***
Она пытается не влюбиться в Тид. Сумерки неторопливо опускаются на город; небо купается в пурпурных и оранжевых тонах. Слышно, как неподалёку река Соллеу несёт свои воды. Разговоры торговцев, сворачивающих навесы, и беседы покидающих здание Сената политиков сливаются в мерный гул. Рей кладёт руку на колени своих согнутых ног и глядит на бесконечные ряды домов из песчаника, крытых зелёной черепицей. Сидя на подоконнике высоко над землёй, она даже может различить вдалеке водопады, которые, точно ступеньки, опускаются один на другой. Второй рукой Рей держит палочку с нанизанным на неё вяленым мясом нерфа, которое рассеянно грызёт. Она могла бы остаться здесь навсегда. Это лишь ещё одно украденное мгновение, но Рей привыкла брать всё, что может. Закрыв глаза, она сползает ниже по тёплой стене, ёрзает, устраиваясь удобнее, и неловко наклоняется вбок так, что голова откидывается назад. Её мысли текут неторопливо. Сначала Рей вспоминает тех, о ком думать легко. Финн, Лея и Чубакка, По и ВВ-8. О тех, кому, как она надеется, сейчас не грозит опасность. Рей размышляет, вернулся ли Финн на службу, руководит ли он наземными наступлениями и секретными операциями; насколько устаёт Лея, и не нужно ли ей, чтобы кто-нибудь принёс кружку какао; сумел ли По починить многоцелевую плазменную сварку ВВ-8. Потом она думает о Люке. Рей крепко зажмуривается, когда её мысли возвращаются к прошедшей ночи, к их последнему разговору, к красному морабандскому песку, забившемуся в тонкие механизмы искусственной руки. К его печальной улыбке и прощальному совету: Не любить ничего – это роскошь. Рей открывает глаза и поднимает взгляд к небу. Она и сама не понимает, почему Набу, место отдалённое и чужое, болезненно напоминает ей об учителе. Этот город кажется подходящим для него – почти полностью. Все эти «почти». Мысли о Люке неминуемо приводят к мыслям о Кайло, воспоминания о них сливаются воедино, и какая-то часть Рей ненавидит это. Невозможно горевать по одному, не ощущая скорбь по второму, не злиться на себя за предательство – за то, что не спасла Люка, за то, что… Бросила. Рей задумывается – не в первый раз, но впервые за долгое время – о мужчине с Такоданы. Она воображает, кем он стал – теперь, когда у него появилась возможность выбрать. Может быть, он пилот. Или солдат. Возможно, он проводит время за столом для игры в пазаак или участвует в гонках на свупах. Может быть, он не одинок. Может, Маз взяла его под своё крыло, или Лея отыскала его. Рей ударяет в песчаную стену каблуком ботинка. Она не пыталась пройти его пути, ни разу с тех пор, как их дороги разошлись. Это должно было бы принести облегчение. Когда их соединяли узы, Рей ничего так не желала, как их исчезновения, уничтожения. Однако теперь нет ни уз, ни Кайло Рена, есть только Рей, и её одиночество скрашивает лишь треснувший кристалл на шнурке. Такова твоя натура, так ведь? Присваиваешь то, что тебе не принадлежит. Она тянет шнурок, и кристалл качается, сверкая в солнечных лучах. Ломаешь, отнимаешь то, что тебе приглянулось. И уходишь, не оглядываясь. Рей пытается нарисовать его лицо в своём воображении, но знает, что ей это не удастся, – его нос окажется слишком длинным или коротким, волосы чуть темнее или светлее, чем на самом деле, число родинок не будет совпадать. Иногда ночами она пытается забыть его совсем, но он всё ещё здесь, как и всегда, – в памяти уж точно. Солнце садится, и кристалл меркнет. – Я скучаю по тебе, – признаётся Рей скалам. Просто потому, что они не могут услышать её слов.***
Бен***
Мёртвый взгляд Грааля по-прежнему выражает крайнее удивление, только кожа посерела. Бен сидит на столе в медицинском центре, сцепив руки перед губами и уперев локти в колени. Его лицо всё ещё опухшее из-за сломанного носа и покрыто ссадинами, а этим утром из зеркала на него взглянули два глаза, обведённые густо-фиолетовыми синяками. Бен, подобно прочим обитателям замка, попытался начать день, как обычно, но уже через час после начала смены обнаружил себя отнюдь не на погрузочной площадке, а здесь. Разглядывающим незнакомца, который пытался его прикончить. Грааля Рена. Бен хмурится, и даже такое небольшое сокращение мышц вызывает прилив боли. Он рассматривает квадратный, выдвинутый вперёд подбородок, широкий нос, искривлённый в нескольких местах, пересекающий бровь шрам. Бен понятия не имеет, кто этот человек, пусть тот явно имел к нему личные счёты. Он насупливает брови сильнее, пытаясь припомнить его слова. Грааль упомянул джедая. Его джедая. Размышления Бена возвращаются к образу, который ему привиделся в ангаре. Яркие карие глаза. Палец, стирающий грязь с его щеки. Сердце Бена начинает биться быстрее. Во рту становится сухо. Грааль что-то кричал про узы. Слово кружит в его мыслях, не вызывая отклика. Невольно Бен задумывается о правдивости сказанного. Перед внутренним взором вновь встаёт девушка – мгновенно, почти вызывая боль. Веснушки. Тёмные каштановые волосы. Карие глаза. Шрам на щеке. Взгляд снова останавливается на Граале. Он хотел убить её. Бен стискивает челюсти и глядит на дыру в груди мужчины. Кожу ладоней покалывает; ему вспоминается тяжесть сжатого в пальцах гаечного ключа, ощущение странной энергии, пронёсшейся по телу, когда последние глотки воздуха покинули его лёгкие. – Не самое лучшее место для того, чтобы провести утро, – звучит чуть хрипловатый голос Кеса. С неохотой Бен отводит глаза от трупа и смотрит на неровные каменные ступени. Наверху в дверном проёме стоит Кес. Его седеющие волосы взлохмачены, из одежды – только штаны, в которых тот явно спал, и майка. Жетоны поблескивают на свету. – Идём, малыш, – сквозь зевок произносит Кес. – Выпей чашку кафа, прежде чем чахнуть над тем, кто чуть тебя не убил. Он спокойно встречается с Беном взглядом. – Может, ещё льда было бы неплохо, – продолжает пилот. – На всё это… – он взмахивает рукой, очерчивая лицо Бена. Тот снова смотрит на Грааля, до мельчайших деталей запечатлевая его в памяти, затем выпрямляет согнутые руки и ноги и поднимается. – Сначала каф, – ворчит Бен, протискиваясь мимо Кеса.***
Кес не идёт за ним. Бен пьёт уже вторую чашку, когда над ухом раздаётся раздражённое покашливание. Он беззвучно бормочет под нос проклятье и оборачивается к Маз, которая стоит, уперев руки в бока, и выбивает дробь миниатюрной ступнёй. – Маз, – бурчит Бен. Она тут же начинает считать, загибая пальцы. – Охладитель на «Джо» не заменён, команда «Тезара» уже час ждёт отчёта, а у меня шесть сцеплений, которые нужно подлатать. Бен лишь смотрит, от гнева поджимая губы. – Меня вчера почти убили. За линзами очков глаза Маз комично расширяются, и она в притворном изумлении всплескивает руками, будто говорит: "Ну не убили же!" – Но ведь не убили! Думаешь, корабли перестанут летать из какого-то жалкого неудачного покушения? Подумай ещё раз, мальчик! – Но кого-то убили, – негромко поправляет Бен. Она быстро подходит, усаживается напротив, положив руки на стол, и оценивающе склоняет голову набок. – Твой нос кошмарен. Бен бросает на неё сердитый взгляд. – Приложи-ка побольше льда, – Маз постукивает пальцем по губам. – Есть ещё кое-что, что нам нужно обсудить. – Что. – Сегодня утром на комме я обнаружила крайне странную запись о вызове. Бену любопытно, в каком мире живёт Маз, если её больше обеспокоил этот вызов, чем то, что она прострелила дыру в груди другого человека. Он ждёт, пока женщина снова не заговорит, потому что она всегда высказывается до конца. Маз поднимает руку к очкам, сдвигает защёлку, опуская новую линзу, и моргает, приспосабливаясь к большему увеличению. – Молодой боец Сопротивления утверждает, что он летит сюда, чтобы забрать кого-то. Ничего не знаешь об этом? Бен медленно отхлёбывает каф. Взгляд Маз становится отстранённым. – Значит, всё-таки пойдёшь за джедаем? Этот путь будет непростым. Его пальцы сильнее смыкаются на ручке кружки, зрачки расширяются. Маз взмахивает рукой, и Бен, не говоря ни слова, протягивает ей свободную руку. Её длинные пальцы обхватывают его широкую ладонь и сжимают. Озадаченный этой редкой для Маз демонстрацией чувств, он смотрит на неё через стол, ощущая, как между бровей пролегает морщина. – Ты, – тепло говорит Маз, – уволен. Бен давится кафом. – Что? Она треплет его по руке. – Мне не нужен тот, кто шарит в моём личном комме. Или тот, кто носится с чем-то незначительным, вроде неудачного покушения. Горло мужчины сжимается. – Маз… Та смеётся и, расцепив их руки, грозит ему пальцем. – Да и механик из тебя так себе. – Ты не можешь… Маз встаёт и цепляется пальцами за ремень штанов. – Думаю, у тебя около часа до того, как… твой друг появится. Неплохо бы начать собирать вещи. Бен поднимается на ноги следом. Со скрипом прочертив по полу, его стул опрокидывается. – Ты не можешь уволить меня! – Конечно, могу, – отвечает Маз и идёт прочь, махая ладонью. Смех смешивается с её следующими словами. – Начнём с того, что я тебя и не нанимала! Бен смотрит ей вслед, не зная, что предпринять, а потом, не придумав ничего лучшего, садится и допивает каф. – Уволен… – ошарашенно повторяет он.***
Ему почти нечего собирать. Его инструменты. Защитные очки – подарок Маз. Куртка Кеса. Старый бластер, который он купил после первой удачной контрабандной поездки. Чтобы покинуть место, где он прожил три года, Бену хватает трёх минут. Он в последний раз окидывает опустевшую комнату взглядом, зная, что не будет скучать.***
Бен сидит на своём привычном месте на транспортировочном ящике, когда слышит шаги Кеса. Он медленно оборачивается и с удивлением замечает, что на плече старого пилота висит сумка стандартного военного образца; однако, что ещё больше изумляет Бена, так это кислое выражение его лица. – Что ты делаешь? Кес бросает сумку на землю и отвечает тоном, который Бен едва ли когда-то от него слышал: – Меня уволили… Бен полностью поворачивается к нему. – Маз? Пилот только фыркает. – Ты на неё не работаешь. – Я в курсе. Раздражение затапливает Бена. – Если это какая-то игра, которую вы оба затеяли… – Никаких игр, – перебивает его Кес. Он лезет в карман и достаёт колоду видавших виды карт пазаак. Его узловатые пальцы с по-старчески вздувшимися суставами начинают медленно их тасовать. – Просто присоединюсь к тебе в этой поездке. Маз настояла. – Чтобы найти джедая? Кес жуёт губами, явно недовольный чем-то. Бен вспоминает недавний разговор, во время которого тот был резко против этой спасательной операции. – Да. Мгновение спустя Бен кивает. Они сидят в тишине ещё несколько минут, пока его мысли вновь не возвращаются к телу на медицинском столе. – А что с Граалем? – Маз сказала, что попробует что-то разузнать. – А труп? Кес вскидывает брови. – Скорее всего, его кремируют. Бен вспоминает лицо мужчины. Дыру в груди. Прорехи, в которых когда-то были зубы. Зови свою джедайскую скутта. – Хорошо. Бен не замечает озабоченного взгляда Кеса.***
Он смотрит в небо. Проходит ещё час, и его внимание привлекает снижающийся корабль. Это гражданский шаттл, более вместительная версия Стар Комьютера 2000 – и совсем не то, что Бен ожидал увидеть. Борта раскрашены широкими зелёными полосами, но чёрные отметины намекают, что драндулет побывал в паре-тройке заварушек. – Проклятье, – бормочет Кес. Бен скрещивает руки на груди. – Настоящая консервная банка. – Скорее уж, кирпич. Стар Комьютер приземляется. Из днища показываются шасси. Когда железка касается поверхности Такоданы, её мотает из стороны в сторону. Завершая разгерметизацию, в воздух с шипением вырываются клубы пара. Панель скользит вниз, открывая дверь, затем выдвигается мостик. Бен смотрит, как на него выходит солдат. Он выше, чем Бену представлялось. На мужчине гражданский лётный костюм. Он держит спину очень прямо и внимательно оглядывает толпу. Когда его взгляд находит Кеса и Бена, солдат словно каменеет – будто не может решиться: то ли подойти, то ли развернуться и уйти. Наконец, по всей видимости, смелость возвращается к нему, и он бежит к ним через площадку. – Кес! – кричит он. – Привет, малыш… Кес не успевает договорить, как солдат (Финн, вспоминает Бен, его зовут Финн) обнимает его, приподнимая над землёй. – Как же приятно снова увидеть тебя, старик! – радостно восклицает Финн, отстраняясь только для того, чтобы снова стиснуть Кеса в объятиях. – Я тоже рад тебя видеть, – откликается тот. Недовольство, переполнявшее его, исчезает без следа. Последний раз потрепав Кеса по плечу, Финн оборачивается к Бену. Бен не может понять выражение его лица, но ощущает странное напряжение и тяжесть, повисшую в воздухе, когда солдат смотрит на него, надолго задерживаясь взглядом на шраме. Почему-то это злит его, хотя Бен уже давным-давно привык к тому, что привлекает внимание. – А ты, должно быть, Бен, – сухо и скованно произносит Финн. Бен кивает и протягивает руку. Финн смотрит на неё мгновение, сглатывает. – Пойду переговорю с Маз. Заносите вещи на «Хаппабор». Скоро отправляемся, – он отворачивается. Бен опускает руку. Костяшки всхрустывают, когда он сжимает кулак. – Кес, будешь пилотировать? Кес настороженно косится на развалюху, но кивает. Финн смотрит сначала на него, потом на Бена. Наконец, его взгляд останавливается где-то между ними. – Хочу поскорее добраться до Манаана. Поговорим по дороге, – и, не глядя на Бена, глухо произносит: – Спасибо. Финн идёт прямо к замку Маз. Бен смотрит ему вслед. Что-то в этом человеке беспокоит его. Задумчиво хмурясь, он поудобнее закидывает сумку на плечо и поднимается на борт.***
«Хаппабор» – кусок дерьма. Бен замечает островок металла на полу, который светлее остальной поверхности. Очевидно, там были кресла, которые убрали, чтобы было не так тесно. Сидения примостились по обе стороны от входа. В них поместятся около семи пассажиров. Бен кривит губы и идёт дальше – к задней комнате, отделённой занавеской. Вот. Койки. Даже не пытаясь улечься, он с уверенностью может сказать, что его ноги будут свисать далеко за край. Бен в раздражении бросает сумку на нижнюю… Он ложится на пол шаттла. Складывает руки на животе. Ему довольно того, что она рядом – сейчас, – и её тёплое дыхание легонько щекочет обнажённую кожу его шеи… Бен прижимает ладонь ко лбу, а второй рукой хватается за верхнюю койку, когда по нему прокатывается приступ мигрени или чего-то, на неё похожего. Контролируя каждый вдох и выдох, он считает до десяти, а потом пытается отрешиться от пульсирующей боли, поселившейся, кажется, где-то за глазами. Это чуть-чуть помогает. Бен идёт к кабине пилота, где Кес уже разбирается с рычагами и кнопками. – Этот корабль – дерьмо, – прямо говорит пилот, не отводя взгляда от мигающих на панели огоньков. Бен усмехается, соглашаясь, и опирается плечом о стену. Ему приходится чуть склонить голову, чтобы поместиться в низком проходе. – До Манаана недалеко. – Там есть койки, – хмыкнув, негромко сообщает Кес. – Это лучшее, что получилось достать в срок. Бен и Кес оборачиваются на голос. Финн улыбается им вежливой застывшей улыбкой и кладёт свою сумку под одно из сидений у входа. – Хотелось купить что-то незаметное. – Но это же настоящее корыто, – возражает Кес, хотя в его глазах уже пляшут смешинки. – Не спорю, – Финн скрещивает руки. – Мы готовы отправляться, но есть кое-что, что нам нужно обговорить сейчас. Бену не нравится его тон. Он делает шаг в сторону кресел, где потолок выше, – хотя бы для того, чтобы не ныла шея. – Например. – Рей – мой друг, – тихо произносит солдат. – Я… благодарен за помощь, но во время поисков главным буду я. С точки зрения логики всё верно, однако Бена всё равно злит то, что его мнения не спросили. Кеса же такое положение вещей, похоже, совершенно не беспокоит. – Каков план? – интересуется он. Финн прочищает горло. Бен улавливает командные нотки в его следующих словах: – Это разведывательная операция, не более. Я не знаю, что заставляет Рей бежать, но, должно быть, всё очень плохо. Мы отправимся на Манаан. Я зарезервировал нам комнаты в Ахто-Сити под вымышленными именами, где мы сможем остановиться. Мы попытаемся найти её следы, – голос солдата становится мягким, почти горестным. – Надеюсь, мы сумеем найти хотя бы какие-то зацепки. – А если нет? – говорит Кес. Финн и Бен гневно смотрят на него. – Мы продолжим искать, – твёрдо отвечает Финн. Бен настороженно смотрит на него. В его мыслях звучит голос Грааля. Твой джедай. – Откуда ты знаешь её? Солдат прожигает его взглядом почти враждебным. Вместо того, чтобы заставить отступить, этот взгляд поднимает в Бене новый приступ ярости. – Она – мой лучший друг, – напряжённо выговаривает Финн. – Пора лететь. Бен нахмуривается, но садится в одно из кресел. Его пальцы машинально застёгивают ремень безопасности. Через несколько секунд Кес начинает разогревать двигатели. Бен отворачивается к иллюминатору – отчасти потому что так он может игнорировать Финна, отчасти, чтобы посмотреть на Такодану. Его мало волнует то, что он покидает эту планету, однако, когда корабль начинает дрожать, Бен ощущает, как что-то словно бы завершается в его жизни в этот самый миг. Его поступок кажется бессмысленным: он бросает работу, которой занимался последние годы, ради погони за призраком. Но он не сожалеет. Есть что-то правильное в происходящем, Бен чувствует это. «Хаппабор» отрывается от земли. Бен глядит на замок и замечает оранжевую фигурку, стоящую перед ним. Молчаливую и неподвижную – хоть на этот раз. Они поднимаются выше. Замок уменьшается. Его окружают леса. Леса проглатывают каменную громаду, а потом зелёный островок теряется в океане. На водный простор набегают облака. – Ты будешь скучать? – звучит осторожный вопрос Финна, и Бен неохотно поворачивается к нему. – Что? – Такодана. Маз, – голос солдата ровный, но полный решимости. – Ты будешь по ним скучать? Бен слышит, как дребезжит двигатель, – обычное дело для старых посудин, у которых барахлит гипердрайв. Он окидывает взглядом яркую сине-зелёную поверхность планеты внизу. Его… дом на три прошедших года. – Нет, – не колеблясь, отвечает он. Финн сжимает губы и молчит. Корабль подрагивает. Бен закрывает глаза и швыряет обещание в пустоту. Скоро. Бен не знает, игра это воображения или следствие того, что «Хаппабор» перешёл к гиперскорости, но на мгновение он чувствует его – лёгкое прикосновение пальцев к ладони. Тёплое и настоящее, пусть и невидимое. Бен сжимает и разжимает кулак. Корабль стремительно удаляется от Такоданы.