Redhead Melek

POV Хюррем Я бежала не оглядываясь, сама не знаю куда. Мои ноги уже перестали меня слушаться и, кажется, ещё совсем чуть-чуть и я упаду навзничь. Я слышала за спиной тяжёлые шаги. Я не помню, как мне удалось выбраться из цепких лап презренного, кажется, я укусила его за пальцы, что от неожиданности позволило мне бежать прочь. Но я не знаю, куда ведёт эта дорога. Я один на один с разбойником в этом большом, страшном лесу. ≪ О, Аллах, помоги своей рабыни! Мустафа, где ты? Мне страшно, я не хочу умирать вот так.≫ Я уже давно сбилась с пути. Руки были исцарапаны ветками деревьев, ноги подкашивались, дыхание отяжелело и голова шла кругом. Я зацепилась за кромку поваленного бревна и упала в овраг. Не в силах встать на ноги, мне оставалось лишь молиться Всевышнему, надеясь, что он услышит отчаянные молитвы жалкой рабыни. Болезненный, безнадёжный стон сорвался с моих губ, когда над моим лицом возник острый кинжал, готовый вонзиться в моё израненное сердце. Мои, возможно, последние слова успели сорваться с моих посиневших губ раньше, чем я провалилась в спасительную бездну:  — Я люблю тебя, Мустафа. Я с трудом открыла свои глаза. Яркое солнце святило на голубом небе, казалось, ярче обычного. Я слышу чудесное пение соловья за окном, я чувствую запах свежих фруктов и цветов. Я чувствую нежный шёлк, обволакивающий моё тело. Я чувствую жажду и голод. Пытаюсь встать с постели, но боль, пронзившая всё моё тело, не даёт осуществить задуманное. ≪ Я жива?! ≫ — Ну, конечно, жива. Неужели ты думала, что я позволю тебе умереть? Твоя жизнь — моя жизнь, Хюррем. Только я имею право её у тебя отнять. Но не сделаю этого, ибо моя жизнь — твоя жизнь. Нет мне счастья и покоя на земле, если со мной нет тебя, моя любовь, моя отрада. Что бы я делал? Как бы я жил, позволив смерти забрать самое дорогое, что есть у меня, самое ценное? Ну, не плачь, любимая. Твои слёзы ранят сильнее любого кинжала. Твои глаза, наполненные болью, травят моё сердце сильнее яда. О, Госпожа моего сердца, я найду того, кто осмелился на такое преступление и придумаю ему наказания страшнее самой смерти. Ну, же, улыбнись. Я всегда буду рядом, помни это, пожалуйста, чтобы не случилось. Хюррем я… — Я люблю тебя, Мустафа. POV Мустафы. Несколько часов назад. — Я люблю тебя, Мустафа. Её голос. Он совсем рядом. О, любовь моя, где же ты. Сердце, не молчи, веди меня к своей Госпоже. Она ведь совсем близко, чувствуешь, сердце? Мои глаза расширились от ужасающей картины, которая открылась предо мной. Этот презренный собирался нанести удар, убить мою жизнь, мою Хюррем. Я успел. Она жива. Я приказал страже посадить в темницу разбойника. Его ждёт участь куда страшнее, чем смерть, но сначала он признается мне, кто его хозяин, кому он служит. Дорога показалась неимоверно далёкой, но вот мы во дворце. Прошло уже минут 50, а лекарша всё ещё не вышла из моих покоев, в которых сейчас между смертью и жизнью находилась моя любовь. Я не могу больше ждать. Открывая дверь. Вижу тело своей любимой и молю Аллаха помочь моей девочке. — У Госпожи перелом пары рёбер, многочисленные ушибы и царапины, и глубокий обморок. Простите, Шехзаде, я сделала всё, что только могла. Остаётся только верить, ждать и возносить молитвы Всевышнему. Я взял тоненькую, прозрачную ручку Хюррем и поднёс к своим губам. Я молился. За её жизнь молился. Она так бледна, я почти не слышу её пульса под своими пальцами, посиневшие губы, впалые щёчки, перевязанные рёбра, руки и ноги. Она поправиться, всё будет хорошо. Я весь день просидел подле моей Хюррем, не желая никого видеть и слышать. Ночь подходила к концу. Усталость взяла на до мной верх и я провалился в беспокойный сон, надеясь, что утром она откроит свои чудесные очи. В темнице. Настоящее время. — Никто не должен знать, кто всё это подстроил, уяснил? Если мой сын хоть что-нибудь заподозрит на мой счёт, считай, что ты уже труп. — Не беспокойтесь, Махидевран Султан. Я не скажу и слово Шехзаде о вас, моя Госпожа. — Превосходно!