***
Такодана. Он бы хотел оказаться где угодно, только не здесь. Забегаловка Маз всё та же: огромный древний замок – сплошная мешанина из строительных лесов и грубо обтёсанного камня – привычно полон до отказа; и даже небо вместо крыши над головой не останавливает Маз и её посетителей. Бен знает, что на его лице застыло мрачное выражение. Не утруждая себя ответными приветствиями, он проталкивается сквозь толпу пиратов, контрабандистов, бродяг и прочих отбросов, слоняющихся у посадочной полосы. Путешествие было коротким: всего три дня на то, чтобы добраться до окраинных планет Хейпского консорциума и вернуться. Бен хотел бы, чтобы поездка длилась дольше, чтобы все они длились дольше. Он идёт вперёд, пока не показывается знакомый до последней трещинки сводчатый проход. Его взгляд скользит от символа к символу, от одного красочного знамени, свисающего со старых проводов, к другому. – Что-то ты не особенно радуешься возвращению домой, – звучит голос со стороны лестницы. Бен останавливается. Людей, которым бы удалось заставить его замедлить шаг, можно пересчитать по пальцам. – Дэмерон. На узкой каменной площадке лестницы стоит мужчина. Черты его лица резкие, ничуть не смягчившиеся под влиянием прожитых лет. Он легко и быстро сбегает по ступеням вниз. Волосы, когда-то чёрные, а теперь обильно тронутые сединой, чуть развеваются на ветру. Тяжёлая мозолистая ладонь хлопает Бена по плечу, и тот сжимает зубы. – Кес, – в сотый раз исправляет мужчина. Морщинки в уголках карих глаз становятся глубже. Бен крепче смыкает губы, а потом глядит за плечо собеседника, в глубину бара. – Где Маз? – Занята отчётами. – Значит, она послала тебя отконвоировать меня к ней. – Ты взрослый. Мне не нужно никуда тебя конвоировать. Кажется, лицо Бена вот-вот тронет усмешка. – Тогда ты просто сторожишь меня. Кес фыркает, цепляется большими пальцами за карманы штанов и идёт вперёд. Бен идёт следом, подстраивая свой широкий шаг под более короткий Дэмерона. – Тут дело, скорее, в моей скорости, малыш. – Я думал, что уже взрослый. – Зависит от точки зрения. Я-то старый. Бен морщится от отвращения, когда вдыхает сигарный дым, плывущий в воздухе. Уши наполняет медленная музыка, которую так любит Маз. Он наблюдает, как посетители оборачиваются и, помедлив, возвращаются к своим делам, едва они пересекают порог. – Мальчик мой! – звенит голос Маз, и Бен мрачно смотрит, как сквозь толчею протискивается миниатюрная оранжевая фигурка и вскидывает вверх руки. Кес склоняется, позволяя себя обнять и расцеловать в обе щёки. – Ты единственная в этой вселенной, кто так зовёт меня, Маз. Та шлёпает его по щеке, которую только что целовала. – Это высокая честь. Как долго ты на моей планете? Кес бросает взгляд на запястье. – Десять стандартных минут. – Заскочил поздороваться? – Ни за что. – А вот и Бен! – Маз оборачивается, настраивая очки. – Целый и невредимый, как я погляжу. Как Хейпс? Не тратя время на пустую болтовню, Бен снимает с плеча сумку и протягивает её женщине. – Держи. Она пренебрежительно машет ладонью. – Пересчитаем кредиты позже, – её глаза поблескивают за нелепо огромными линзами. – А перво-наперво у тебя посетитель. Бен замирает, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Вот что значит позволять Маз назначать встречи, пока его нет на планете, и, следовательно, также нет ни единого шанса воспротивиться. – Кто. Она тянется, чтобы стереть грязь со щеки Бена. – Как обычно, – Маз предостерегающе наставляет на него длинный оранжевый палец. – Веди себя прилично. Бен сердито смотрит на неё, и её тон становится строже. – Веди себя достойно, Бен Каната. Последний раз едко взглянув на Маз, он разворачивается на каблуках и идёт в сторону личных комнат. Бен не видит расчётливый взгляд, которым обмениваются двое за его спиной.***
Он ничуть не удивлён, когда, отдёрнув занавеску, находит в маленькой комнатке ожидающую его генерала. Она сидит, горделиво расправив плечи и демонстрируя безупречную осанку. Кажется, эта маленькая женщина владеет всем замком. Её ноги скрещены, руки сложены на груди. Ни единого волоска не выбивается из косы, которая уложена на её голове, точно корона. Бен опирается о дверной косяк и старается сдержать рвущуюся с языка брань. – Ничего не изменилось, – ровно произносит он, встретившись взглядом с карими глазами генерала, пристально глянувшими на него в ответ. Она не улыбается, однако в ней всегда ощущается что-то располагающее, несмотря на все доказательства обратного. Женщина указывает подбородком на кресло напротив. – Я слышала, ты только что вернулся. – Короткая поездка, – сдержанно откликается Бен. Когда генерал ничего не говорит, он с раздражением сдаётся и садится туда, куда та показала. Его ноги слишком длинные и не умещаются под столом, и потому Бен закидывает одну ногу на другую, высоко вздёрнув согнутые колени. – Вам было бы проще воспользоваться комлинком. – Да, ты не забываешь напоминать мне об этом. Во время каждого моего визита, – генерал прикрывает глаза. Её руки, обнимающие плечи, сжимаются сильнее, будто она заставляет их лежать спокойно. – Давай начнём с обычного моего вопроса, Бен. Что ты помнишь? Бен вздыхает и говорит, не задумываясь, то же, что и раз в три месяца так долго, как может вспомнить: – Меня зовут Бен Каната. Я был механиком Сопротивления, – мужчина мрачнеет. – А после – почти ничего. – Ещё что-то? – интересуется генерал с надеждой, которую он уже ненавидит. – Бен, – слышится женский крик. Его пальцы с силой смыкаются на столешнице. – Не уходи, – звучит его собственный голос. – Не уйду. – Просто женщина, обещающая не уходить, – губы Бена кривятся. Он смотрит на свои ладони и фыркает: – Похоже, она оказалась лгуньей. Генерал барабанит пальцами по предплечью, будто пытается занять руки. – Что ты помнишь об этой женщине? Бен поднимает голову и раздражённо смотрит на неё. Взгляд его собеседницы смягчается. – Удиви меня, – негромко говорит она. Бен вздыхает и отвечает: – Только голос. – И? – подталкивает та, повторяя разговор, который они вели уже десятки раз. Он смотрит, как огни двигателей превращаются в искры света в сумрачном небе. – Это всё. Как всегда, – Бен откидывается на спинку кресла. – Что-то ещё, генерал? Мгновение она безмолвно сжимает губы, глядя перед собой вмиг потускневшими глазами. Бен мимолётно ощущает жалость, пусть и не знает, почему. Такодана далека от политических игр, но даже он знает, что Лея Органа не нуждается в сочувствии. – Нет, Бен, – наконец, произносит она с едва заметной ноткой усталости, с чуть различимой печалью. – Это всё. Бен ещё секунду смотрит на неё, после чего осторожно поднимается на ноги, выпрямляя согнутые под немыслимым углом ноги, делает несколько шагов к двери – и останавливается. Его пальцы сжимаются в кулаки. – Генерал? Её голос прерывается, когда она откликается: – Да? – Я бы хотел снова поступить на службу. В Сопротивление. Генерал молчит. Когда она отвечает, в её голосе слышится вымученное удивление и веселье: – Устал играть в пирата. Бен весь словно темнеет. – Устал ждать. Кого-то. Чего-то. – Я поговорю с Маз. Посмотрим, что можно сделать, – хмыкает генерал. – Как в прошлый раз. – Может быть, как в прошлый раз. Бен качает головой и выходит за порог. – Как скажете, генерал. – Бен… – Что. Она вздыхает. – Просто береги себя. Бен уходит, кивнув с притворным равнодушием, напоследок сказав только: – Если вы этого желаете. Генерал.***
Ночная прохлада забирается под одежду, покалывает спину, но Бен не обращает на это внимания и только удобнее откидывается на ящик. Замок Маз никогда не спит, однако есть несколько часов, между заходом и рассветом, когда всё вокруг стихает. Именно в это время Бен направляется на погрузочную площадку – привычка, которую он сам для себя выдумал. Или, быть может, привычка, которая у него всегда была. Бен не знает. Звёзды превращаются в тусклые маленькие искорки, купаются в алых предрассветных облаках, а на горизонте разгорается свет. Бен смотрит на эти искры и рисует незнакомые очертания. Возможно, он их придумал. Возможно, это созвездия. Возможно, на одной из этих звёзд он потерял память во время службы генералу, которая теперь навещает его раз в три месяца, чтобы задавать одни и те же вопросы. Возможно, одна из них – его дом. Не уходи. Бен хмурится. Наблюдает, как медленно поднимается солнце. Он по-прежнему здесь. И нигде больше. И непохоже, чтобы кто-то искал его.***
– Знаешь, – с ироничной усмешкой говорит Маз, глядя, как Бен в очередной раз подавляет зевок, – вот так и бывает, когда ты смотришь на вещи, которые не движутся. Бен недовольно ворчит, перетаскивая ящик, полный контрабандного товара, с «Нематиды». Маз мельтешит рядом, проверяя содержимое. – Как бывает? – Никак, – она шлёпает его датападом по руке. – Осторожнее с конвертерами. Они стоят, как десять Бенов. Мужчина глотает раздражённый комментарий, готовый сорваться с губ, и поднимает новый ящик. Он надеется – безнадёжно – на тишину, но Маз не привыкла молчать, и они оба знают об этом. – Сколько времени прошло? – она воздевает палец. – Один год? Два? – Три. – Три! Три года прошло, а у тебя всё так же ветер гуляет в голове, – Маз фыркает, проглядывая список похищенного добра. – Только попробуй это уронить! Усилием воли Бен заставляет себя не рявкнуть что-нибудь нелицеприятное в ответ. Он давно выучил этот урок. Вместо того, чтобы огрызнуться, Бен надёжнее перехватывает ящик. Тот тяжёлый, но наполнен чем-то хрупким: по всей видимости, фокусирующими линзами. – Три года прошло, а память так и не вернулась. – Что хорошего в памяти? Воспоминания ничего не двигают вперёд, – Маз лукаво глядит на Бена через явно мешающие ей защитные очки. – Ты здесь прижился. Подумай об этом, а не пялься в небо. Он хмурится, подтаскивая другой ящик. Его содержимое пронзительно верещит, и Бен настороженно смотрит на него. – И что делать дальше? Я едва помню, как ремонтировать, а ведь я был механиком. Маз смеётся. – Сломанные вещи можно починить, – она указывает на полуразрушенный замок за их спинами. – Не важно, что стало причиной поломки. Бен кожей чует, что вот-вот грядёт какая-нибудь история об Империи, Первом Ордене или, создатель помоги, Силе. Он бросает на Маз предупреждающий взгляд, надеясь, что этого окажется достаточно. Для человека, который утверждает, что, мол, нет ничего хорошего в воспоминаниях, Маз Каната слишком много времени проводит в мыслях о былом. Бен изумлённо опускает голову и смотрит на неё, когда вместо того, чтобы начать рассказ, Маз берёт его за руку. – Генерал улетела этим утром. – Ну и. – Не попрощался даже, так ведь? – Зачем мне это делать? – Тебе бы принесло пользу, если бы ты провёл с ней некоторое время, – сурово произносит Маз. По-матерински нежно потрепав его руку, она отпускает её. – Эта женщина сильнее всех живущих в этой галактике вместе взятых. Ты бы мог научиться у неё силе, – очередной взгляд искоса. – И терпению. – Терпению для чего. Маз досадливо цокает языком. – Не ищи причин, Бен. Иначе ты так и останешься в неведении. Внутри Бена вскипает гнев. – И что это значит. – Сейчас это значит, что твои мысли где угодно, но не сосредоточены на работе, – Маз моргает. За стёклами очков веки кажутся огромными, а движение – размашистым. – Иди внутрь, посмотри, что для тебя на сегодня есть у Кеса. Бен недовольно глядит на неё, но делает так, как просят.***
У Кеса для Бена приготовлена только кружка эля. Они садятся за маленький столик в углу бара. Дым разъедает глаза. Руки Бена по локоть вымараны в чёрной смазке после того, как он утром перебирал двигатель, однако Кесу на такие вещи наплевать. Он лишь пьёт из своей кружки и подливает Бену, когда его кружка пустеет. Бен пьёт и разглядывает старого лётчика. Они знакомы уже чуть больше двух лет. Отставной солдат, а теперь наёмник частенько останавливается в замке Маз. Большинство дней он, точно тень, замкнутый и молчаливый. Кажется, над ним довлеет старое горе, пусть Кес и не рассказывает о том, что с ним произошло. – Слышал, ты хотел снова поступить на службу, – прерывает молчание Кес, в очередной раз заказывая выпивку. Жетоны, висящие на его шее, поблескивают из-под края майки. – Мне нужно заниматься делом. – У тебя уже есть дело. – Контрабанда, – с глубоким неудовлетворением произносит Бен. – Починка развалюх. Не в этом моя цель. Кес вскидывает брови. – И какова же твоя цель? Бен сильнее сжимает кружку. – Я не знаю. – Маз подобрала тебя, – многозначительно говорит Кес. – Она не была обязана это делать. Бен фыркает, несколькими глотками допивая эль. – Я это слышу каждый раз, когда сжигаю предохранитель. Пилот молчит несколько секунд, тщательно обдумывая следующие свои слова. – Почему ты хочешь присоединиться к Сопротивлению? Бен склоняет голову набок. – Почему ты уволился? Кес мгновенно замыкается в себе и мрачнеет. Вопрос остаётся без ответа. Бен вздыхает. – Я снова должен стать кем-то. Дэмерон каменеет. – Снова?.. Бен подаётся ближе к нему. – Должно быть, я был кем-то в прошлом, раз сама Лея Органа навещает меня. Кес скребёт пятернёй подбородок. – Если бы принцесса могла, она бы заботилась так обо всех. В ответ на эту фразу в груди Бена просыпается застарелое и злое чувство. Он отворачивается от Кеса, окидывает взглядом бар, узнаёт завсегдатаев: бродячую группу битов-музыкантов, пиратов с Деврона, забрака-охотника за головами… Что-то в Бене вздрагивает, и он снова смотрит на забрака. В его покрытых татуировками руках маленький голоком, мерцающий зернистым голубоватым изображением разнесённого в пух и прах ресторана. Показывают новости. – Бен. Бен поворачивается к экрану голонета, висящему недалеко от столика. Щурится на бегущую строку на ауребеш. «НАПАДЕНИЕ В РЕСТОРАНЕ НА МАНААНЕ. ОЧЕВИДЦЫ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА-ЧЕЛОВЕК СКРЫЛАСЬ С МЕСТА…» – Бен? На экране появляется новое изображение. Качество оставляет желать лучшего, но всё же можно различить фигуру женщины в сером плаще с низко опущенным капюшоном. С двух сторон от её руки лучи света – серебряного, думает Бен. – Это джедай? – недоверчиво спрашивает он. Бен оборачивается и видит, что Кес застыл, словно камень. – Это может быть кто угодно, – в конце концов говорит тот. Лицо пилота бледнее, чем обычно. – Я думал, они – миф. – Один – нет, – откликается Кес едва слышно. Бен пожимает плечами. История уже начала понемногу забываться. К вечеру образ женщины в сером окончательно изглаживается из памяти, вытесненный ремонтом саней с гипердвигателем.***
Однако ночью, пытаясь уснуть, Бен воображает океан.