***
— Надо было отдать потаскуху Аландара карателям, — вздохнул отец, откладывая письмо. Третье за несколько дней. Да ну, братец в отчаянии так и с башни сиганет, все равно ума ни на что больше не хватает. — Да. Люди могут взбунтоваться, — произнес Ядвиг вместо этого. Если мятеж все же вспыхнет, каратели не должны его поддержать. Значит, нужно как можно скорее встретиться с их Верховенствующим… Отец покачал головой. Он слегка осунулся, даже темные глаза, казалось, помутнели. Его переплетенные перед лицом пальцы чуть подрагивали, словно перестав повиноваться его воле, а большой перестень на правой руке ловил огонек свечи, отблескивая густо-красным. — Янг может объявить нам анафему… и нас сбросят, как мы сбросили Брайлатов. Он проклятый фанатик, но пока я покупал его карателям кольчуги и лошадей, он делал вид, что ничего не видит и не слышит, а теперь… В груди защемило, когда Ядвиг уловил странные ноты в его голосе. За кого ты боишься, отец — за себя, за нас всех или за страну, что может погрязнуть в войне? Они должны выставить девушку за порог, как забежавшую со двора грязную кошку. Пусть Аландар ярится, раз хочет. Санарсеты не будут страдать и умирать ради крестьянской дочери. И если брат этого не понимает… В дверь постучали. — Входите, — произнес отец. Придворный гонец в тяжелой бордовой накидке переступил порог и поклонился, за его спиной в дверном проеме замерли стражники. — Ваше Величество, Ваше Высочество, — заговорил он. — Прибыл лорд Ортон со своей свитой. — Пусть ждет у тронного зала, — ответил отец спокойно. Ядвиг тревожно покосился на него. Кто знает, с какими вестями прибыл этот Ортон: он один из владетелей на Лайферских землях, а в последнее время там сделалось беспокойно. К тронному залу они с отцом прошли в молчании. Слушай и запоминай, приказал себе Ядвиг. Захватить бы пергамент, перо и чернила — на память нельзя полагаться, но он ведь не писарь… Стражники распахнули двери перед ними. Стоявший у трона Аландар обернулся на звук. Наверное, он давно уже ждал — в каждом его движении сквозило нетерпение. Из сыновей короля здесь не было только Самэла: он еще юн для подобных приемов, хотя Ядвиг куда охотнее взял бы его вместо Аландара. Как тот сюда еще свою женщину не привел?.. — Ваше Величество, — брат почтительно склонил голову. Отец ответил кивком и опустился на трон. — Пусть войдет, — бросил он страже, неуловимо посуровев. — Глаза! — прошипел Аландар, и Ядвиг спохватился: не снял заклинание! Проклятье. Он отступил в тень гобеленов, подальше от света. Уже поздно что-то делать. Двери распахнулись, и тяжелые, словно топор палача, шаги лорда Ортона разнеслись по залу. Невысокий и тучноватый, он преклонил колено перед троном. Надо лбом его поднимались высокие залысины. — Ваше Величество, господа принцы, — раскатился его низкий голос. — У меня послание от лордов Лайферских земель. Лорд Дейбар болен, и его воспитанник, стэртский бастард, творит бесчинства, прикрываясь его именем. — И что лорды хотят от меня? — спросил отец с легким недовольством. Аландар скрестил руки на груди. — Если… если боги скоро призовут лорда Дейбара к себе, мы просим Ваше Величество передать его земли кому-то из нас. Стэртский бастард закрыл ворота и сейчас пропускает только телеги с припасами. Он хочет… — резкая морщина очертила угол его рта, — хочет наследовать. Оба сына лорда Дейбара, Верховного Лайферских земель, погибли на войне, и родственников, насколько Ядвиг помнил, у него не осталось, но это не дает ему права передать титул и владения юноше чужого рода… по крайней мере, без королевского на то позволения. Аландар шагнул в дрожащее пятно света и произнес: — Ваше Величество, могу я держать слово? Мгновение помедлив, отец ответил: — Можешь. — Я помню Маттиаса Стэрта, — заговорил брат, глядя на Ортона. — Он честный человек, хоть и незаконнорожденный. И я хотел бы знать, что такого случилось на Лайферских землях, что он заперся в поместье вместе с лордом Дейбаром. — Вероятно, он боится, что мы можем помешать ему и посягнуть на земли лорда Дейбара, пока он… еще с нами, — сказал Ортон натянуто. — Мой сын пытался с ним договориться, но бастард покалечил его на дуэли! Отец вскинул руку и произнес: — Хорошо. Я рассмотрю вашу просьбу… но не раньше, чем лорд Дейбар придет в себя и сможет приехать сюда со своим воспитанником. А чтобы вы и другие лорды успокоились, мой средний сын поедет с вами и постарается разобраться в ситуации. Аландар побледнел и набычился, но в кои-то веки смолчал. Жесткая черная прядь упала на его лоб, придавая его лицу хищное, почти грозное выражение. Когда за Ортоном затворилась дверь, он повернулся к отцу и мрачно спросил: — Это ссылка? До чего же глупый. — Это попытка сделать так, чтобы все не стало еще хуже, — отрезал отец. Его темные, почти черные глаза пылали гневом под кустистыми бровями. — Только войны на Лайферских землях нам не хватало. Аландар стиснул губы — казалось, собирался возразить, но вместо этого сказал: — Маттиаса Стэрта нужно сделать владетелем. Его к этому готовили почти с детства, пока не вскрылось его происхождение, он сможет защитить и удержать свои земли… — Я так не считаю, — тихо сказал Ядвиг. Взгляды отца и брата вперились в него, и в зале застыла такая тишина, что слышно было, как свистит ветер за стенами. — Он чужак и не имеет никаких прав на наследие Дейбара. Нужно найти каких-то родственников, хоть из младших ветвей… Аландар фыркнул. — Здравая мысль. Жаль только, что ты говоришь после приема.***
Глупо. Жалко и глупо до скулежа. Нойра забрался в королевский замок — чего ради? Чтоб на девчонку попялиться? Чтоб прихватить что-то из покоев принца, бросить на полку в тумбе и до скончания дней любоваться? Если так, этого самого скончания не надобно долго ждать. Его всего трясло, и ноги не хотели отрываться от пола. Нужно выбраться. Нужно. Умирать не хотелось. Слезы застилали оставшийся глаз. Глупо. Жалко и глупо. Нойра вообще много глупостей наделал. Глупее всего было тогда, в деревне, забраться в дом того мужика… Нойра ведь не знал, что он воевал за Онатам, когда Фелиция напала. Он даже украсть ничего не успел… Впереди раздался странный звук. Човг-човг. Как будто тряпкой по полу елозили. Если служанка, хорошо будет. Она не стражник, голову одним махом с плеч не смахнет… Из окон в коридор лился свет, окутывал женщину, стоявшую на коленях к Нойре спиной. Ее седые волосы выбились из-под платка, тряпка дергалась в узловатых руках. Пройти не трудно будет. Ведь не трудно? Шаг. Еще один. И еще. Половицы мягко прогибались, но не скрипели. Он выберется, точно выберется… Иначе быть не может! Тело ярко вспыхнуло зеленым, и невидимость спала. Служанка подняла голову и наткнулась на него взглядом. Под ее истошный крик Нойра бросился прочь сломя голову, звенящее эхо тараном ударило в спину… Он рванул неприметную дверь, и ноги подогнулись. Грязноватый пол ударил по щеке, зубы лязгнули. Встать не вышло. Слезы потекли по щекам, через переносицу и рытвину шрама… Нойра ждал крика. Судорожного, испуганного вздоха. Но не было ничего. Никого. Комнатушка пустая и серая. Только напротив большого окна стоял стол с желтым кувшином, да несколько кроватей приткнулось у стен. Дверь резко пихнула его в бок, Нойра перевернулся на спину и увидел девушку. В груди что-то стиснулось — и лишь потом он ее узнал. Это она! Ее тщеславный принц забрал с казни! И что? Как это спасет его?.. Сейчас она закричит, позовет на помощь, или что там делают благородные дамы, увидев вора… — Нет, — прошептал Нойра, зажмурившись. — Я ничего не сделал. Я… Я забрался сюда по дурости. По дурости. Все — по дурости. Тонкая морщина прорезала ее лоб, и девушка спросила тихо, дрожаще: — Успели что-то украсть? Слова ударили в грудь, вышибли из легких весь воздух. На миг показалось, что уши его подвели, а в голову закралась дурная какая-то мысль: ну почему она сразу приняла его за вора?.. — Н-нет, госпожа… Она с грохотом опустила пустое ведро. Искристые карие глаза, волосы с черешневым отливом… Красивая, красивее, чем на плахе. Но почему она в таком старом, простом платье, почему завязала голову каким-то замызганным платком? Разве благородные дамы не должны каждый день менять шелка и бархат, а тут… Принц ведь назвал ее своей женкой. При всех назвал. Странные, однако, причуды у богатеев… — Там сейчас полно стражников… Она пронзила его взглядом, ясно вопрошавшим: что же вы здесь делаете? Ее глаза лихорадочно блестели, но побледневшему лицу уже возвращались краски. — Подождите здесь, — точно решившись, выпалила она. — Вас все ищут. Пусть волнения немного улягутся, и я помогу вам выйти. Выйти? Выйти? Такого быть не может. Он как будто спал и все никак не мог разлепить веки. Зачем ей ему помогать? Почему она так спокойна? Боги… Нойра судорожно вздохнул и прошептал, собрав всю смелость, которую только смог: — Я… все же хотел бы кое-что взять. — И что же? — напряженно спросила она. В груди раскатился жар, как будто у сердца бутыль с ядом лопнула. — Ваше имя. Такое ему тоже подойдет. Может, даже больше, чем какой-то канделябр или золотое кольцо. Миг еще тень непонимания стояла в ее глазах, а затем она тихо рассмеялась, и усталая улыбка озарила ее лицо. — Менда, — разнеслось по комнате негромко, но Нойре оно показалось сродни колокольному звону.