По обе стороны лезвия

Проснулась Леона от того, что уткнулась носом во что-то очень твёрдое. Причём не просто уткнулась, а можно сказать ударилась. Не довольно открыв глаза, она поняла, что уткнулась в рог. Кастаник прижимал элин к себе. Голова мирно покоилась на маленькой груди, Руки обхватывают талию, а одна нога перекинута через её ноги. Одеяло накрывало их двоих. От тепла тел было очень жарко, поэтому девушка решила побыстрей выпутаться из железной хватки убийцы. Сначала она хотела сделать это тихо, не разбудив Алэна, но когда поняла, что её это не удастся, начала будить его. - Эй, а ну подъём! Пусти меня, - заворчала воительница, пытаясь отпихнуть голову командира от себя на максимальное расстояние. Лениво убийца открыл один глаз. - Ты чего, Лео, - сонно спросил. - Отлепись от меня. – спокойно сказала элин, но при этом её лицо выдавала лёгкое смущение. - Зачем? Мне и так хорошо. Убрав руку лисицы, он перевернул её спиной к себе и уткнулся в хрупкую спину. Леона что-то шипела и вырывалась как кошка, но через минуту затихла. Это не осталось без внимания. - Лео? - Хвост… - уши прижались к голове, тело чуть сжалось в комок, а голос был другим. Не таким, как обычно. Он был смущён. - Чего? - Отпусти… хвост… Заглянул под одеяло и увидел, что зажал лисий хвост ногами. - Чёрт! П-прости, Лео! – воскликнул убийца и отпустил напарницу, отодвинулся на другой край матраса. Элин сидела к нему спиной, поджав хвост под себя. Уши всё так же плотно прижаты к макушке. Ему не надо было смотреть на её лицо, чтобы понять, что она сидит вся красная, как её волосы. Хвост – одна из самых чувствительных зон всех элин. Алэн знал это. - Эй, Лео, я, правда, не нарочно, - осторожно сказал кастаник. - Знаю, - встаёт и немного поворачивает лицо к нему. Она пытается скрыть румянец, прикрываясь ладошкой, но это не поможет. Он всё равно видит, насколько она смущена. – Забудь. Н-надо поесть. POV Алэн Я боялся, что после утреннего инцидента, Лео будет избегать меня. Мои страхи, к счастью, были напрасны. Отойдя от жуткого смущения, она снова говорила со мной, недовольно закатывала глаза или посмеивалась надо мной и моими словами. Я был рад. И даже перед сном позволила лечь рядом. Так прошли ещё три дня. И того четыре дня мы проторчали в этом дурацком архиве. И вот, наконец, свобода. Наконец-то мы выбрались оттуда. За это нужно выпить. Конец POV Ален Вернувшись в дом, воительница так и осталось стоять, облокотившись о входную дверь. Для неё это были тяжёлые три дня. Ей было тяжело сдерживать свой ярый румянец, но когда она была одна, она дала волю чувствам. Лицо сразу же слилось с цветом её алых волос. Сползая по двери вниз, хватается за лицо. «Да что же это? Почему я не могу выкинуть этот момент из головы?» Сердце бешено бьётся в груди, отдавая болью в груди. Уже такой забытой. Впервые за столько лет ей по-настоящему за себя страшно. Ей. Той, которая с безразличием боролась с монстрами, была на волосок от смерти, не знающая страха и жалости. В голове вспыхивает образ Ионы. Она бы точно помогла. Сказала. Поддержала. Такой она была. По щекам скатились слёзы. Всё то, что она держала и скрывала в себе. Крепость, которую она построила, рушилась с большой скоростью, выпуская потом эмоций наружу. - До чего я докатилась, - зло шипит. Как же она зла на себя. За свою слабость. За свои чувства, эмоции. За всё. Входная дверь неожиданно открывается. Леона упала головой на чью-то обувь. Уже при падении она почувствовала его запах. Запах того по чьей вине она сидела и плакала. Алэн стоял на месте и с ужасом смотрел на лисицу. Она закрыла лицо руками, но он уже видел. Видел её слёзы и ярко красное лицо. Опомнившись, ни говоря, ни слова, поднимает на руки девушку и идёт на кухню. Она всё так и не оторвала руки. Усаживает её на стул и накидывает поверх головы свою куртку и делает им чай. Она любит зелёный с мятой. Он хорошо это помнил. - Видел? – она знает ответ, но всё равно зачем-то спрашивает. - Видел. Я так полагаю, мне ты ничего не расскажешь? Она молчит. Не знает что сказать. Думает. - Я просто не знаю, - тихо говорит, но он слышит. - Чего? - Что со мной происходит. Я не знаю, как это правильно передать словами. Снова молчание. Оба не знают, что сказать. Через десять минут Алэн заговорил. - Просто говори, что ты чувствуешь на сердце. А поймут тебя или нет, это не важно. Снова слёзы катятся из оранжевых глаз. И она говорит. Говорит, то, что чувствует. Рассказала про Иону. Их жизнь. Про её смерть. Про то, что не понимает, почему, как только он появился в её жизни, всё перевернулось кверху дном. А он слушает. Слушает молча, не перебивая. Кладёт перед ней кружку готового чая. Он догадывался, что она носит с собой тяжкий груз, но и не догадывался, что настолько. Она собственноручно убила сестру и замкнулась даже от родных. От всего мира. Она всегда всё держала в себе и никому не открывалась много лет. И почему-то именно ему она сейчас рассказывает, что томилось в её душе. - Я запуталась. Я уже ничего не понимаю. Он так же, молча, подходит к ней и пересаживает её к себе на колени и обнимает. Это её добивает и она рыдает. Не тихо плачет под дверью. Её крик режет хуже клинка. Ему и в голову не мог прийти такой сценарий. У него на коленях не воительница. Сейчас он обнимает ребёнка. Ребёнка, который вырвался из клетки. Алэн никогда не успокаивал девушек. Для него это в новинку. Убийца не хотел, чтобы его Леона когда-либо была настолько слабой и беспомощной. Но сейчас ей это надо. Её крик резал по ушам до самого вечера, а потом она сразу же уснула. Алэн аккуратно идёт к дивану в гостиной и устроил её у себя на груди. Однако ночью он не спал. Не мог.