Redhead Melek

Шехзаде быстрым шагом, в сопровождении стражи и палача направлялся в камеру, где сидел разбойник, пытавшийся убить Хюррем. - Отвечай, неверный, кому ты служишь?! Отвечай! - Никому, Шехзаде. Я и мои люди простые разбойники, грабившие богатых людей. Меня никто не нанимал, Шехзаде. - Ложь! Презренная ложь! Мустафа видел в глазах неверного щенячью преданность своему хозяину. Такая преданность бесспорно сильна, но до определённого момента. А если быть точнее, до того момента, как найдут более сильного или более богатого покровителя. Но есть ещё кое-что. Пытки. Они тоже могут послужить распаду щенячьей преданности. - Асуф Ага, ты знаешь, что делать. *** Повелитель выехал в Манису сразу же, как ему доложили о нападении. Вместе с ним отправились Валиде, Хатидже, Бейхан, Ибрагим, Малкочоглу и Матракчи. Вся султанская свита, проживавшая во дворце в Топкапы, недолго думая отправилась в путь. Валиде и её дочери за малое время так проникли огромной симпатией к рыжеволосой горлице, что очень сильно испугались за её жизнь, поэтому все вместе поехали проведать любимицу Шехзаде Мустафы. *** - Ты уже узнал, кто стоит за покушением, Мустафа? - Нет, отец. Разбойник не собирается признаваться, кто является заказчиком, уверяя, что нападение было исключительно его идея. - Ибрагим, я хочу, чтобы ты сам занялся этим делом. Узнай, кому служит этот неверный. - Слушаюсь, Повелитель. Сулейман лишь вальяжно кивнул. - Молкочоглу и Матракчи, вам я доверяю защиту моей семьи. Хюррем Хатун должна быть под защитой самых верных и преданных стражников. - Как прикажите, Повелитель. *** Отец с сыном прогуливались в саду, любуясь багряным закатом весеннего солнца. Взгляд Мустафы зацепил один цветок. Роза, не похожая ни на одну другую в этом саду. Она была рыже-золотистого цвета, так нежна и прекрасна. И влюблённый по уши в эту <<розу>> Шехзаде не боялся уколоться о её шипы и поранить свои мужественные руки. Он решил, что как только Хюррем станет лучше, то обязательно покажет ей эту чудесную розу, символизирующая от ныне их любовь. Всё это время Сулейман и Мустафа молчали, поэтому Султан заговорил первым. - Как Хюррем? Ей уже лучше? - Она почти ничего не ест, всё время молчит и плачет. Я знаю, что ей больно даже дышать, но ни чем не могу помочь своей любимой. Это убивает меня. Оживить меня может только моя рыжеволосая Госпожа. А сейчас прошу простить меня, отец. Хюррем ждёт меня. Ей нужно больше кушать, отдыхать и спать. Но у моей непослушной буйной характер, по истину славянский. Она ест только, когда я кормлю её из своих рук, она отдыхает только после того,как я поцелую тонкие пальчики и спит она только в моих объятиях, положив свою рыжую головку мне на грудь, туда, где бешено бьётся моё сердце. До завтра, Повелитель. - До завтра, Мустафа. Сулейману было неприятно слышать такие слова, ведь он сам сгорал от неких чувств к любимице своего сына.