Шагнуть через себя

Просыпаться от скользящего по твоему лицу яркого солнечного лучика — это отдельный вид удовольствия. Утро воскресенья, тишина, уют удобной постели под скошенным потолком, и никуда не нужно торопиться. Я сладко зевнула и потянулась. Было лениво, и некоторое время я позволила себе просто валяться в кровати с вялотекущими мыслями. На сегодня у меня не было никаких планов. Можно было бы посвятить время чтению и рисованию, уделив время немецкому языку. Ещё нужно поинтересоваться, как дела у Ирмы, а то в последнее время у неё, кажется, токсикоз, и вчера она ездила к врачу. Вальтер по воскресеньям часто посещал шахматный клуб, хотя в последнее время предпочитал оставаться с Ирмой. Возможно, стоит дать ему передышку и позаботиться о ней, чтобы он не волновался… Посмотрев на часы — 10:23 — я всё же выползла из-под одеяла. Почёсываясь, сменила майку, в которой спала, на просторную хлопчатобумажную футболку и удобные шорты до середины бедра. Наступала середина лета, и хоть в Германии было не настолько жарко, как дома, всё же температура стала подходить к таким отметкам, когда одежда, в которой спишь, прилипает к телу. Мне полюбился климат Германии. Тут очень часто идут дожди, что делает краски окружающей природы сочнее, а воздух — приятным и освежающим. И даже в середине лета я имела возможность накинуть на плечи любимую толстовку по вечерам. Правда, подумала я, глядя на набирающее силу солнце через окно, не в эти дни. Быстро приняв освежающий душ, я вышла из ванной, предвкушая какой-нибудь завтрак, и в коридоре столкнулась с Куртом. Он застыл в дверях своей комнаты, и видно было, что только проснулся: волосы растрёпаны, лицо заспанное, щурится. Я мысленно воздала себе хвалу за то, что не поленилась одеться. От ванной на этаже до моей комнаты было всего несколько шагов, и я частенько юркала в комнату в одном полотенце. — Доброе утро, — сказала я ему, для наглядности помахав рукой. Курт кивнул и подавил зевок. — Утречка, — ответил он и потёр глаза. — Ты сегодня припозднился, — я наблюдала за ним, памятуя его вчерашнюю необъяснимую отчуждённость. Сохранилась ли она сегодня? — Поздно приехал. Что б его, этого Аларда… — Курт снова попытался скрыть зевок. — Пришлось за ним присмотреть немного. Он снова потёр глаза и посмотрел на меня уже более осмысленно. Я улыбнулась. Кажется, вчерашнее замыкание сегодня не проявлялось. — Какие планы на сегодня? — Вопрос был столь внезапным, что я растерялась. — Э-э… Не знаю, хотела узнать, как дела у Ирмы, а потом почитать. Наверное. А что такое? — Я абсолютно не знала, что делать в такой ситуации, ведь более двух месяцев мы с ним делали вид, что друг друга не замечаем. И до сих пор в компании Курта я чувствовала себя довольно скованно. — Мать с отцом сегодня уехали к родственнице в Оберкирх, разве они не говорили, что их не будет до вечера? Я воззрилась на Курта, пытаясь припомнить, когда такое было. Не смогла. — Возможно, я это прослушала. Или недопоняла, — огорчилась я вслух. С Ирмой уже несколько дней не получалось даже поговорить нормально. — Ты здорово говоришь по-немецки, — ни с того ни с сего сказал Курт. Я удивилась, но поблагодарила с довольной улыбкой. — Знаешь ещё какие-то языки? — Английский где-то на среднем уровне, — с готовностью ответила я. — Русский не считается, потому что он мой родной. Ещё украинский, но он такой же родной, как русский. А ты? Он поморщился: — Я не очень хорош в этом, если честно. Немного на английском могу говорить, но на этом всё. А ты, как я понимаю, любишь учить иностранные языки? Он опёрся о стену и с интересом меня рассматривал. Я с воодушевлением рассказала ему о моей любви к языкам и ближайших планах на изучение японского и шведского. Курт слушал внимательно, выказал интерес к китайскому языку, но признался, что слишком боится его, чтобы начинать изучать. И только когда он снова зевнул, я спохватилась: — Ой, ты ведь только проснулся. Извини, что присела на уши. Курт рассмеялся, и я заслушалась. — Сейчас приму душ и спущусь. Мама наверняка оставила нам что-то на завтрак. Я кивнула и вернулась в комнату, чтобы расчесать волосы и переобуться. Спускаясь на первый этаж, я с удивлением поняла, что мы только что нормально общались, и это было ни капельки не странно! На кухне обнаружилось несколько варёных яиц на столе, подготовленный хлеб и джем для бутербродов. Я улыбнулась такой заботе и стала готовить кофе для себя и Курта. К моменту появления Курта на кухне я как раз домазывала последний бутерброд маслом, а рядом стояли две чашки черного кофе из кофемашины. — Спасибо, — улыбнулся Курт, присаживаясь на стул. — Ты тоже пьёшь черный? — По настроению, — ответила я и с удовольствием откусила от бутерброда. Некоторое время мы молча жевали, прихлёбывая горячий напиток. На краю сознания присутствовало ощущение некой абсурдности происходящего. Учитывая нашу долговременную холодную войну, мне никак не могло быть уютно с Куртом наедине этим солнечным и тихим воскресным утром. Но мне было. Возможно, всё дело в искренности, простоте или просто утренней вялости, но мне было комфортно просто молча сидеть рядом, пить кофе и иногда обмениваться лёгкими улыбками. — Чем ты занимаешься по выходным? — набравшись храбрости, спросила я. Кофе был практически допит. — Что здесь делают обычно, когда не нужно работать или учиться? — В хорошую погоду часто выезжают семьями за город, — ответил Курт. Призадумался. — Иногда ограничиваются барбекю на заднем дворе с семьёй или друзьями. У меня по воскресеньям всегда тренировки, ближе к вечеру. После вчерашнего хотел отдохнуть поспокойней сегодня. — И что это значит в твоём случае? — поинтересовалась я. — Будешь спать? Смотреть кино? — Только не спать! — шутливо ужаснулся Курт. — У меня организм плохо реагирует на излишек сна. — Он покрутил пустую кружку в руках и стрельнул в меня взглядом. — А покажешь свои рисунки? От неожиданного вопроса я немного смутилась. — Если тебе интересно. — Я немного скованно пожала плечами. — Ничего особо шедеврального там нет, это я так, на досуге… — Уверен, ты скромничаешь. — Курт поднялся и понёс свою кружку к раковине. — Я же видел твой рисунок Аларда. Я предпочла промолчать и подошла к нему. Курт неторопливо вымыл свою кружку и протянул руку за моей. — Да я сама… — начала было я, но он молча выхватил посудину у меня из руки. — Я не развалюсь от этого, — подмигнул он, вытер кружки полотенцем и кивнул на лестницу. — Идём? Я кивнула и поплелась за ним на второй этаж. Было немного волнительно, хотя это, конечно, не первый раз, когда я кому-то показывала свои рисунки. Наверное, это чувство не пропадёт никогда. У двери в свою комнату замешкалась, пытаясь припомнить, насколько у меня прибрано. Но Курт меня приятно удивил: не стал заходить вместе со мной, остался стоять в коридоре, ожидая приглашения войти. Я окинула взглядом комнату — вроде бы достойно, ничего не валяется на полу или кровати. — — Заходи, — приглашающе махнула Курту и достала из стола папку. Комната была небольшой, помимо кровати и стула у стола было лишь одно небольшое кресло, потому я приземлилась на кровать. Курт сел рядом. Пожевав нижнюю губу, всё же предупредила: — Только не смейся, если что, ладно? Курт глянул на меня с непонятным выражением лица и взял в руки папку. Так как рисунки были расположены в хронологическом порядке, сначала ему предстали немалые доказательства моего раннего увлечения аниме. Когда он спросил, что это за стиль, я серьёзно удивилась, что кто-то этого ещё не знает. Вкратце пояснив, не стала заострять на этом внимание. За ними последовали мои первые попытки более академической рисовки, и они были страшны, как атомная война. Мне очень хотелось спрятаться под кровать, и я попыталась отшутиться. Но Курт с самым серьёзным выражением лица заверил, что ему нравится, и если он прямо сейчас возьмёт в руки карандаш, мне будут сниться кошмары до старости. Я не смогла сдержать улыбку. Когда он добрался до рисунков, за которые мне было не стыдно, я стала рассказывать о каждом из них. Курт подолгу их рассматривал, выказывая своё восхищение словами, вздохами и недоверчивым потиранием рисунка пальцами. Я ликовала, стараясь выглядеть невозмутимо. Когда рисунки закончились, он некоторое время рассматривал меня каким-то новым взглядом. — Знаешь, это потрясающе, — сказал он наконец. — У меня нет настолько творческих знакомых. Одни умники в основном. — Спасибо, — не зная, что ещё можно на это сказать, ответила я. — Это, знаешь ли, очень приятно слышать. Курт улыбнулся. Я забрала у него папку и задумчиво протянула: — А у тебя в комнате стоит гитара. — Э-э, нет! — в притворной панике Курт подскочил с кровати и замахал руками. — Я на ней не умею играть толком. Иногда мучаю её своими попытками, и только! Я прищурилась, не сводя с него взгляда, и хищно привстала с кровати. Курт залился смехом, таким искренним и ясным, что невозможно было сдержать улыбку. Сейчас передо мной был совершенно незнакомый мне человек. Почти три месяца до этого я жила в нескольких шагах от глыбы льда, а теперь, после того памятного извинения, он превратился в весёлого, улыбчивого юношу, с которым комфортно шутить и молчать. Невероятно, как сильно люди могут притворяться. Мне казалось, что именно сейчас я вижу его настоящего. — Ладно, — сдался Курт. — Только теперь моя очередь просить тебя не смеяться!