1001 день

      Меня снова настигла хворь. С самого пробуждения голова наполнилось свинцом, тянущим вниз, мешающим думать, осознавать. Отвратительная боль то сворачивалась клубком, то резко разрывалась фонтаном искр. Но это никогда не останавливало меня. Не могло заставить меня перестать жить, исчезнуть на время из этого мира. Это слишком обидное обстоятельство, чтобы вот так просто все бросить. Поэтому я не бросил. Сжав зубы, улыбнувшись себе в зеркале натянуто. «Все хорошо, брат! Ты все так же жив. И вообще… говорят, что, когда ничего не болит, то ты уже труп.» И в правду.       Встреча со старой знакомицей принесла. Просто принесла. Нет, я не забыл слова. Всего понемногу. Я был уверен, что все много хуже, но оказалось, что нет – она все такая же. По крайней мере, со мной. Для меня. Даже не знаю, кем ее назвать… Существо на перекрестье воздуха и воды. Ведьма? Элементаль? Маг? Все вместе. Ее проблемы с самоопределением не дают определить ее другим. Я люблю слушать ее истории. Они не бывают скучными и всегда веселые. А за столько времени накопилось их, конечно же, море. И это ни капли не удивительно для столько компанейского, точнее для патологически компанейского человека. Ей не нужна личная жизнь, она – симбионт. Без окружения ее нет, даже призрака, даже фантома ее нет. Услышал снова о жизни ТОЙ… И в очередной раз поразился тому, как можно из-за собственной глупости и любви к страданию угробить свою жизнь, да еще и старательно топить ближних. Я даже не против зваться крысой, ибо бежать с тонущего корабля – совершенно нормальное следование инстинкту самосохранения. Рад, что не подводная лодка. Я не смог не зайти на чай. Я хотел отказать, но не смог. Мне всегда было и будет сложно противостоять столь искренне дружественному и гостеприимному просящему виду. Вот где-где, а тут и в правду накормят на неделю вперед. Ну да, человеку, который почти не ест сложно победить годовой запас скоропортящихся продуктов, заботливо припасенных родней. Чаепитие выдалось теплым и приятным, оно было… пожалуй, уютным, да. Мне этот дом явно больше импонирует, чем собственный. Тут царит инфантильность и легкость, давая полное право страдать ерундой и не мучиться совестью. Мне нравится. Но долго существовать в такой атмосфере мне сложно, ибо трудоголизм – это чуть ли не врожденный порок с острыми симптомами, хоть вроде и хроника. Когда я уходил, мне по всем карманам распихали годовой запас чая. Приятно, черт возьми. У меня он и в правду скоро закончится, а позволить себе новый… вряд ли скоро. Все что имел – законсервировал – не забрать. И правильно. Целее средства будут. Да и тем более, здесь не пьют ничего, кроме черного, а я и травяной люблю не меньше, да и зеленый тоже – они редко гостят у меня на полке.