стэрт? На миг повисла тишина. Рыжеватые блики метались в ярких глазах Маттиаса. — Я сломал ему ногу, — наконец спокойно произнес он. — Ударил мечом прямо под колено. Аландар опешил. Все слова разлетелись хрустальным бокалом об пол. Маттиас медленно сел на скамью и вытянул ноги, с заметным трудом сгибая правую. — Он приехал к нам несколько недель назад, для переговоров. «Бастарда» и «выродка» с его стороны я кое-как пропустил мимо ушей, но на «калеку» уже не хватило терпения, и я вызвал его на дуэль. Он сам виноват, что пропустил удар. Но я целил по ногам нарочно, если вам интересно, чтобы, так сказать, уравнять шансы. И звонко, чуть пристыженно засмеялся, как пойманный на шалости мальчишка. Проклятье, понимает ли этот парень, к чему может привести такой поступок?.. А, впрочем, какая разница? Хотелось увидеть того идиота, который обозвал его калекой, а потом еще и согласился на дуэль. — И… не сочтите за дерзость, Ваше Высочество, но я Маттиас Эринберг, — добавил Маттиас, посерьезнев. Черные вихры упали на его лоб, и он пригладил их пальцами. — Эринберг — имя рода моей матери. Я ее бастард, а не лорда Стэрта. Вот как? Эринберги не слишком знатный род, так что этому юноше никак не занять высокое положение — разве что выбьется в королевскую гвардию, если его посвящали в оруженосцы, или действительно сделается Верховным Лайферских земель. В зале ледяной стеной застыла тишина. Можно было уже уходить — Аландар и так узнал достаточно, — но он не двигался. Его будто окружали, затягивали в паутину, такую, что не почувствуешь, не увидишь, но как попытаешься разорвать, то и пальцем шевельнуть не сможешь. Маттиас больше не улыбался. — Мой принц, — глубоко вдохнув, бросил он. — До меня доходили слухи, что вы забрали с казни девушку-мага. — Да, — ответил Аландар натянуто. — Единственный король, который так поступал на моей памяти, — произнес Маттиас с тенью улыбки в углах рта, и его голос гулко прокатился по залу. Лишь через миг Аландар осознал его слова. Король. Король… Проклятый бастард, совершенно не думает, что несет! — Прекращай эти разговоры! — сердито оборвал он, сжимая кулаки. — Я сделаю вид, что этого не слышал. — Прошу прощения, — Маттиас легко поклонился, не скрывая горечи. — И все же, думаю, вы захотите узнать, что многие готовы вас поддержать. — Поддержать в чем, Маттиас Эринберг? Ты прямо предлагаешь мне выступить против моего брата?! Это настоящая измена, отправить бы его на нижний ярус темниц за такие слова! Второй раз за день в этом поместье Аландар чувствовал себя пойманным на шалости мальчишкой, и злость огнем раскатилась внутри. — Ни в коем случае, — ответил Маттиас, спокойно глядя ему в глаза. — Но Его Высочество Ядвиг… прошу прощения, достаточно равнодушен к нам. А мы ждем того, кто захочет наконец-то нас поддержать. Спасибо за бой, мой принц.***
«И было их двадцать и еще четверо, мужчины и женщины всех сословий, те, кто носили расшитые золотом плащи, и те, кто звались а̒нкарами — безродными». Самэл перечитывал «Книгу нечестивцев» уже раз третий, а эту главу, историю падения Морвэйна, знал едва ли не наизусть. Обложка из рыжеватой дубленой кожи, с медными уголками — и не догадаться, что под ней скрываются запрещенные знания о магах. Страшно представить, через что прошел Ядвиг, чтобы достать эту книгу ему на прошлые именины. «И сговорились они пойти на Север и Юг, Запад и Восток, и в Средину, но дошли из них лишь семнадцать. Трое пали в битвах с врагом, один умер от ран, натолкнувшись на дикого зверя. Еще двое позорно сбежали, и те, кто некогда был их соратниками, насадили их на мечи и копья. Последний пробрался во дворец и вступил в схватку с самим королем… но проиграл и лишился жизни». На душе было хорошо. Он сбежал, как мальчишка, и озорная улыбка теперь так и рвалась на губы. Отец, прости, но воин из меня никакой… По крайней мере, в сражении на мечах. Со стороны поля раздались крики и звон стали. Самэл осторожно выглянул из окна. У оружейной, в одних лишь кольчугах, сцепились двое молодых солдат. Они легко кружились по траве, коля друг друга клинками и отбивая удары, а их голоса вперемешку со смешками долетали даже до его комнаты. Аландар часто дурачился вместе с ними. Когда он уехал, дворец будто опустел. Самэл вздохнул и закрыл глаза. Менда… Они не виделись с того дня, как он подарил ей розу. Не получалось отогнать мысли о ней. Вот и что теперь делать? Аландару она ведь не нужна. Не ровен час, ему найдут благородную жену, а Менда снова останется одна. Приглушенный стук копыт и окрики заглушили суету шутливой схватки. За коваными воротами на гарцующих конях мелькнули всадники, множество всадников в ярко-синих рубахах. Самэл похолодел, и онемевшие пальцы сами захлопнули книгу. Делегация карателей. В который уже раз… И сейчас, когда Аландара нет во дворце, отец не сможет просто от них отмахнуться. Нужно предупредить Менду! Ветер вздыбил волосы, когда он вылетел из комнаты и бросился по коридору. Каморка слуг пустовала. Глиняные тарелки громоздились на столе, рядом с ними лежала тряпка, но не было никого. Проклятье, и куда теперь?! Был бы Аландар… но Аландара нет! Обезумевшее сердце сбивало дыхание. Самэл рванул прочь и услышал, как дрогнули и с грохотом разошлись створки входной двери внизу, как холл наполнили голоса, шаги и тихий звон кольчуг. Он попятился и натолкнулся на кого-то. Человек пошатнулся, и отсвет факела упал на его лицо. Бастард из Фламмера! — Рузвельт, где Ядвиг?! — воскликнул Самэл, впервые в жизни радуясь его появлению. — Рудвельс, — поправил тот кисло. — Его Высочество на рассвете отбыл к Верховенствующему карателей. И тот все равно отправил во дворец своих людей?.. — А Менда? — спросил Самэл тихо, и горечь наполнила рот. — С Ее Величеством в левом крыле на третьем этаже. Вас проводить? А мама-то что там делает?.. Они были почти одного роста, но Бастард шагал широко, и Самэл за ним едва поспевал. Насмешка, самая настоящая, в словах и даже в жестах, но думать об этом времени не было: казалось, даже сюда долетали обрывки голосов карателей. Наконец Бастард отворил одну из дверей и с легким, полунасмешливым поклоном посторонился. Самэл переступил порог и замер. Менда лежала на кровати под одеялом, красная, как угли в печи. Лоб ее покрывала мокрая тряпка, темные волосы разметались по перине. Мать сидела на витом стуле рядом с ней и странно улыбалась. Отсветы закатного света мягко струились по ее белоснежному платью, зажигали золотую вязь на подоле и лифе. — Ваше Величество… — нерешительно начал Самэл. — Там каратели пришли… — Твой отец их встретит, не переживай, — ответила она. Голос ее звучал уверенно и гордо, как и всегда, как пристало настоящей королеве. — Девушка все равно не сможет к ним выйти, она едва на ногах стоит. От сердца отлегло. Самэл только сейчас ощутил, как по спине катится липкий пот. — Ступай к отцу, — сказала мать, и холод сковал тело. — Я не… Мне же еще не шестнадцать. — Ничего. Ядвигу вообще было тринадцать, когда Его Величество первый раз взял его на прием. Но он, Самэл, не Ядвиг… Вот только чем дольше он глядел на них обеих, тем сильнее чувствовал едва ли не со стыдом: любые отговорки будут такими жалкими… Он должен это сделать, и сделает, потому что другого выхода нет. Иначе нельзя. Менда тихо пожелала ему удачи, и Самэл направился в тронный зал, чувствуя, как с каждым шагом крепнет решимость.