***
Она просыпается рано утром и решает пойти завтракать. Увидеть в пищевом блоке Кайло – он сидит за столом, вперившись взглядом в кухонные аппараты с таким выражением, будто те украли у него дроида, – сродни маленькому потрясению. Мгновение Рей медлит за порогом. В последнюю их встречу он держал в руках меч Люка… – Боишься меня? – угрюмо спрашивает Кайло кухонную утварь. Рей сжимает губы в ответ. – Едва ли. Она отлепляется от стены и, уверенно чеканя шаг, идёт к юниту, отвечающему за приготовление еды. Он полон жидкой пресной каши, которую так любил варить Люк во время своего пребывания на Эч-То. С тех самых пор Рей тоже к ней пристрастилась. Привычными движениями она нажимает несколько кнопок, рассеянно берёт ложку и облизывает её. – Хочешь? Он продолжает пялиться в сторону. – Нет. Рей глядит на него украдкой, затем пожимает плечами и тянет рычаг. С мокрым чмоком каша шлёпается в подставленную тарелку. Рей старается держаться спокойно, умиротворённо. Расслабленно. Бен понятия не имеет, отчего её так вывело из равновесия то, что у него оказался меч его дяди, и пока что Рей не хочет давать ему никаких подсказок. Ещё рано. Она вытаскивает ложку изо рта и привычно протирает об одежду. – Мы в четырёх часах лёту от Татуина, – произносит Рей, не зная, что ещё сказать. Чего ожидать от повисшей между ними неловкой тишины. – В двенадцати. – В четырёх… – В двенадцати. Я отключил автопилот. Рей, мгновенно разъяряясь, со звоном опускает металлическую тарелку на столешницу. – Зачем ты это сделал?! – Это на меня не похоже? – спрашивает он, едва разжимая зубы. Рей прищуривается. – Значит, хочешь, чтобы мы дрейфовали в космосе? Чего ради? Чтобы доказать что-то? Он поднимает на неё злые глаза. Она гневно глядит в ответ, после чего, раздражённо выдохнув, идёт к маленькому столу, стоящему посреди пищевого блока, ставит на него тарелку и с пронзительным скрипом отодвигает стул, надеясь, что этот звук выведет его из себя. Затем Рей принимается механически запихивать в себя кашу ложку за ложкой – так быстро и так много, как это вообще возможно. – Что ты делаешь, – с отвращением спрашивает он. – Ем, – Рей поднимает тарелку к губам и смахивает в рот остатки каши. Её пальцы, вцепившиеся в ложку, белые от напряжения. – Я никогда не пропускаю завтрак. – Я попробовал немного. Это не завтрак. Рей утирает рот ладонью. – Тогда не завтракай вообще. Она резко вскакивает и пихает посуду в мойку. Его губы превращаются в узкую бледную полосу – так сильно он их стиснул, руки, лежащие на столе, сжались в кулаки. Кажется, ещё чуть-чуть и он вспыхнет, взорвётся от тех слов, что держит в себе. Рей, покачав головой, идёт к выходу. – Прошу меня извинить, но я иду заново программировать автопилот. – Рей. Не оборачиваясь, она поднимает глаза к потолку. – Что. Рей чувствует его взгляд, как будто прошивающий её меж лопаток. – Нам нужно поговорить. Во рту тут же становится сухо, и Рей спрашивает, старательно изображая спокойствие: – О чём? – Прошлой ночью ты назвала меня Кайло.***
Бен***
Он понимает, что Рей совсем не похожа на его мать – она совершенно не умеет притворяться и скрывать свои мысли. Как только звучит то самое имя, всё её тело каменеет, плечи напряжённо ссутуливаются, а линии позвоночника и шеи становятся жёсткими и неподвижными. Он видит, как конвульсивно сокращаются мышцы её рук, когда Рей делает неровный вдох. – Когда? – недоверчиво спрашивает она. Он не отрывает взгляда от её спины. – Во сне. – Ты слушал меня, когда я спала… – Это к делу не относится. – Относится! – Рей, точно вихрь, разворачивается к нему на каблуках. В её расширенных глазах – изумление и, наверное, злость. – Ты был в моей каюте? Он пытается сохранять терпение, заставляет себя продолжать сидеть в кресле. – Не в первый раз. Она удивлённо приоткрывает рот. – Сила, да о чём ты сейчас вообще?.. – Я был в твоей постели раньше, разве нет. – Нет. – Лгунья. – Да мы в одной комнате впервые за несколько лет… Он со всей силы ударяет кулаком по столу. – Лгунья. Рей делает вдох, затем выдыхает и стискивает пальцами переносицу. Её лицо пунцовеет от гнева. – Скажи, что ты помнишь, – она поднимает на него глаза, которые блестят от едва сдерживаемых ярости и горечи. – И ты не был в моей постели, что бы ты ни думал. Бен, совершенно измотанный тем, что Рей настырно продолжает отрицать правду, встаёт, стремительно подходит к ней и хватает за предплечье. – Пойдём. – Отпусти. Бен отпускает её. – Сейчас же. Скрестив руки на груди, Рей прожигает его взглядом. – Хорошо. Бен идёт прочь, прислушиваясь к неохотным, медлительным шагам позади.***
– Моя каюта, – ядовито комментирует Рей. – Как необычно. – Я уже бывал здесь, – произносит Бен. Он отчаянно припоминает видение, которое пришло к нему прошлой ночью. Полумрак разгоняют лишь слабые зелёные огоньки, свет которых просачивается из-за старой стенной панели. Только взглянув на давным-давно обветшавшие стены, он понимает, что оказался на «Соколе». – Было поздно. Она полулежит на нём. Одеяло запуталось в ногах. Он позволяет себе просто смотреть на её профиль, прислушиваясь к ощущениям, проводить пальцами по её волосам. Наслаждаться редким моментом, когда она спокойна и с ним рядом… – Ты спала. А я… – он хмурится, потому что что-то не сходится в его воспоминаниях и в испытанных чувствах. – Я скучал по тебе. – Бен… – мягко говорит Рей. Понемногу она просыпается. Его охватывает паника, ведь как только она проснётся, она неминуемо… – Я не хотел, чтобы ты меня прогоняла. Но знал, что ты это сделаешь. – Стой! – он пытается приказывать, хотя знает, что, когда дело касается её, приказы никогда не дают ему того, чего он так желает. Она снова заставила его умолять – вот он, порок его характера, во всей своей неприглядности. В нём слишком много изъянов, когда речь заходит о девчонке с Джакку. – Не двигайся. – Ты заставляла меня чувствовать себя слабым. Рей молчит. Её взгляд устремлён в пол. Она закрывает глаза, чтобы не смотреть на него, – знакомое выражение лица, которое каждый раз приносит ему муку. – Тебе нужно уйти. Это последовательность, которую он ненавидит всем сердцем – она убегает, он гонится за ней. Она прогоняет его лишь затем, чтобы он вернулся. Всё, что у них есть – это краткие мгновения, когда их пути пересекаются, и ему их недостаточно. Больше нет. Он устал быть терпеливым, устал ждать, когда же она, наконец, поймёт, что им нельзя быть порознь – не более, чем массе, которую притягивает к поверхности планеты сила гравитации. От гнева его горло сжимается. Она должна знать. Должна понимать, что она делает с ними обоими. – Ты знаешь, именно так всё и должно быть. – Я ничего не знаю. Лгунья… – Лгунья… – выдыхает Бен. С болью во взгляде он смотрит на неё. – Той ночью ты прогнала меня. Снова. – Да, – шепчет Рей. – Почему. Рей закрывает глаза, а когда открывает, Бен видит в них тщательно выверенное безразличное выражение. В их отношениях есть что угодно, но в них нет места безразличию. – Ты никогда не давал мне шанса сделать по-другому. Горло стискивает так сильно, что он не может сглотнуть. – Объясни. – Мы были врагами, – её голос чуть прерывается. – Ты попытался убить… – Я бы ни за что не тронул тебя, – его протест мгновенный и без тени сомнения. – Бен, ты не помнишь, как всё было… – Я любил тебя! – рычит он. Всё в Рей замирает, руки безвольно падают, лицо мертвенно бледнеет. Не говоря ни слова, она отступает на шаг. – Рей. Она настороженно глядит на него, после чего вздыхает и идёт прочь. – Рей! – Я иду за ещё одной тарелкой каши! – огрызается Рей. – Не так, – коротко бросает она. Прежде, чем он понимает, что происходит, она хватает его за запястье. Её кожа тёплая, будто она несёт с собой жар своей засушливой планеты. Он глядит на неё с подозрением и беспокойством. Никто никогда не осмеливался так прямо указывать ему на недостатки. Её пальцы скользят по венам на его запястье. Ей так легко было бы убить его прямо сейчас. Лишь посильнее нажать вот тут… – Так будет меньше брызг. Он смотрит на жирную тушу каннока и думает, размышляет ли она хотя бы изредка о чём-то менее прозаичном, чем еда. Бен слышит, как в пищевом блоке юнит начинает готовить кашу.***
Они сидят друг напротив друга за столом. Рей не только наполнила тарелку ещё одной порцией своей отвратительной серой каши-размазни, но и достала откуда-то наполовину полную бутылку кореллианского бренди. Каждую ложку каши она сдабривает щедрым глотком. Бен прищуривается, прочитав название. В забегаловке Маз Лея всегда заказывала ту же марку. – Тебе придётся поговорить со мной. Рей припадает губами к горлышку в ещё более глубоком глотке. – Рей. – Прекрати, – говорит она и опускает бутылку на стол с чуть большей силой, чем это необходимо. – Прекратить что? – Говорить моё имя вот так, – Рей качает головой. – Ты не… не тот, кем был раньше. – И это расстраивает тебя, – вдруг понимает Бен. – Я не знаю, расстраивает ли, – она утыкается лбом в столешницу. – Не должно. – Я был Кайло Реном. Едва слова срываются с его губ, Бен осознаёт, что это правда. Осколки начинают складываться в картину; осмотрительность и медленно кипящая враждебность Финна и Кеса находят своё объяснение. Если они – члены Сопротивления, тогда он – их враг. И если Рей – джедай… – Если мы всё-таки будем разговаривать обо всём этом, – начинает Рей. Её голос подрагивает, выдавая изнеможение своей обладательницы, – ты можешь мне обещать кое-что? – Что. – Выслушай всё от начала до конца, – она замолкает, поднимает голову. Её глаза невероятно яркие. Бен вновь изумляется силе влечения, которое испытывает к ней. Оно обретает всё больше смысла с каждым фрагментом их истории, что постепенно ему открывается. – И выжди хотя бы день прежде, чем что-то предпринять. Бен откидывается на спинку своего кресла и скрещивает руки на груди. – Это означает, что всё это время мы не будем возвращаться к Сопротивлению. Рей неохотно кивает. Пальцы Бена сильнее смыкаются на предплечье. – А если я не сделаю того, что ты хочешь? Рука Рей лежит на ремне кобуры, в которой хранится её меч. – Не знаю. – Думаю, знаешь. Рей ничего не отрицает. Вместо ответа она снова берётся за ложку. Её руки твёрдые и ничуть не дрожат. Покончив с кашей, она бросает ложку в тарелку; звонкое эхо проходится по погружённому в тишину пищевому блоку. – Будет проще, – произносит Рей, – если ты будешь спрашивать, а я – отвечать на вопросы. Бен смотрит на неё, мысленно оглаживая каждую чёрточку её лица, и кивает. – Как мы встретились. Рей делает глоток бренди. – Ты похитил меня. Бен супит брови и повторяет: – Похитил. – Чтобы заполучить карту и найти Люка Скайуокера. – Зачем мне понадобилась карта, ведущая к моему дяде? Рей глядит на него странно – и передаёт ему бренди.***
Она рассказывает ему о Кайло Рене, высокопоставленном члене Первого Ордена. О том, что он сотворил с джедайским храмом. О том, что хотел сделать с дядей. И с матерью. И что сумел сделать с Ханом Соло. Красный провод голубой провод зелёный провод… Бен моргает, рассеянно глядя куда-то в стену. – Мы можем поговорить об остальном завтра… – её голос тихий и мягкий, и он ненавидит её жалость. Бен смотрит и смотрит пристально, пока глаза не начинает нестерпимо жечь. – Нет.***
– Откуда шрам у меня на боку? – Это Чубакка. После того, как ты убил Хана. Он сглатывает. Подносит ладонь к лицу. – А этот? Рей встречается с ним взглядом, в ней нет и тени стыда. – Я.***
Через несколько часов, когда они откупорили вторую бутылку бренди, Рей начинает рассказывать о том моменте, когда для них всё изменилось. – Большинство твоих воспоминаний, в которых есть мы оба, относятся к тому времени, что мы провели на Джагомире. Бен, уже немного рассеянный из-за бренди, роется в памяти в поисках имени этой планеты и не находит ровным счётом ничего. – Никогда о нём не слышал. – Потому что это настоящая дыра, – Рей отхлёбывает из бутылки. Из-за алкоголя её щёки ярко-красные. – Я подбила тебя, а ты разломал мой истребитель напополам, – она обвиняюще тыкает в него пальцем. – Как распоследний идиот. – Зачем? – Хотел реванша, – Рей закатывает глаза. – Сам был ногой в могиле и всё равно рвался со мной драться. – Хотел бы я помнить, почему. – Дай угадаю, – она немного слишком сильно клонится вбок. – Мания величия. Голос Бена звучит совсем низко, когда он отвечает: – Не думаю, что в этом было дело. Рей настороженно смотрит на него и вновь подносит бутылку к губам. – Мы провели там несколько недель. Потом разошлись каждый своим путём. Бен чувствует, что она что-то скрывает, но решает не спрашивать. Пока что. Сейчас он хочет просто слушать. – Что случилось потом? Рей откидывается на спинку стула. Одна её рука обхватывает бутылку, на лице стынет старая, глухая боль. Проходят несколько мгновений, и она стряхивает оцепенение. – Я… – Рей закусывает губу. – Я расскажу тебе завтра. – Почему не сейчас? – Завтра, – упрямо возражает она. Тут её взгляд становится строгим. – Помни своё обещание. Один день. Бен кивает. Рей смотрит на него ещё какое-то время, а затем, не говоря ни слова, поднимается и уходит в свою каюту. Бен не идёт следом. Вместо этого он пристально разглядывает полупустую бутылку. Ему ясно, что Рей не понимает, отчего Кайло делал тот или иной выбор. Бен скребёт этикетку ногтем. Он не может побороть чувство, что у Кайло были свои причины.***
Остаток дня проходит как в тумане. Он пытается думать о Кайло Рене, понять каково это – быть им, и старается решить, как поступить дальше. Его лицо перечёркивает шрам – дело рук той, которую он любил, он убил мужа женщины, которая отдала ему меч. Голова идёт кругом; разочарование, отчаяние и ощущение, что он почти настиг своё прошлое, набегают и отступают, точно волны. Он почти узнал правду. Он почти помнит, кто он такой. Однако в его знаниях есть значительные прорехи. Их часть, равно как и его чувства, вступают в противоречие с тем, кто они с Рей сейчас. Бен не знает, хочет ли знать больше, но ощущает себя обязанным следовать тем путём, какой наметила для него Рей. С тех самых пор, как он увидел её – с яркими, блестящими глазами и без шрама на щеке – в ангаре. Если Бен в чём и уверен, так это в том, что он по-прежнему неравнодушен к джедаю. Он проводит целый день, меняя проводку, клепая панели и перетягивая обивку кресел на «Хаппаборе». Это утомительная, одуряющая работа, но это именно то, что ему сейчас нужно. Бен чинит и ремонтирует, пока пальцы не устают настолько, что, кажется, уже готовы отвалиться с ладоней. И тогда он чувствует Рей. Её сила как будто тянет его за краешек сознания. И, как и всегда, Бен подчиняется её зову.