Алые мечи

Ситх знакомится с болью с самого начала — и с самого начала учится ее причинять. Джеймс Лусено «Дарт Плэгас». Корабль Сидиуса покинул Лото Минор и взял курс на Корускант — столицу галактики, где, по словам старшего ситха, их уже ждали. Арманд Айсард управлял звездолетом, сам Сидиус сидел в кресле второго пилота, а Маано, для которого это был первый полет, он велел занять отдельное место и на всякий случай пристегнуться ремнями безопасности. — Откуда будешь такой? — хмуро спросил он у мальчика. — Родители твои кто? — Отсюда и буду, с Лото Минора. Родители у меня — обычные мусорщики, такие же, как я. Хотя на самом деле они оба с Корусканта, раньше на свалке не жили. Моего деда, маминого папу, обвинили в хранении запрещенных артефактов, он был богатый, собирал антиквариат и по незнанию купил какой-то ситхский нож. Его арестовали, дом конфисковали, а бабушка от отчаяния с собой покончила, из окна выбросилась. У папиных родителей младший сын был к Силе чувствительным, и они пытались скрыть это от джедаев, но те прознали и хотели забрать ребенка в свою секту. Дед убил одного, бабушку арестовали, моего дядю все равно утащили в Храм Джедаев, отец бежал сюда, на Лото Минор, ну я тут и родился. — Ясно, — задумчиво проронил Сидиус. — Значит, одаренные у тебя в роду все же были. А больше ничего ты о своих предках не знаешь? — Нет. Вроде люди как люди. — Ты мне внешне чем-то очень напоминаешь одного ситхского лорда былых времен, — продолжал он. — Экзара Куна. Уж очень похож. — Насколько я помню, Кун взял себе жену из рода Адаса, — внезапно подал голос Арманд Айсард. — Так что вряд ли… — Из этого не следует, что он не мог иметь каких-то побочных потомков, — настойчиво возразил Сидиус. — Будто не знаешь, как это бывает. Взял да нашел себе в баре еще до знакомства с родственницей Адаса какую-нибудь симпатичную женщину на ночь, а у нее потом ребенок родился, о котором никто и не знал, так что все может быть. Айсард ничего не ответил, глядя на приборную панель. Маано бросил полный жалости взгляд на Мола, неподвижно лежащего с закрытыми глазами в медицинской капсуле; сбоку мигали цифры жизненных показателей. — Владыка Сидиус, — неуверенно спросил он, — а он не… — За него пока что не беспокойся, — старший ситх не дал ему договорить. — Я погрузил его в стазис, пока он в нем, не умрет. Потом, когда дело дойдет собственно до лечения, все будет куда хуже. Сейчас меня интересует нечто иное, и это не менее важно. Тебе надо научиться прятаться в Силе. И быстро. Иначе я высажу тебя по дороге на первой же безлюдной планете и ради твоей же безопасности оставлю там тренироваться, пока не поймешь, что к чему. Теперь уже бывший мусорщик немного испугался, но решил не подавать виду, да он был и не из боязливых. Сначала надо узнать, чего он хочет, а потом уж и трястись от страха. Дело немного осложнялось еще и тем, что Маано был человеком-призраком без документов и не значился ни в одном республиканском реестре: он как бы был и его как бы не было. Поэтому никакой закон его не защищал, и даже если Сидиусу взбредет в голову его убить, никто не станет его искать — а кого искать-то? Пустое место? — Я не совсем вас понимаю, — он постарался придать своему голосу уверенное звучание, — но то, что смогу, сделаю. Сидиус повернулся к нему. — Сделаешь безо всяких разговоров, потому что от этого будет зависеть твоя жизнь, как в свое время зависела моя, иначе тебя очень быстро найдут джедаи. И убьют. Либо у тебя это получится, либо ты до конца своих дней так и будешь сидеть на свалке, либо тебе конец. Если теперь более конкретно и к делу, то один одаренный может почувствовать в Силе другого. Или просто какое-то живое существо. Благодаря этому ты и нашел Мола. А я нашел в свою очередь вас, причем для этого мне даже не пришлось настраиваться на твой комлинк, как я говорил тебе раньше. Я очень хорошо ощутил тебя в Силе. Причем не просто как чувствительного к ней человека, а как того, кто сознательно использует ее Темную Сторону. Искать в Силе других ты умеешь изначально. Теперь учись прятаться, иначе умрешь. Представь себе, что ты накрыт прочным стеклянным колпаком, причем с твоей стороны он прозрачен, а с другой — просто невидим. Ты видишь всех, а тебя — никто. Или что ты уменьшился до очень маленьких, практически субатомных размеров, и тебя тоже никто не видит. Ты стал этим. Это — твоя сущность. Я предпочитаю первый способ. Моя ученица Верджер — второй. Дело вкуса. Важен результат. Когда она помогает мне, джедаи не чувствуют ее в Силе. Она — мои глаза и уши в их обиталище. Сконцентрируйся на этом — и действуй. Я научился этому сам еще в раннем детстве, а мой покойный учитель потом подсказал мне пару действенных приемов. Давай, пробуй, не тяни! Маано сделал глубокий вдох, закрыл глаза и попытался, как говорил Сидиус, представить себя внутри невидимого для других купола — только вместо стекла ему в воображении почему-то нарисовалось нечто типа полиэтиленовой пленки. Блин, как будто в гигантском пакете сидишь. Забавно… однако стоило ему отвлечься, как это ощущение исчезло. — Для начала прекрасно, — вполголоса ответил Сидиус из-под капюшона. — Еще раз. И еще раз, пока не усвоишь. Держи защиту. Не смей ее ослаблять. Благодаря этому я сейчас говорю с тобой. Держи ее, когда разговариваешь с другими, когда ешь, пьешь, спишь, понятно?! — Понятно, — сказал Маано, хотя ему было не очень понятно, как можно контролировать себя и свое сознание во время сна. Он снова попытался вернуть то ощущение сидения под пленкой — вроде теперь получилось лучше. — Я родился на планете Набу в достаточно обеспеченной семье, — продолжал тем временем старший ситх, параллельно наблюдая, сможет ли мальчик удержать защиту. — Лучше бы мой отец был мусорщиком, зато трезвым и вменяемым. Он меня ненавидел. Зачем он женился — я не знаю, видимо, для того, чтобы безнаказанно издеваться над безответными жертвами. Твои-то родители, как я смотрю, тебя как раз очень любят. Папаша постоянно бил мою маму и младших детей, пил запоями, на меня, к счастью, руку до поры до времени не поднимал, боялся на каком-то подсознательном уровне, чувствовал, что я не такой, как все. — Про Набу я слышал, — вставил бывший мусорщик. — С этой планеты у моей мамы подруга была. — Место красивое, но мне там хорошо не было. Отец терпеть меня не мог с самого рождения, думал, что я не его сын, и заставил маму сделать генетический анализ — к ее счастью, папаше оказалось не к чему придраться. Потом он в один прекрасный день допился до белой горячки и набросился на меня с ножом. Я защищался и сломал ему шею. В полиции решили, что он сам по пьяни упал и ударился головой об шкаф. Сестры меня не сдали, подтвердили, что так и было и что отец сам напился до отключки. Им этот ублюдок и так поперек горла стоял, пытался в нетрезвом виде их лапать. Мама, пусть он и издевался над ней как хотел, с его смертью почему-то не почувствовала облегчения, после этого она прожила недолго — вроде как ничем и не болела, просто тихо угасла. Папаша был тем еще мерзавцем, но благодаря ему я научился выставлять защиту. Когда мне было от силы полгода-год, он уже вовсю устраивал пьяные скандалы, тогда я еще и ходить не умел, но знал, что такое страх. Мне подсознательно хотелось, чтобы он меня не видел, не замечал. Потом я стал представлять себе какое-то укрытие, где меня никто не найдет — я еще не понимал, что чувствителен к Силе. Это спасло меня не только от него, иначе он стал бы бить меня так же, как и всех остальных, но и от джедаев. Они меня просто не нашли, приняли за обычного ребенка. Слушая Сидиуса, Маано пытался держать защиту, но потом все же задумался и отвлекся. Тот сразу это заметил. — Вот ты и выдал себя. Сейчас все твои чувства, ты сам — как на ладони. Твоя ненависть к джедаям… гнев, боль, жалость, страх, жажда мести, дальше перечислять? Ставь защиту. Снова. И держи. — А… — хотел было спросить мальчик. — Что? — Как ее держать, когда спишь? — Научишься. Какое-то время мы тебя прикроем, а потом и без нас управишься, — мрачно проговорил ситх. — Еще раз. Будь внимателен. Мало ли что происходит вокруг тебя, пусть даже мир рушится. Не отвлекайся. Что бы ты ни делал, краем сознания ты обязан следить за тем, чтобы тебя не было видно в Силе. До тех пор, пока галактика не будет полностью принадлежать нам. Мальчик снова представил себя под невидимой для чужих глаз пленкой. Представить — легко, а вот держать защиту трудно, в особенности когда тебе такое рассказывают. Интересно, а почему ему вместо стеклянного купола или уменьшения представляется полиэтилен? Или это у всех по-разному? — Хорошо, — похвалил его Сидиус; Айсард по-прежнему молчал. — Когда приземлимся, тебя там встретит Верджер, она немного необычно выглядит, но она фош, а не человек, это птички такие разумные. Пойдешь с ней и Армандом в нашу тайную штаб-квартиру. Я передам Мола кому надо и приду к вам. У меня на случай несчастья есть бригада проверенных хирургов, ей руководит одна из моих племянниц, и сейчас мы к тому же работаем над созданием усовершенствованного медицинского дроида, — объяснил он. *** По прибытии на Корускант их корабль приземлился на специальной посадочной площадке, оборудованной на самом верху невероятно высокого здания. Сидиус быстро вытащил Маано из звездолета и подвел мальчика к какому-то и в самом деле более чем странному созданию ростом от силы с семилетнего человеческого ребенка, облаченному в бежевую джедайскую одежду — судя по всему, это и была Верджер. — Он теперь с нами, — каким-то раздраженным голосом бросил ситх, — пригляди за ним полчасика, пока я занят. — Подождите! — окликнул его мальчик и, достав из кармана использованные шприцы, сунул их в подставленную ладонь Сидиуса. — Вот, возьмите, я вашему ученику это колол, чтобы у меня там на руках хоть не умер. Покажите врачам. — Спасибо, — коротко ответил тот и быстро пошел назад к звездолету. — Идем со мной, — произнесло странное создание, которое едва доставало мальчишке-подростку до плеча, и, бесцеремонно схватив его за руку своей четырехпалой когтистой лапкой, потащило бывшего мусорщика к скоростному лифту. Айсард молча следовал за ними, отставая на несколько шагов. Блестящие металлические двери закрылись, Арманд нажал на нужную кнопку — Верджер в силу низкого роста было трудно до нее дотянуться. Лифт с чудовищной скоростью поехал вниз, и у мальчика с непривычки заложило уши; от неожиданности он снова забыл о наставлениях ситха. Фош дернула его за руку. — Тебе что сказано?! Контролируй себя! Держи защиту! Решил всех нас подставить? — Я же еще только учусь, — обиженно ответил Маано; он еще не знал, как можно посылать друг другу сообщения в Силе, но ему подумалось, что Верджер и Сидиус наверняка умеют общаться мысленно. — Джедаев это интересовать не будет, — прошипела фош, тряхнув своей непропорционально большой головой с покрытым перьями гребнем и клювоподобным ртом. — Объяснить тебе, кто это такие, или мой учитель уже постарался? Мальчик чувствовал себя неуютно; пытаясь хоть как-то вернуть себе душевное равновесие, он принялся разглядывать многочисленные кнопки лифта. — Уже знаю. Я их с детства ненавижу, моя семья от них сильно пострадала. — Что ж, добро пожаловать в нашу теплую компанию, ситхеныш, — продолжала ерничать Верджер. — Надеюсь, тебе у нас понравится. А теперь, пока мы едем вниз, расскажи, что именно случилось с Молом. Я из причитаний владыки Сидиуса так толком ничего и не поняла, кроме того, что все плохо. Маано несколько секунд собирался с духом, прежде чем заговорить. — Все действительно очень плохо, — честно признался он. Верджер, внимательно выслушав всю историю, лишь снова покачала своей украшенной перьями головой. — Нда… мало моему учителю было владыки Плэгаса, так теперь еще и это. Ты прав, все действительно очень плохо. Мол для него не просто один из учеников, фактически он его приемный сын. — Кто такой владыка Плэгас? — осторожно спросил мальчик. — Собственный учитель лорда Сидиуса. Он умер позавчера. — Его тоже убили джедаи? — Нет. Все куда проще и банальней. Владыка Плэгас был замечательным во всех смыслах — добрым, мудрым, предусмотрительным, спокойным, всегда готовым помочь, в общем, обладал почитай что всеми достоинствами, — фош говорила о мертвом ситхе с явной теплотой и симпатией. — Зато имел лишь один недостаток: любил приложиться к бутылке, и порой мы месяцами не видели его трезвым. Закладывал за воротник он с ранней юности и вследствие этого стал невольным виновником гибели собственного учителя, лорда Тенебруса. В нетрезвом виде он сел за штурвал звездолета и врезался в скалу, сам был легко ранен, а вот Тенебрус умер у него на руках. Второй ученик Тенебруса, Венамис, поддался дурному влиянию товарища и часто составлял Плэгасу компанию за бутылкой. В итоге на поминках по их учителю он с нетрезвых глаз закусил вино какой-то ядовитой гадостью и отправился вслед за своим наставником. Сам же владыка Плэгас так и продолжал завтракать виски, обедать вином, а ужинать коктейлями, хотя у него была наследственная сердечная болезнь, от которой поумирала вся его семья, и пить ему, говоря по-хорошему, было вообще нельзя. В итоге он до смерти и допился — мой учитель пошел к нему, открыл дверь своим ключом, увидел, что тот лежит на полу без чувств, а на столе стоят три пустые винные бутылки. Для него такое зрелище было не впервой, он решил переложить лорда Плэгаса на диван — проспится, очухается, смотрит, а тот что-то холодный и уже не дышит. — Три бутылки, да с больным сердцем — неудивительно, — сделал вывод Маано. — Удивительно, что он еще раньше концы не отдал, ведь ему должно было быть немало годков, владыка Сидиус-то уже не молод. Что-то мы, кстати, долго едем. Верджер усмехнулась. — С тремя больными сердцами, он муун… был, все никак не привыкну. Ты хоть знаешь, сколько здесь уровней? Последний раз свет солнца на самых нижних видели аж девяносто пять тысяч лет назад! Мальчик чувствовал рядом с ней некий дискомфорт — отчасти от того, что фош так с ним разговаривает, но он подумал, что она наверняка просто нервничает. — Хорошо, что лорд Плэгас в пьяном виде хотя бы не становился злобным и агрессивным, — продолжала она. — Вот папаша моего учителя, та еще мразь. — Да уж, — согласился с ней Маано. — Он мне уже успел рассказать, как его отец всю семью почем зря дубасил и как он его в итоге замочил, когда тот словил белочку и на собственного сына с ножом полез. Верджер стиснула его ладонь своей когтистой лапкой. — Не догадываешься, что это значит, ситхеныш? — Нет, — ответил тот; к счастью, в этот момент лифт наконец остановился, а то он почувствовал, что его уже начало мутить. Накинув капюшон, она выволокла мальчика наружу — для своих миниатюрных габаритов Верджер оказалась неожиданно сильной — и быстро подтащила к невзрачной коричневой двери в какой-то стене. Арманд Айсард следовал за фош, тоже надев капюшон. — А значит это то, — пробурчала она, — что он тебя не просто так с собой потащил, сорное ты создание, а разглядел в тебе некий потенциал и считает, что тебе можно доверять. Он просто так кабы с кем о таких вещах не откровенничает. Так что ты, уж будь любезен, не подведи. Пока что для меня ты ситхеныш, а настоящим ситхом-учеником станешь только после того, как кого-нибудь убьешь. Теперь смотри и запоминай — на случай, если захочешь выйти. Дважды повторять не буду. Она провела лапкой по дверному полотну, подцепила когтем едва заметное углубление — оказалось, что на двери была укреплена пластинка, под которой прятался кодовый замок. Фош медленно, чтобы Маано мог запомнить, набрала комбинацию цифр. — А кого надо убить? — заинтересованно спросил мальчик. — Джедая? — А кого не жалко, — прошипела Верджер. — Владыка Сидиус, как я понял, порешил своего папаню-алкаша, а ты кого? — А я своего напарника по Ордену Джедаев на тот свет отправила. Меч ему в спину воткнула, а вину на мандалорцев свалила. Код набираешь дважды. Она снова ввела цифры, и дверь открылась; свет зажегся автоматически. Внутри оказался ряд серых каменных ступеней, которые вели ко второй, металлической, двери. Там Верджер снова дважды набрала код — теперь уже другой, и они вошли внутрь. Тайная штаб-квартира, о которой говорил Сидиус, оказалась довольно просторным помещением, состоящим из нескольких комнат; все они были обставлены по последнему слову техники, но выглядели довольно холодными и неуютными. — Держи защиту, кому сказала, опять по сторонам глазеешь и отвлекаешься! — фош снова дернула его за руку и вдобавок еще и пнула. — Я, что ли, буду тебя всю жизнь в Силе прятать? И вообще — ты мне не ученик, я за тобой смотреть не нанималась, согласилась приглядеть пару часов, да и то лишь потому, что меня сам владыка Сидиус попросил! — Извини, — мальчик смутился, решив, что впредь нужно внимательнее следить за защитой, а то разозлятся еще и попрут назад на свалку, а ему этого совсем не хочется. — Ты передо мной не извиняйся, — Верджер указала ему на кресло, — часом, не чай мне на мантию вылил. Мне-то все равно. Сиди здесь и жди моего учителя. Если у тебя что-то не получается по причине твоей же глупости или невнимательности, плохо от этого будет не мне, а тебе, когда твоей оплошностью воспользуются какие-нибудь джедайские рожи. Это в твоих интересах. Один вон уже допустил ошибку и недооценил противника, теперь при смерти лежит. Цена твоего промаха — смерть или увечье. Понятно? Маано без лишних разговоров сел в обитое прохладной серебристой кожей кресло. Краем глаза он успел заметить, что Арманд Айсард занял другое в дальнем углу комнаты и теперь молча смотрит прямо перед собой. В этот момент у фош запищал комлинк: ее вызывал Сидиус. — Верджер, — проговорил он, — я скоро буду. Свари кофе. — Сейчас сделаю, — ответила та и принялась возиться с кофеваркой. Маано вытащил из своей сумки найденные на свалке чай и конфеты: своих угостить не получилось, так не пропадать же добру, более того, ему все же хотелось понравиться вздорной ученице ситха. — У меня еще вот что есть, — он протянул ей пакет и банку. — Давай сюда, — она положила их на стол и установила на кофеварке нужный режим, совершенно не поинтересовавшись происхождением продуктов. — Вообще владыка Сидиус любит горячий кофе без молока и сахара, но от конфет порой тоже не отказывается. А чай я нам потом заварю — у меня как раз кончился. Через некоторое время дверь открылась — вернулся старший ситх; молча пройдя в комнату, он сел за стол. Верджер поставила перед ним чашку с ароматным дымящимся кофе. — Я справлюсь, — пробормотал он себе под нос, словно пытаясь сам себя успокоить. — Я справлюсь. Я должен справиться, иначе всему и всем конец. Верджер и Айсард молчали, едва ли не с почтением наблюдая за тем, как владыка Сидиус глотает бодрящий напиток. Маано очень хотелось спросить, как там его несчастный ученик, но он не решился нарушить тишину. Наконец ситх отставил чашку, поднялся из-за стола. Фош глядела на него с благоговением, Арманд же, как показалось мальчику, вообще был по характеру довольно молчаливым и говорил лишь тогда, когда дело касалось чего-то важного или его повелитель напрямую к нему обращался. Сидиус, не смотря на них, подошел к Маано и сдернул капюшон с головы. Мальчику показалось, что лицо у него довольно приятное и доброе, хотя и несколько озабоченное и усталое. — Раз уж ты здесь, — сказал он, слегка пригладив свои аккуратно подстриженные седые волосы, — то надо ввести тебя в курс дела, чтоб ты знал, что у нас здесь происходит. Буду честен, ничего хорошего. Республика прогнила насквозь, многие системы это понимают, они спят и видят, как бы им выйти из ее состава. Сенат ничего не делает, его члены заняты лишь тем, как бы набить свои бездонные карманы и повкуснее поесть, вон Орн Фри Таа скоро ни в одну дверь не войдет, в то время как многие живут в трущобах и на свалках и питаются тем, что удастся найти. А джедаи — ты сам все знаешь, что тут говорить. Это смесь тоталитарной секты с обычной бандой, которая опустошает галактику, грабя всех без разбору. Он ненадолго замолчал. — Как же у меня болит голова… я почти трое суток не спал. Маано встал, и, как он это обычно делал в таких случаях, положил ладони на виски старшего ситха. — Сейчас отпустит, — пообещал он. — А вы еще кофе глотаете. Вам бы чего успокоительного и поспать, а вы — кофе, у вас от него только хуже голова разболится. Лучше? Тот кивнул. — Да, спасибо, вроде действительно отпускает. Так вот, государство на грани развала, и если раньше, когда я был молод и сам ходил в учениках, мы просто мечтали заполучить власть в галактике, то сейчас все куда сложнее. Наша задача — не просто уничтожить джедаев, сделать галактику своей и спасти страну от распада, но и собрать все силы для противостояния куда более страшному врагу, чем все джедаи вместе взятые. Скоро нам придется столкнуться лицом к лицу с грозными чужаками. Ты есть хочешь? — Хочу, — ответил Маано, которому сегодня так и не удалось поужинать с родителями. Сидиус попросил Верджер принести хлеб, ветчину и вторую чашку, отпустил Арманда отдыхать, налил своему юному гостю кофе, достал большой острый нож и стал делать бутерброды. — Бери, ешь. Так вот, верные мне люди с планеты Мандалор засекли недалеко от нашей галактики подозрительную активность. К нам приближаются чужаки издалека, и намерения у них, судя по всему, более чем недобрые. Разведчики утверждают, что это кровожадные садисты весьма необычного облика, чуть выше людей и намного их сильнее, с развитой мускулатурой. У них острые зубы и горящие глаза, грозное оружие, и они не занимаются ничем другим, кроме войн. Понимаешь? Эти создания будут здесь где-то лет через тридцать, максимум пятьдесят, и тут одно из двух: либо мы дадим им достойный отпор, либо все будем уничтожены. В миру я всю жизнь проработал на госслужбе. Я пробовал говорить нашим сенаторам о захватчиках, но все лишь отмахнулись — сказали, что я преувеличиваю, что-то напутал или что этого вовсе не может быть, потому что межгалактические перелеты невозможны. Надеюсь, я еще не отбил у тебя охоту учиться, но предупреждаю — легко не будет. Если согласен, ты мне пригодишься. — Не отбили, — уверенно ответил Маано. — Это наш дом, чужакам, джедаям и прочим зловредным тварям тут делать нечего. Если надо, то будем драться. — Рад это слышать, — усталое лицо Сидиуса озарилось улыбкой. — У меня есть все вы, а это значит, что есть и надежда. Теперь я пойду прилягу на пару часов, а то что-то уже совсем с ног валюсь. Ты тоже отдыхай. Мола я передал врачам, — ответил он на невысказанный вопрос мальчика, — конечно, дело плохо, но надежда тоже есть. Сидиус и Верджер покинули комнату, оставив Маано в одиночестве есть бутерброды и пить кофе. Однако бывший мусорщик, утолив голод, не собирался сидеть сложа руки и предаваться неприятным переживаниям. Он решил немного прогуляться на сон грядущий по Нижнему Городу и заодно немного осмотреться: вдруг увидит или услышит что-то полезное? Тем не менее идти туда без оружия было бы легкомысленно: еще от родителей Маано слышал, что нижние ярусы Корусканта — место более чем криминальное. У мальчика был с собой нож, но он подумал, что нечто посерьезнее ему тоже не помешает. Ему показалось, что Сидиус мог почувствовать его намерение, но тем не менее старший ситх не вышел к нему и не сказал ни слова: то ли был слишком расстроен, то ли решил, что дикое животное, выросшее на свободе безо всяких правил и ограничений, бесполезно запирать в четырех стенах. Не решаясь его беспокоить и не спрашивая разрешения, Маано просто полез в один из встроенных шкафов: интуиция подсказывала ему, что там он как раз найдет все необходимое для ночной вылазки. Мальчик не ошибся: среди множества разнообразных вещей ему попались небольшой бластер — как раз подойдет для подростка, не слишком тяжелый, и видавшая виды черная мантия, висевшая здесь же на крючке. Маано вытащил ее из шкафа, встряхнул, приложил к себе: судя по всему, в свое время она была сшита как раз для кого-то его возраста и роста. Интересно, ее в детстве носили Мол или даже сам Сидиус, а потом так и забыли здесь? Да, тут действительно чего только нет. Он взял с полки длинный, где-то в локоть взрослого человека, кинжал в черно-красных ножнах, украшенных какими-то неизвестными письменами, повертел в руках: эта штука ему очень нравилась, но прихватить ее с собой он не решился. В нем ощущалась странная мощная энергия, и Маано подумал, что это наверняка какой-то древний артефакт наподобие того, что покойный дедушка сдуру купил — вдруг джедаи в Силе почувствуют, лучше не палиться, надо вооружиться чем попроще. Вместо этого он примерил старую мантию: она оказалась ему как раз впору. Судя по ее виду, она побывала не в одной жаркой схватке: в нескольких местах распоротая и разорванная ткань была зашита не подходящими по цвету нитками. Ну что ж, сгодится, благо ему не привыкать к обноскам не то что даже с чужого плеча, а вообще с помойки. Мама хорошо шьет, надо будет потом раздобыть черную ткань и попросить ее сшить новую мантию — Кими часто чинила или шила одежду для мусорщиков, если удавалось раздобыть годный материал, и в детстве Маано привык засыпать под стрекот швейной машинки, которую его отец нашел на свалке. Нацепив на себя старую мантию и сунув под одежду бластер, он еще раз осмотрелся. В шкафу на полке лежал еще и чей-то световой меч, но мальчик пока что не умел с ним обращаться, да и махать им в случае опасности было рискованно — всем в глаза бросится, особенно джедаям, лучше не надо. Однако его собственный нож казался ему теперь слишком маленьким и коротким, а он собирается идти в опасное место. Ага, вот то, что надо: Сидиус оставил на столе тот, которым резал хлеб для бутербродов! Вот он сгодится, и длинный, и очень острый, в конце концов, он же не насовсем его берет, вернет чуть позже! Спрятав его под мантией, он пошел к выходу из тайного убежища ситхов, даже не задумываясь о том, видел ли его Сидиус. Ему было как-то все равно, хоть в глубине души он и понимал, что поступил не слишком хорошо, копаясь без разрешения в чужом шкафу и таская оттуда вещи. Так, теперь самое главное — держать и не ослаблять защиту, чтобы никто не смог почувствовать его в Силе. Кажется, получается: с момента разговора с Верджер это странное ощущение, как будто ты внутри прозрачного пакета находишься, больше не исчезает. Убедившись, что все в порядке, он захлопнул за собой дверь. Главное — не заблудиться, для первого выхода в город лучше далеко не отходить. Нижние уровни Корусканта сразу произвели на Маано неприятное впечатление и показались ему на редкость противными и неуютными: освещение тут было тусклым, воздух — спертым и загазованным, и вообще вся атмосфера какой-то мерзкой, даже родная планета-свалка была гораздо более комфортной. Нда, гнусное местечко, как раз подходит для столицы республики и гнездилища джедаев. Никто не обращал внимания на невзрачного паренька в потрепанной одежде — таких тут бегало полно, и в основном они перебивались мелкими подработками, а то и таскали деньги у зазевавшихся прохожих. Некоторое время начинающий ситх бродил по улицам, рассматривая неоновые вывески и наблюдая за горожанами, пока наконец в его поле зрения не попала колоритная парочка — взрослый джедай с учеником, юношей лет восемнадцати, судя по всему, у них тут было какое-то задание. Маано осторожно пошел за ними; когда они остановились у какого-то жалкого заведения, гордо именовавшегося антикварным салоном, мастер-джедай извлек из сумки небольшую пластинку и показал ее ученику. — Видишь вот это? Тот кивнул. — Знаешь, кто это такие? Падаван отрицательно замотал коротко остриженной головой. Маано, который в этот момент делал вид, что читает объявления на заплеванной и мерзко воняющей стене, которую горожане за неимением общественного туалета использовали не по назначению, ухмыльнулся под капюшоном: тебя что, в джедайской секте говорить уже отучили, что ты только башкой трясешь? Однако узнать, что именно обсуждают враги, было отнюдь не лишним, и он бросил осторожный взгляд на предмет в руках у взрослого джедая — благодаря жизни на свалке Маано неплохо видел в полумраке. Это оказалась старинная гравюра, на которой была изображена более чем откровенная сцена: могучего телосложения мужчина с изуродованным шрамами телом и лицом держал в объятиях обнаженную женщину-тви´лечку неописуемой красоты, а та в свою очередь ласкала своей изящной рукой его неслабых размеров достоинство. Для бывшего мусорщика в силу обитания на помойке и изучения медицины размножение разных биологических видов не было тайной, в свои тринадцать он был в курсе того, зачем мужчины и женщины ложатся спать вместе и как от этого потом получаются дети; пару раз он даже случайно заставал своих родителей в пикантной ситуации и знал, что, когда станет взрослым, тоже найдет себе женщину и будет этим заниматься, поэтому изображение на гравюре совершенно его не удивило. Падаван же, однако, смутился, покраснел и вопросительно посмотрел на своего наставника. — Это лорд ситхов Дарт Малгус и его жена Элина, — назидательно произнес учитель джедаенка. — Именно поэтому я был вынужден конфисковать эту гравюру у того антиквара, которого мы посетили два часа назад. Теперь его ждет суд за хранение запрещенных предметов, а я проверю эту лавку, — он указал на неоновую вывеску, половина букв в которой не горели, над облезлой дверью. — Ты же стой здесь и жди меня, не вздумай никуда отлучаться. На вот, держи лучше мою сумку, — он сунул гравюру назад и вручил свою ношу ученику. — Да, учитель, — тот наконец что-то произнес. — Этот артефакт — яркий пример того, что привязанности до добра не доводят, — продолжал вещать тот. — Любовь к Элине и привела Дарта Малгуса на Темную Сторону, потому что в прошлом эта женщина была рабыней у одного жестокого человека, который постоянно ее избивал, насиловал, морил голодом и запирал в темном холодном подвале. Она очень понравилась Малгусу, и тот, дав волю своим эмоциям, зверски убил ее хозяина. Элину он увез с собой, и она ответила ему взаимностью. Они поженились, и у них родился сын. Теперь ты понимаешь, почему почти все джедаи не знают своих родных и не имеют семей? Джедаенок снова кивнул. — Плотские утехи, как справедливо говорит магистр Йода, могут привести на Темную Сторону, — мастер толкал свою пламенную речь. — Поэтому тебе никогда не следует смотреть с вожделением на женщин. Ты можешь влюбиться в одну из них, и у тебя возникнет привязанность, а это недопустимо для рыцаря-джедая. Что сделает человек, если с кем-то из его родных случится беда? Он почувствует горе, страх, гнев, ненависть, захочет убить обидчика или даже сделает это, как Дарт Малгус, а это прямой путь на Темную Сторону. Слушая, как взрослый джедай вдохновенно гадит в мозг своему ученику, начинающий ситх почувствовал острое желание одновременно заржать в полный голос и медленно изрубить этого придурка вместе с его собратьями на поджарку. Надо же, как вы круто мыслите: мужик защитил женщину от какого-то мудозвона, который над ней издевался — плохо, поддался ярости и гневу, видимо, надо было пройти мимо и сделать вид, будто не заметил, как тот ее истязает, влюбился в нее, женился и ребенка заделал — тоже плохо, привязанность возникла, а это прямая дорога к тому, чтобы стать нехорошим человеком и слугой зла. Короче, сиди, медитируй на сектантских мудистров, и будешь истинно светлым-добреньким, а бабу свою защищать не смей, и вообще лучше без бабы, без детей и без родителей… блядь, чтоб вы все передохли с такими маразмами. Хотя правильно делаете, такие, как вы, не должны размножаться. Надо будет попросить у Сидиуса комлинк и связаться с мамой и папой, а то они там наверняка волнуются, пусть Морли и передал им, что все в порядке. Маано завернул за угол и продолжил осторожно наблюдать за джедаями. Ага, как здорово. Опять разыскивают ситхские артефакты, чтобы бросить в тюрьму очередного ни в чем не повинного человека и конфисковать его имущество в пользу Республики и своей мерзкой секты. Ну-ну… Хотя какой с этим Малгусом или как его там к ебеням артефакт, обычная домашняя эротика, такую многие семейные пары для личного пользования малюют или снимают, мусорщикам не раз случалось находить на свалке нечто подобное. Ученик джедая, светловолосый парнишка с падаванской косичкой, в ожидании учителя скучал, переминаясь с ноги на ногу и разглядывая какую-то вульгарно одетую и безвкусно размалеванную страшную тетку — не сравнить с женой ситха на гравюре, однако ж хороший был у мужика вкус! — которая исполняла некое подобие эротического танца в пыльной витрине увеселительного заведения, зазывая клиентов. Потом он, боязливо оглядываясь по сторонам, залез в сумку, снова вытащил оттуда гравюру и принялся с любопытством пялиться на неприличную сцену, но вспомнил, что учитель может вернуться в любой момент и навешать ему по первое число, и спрятал ее обратно. Ну ничего, гляди-гляди, джедайская гадина, это последнее, что ты видишь в своей жизни, хоть немного порадуешься, а то вы там в своей секте совсем озверели от воздержания, потому и злые все такие. Это у ситха того с картинки для удовлетворения естественных потребностей была жена, а джедаю сгодится и дыра в заборе, и собственный световой меч, главное, чтоб не включил ненароком, а то смерть уж очень позорная получится. Прохожих на улице было мало, и Маано безо всякого затруднения смог снова незаметно подойти к падавану; у него все лучше и лучше получалось скрывать свое пребывание в Силе без серьезных затруднений. Джедаенок, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг, продолжал вопреки наставлениям мастера с вожделением пялиться на полуголую бабу в витрине, даром что, пользуясь темнотой, и в самом деле не полез в штаны, чтобы малость подергать один совершенно не нужный будущему джедаю орган. Подкравшись к падавану справа на расстояние вытянутой руки, начинающий ситх взял стыренный у Сидиуса кухонный нож и, по-прежнему пряча его под мантией, примерился, куда именно нанести удар. Он вспомнил картинку из старого анатомического атласа Роти. Печень, воротная вена, другие сосуды брюшной полости… Получай, джедайская скотина! С этой мыслью он недрогнувшей рукой всадил нож снизу вверх по рукоятку в правый бок джедаеныша. Тот умер на месте, не успев даже пискнуть. Юный ситх выдернул из его тела окровавленное лезвие, и падаван, широко распахнув глаза и приоткрыв рот, завалился на грязный асфальт. Маано с наслаждением посмотрел на стекающую по ножу кровь, чувствуя странное удовлетворение от того, что только что сделал; вытерев ее полой мантии, он снова спрятал свое оружие под одеждой и быстро, пока никто ничего не заметил, обшарил карманы джедайчика и снял у него с пояса световой меч — пригодится. Сумку с конфискованной гравюрой он тоже забрал себе: если уж на ней и в самом деле изображен лорд ситхов, пусть она хранится у его последователей, а джедаям нечего на него таращиться, тем более в таком виде. Он снова притаился за углом чуть поодаль, решив по возможности проследить за взрослым джедаем — интересно, что он конфискует во второй антикварной лавке. Мертвый ученик лежал на земле, глядя вверх невидящими глазами, и под ним медленно растекалась тускло блестевшая в свете реклам и уличных фонарей кровавая лужа, а тетка в витрине тем временем обнажилась до дырявых трусов, демонстрируя прохожим свои костлявые прелести. Какой-то человек наконец заметил труп и поднял крик, мастер, наплевав на проверку, тоже выскочил из лавки спасать своего гаденыша — видимо, почувствовал в Силе, что с его падаваном что-то случилось. — Это ваш ученик? — поинтересовался какой-то тви´лек. — Что ж вы за ним не следили и одного оставили, он же еще только готовился стать джедаем! Другие прохожие в ожидании появления полиции тоже принялись вовсю стыдить горе-учителя. — У нас район криминальный, — добавила бедно одетая тогрута, — убьют за просто так, смотреть надо было и ни на шаг его от себя не отпускать, что ж вы такой нерадивый наставник! Вскоре подоспели и усталые полицейские. Бегло осмотрев место происшествия и составив протокол, они уныло посочувствовали джедаю и тоже сказали, что он сам виноват. — Его убили и ограбили, видите, даже меч украли, — сказал один из них. — Я сожалею, но преступников вряд ли удастся найти. Камер видеонаблюдения тут нет, что поделать, район тут не просто криминальный, но и очень бедный, а такие мечи, как у вас, на черном рынке семьдесят тысяч стоят. Мастер принялся возмущаться, но стражи порядка лишь развели руками. — Вы уж нас извините, но мы не можем проверять всех скупщиков, да и клиенты их будь здоров шифруются. Не за нашу зарплату. Сами идите и расспрашивайте народ. Люди правильно вам говорят — лучше надо было за учеником смотреть. Зеваки постепенно разошлись, полицейские отправились дальше по своим делам, джедайчика унесли на носилках, его учитель с перекошенной от злости рожей — что неудивительно, столько сил потратил, а теперь придется возиться с новым падаваном и все ему втолковывать! — тоже куда-то свалил, и Маано с удовлетворением пересчитал сегодняшний урожай. Это ж надо, сколько счастья сразу: мало того, что джедая грохнул, так еще и бабла нагреб, на первое время хватит, а потом можно будет найти скупщиков и загнать им меч падавана. Семьдесят тысяч! Охуеть, да он таких денег отродясь в руках не держал! На своей родной планете-помойке Маано несколько раз доводилось убивать разных злобных тварей, нападавших на мусорщиков, но он, делая это, никогда не испытывал удовольствия или морального удовлетворения — скорее относился к этому как к опасной, но необходимой работе. Сегодня же, прикончив ученика джедая, он не чувствовал никаких угрызений совести или тем более шока от произошедшего, напротив, ощущал скорее некую странную эйфорию — и ни капли жалости. Зачем жалеть заклятого врага? Вот Мола да, его жалко, хорошо, если бедняга вообще выкарабкается, и Сидиуса тоже, и Верджер — каково столько лет этих идиотов терпеть. К ситхам же после рассказа взрослого джедая о Дарте Малгусе мальчик проникся еще большей симпатией: судя по всему, муженек тви´лечки Элины был вполне себе неплохим человеком. Надо стараться как можно лучше, и со временем он, возможно, станет настоящим воином-ситхом, в черной мантии и со световым мечом, пусть родители гордятся — ну, а пока и кухонный нож в дело сгодился. Еще раз пересчитав награбленное, он решил, что деньги, вырученные от продажи меча джедаенка, он обязательно отдаст родителям, а то, что нашел у падавана в карманах, сойдет на первое время, пока не подвернется новая жертва — в конце концов, Сидиус не обязан, хоть он и богатый, его бесплатно кормить и одевать, свой хлеб надо отрабатывать. Бедный, вот ведь у него жизнь нелегкая… Решив, что неплохо было бы ее хоть немного подсластить, мальчик поднялся на несколько уровней выше и сразу наткнулся там на довольно приличный продуктовый магазин. Купив на деньги Ордена Джедаев всяких вкусностей, он быстро вернулся назад, все-таки города пока не знает, и лучше не мотаться по неизвестным местам, чтобы не потеряться. Дверь в тайную штаб-квартиру Сидиуса он запомнил хорошо. Облезлая, совершенно незаметная — такого же уныло-коричневого цвета, как и все стены вокруг, ее легко принять за обычный вход в какое-нибудь подсобное помещение. Так, теперь открыть пластинку, прикрывающую кодовый замок, как это делала Верджер, теперь набрать код, еще раз, и вверх по каменным ступенькам до второй внутренней двери. Код от нее он уже не запомнил, поэтому настойчиво постучал. Ему открыл Айсард — на лице молчаливого военного, что сопровождал старшего ситха на Лото Минор, было написано явное удивление. — Надо же, — снисходительно произнес он, увидев мальчика. — Я говорил владыке, что ты уже вряд ли вернешься. — Арманд! — донесся до Маано из другой комнаты возмущенный голос Сидиуса. — А я тебе говорил, чтобы ты прекратил нести чушь! — С какого это, — не менее возмущенно ответил бывший мусорщик, — вы тут меня за кого принимаете? Думали, что я у вас что-то спер и сбежал? Хренушки. Если я сказал, что хочу учиться и стать ситхом, значит, я буду учиться. Более того, жратву и жилье отработаю, а одежду мне мама сошьет. Мантию и нож возвращаю в целости и сохранности, еще с собой кое-что принес, — он с гордостью выложил перед Айсардом на стеклянный столик все свои покупки и добычу. Тот сначала с недоумением посмотрел на пакет с продуктами, деньги, отобранные у падавана меч и сумку, а потом поднял на Маано совершенно круглые глаза. — Ты где был? — В городе, — небрежно бросил тот. — Немного осмотрелся, потом поохотился на джедаев, одного даже убил и обобрал. В качестве компенсации за то имущество, которое они отняли у моих родственников. Было очень смешно слушать бред мастера-джедая, а потом, когда я все-таки грохнул гаденка-падавана, смотреть, как его учитель вокруг трупа прыгает, но сделать ничего не может, а народ вокруг собрался и давай ему вещать, что он за наставник паршивый! Тут к ним в прихожую вышел Дарт Сидиус; вид у него был смертельно усталый. Маано сразу забыл о своем веселом приключении — сейчас его куда больше волновало нечто другое. — Как он?! Вам ничего не говорили? — Пока не знаю, — обессиленно ответил тот, — никто со мной еще не связывался, все еще возятся, и, судя по всему, это очень и очень надолго. Одно радует — что хоть живой. Если бы умер на операционном столе, сообщили бы сразу. — Мне тоже есть чем вас порадовать, — Маано вытащил из пакета упаковку круассанов с шоколадной начинкой и протянул ее Сидиусу, — вот, поешьте хоть немного, я понимаю, что вам сейчас кусок в горло не лезет, но так нельзя, надо и о себе подумать. А еще я джедая убил. Вашим ножом для хлеба, но я его вам верну. Правда, пока только ученика, мастер мне еще не по зубам, хотя мой покойный дедушка замочил мастера, — с этими словами он положил свое смертоносное оружие на столик. — Вот, возьмите. Ситх нахмурился. — Иногда ученик опаснее мастера, — сказал он. — Мола чуть не убил как раз ученик. С мастером он успешно справился, а вот падаван его, Оби-Ван Кеноби… ты сам видел. Так что ты сильно рисковал, джедаи — очень сложные противники. Маано хихикнул. — Как его зовут, вы сказали? Убиван Хреноби? Сидиус не выдержал и рассмеялся, глаза его немного просияли. Даже суровый Айсард сдержанно улыбнулся. — Неплохо ты его припечатал. А теперь говори, где был и что там делал. Маано, не скупясь на подробности и ехидные комментарии, поведал старшему ситху о расправе с джедаенком. — Он так на эту картиночку пялился, я подумал, что он прямо там начнет своего одноглазого змея ублажать, пока учитель не видит, им же в Храме ничего такого нельзя, насколько я знаю. А его наставничек какую хрень нес, когда вещал ему про этого мужика с тви´лечкой — у меня уши в трубочку свернулись. Типа, если ты кого-то грохнул со злости, пусть он и заслужил это двести раз — это нехорошо, ты эмоциям поддался. Семью, жену, детей — это все нельзя, от этого привязанности возникают, — мальчику подумалось, что в устах джедая слово «привязанность» звучало как наименование какой-то отвратительной опасной заразной болезни или грязное ругательство. — Кстати, картинку ту я с собой забрал, вместе с сумкой, не смотрел, может, там и еще что-то есть. Сидиус вытащил из трофейной сумки гравюру с откровенной сценой и посмотрел на изображение. — Да, это действительно Дарт Малгус и его жена, — подтвердил он. — Правильно сделал, что отобрал. Это действительно не артефакт, но у джедаев ему делать нечего, спрячу в своем хранилище. У меня еще дневник лорда Малгуса хранится, так он там через каждые две строчки писал, как свою Элину любит и по ней скучает. Кстати, тот мастер мало того что учил падавана всяким глупостям, так еще и истории не знает либо нарочно врал. Малгус изначально был на Темной Стороне, — пояснил старший ситх, — как и ты. А про то, что он якобы сам убил свою жену, тот джедай своему ученику не рассказывал? — Да вроде нет. — На самом деле с ней расправилась сумасшедшая джедайка, которая мстила Малгусу за своего учителя. А на кого удобно вину свалить? Правильно, на ситха. — Что с ним стало? — спросил Маано. — Его тоже впоследствии джедаи убили. А вот сыну их относительно повезло, он родился совершенно нечувствительным к Силе, благодаря этому дожил до глубокой старости и умер своей смертью. Может, у него, как и у Экзара Куна, тоже неизвестные потомки есть. — Элина эта — просто офигеть, какая красотка, — восторженно произнес мальчик. — Хороший выбор, мне вообще кажется, что тви´лечки очень классные, когда я вырасту и женюсь, мне бы хотелось, чтобы моя будущая жена была на нее похожа. Он вытряхнул сумку джедая, осмотрел все карманы, но ничего интересного, кроме небольшой суммы денег, там больше не нашлось. — А вот и еще бабло, — удовлетворенно сказал начинающий ситх. — Пригодится. Только когда я меч того джедаенка скупщикам загоню, я эти деньги вам не отдам, родителям отправлю. А уж выручку со следующего… Сидиус отрицательно покачал головой. Арманд только хмыкнул — его по-прежнему смущали хамские манеры недавнего мусорщика. — Деньги оставь себе, у меня они есть, — он неожиданно обнял Маано, прижал к себе и погладил по голове. — Ты и так очень много сделал. Ученика моего на верную смерть не бросил, джедая прикончил, да еще в первый день — мало кто на такое способен. О родителях твоих мы позаботимся, не переживай. Сегодня перекусим тем, что ты принес, а на днях я сам чего-нибудь интересного напеку, я, наверное, с твоего возраста готовкой увлекаюсь. Помнится, мой вечно пьяный папаша меня за это даже избить порывался — дескать, не мужское это занятие, но я тогда хорошо ему сдачи дал, что у него потом четыре дня подбитый глаз не открывался. Арманд, скажи дроиду, чтоб поставил чайник. — А где Верджер? — спохватился Маано. — Вернулась в Храм Джедаев, чтобы ее пока что ни в чем не заподозрили. — Когда она снова к нам придет, как раз узнаю, что они там говорят по поводу того джедайчика, что я убил, — бывший мусорщик злорадно потер руки. — А я тебе чуть позже расскажу, кому его меч продать, — пообещал Сидиус. — Кстати, я все это время держал защиту. И сейчас держу, как вы меня учили. — Я вижу, — улыбнулся тот. — Благодаря этому ты и смог расправиться с джедаем и не обнаружить себя.