Милашка

— Вы уверены, что это необходимо? — Таков порядок.       Джеджун сидел на кушетке и наблюдал, как к его правой лодыжке пристегивают небольшой датчик. Он такие раньше только по телевизору видел, а теперь вот сам стал «счастливым» обладателем. Легкий квадратный кусок пластика держался за счет тонкого ремня. — Он водостойкий, поэтому можно спокойно мыться. Единственное предостережение — не играть в футбол, иначе система может ошибочно послать сигнал специалистам и к вам нагрянет полиция… Не сдавливает? — Нет. — Натирать не должен. Если будет доставлять неудобства, позвоните нашим техникам. Телефон я оставлю. — Хорошо. Спасибо.       Дже спрыгнул на пол, натянул вьетнамки, чтобы не мучиться с носками и кедами. Пока лежал в больнице, мечтал о том дне, когда сможет выбраться на улицу. А теперь побаивался возвращаться в деревню. Юнхо привез ему чистые вещи, оформил выписку и оплатил счета, ибо стандартная страховка не покрывала всего того лечения, что выпало на долю подопечного. — Готов? — спросил Чон, когда полицейский оставил их одних. — Угу.       Попрощавшись с медперсоналом, они вышли во двор. Солнце с самого утра спряталось за облаками, но несмотря на это было довольно душно. В воздухе чувствовалась влага — приближалась гроза. Листва шуршала под порывами ветра, гоняла пыль. Машина ветеринара была припаркована недалеко от ворот, у ограды на привязи сидел подросший черный щенок. При виде хозяина он начал скакать и лаять. — Пальбари! — воскликнул Джеджун радостно. Он сорвался с места, подбежал к питомцу. — Как ты вырос!       Малыш вертелся, повизгивая от простого собачьего счастья видеть знакомое лицо, лизал ладони парня и без устали вертел хвостом. Юнхо подошел. — Он скучал без тебя, — улыбнулся он. — И я скучал, — Джеджун охнул, когда ему в грудь ткнулся неуемный пес, угодив в едва сросшиеся ребра. — Тише, тише. — Хочешь прогуляться с ним? Я пока покурю и позвоню в пару мест. — А мне можно? Ну, свободно передвигаться? — Дже покосился на браслет. — От двадцати метров ничего не будет. Вокруг больницы что ли пройдись, разомнись. И этому будет польза, а то вздумает снова «настрелять» мне на сиденье. — Я могу сбегать за мороженным! — ткнул пальцем Ким в виднеющийся вниз по улице ларек. — Хотите? — Давай, — мужчина залез в кошелек, вытащил наличные. — Мне клубничное.       Джеджун убрал деньги в карман джинсов, отвязал щенка и помчался с территории больницы. Мелкий заливисто лаял, легко обогнал Дже и потащил его, хохочущего, за собой. Юнхо хмыкнул — свалится сейчас и привет, снова загремит на казенную койку и скудную еду. Открыв дверь, чтобы проветрить салон, мужчина уселся и закурил. Ветер играл с его волосами, забирался под легкую футболку. Скоро погода начнется меняться, похолодает. Осень в этом году запаздывала, в том понимании, что деньки оставались по-летнему теплыми. Чон достал мобильный и отзвонился дяде, сообщил, что скоро привезет обоих детенышей домой.       Начал накрапывать дождь. Юнхо поднял глаза вверх. Небо чернело на глазах, тяжело перекатывало бока и угрожающе рокотало. Послышался лай. Пальбари первый вернулся, волоча по земле поводок, выглядел довольным победителем. Через минуту показался и Джеджун. Запыхавшийся, он разрумянился. С его лица не сползала улыбка. Юнхо поймал себя на мысли, что парень безумно красивый. С растрепанными волосами, в простой, поношенной одежде, без притворств и понтов. — Не угнался за ним, — Ким подошел, тяжело дыша. — Хух.       Он прижал руку к груди, глубоко вдохнул в попытке выровнять дыхание. — Ничего не болит? — Нет, — парень вновь улыбнулся, протянул Чону рожок с нежно-розовым мороженным. — Аджумма сказала, что делают из местного молока, должно быть вкусным. — Угу-угу, надеюсь, это молоко видело настоящую корову. Залезай, а то промокнешь.       Дже отворил дверь на заднее сиденье, пробрался внутрь вслед за щенком. Он купил лакомство и ему, и намеревался аккуратно скормить по дороге. Чон откусил половину верхнего шарика, смешно вытянул губы и со свистом выпустил изо рта воздух, когда холод сковал все внутри. Джеджун рассмеялся. Тут же спохватился. — Вот сдача, — он протянул монеты мужчине. — Да ладно, оставь себе.       Дже хотел было возразить, что ему не нужно, но быстро передумал. — Тогда я копить буду, чтобы вернуть долг… Не смейтесь! — с возмущенным смехом воскликнул он, когда Чон издевательски расхохотался.       Черныш поддержал расшумевшихся хозяев громким лаем. Он топтался по бедрам Джеджуна, тыкался носом во вкусно пахнущее нечто. — Инфляция больше сожрет, — веселясь, Юнхо закрыл дверь и пристегнулся. Дождавшись, когда парень последует его примеру, осторожно развернулся. — Сейчас заедем в супермаркет и домой.       Управляя джипом одной рукой, он быстро расправлялся с мороженным. За его спиной Джеджун слизывал стремительно тающий десерт, одновременно кормил и щенка. У магазина, который построили у выезда из города, дождь усилился, но гроза все еще сдерживала свой норов. — Я с вами!       Дже все же уронил несколько капель на футболку и хотел замыть в туалете. Пальбари остался в машине один, зато не вымок. Его хозяева припустили бегом под козырек. Там набралось довольно много народу из местных, которые приехали на автобусе и теперь ожидали его с огромными пакетами. Внутри работали кондиционеры, сразу же пробрал холод. Ворча, что так можно и заболеть, Юнхо направился к туалету. Дже шел за ним хвостиком. — Вытрись бумажным полотенцем. — Угу.       Джеджун первым делом занялся футболкой. Хорошо, что он выбрал себе ванильное мороженное, от шоколадного остались бы позорные пятна. — Как душа держится в таком теле? — Юнхо взглянул на парня. Он и раньше не обладал жировыми запасами, а после больницы совсем высох. Конечно, в этом возрасте подростки часто походили на скелеты, Джеджуну худоба шла, он выглядел изящным и хрупким. Бледная кожа казалась фарфоровой в сочетании с густыми черными волосами, сильно отросшими за время больничного. — Может, отвезти подстричь тебя?       Ким отрицательно покачал головой. — Хм, такой останется на всю жизнь, — мужчина подошел и задрал футболку Дже еще выше, осмотрел его ребра. После операции остался тонкий шрам. — Девчонкам понравится. — Стереотипы. — Почему? Юбкам нравятся шальные парни. Если у них есть шрамы, значит, не трусы и все такое. — Так может, мне штанцы подвернуть и выставить браслет напоказ? — усмехнулся Джеджун, задирая штанину. — Хэй, крошки, я опасный тип, за мной даже копы следят!       Юнхо улыбнулся. Оторвав лоскут полотенца, он прижал его к шраму, стер влагу. Дже закусил нижнюю губу и отвернулся. Опустил футболку. — В Нью- Йорке может и стал бы модненьким… — Дже, все нормально, — понял его Юнхо. — Уверяю, в деревне тебя никто не осуждает. — Откуда вам знать? — Я все-таки общаюсь с людьми.       Джеджун потупил взор. — Хочется надеяться. А… тетя что-нибудь говорила? — Я ее не видел с тех пор. Извини, что говорю это, но тебя там не ждут.       Дже сжал губы. Юнхо оставалось лишь посочувствовать мальчишке. Он положил ладонь на плечи парня. — Все будет в порядке.       Джеджун кивнул, выпрямился и взглянул на мужчину, выдавил на лицо улыбку, хоть в глазах плескалась боль и блестела влага. — Я подожду снаружи, — Чон решил оставить парня одного, чтобы отдышался и умылся. — Вытрись хорошенько. — Ладно.       Юнхо ушел. Дже опустился на корточки и уткнулся лицом в ладони. Внутри все выворачивало наизнанку, хотелось орать в голос и реветь, пока горло не перехватит икотой. Было больно почти физически. Доброта Юнхо и старика Чхве невольно добивали его. Чего он не хотел, так это жалости. Помощь и поддержка да, но все же он остро ощущал, что именно сочувствие держит этих двоих рядом. И если дед находил в их общении спокойствие и умиротворение, то что двигало Юнхо? Ощущал ли он себя угнетенным? Обязанным помогать? Такие, как он, наверняка тяготились жизнью в деревушке.       В туалет вошел отец с ребенком лет пяти. Мальчик уставился на Джеджуна. Потом ухватил папу за штанину брюк и указал пальцем на датчик. — Что это у дяди? — Не тыкай в людей. И не смотри.       Ким выпрямился. Слегка поклонившись, прошмыгнул мимо и выбрался наружу. Убедившись, что браслет не видно, слился с толпой покупателей. Юнхо ждал его у ряда тележек. Мазнув по лицу парня взглядом, он не стал спрашивать, все ли в порядке, хоть и видел, что тот расстроен. Вытянув одну, мужчина пошел в мясной отдел. Ким молча двинулся следом. — Свинину или говядину?       Джеджун покосился на цены. — Может, отруби? — предложил он. — Может, — улыбнулся Юнхо. — Но не сегодня.       Порывшись в упаковках, он выбрал кусок посимпатичнее, опустил в тележку. Вскоре к мясу присоединились и другие продукты. Юнхо не особо раздумывал. Казалось, что он просто брал то, на что падал его глаз. Захотел овсяное печенье — взял. Захотел суфле — взял. Запеченные в кляре креветки — взял. У стеллажа с выпивкой он несколько подзавис. — Хм, с зеленым чаем и манго… поди, сладко. Дже, что хочешь?       Ким взглянул на соджу, пожал плечами. — Мне нельзя. — Мы никому не скажем, — шепнул ему Юнхо. — Нужно ведь как-то отметить твою выписку. — Правда, не нужно, — Джеджун и так чувствовал себя в неоплатном долгу, так теперь на него еще ложился и груз пиршества, в которое он не вложил и копейки.       Чон его проигнорировал, набрал дюжину стеклотары. Ким вздохнул. Девушка на кассе быстро пробила покупки, помогла разложить все в пакеты. Взглянув на сумму в чеке, предложила выбрать бесплатный подарок. Джеджун с изумлением воззрился, с каким любопытством и интересом бизнесмен принялся копаться в большой корзине с дешевым ширпотребом. Кажется, кто-то очень любит подарочки. — О! Дже, смотри! — Чон продемонстрировал симпатичную свинью-копилку. — Тебе пригодится. — Очень смешно, — залился парень румянцем, понимая, что над ним стебутся.       Схватив покупки, он поспешил на выход. Юнхо убрал копилку в пакет и попрощался с продавщицей, забрал остатки. Дождь лил сплошным потоком. Они вновь вымокли, пока дошли до машины и загрузили пакеты. Пальбари обнюхал руки Дже, вымогателем заглянул в глаза, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. На этот раз ему ничего не перепало. До деревни ехали по объездной дороге, что заняло кучу времени. Гроза обошла ее стороной, слегка прибив пыль на дороге, однако к вечеру прогнозировали еще одну.       Чон отворил ворота, которые за это время успел привести в порядок, и теперь машина могла в безопасности ночевать во дворе, завел джип. — Джеджун! — старый ветеринар выбежал встречать. С распростертыми объятиями подбежал, обнял подопечного. — Наконец-то, ты дома.       Дже искренне обнял деда. — Как вы себя чувствуете? — Отлично, мальчик мой. Проходите давайте, я вот только картофель сварил… Юнхо, не нагружай его! — Эй! — Сам справишься.       Старик увел Джеджуна в дом, оставив племянника возиться с покупками в одиночестве. Тот выпустил питомца, открыл багажник и зашуршал пакетами. — Не больно-то и надо. Настоящим мужикам помощь не нужна, да? — мужчина взглянул на щенка. Тот посмотрел на хозяина, потом мотнул головой в сторону дома. Уловив, видимо, запах еды, умчался. Юнхо выругался, процедил сквозь зубы. — Мелкий предатель.       Джеджун зашел в дом и удивленно обвел глазами помещение, что прежде было рабочей зоной. Теперь стены утеплили, клетки и стол убрали, постелили ковер. В углу стояла тумба и потрепанный шкаф, рядом притулился сверток татами. — Ээ… а где кабинет? — В сарае. Пришлось разбирать одну стену, заливать цемент, но вроде как выдержит одну зиму. А там видно будет… Здесь теперь моя спальня. Вы с Юнхо будете ночевать в большой комнате. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.       Джеджун опять ощутил растущий в горле комок. Слушая болтовню Чхве, он обошел дом. Собственных вещей, разумеется, он не нашел. Зато у стены обнаружились две большие спортивные сумки, несколько коробок с обувью. Низкий стол с книгами, рядом больший письменный, где ветеринар держал тетради с записями. На нем стоял ноутбук Юнхо, который Дже спрятал тогда под корягой. На крышке виднелась длинная царапина. — Я попросил Юнхо привезти вещи сына. Они великоваты, но ты ведь еще растешь, — в голосе старика чувствовалось тепло и вместе с тем горечь. — И обувь. Зимой ведь надо в чем-то ходить… Вон твой татами, он новый, а этот Юнхо. Ничего-ничего, перекантуется, все равно живет на два дома, часто уезжает по делам. А не захочет, пусть раскошелится еще.       Дже не удержался от улыбки, увидев домик Пальбари. Опустившись на колени, он погладил потрепанный уже материал, который малыш грыз, играя. — Он, кажется, больше здесь жил, а не в городе.       Чхве усмехнулся. — Мы с ним кое-что придумали. — Что? — Расскажем за ужином. Давай мой руки, я пока стол накрою.       Перекусили на низком столе, который опять в одиночестве перетаскивал Юнхо. Потом он, закусив сигарету, расположился во дворе с жаровней. Хотя, ему доверили лишь чистку нагара и подготовку углей, а мясом занялся дядя. Предварительно вымыв и замариновав, принялся жарить. Дже нашинковал капусту и сварил яйца. Пальбари не принимал участия в приготовлении ужина, сидел на привязи, не сводя глаз с подрумянивающихся кусочков, часто облизывался, не особо обращая внимания на собственный корм.       Оставалось обжарить еще одну порцию, как вновь пошел дождь. Пришлось спешно сворачивать полевую кухню. Жаровню занесли на крыльцо, сами расположились внутри. Ким думал, что на шашлык сбежится половина соседей, подмаслившись под разными предлогами. Однако никто не приперся. Джеджун, который всегда предпочитал одиночество, обрадовался этому.       Юнхо принес несколько бутылок, плюхнулся на подушку. Пальбари учуял запах соджу, заскулил. Ему с усмешкой налили немного в блюдце. — Эй, не спаивай ребенка! — Чхве, однако, с любопытством следил, будет ли собака лакать алкоголь.       Щенок обнюхал и махнул лапой, опрокинув угощение. Дед захохотал, а Юнхо обругал мелкого за то, что переводит годный продукт. Протерев лужу тряпкой, он повернулся к питомцу спиной и разлил соджу. — За новую жизнь! — старый ветеринар поднял стопку.       Джеджун, помявшись, взял свою. Он, конечно, уже пробовал соджу, но не поддался соблазну и дальше нарушать закон, а потому вел трезвый образ жизни. Тут же у него не осталось выбора. — За новую клинику, — кивнул Юнхо. — Что-что? — Ким подавился алкоголем, закашлял. — Мы тут с Юнхо подумали и решили, что здешнее помещение совсем не отвечает санитарным нормам. Грязно и тесно. — Угу, даже для собак и хомяков, — кивнул племянник с набитым ртом. — Поэтому подыскали землю и планируем построить клинику. — Маленькую, но современную, — поддакнул Чон, вновь наполняя стопки. — У вас и так несколько филиалов, — Джеджун утащил с тарелки кусок мяса и завернул вместе с долькой чеснока в лист салата. — Так не в городе. — Здесь?! — Не совсем. Есть пятак земли в двадцати-пяти километрах к югу. Цена завышена, но я нанял геологов, чтобы они исследовали, что же такого ценного там есть. Если тупо пытаются надуть, я подам на них в суд. Короче, это детали. — Мы перезаключим договоры с местными фермерами, будем обеспечивать профилактику и лечение, так же выполнять внеплановую деятельность, — дядя Чхве раскраснелся от выпитого. — То есть лечить за бабки, — пояснил Юнхо. — Там будет только клиника или дом тоже? — Хороший вопрос, малыш, — Чхве взглянул на Юнхо. — Эй, я что, похож на миллиардера? — проворчал племяш. — Очень похож. — А кто будет там работать? — Он, — дядя и племянник указали друг на друга. Оба возмущенно замолчали, только выпучили глаза. — Я слишком стар! — А я бизнесмен! Я не хочу сдохнуть, ковыряясь в коровьей жопе, как ты!       Джеджун захихикал, слушая перебранку родственников. Алкоголь расслабил его, и он был бесконечно счастлив находиться сейчас в этом маленьком покосившемся домике. Обхватив колени, он с улыбкой переводил взгляд с молодого мужчины на пожилого, и обратно. Юнхо и раньше держался дружелюбно, а с градусом так вообще махал руками и громко хохотал, словно бы сидел с друзьями-одногодками. Чхве подтрунивал над ним, и к удовольствию Кима больше налегал на мясо, чем на соджу. Пальбари дремал, получив свою порцию подачек. Снаружи хлестал дождь, а внутри было тепло и весело, и Джеджун на время позабыл то щемящее чувство одиночества, что сопровождало его всю жизнь.