Алые мечи

В имперских школах начались каникулы, и Падме на лето перебралась с детьми в Озерный край на Набу, где те могли целыми днями резвиться на природе, отдыхать и набираться сил. Ее саму и Вейдера по-прежнему не отпускали государственные дела, и даже на родной планете ей приходилось уделять им много времени вместо того, чтобы спокойно уйти в отпуск и провести его с семьей. Как-то раз она, наливая себе сок, услышала со двора отчаянный детский плач и перебранку; она тотчас вышла в сад и увидела, что ее маленькая дочка Сабе, которая недавно закончила первый класс, рыдает в три ручья и обвиняет свою подругу, дочку Риша Лу, в том, что та испортила ее красивую тетрадку. — Она у меня листок вырвала из середины! — заливалась слезами девочка. — Я ей дала наши рисунки посмотреть, а она! Маленькая гунганка тоже горько плакала и пыталась оправдаться. — Не портила я тетрадь, там уже был вырван лист! Это не я! Это у тебя в школе! Падме решила вмешаться и вышла к детям — ей вовсе не хотелось, чтобы ее дочь нажаловалась Ришу Лу и малышку дома наказали, к тому же она знала, кто виноват в порче тетрадки. — Сабе, — успокоила она дочь, — не надо ругаться. Твоя подруга ни в чем не виновата. Это я взяла твою тетрадь и вырвала листочек. Ты сама знаешь, что мы с твоим папой много работаем, и мне понадобилось срочно написать письмо по работе, я полезла в свой ящик, а все мои блокноты и тетради исписаны. Закрутилась с делами и новые купить забыла. Поэтому я и вырвала двойной листочек из твоей. Ты уж меня извини. Поедем завтра в город, и я куплю тебе много новых красивых тетрадок. Малышка сразу успокоилась. — Правда?! — Правда. А теперь извинись перед своей подругой, нехорошо обвинять другого в том, чего он не делал, безо всяких доказательств, это очень некрасиво. В следующий раз так не делай. Конфликт был исчерпан, и девочки снова побежали играть в сад. * Люк недолго радовался победе. Во-первых, его счастье быстро омрачило то, что принцесса Лея, которую он теперь считал своей девушкой и вообще собирался даже сделать ей предложение, хотя и сомневался в том, что она пойдет замуж за нищего сироту с фермы, умудрилась осчастливить своим вниманием и его друга Хана Соло. Вернувшись с тренировки, ошалевший Люк застал их в постели Леи в чем мать родила. Сделав вид, что смутился и ошибся дверью, он тотчас ушел, хотя в душе его бушевали злость и обида: как так, ведь Лея говорила, что он ей нравится! Он хотел было на следующее утро поговорить с Ханом и Леей, но его планам помешало нечто сверхординарное. Едва забрезжил рассвет, как в дверь его комнаты постучал С-3РО. — Мастер Люк, — сказал дроид, — служба доставки привезла вам посылку. — От кого? — полусонный недоджедай потянулся за рубашкой. — Мы не знаем, — ответил тот, — но на ней надпись: «Люку Скайуокеру лично в руки, срочно». Юноша вздрогнул. — Вы все с ума спятили? — возмутился он. — Вдруг это диверсия? Может, там бомба! — Не кипятитесь, мастер Люк, — дроид обращался к нему почтительно, словно к прославленному джедаю, а не к недоучке-самоучке с двумя классами образования, — мы просканировали коробку, там нет ничего механического или взрывчатого, это какая-то органика, наверное, кто-то из родных прислал вам вкусненькое, а «Срочно» написал, чтобы оно не испортилось и посылка нигде не залежалась. — Да нет у меня родных, кому мне тут посылки-то слать, — недоверчиво ответил Люк. — Наверное, это какая-то ошибка. Ну ладно, пойдем смотреть. В сопровождении дроида он пошел в командный центр, где на столе для корреспонденции лежала его коробка. Мон Мотма, поприветствовав Люка, вручила ему трафаретный нож. — Ну, давай-ка, вскрывай, — сказала она с радостной улыбкой, — небось мама конфет прислала? Тогда делись со всеми. Недоджедай бросил на коробку беглый взгляд: доставку осуществила нейтральная компания «Галактика-логистик», чьими услугами пользовались и имперцы, и Альянс повстанцев. Ни имени отправителя, ни обратного адреса. Что бы это могло быть? Теряясь в догадках, он выдвинул лезвие ножа и вскрыл коробку. В следующее мгновение он не смог сдержать вопля ужаса, а Мон Мотма, нелепо вытянув руки по швам, рухнула на пол в глубоком обмороке. В посылке оказалась аккуратно упакованная в прочный пакет для пищевых продуктов отрезанная голова его боевого товарища командора Уилларда, которого все считали пропавшим без вести, а сверху лежало письмо, написанное красивым изящным почерком на листке, явно вырванном из школьной тетради для девочек — бумага была розовой, украшенной изображениями сердечек и пахла фруктовой карамелью. Люк стал читать послание, и от такого диссонанса его чуть не вырвало. «Здравствовать тебе не желаю, Люк-Говнюк, но прими от меня в качестве задатка того, что тебя ждет, этот небольшой подарок. Ты убил нашего друга Уилхаффа Таркина и еще тысячи других ни в чем не повинных разумных, и теперь пощады тебе не будет. Дрожи и ужасайся, потому что когда я до тебя доберусь, то посажу тебя на кол на главной площади столицы в назидание остальным сторонникам Республики, а пока живи и мучайся. Твоих дружков ждет не менее жестокая казнь, уж поверь мне, на войне я была и убивать умею. С глубоким неуважением гранд-мофф Падме Амидала Наберрие». Ян Додонна кое-как привел в чувство бледную как мел Мон Мотму. Люк с трудом взял себя в руки, выполнил несколько дыхательных упражнений, которым научил его Кеноби, положил письмо назад в коробку, стараясь не смотреть на искаженное предсмертной мукой лицо Уилларда, и повернулся к Антиллесу. — Ведж, — тихо спросил он, — кто такая Падме Амидала Наберрие? — Это ее рук дело? — догадался генерал Додонна. — Да. — Жена Дарта Вейдера, — наконец решилась открыть рот Мон Мотма. — В прошлом королева Набу. — В настоящее время гранд-мофф сектора Набу, — добавил Антиллес. — Эта дама еще хуже, чем ее муженек. В жестокости уступает только чокнутому тви’леку Инетри Эйво — это еще один фанат Империи. Повернут на том, что все только и мечтают поработить его народ, хотя на деле бабы у них те еще шлюхи, сами едут на разные планеты своим телом подрабатывать. — В юности сражалась с Торговой Федерацией и дружила с герцогиней Мандалора Сатин Крайз, — пояснила Мон Мотма, — а когда ее муженька повело и он подался в ситхи, да к тому же и ее лучшая подруга вышла замуж за другого ситха, то и она туда же — в имперцы за компанию. Люк сразу мысленно представил себе Вейдера — жуткий двухметровый громила, с ног до головы закованный в непробиваемые кортозисные доспехи, который уложил его учителя буквально с нескольких ударов. Этот монстр никак не вязался с образом человека, у которого может быть семья. — У этого бронированного чудовища есть жена?! — у юноши все происходящее не укладывалось в голове. — Небось и дети?! Оби-Ван говорил мне, что Вейдер убил моего отца! — Есть, — ответил Додонна, — и она действительно ничуть не уступает в жестокости своему мужу, скорее, это он уступает ей. Берегись ее. Неприятная история с Ханом и непостоянной Леей была уже забыта; бедного Люка трясло, словно в лихорадке. Сейчас он был готов спокойно уступить Лею Хану, только бы оба они жили долго и счастливо и не попали в лапы кровожадной жены лорда ситхов! Как такое могла сотворить женщина? Похоже, у нее есть дочь, которая ходит в школу, если судить по этому вот тетрадному листочку, и она приходит домой, обнимает своего ребенка руками, которые недавно отрезали голову другому человеку! А что с Уиллардом было перед смертью? Его пытали? Нет, лучше об этом не думать, не думать… Когда Хан и Лея вышли к завтраку, Люк, ни словом не упомянув увиденное в спальне, рассказал им о страшной посылке. — Командор Уиллард убит, — произнес он, смахнув слезу, — и это сделала жена Вейдера. Она отрезала ему голову и прислала ее мне. Лея вздрогнула. Хан неловко поежился. Люк в подробностях перечислил им все угрозы гранд-моффа Наберрие. — Ну и мерзавка, — сказала принцесса. — Настоящее чудовище. Я бы не смогла так поступить даже с заклятым врагом. Хотя чего мы хотим, странно было бы, чтобы у самого лорда Вейдера в супругах была женщина с иным складом характера. Хан Соло уже смекнул, что попал из огня да в полымя — ну и ладно, ему не привыкать, тем более что тут такая симпатичная девушка, это немного смягчает обстоятельства. — Она ему сама, что ли, голову пилой отпилила? — с явным недоверием во взгляде поинтересовался он, косясь на своего приятеля. — Похоже на то, — скорбно поджал губы Люк. — Ребята из медслужбы посмотрели и сказали, что голова отпилена обычной хозяйственной пилой. Это не световой меч, а именно пила. Лея Органа поежилась. — Как представлю себе, так мороз по коже… Все трое снова замолчали. Осознание произошедшего было за пределами их моральных возможностей — даже прожженный аферист Хан не понимал, что за личность оказалась способна на такое изуверство. Вечером того же дня Лея и ее соратники собрали очередное срочное совещание, в ходе которого подробно обсудили все случившееся и то, что делать дальше. — Нам нужно срочно искать новое место для базы, — подытожила принцесса. — Император и его прислужники отлично знают, где мы находимся, и в ближайшие дни они явятся сюда, чтобы нас добить. Люк здорово их пощипал, когда уничтожил их оружие, но они отнюдь не беззащитны и не менее опасны, чем раньше. Мне нужны добровольцы. Таковые тотчас нашлись: Хан и Люк, которым в равной степени не терпелось произвести впечатление на понравившуюся им девушку. Посовещавшись, они решили отправиться искать новое убежище где-нибудь в не особенно изведанных местах галактики. * Когда дети совсем еще малы, они обычно мало что замечают и верят на слово взрослым, которым доверяют и считают их мнение авторитетным, но затем по мере взросления многие вещи начинают казаться им странными или непонятными, и они начинают задавать вопросы. Именно это и произошло с Хэсте Ла — приемным сыном Цавонга; в раннем детстве он, естественно, не задумывался о том, что происходит вокруг, и считал Кхали Ла своим старшим братом. Однако вскоре оба мальчика стали замечать, что очень сильно различаются внешне. — Ну вот такие вы у меня получились, — разводил руками отец, когда сыновья задали ему вопрос о том, почему они вроде бы братья и дети одних родителей, а так непохожи друг на друга. — Бывает такое, даже не знаю, почему, говорят вон, что порой вообще близнецы разного пола оказываются. Поначалу такой ответ обоих удовлетворил, но потом, когда они еще немного подросли, у них возникли новые вопросы. В этот раз их причиной стало то, что оба брата учились разным вещам и по-разному. — А почему Хэсте учится у мастера Верджер, а я нет? — удивлялся Кхали. — Она объясняет ему что-то такое, чего я не понимаю! — А ты и не можешь понимать, — услышал он и сам испугался, потому что увидел за своей спиной саму Верджер. — Услышь, что я скажу тебе, Кхали Ла: ни один разумный не в силах объять своим сознанием все, что известно миру. Что-то понимаю только я, что-то, напротив, только ты, но все вместе мы понимаем нужное, и это делает нас сильнее. Цавонг смерил старшего сына строгим взглядом. — Я надеюсь, ты слушаешь, что она говорит, а не витаешь в своих мечтах? Слушай внимательно и осмысляй, это важно! — Конечно, слушаю, — ответил тот, хотя в силу возраста пока что еще мало что понимал. Настоящее понимание истинной глубины мудрости мастера-ситха пришло к нему гораздо позже, когда он уже достиг совершеннолетия; Кхали хорошо запомнил тот день, когда Верховный Повелитель Шимрра приказал всем своим приближенным собраться для того, чтобы узнать последние вести о новом доме йуужань-вонгов, который, по слухам, был уже совсем близок. Облаченная в ярко-зеленое одеяние, украшенное красиво мерцающими в полумраке продольными золотыми нитями, Верджер сидела на возвышении; толпившиеся вокруг высокопоставленные йуужань-вонги всех каст внимательно слушали, что она им скажет. — Боги дали своим детям обещание спасти их от страшного бедствия и дать им новый дом, — торжественно произнесла она, — и они сдержали свое обещание. Галактика, которая будет пристанищем для нашего народа, совсем близка, и все вы, здесь стоящие, будете теми, кто вновь ступит на твердую землю, кто увидит свет настоящих солнц! Не ваши дети, не ваши внуки или правнуки, но все вы! Ее слова были встречены восторженным ликованием. Верджер еще несколько минут объясняла, что специально дожидалась момента, когда Дарт Сидиус наконец-таки добьет остатки республиканцев, после чего спустилась к своему лучшему другу. — Скоро познакомлю тебя со своим учителем, — пообещала она Цавонгу. — Он очень хороший человек. Думаю, вы друг другу понравитесь. Верджер, всей душой надеявшаяся на предстоящую встречу со своим учителем, в тот момент даже не представляла себе, что опоздает всего на месяц, всего лишь на какой-то ничего не значащий месяц. За свою долгую жизнь, куда более долгую, нежели человеческая, фош привыкла к тому, что недели и месяцы быстро пролетают, и порой не задумывалась о том, что такой маленький срок может хоть что-то значить; ей еще предстояло понять, как обманчивы были ее прежние чувства. * Молодой капитан Нуруодо, несмотря на жесткую отповедь со стороны своего родителя, решил все же попытаться наладить отношения с Герой: эта девушка ему очень понравилась, и он сильно сожалел о том, что обидел ее своим некрасивым поведением. Как-то раз, улучив свободную минутку, он решил с ней поговорить — для начала просто поздоровался в надежде на то, что она его не оттолкнет и не убежит. Как ни странно, она ответила — пусть коротко и без малейшего подобия улыбки на лице. — Здравствуйте, капитан Нуруодо. Он немного смутился, не зная, как начать разговор. — Как ваши дела, много террористов на вашем счету? — Прилично, — как будто нехотя ответила Гера, — вот даже в звании повысили. Ранис огляделся, нет ли рядом отца или кого-то из его приближенных — ведь если застукает его тут за милой беседой, так ему наверняка опять достанется по первое число. — Гера, я хотел перед вами извиниться, — молодой чисс наконец-таки собрался с духом, — при нашей первой встрече я повел себя с вами очень некрасиво. Отец был прав, когда меня отругал. Я наговорил вам всяких гадостей и вообще перешел границы дозволенного. Простите меня. — Сильно вам тогда досталось, — посочувствовала она. — Да не очень. Бывало хуже. Мой отец очень не любит, когда кто-либо ему не подчиняется или нарушает правила. — Мне кажется, что ваш отец очень строгий, — сказала девушка. — Вроде бы он ничего плохого мне не сделал, но порой я тоже его побаиваюсь. Мысленно Ранис возликовал — лед был сломан. Или ему это только показалось? — Моя мама куда более строгая, — возразил он. — Отца еще разжалобить можно, а вот с ней это совсем не пройдет. Гера уже успела понять, что ее собеседник сильно раскаивается в своем поступке, и решила сказать ему, что не держит на него обиду. — Не переживайте так. Я вас прощаю. — Мне до сих пор стыдно, — чисс опустил глаза. — Я вас обидел. — Вы меня еще не очень сильно обидели. Мне досталось куда хуже, — она тоже отвела взгляд, — причем от самых близких. Ваши родители просто вас ругают, но на самом деле я уверена в том, что они вас любят. Ранис невольно напрягся, хотя мысленно отметил про себя, что Гере очень идет имперская военная форма — впрочем, как и ему самому; иногда, глядя на себя в зеркало, он невольно любовался своим отражением. О том, что с ней произошло, он знал, но решил это не обсуждать. — Конечно. Они просто очень строгие, я вам уже говорил. Им не нравится, когда что-то делают не так, как требуют они. Наверное, вы пока не видели мою маму, но если что — она ситх, с ней шутки очень плохи. В годы Войн Клонов она командовала армией конфедератов. Гера изобразила какое-то подобие улыбки — у нее с родителями все было не столь хорошо, как у ее собеседника. Однако тут их беседу прервало внезапное появление в коридоре генерала Миттара джай Кимаена — сын покойного соратника Сев’ранс Танн генерала Гривуса сейчас был практически правой рукой гранд-адмирала Трауна. — Так-так, — нахмурился помощник гранд-адмирала. — И чем это вы тут занимаетесь, капитан Нуруодо? Флиртуете с девушками вместо того, чтобы быть в любой момент готовым отражать нападение врага? Сразу доложить вашему отцу или… — Перестаньте, не надо, — вступилась за него Гера. — Мы просто разговаривали о делах, он со мной не флиртовал, у него ничего такого и в мыслях не было. Я расспрашивала Раниса о том, что происходило во времена Войн Клонов, потому что его мать сражалась с республиканцами, а мои знания об этом, как вы сами понимаете, весьма обрывочны. — А ваш недоброй памяти папаша-выродок, будь он неладен, сражался с конфедератами и попортил всем немало крови, — не удержался от злой иронии калишец. Тви’лечка дернулась, словно от удара — ее реакция заставила Миттара пожалеть о своих словах. — Простите, капитан Синдулла. Я ляпнул глупость. — Это не вы ляпнули глупость, — вполголоса ответила она, — это я сделала глупость. Я доверяла ему куда больше, чем он того заслуживал, а как он со мной обошелся — вы наверняка знаете. Меня спас мой лучший друг, — обратилась она уже к Ранису, — и он тоже ситх, как и ваша мама.