Голодный игры. Жестокий Сеул-12.

С самого детства Жатва вызывала у меня чувство страха. Мама часто меня гладила по голове, когда объявляли начало Жатвы. Она повторяла, перебирая мои волосы: "Глупенький, тебя не выберут. Ты еще такой маленький. Тебя не выберут, маленький. Это маловероятно." Сейчас Джин делает почти тоже самое, но эти утешения уже звучат не так убедительно. Потому что мое имя в этом году уже 37 карточках, а имя Джина на 42! Пока я неподвижно стою от шока, в дом входит Джин с озабоченным взглядом. Поняв, в чем дело, он сразу обнял меня, и так по-матерински начал гладить меня по волосам. -Все будет хорошо, Хосок. - шептал он. - Все будет хорошо, не беспокойся. Нас не выберут. Этого просто не может быть. Только не с нами. Наверное, вы спросите, почему я так сильно боюсь Жатвы? Дело в том, что я очень впечатлительный. А в Играх часто можно увидеть ужасно кровавые сцены. Обычно в такие моменты у меня начинается истерика, ведь у этого подростка где-то была его семья, любимый человек, дом. Убедившись, что со мной все хорошо, Джин решил сегодня остаться дома. После смерти родителей Джин долго не приходил в себя. Он месяцами просто лежал в кровати, смотря в потолок! Я тогда пытался с ним поговорить, пытался сам охотиться, как-то прокормить нас. Охотиться я не умел, и не умею до сих пор. В лесу я чувствую себя неуютно, от каждого шороха пугаюсь! Это были темные времена для нас двоих. Я не мог видеть впавшие щеки хена, пустые глаза, и круги под ними. Целыми днями я сидел возле него, пытался разговорить, пытался мотивировать начать жить. Именно жить. Потому что на тот момент мы просто существовали. Но потом Джин наконец поднял голову, и смотрел на меня долгим пристальным взглядом. На следующий день он уже выходил на охоту, и учился готовить. Думаю, Джин чувствует вину передо мной, и потому он опекает меня, готовит мне, дает советы, успокаивает... Моему счастью нет предела! -Как думаешь, - хен вернул меня в реальность, где мы уже сидели под тонким пледом на ковре комнаты Джина, и пили мятный чай. - Будь здесь сейчас родители... Что они бы сейчас делали? Я задумался на минуты три, и потом ответил: -Мама наверняка бы что-нибудь читала про лечебные растения, а папа бы рассказывал нам о том, как он в 10 лет подстрелил огромного кабана из лука. Джин вытер с моей щеки слезинку, и тепло так улыбнулся. -Разрыдался блин, - он сделал глоток чая. - Они сейчас в самом хорошем месте во всей Вселенной. Где всегда царит мир. Где не надо выживать! У них все хорошо, не переживай, мальчик мой! Я кивнул, и приобнял хена. Именно за это я и люблю Сокджина. Умеет успокаивать. Уже завтра Жатва. Все соберутся на главной площади. Иногда мне кажется, что в моменты выбора, никто даже не дышит. Да что там. Я сам не могу вздохнуть, когда Анна, высокая женщина с острым лицом, берет карточку с именем трибута в Голодных Играх. Джин скинул плед, и поставил чашку с чаем на ковер. -Я на охоту, - хен вздыхает. - Скоро вернусь, пока поспи. Завтра будет трудный день. Он попытался улыбнуться, и, чмокнув меня в лоб, Джин выходит из комнаты. Краем уха я слышу звук закрывающиеся главной двери. Я допиваю свой чай, и засыпаю на ковре, не дойдя до своей спальни. Мне снится наш старый дом. Дом, в котором была мама, папа, старший брат, и младший. Еще хрюшка, совсем маленькая! Тогда свет хорошо работал, было тепло, потому что уже середина Лета. Мама читает книгу о растениях, сидя на кухне за совсем новым столом, и жевала свои светлые, точно золотые волосы. Папа, посадив меня к себе на колени, рассказывал про что-то безумно интересное. Джин в это время либо усердно учился, чтобы стать врачом, либо слушал со мной рассказы папы. Хрюшка в это время где-нибудь крепко спала. Так тепло. Вот оно. Истинное счастье. Ничего с этим не сравнится. Но потом я чувствую холод, и чью-то руку на своем плече. Я открываю глаза, и вижу лицо своего старшего брата из сна. Только его лицо еще больше вытянулось, и немного похудело, а золотые волосы стали более светлыми, и красиво спадали на лоб Джина. -Иди в ванну. - сказал он серьезно. - Сегодня Жатва.