***
Мелиодас смотрел на мужчину с нескрываемой яростью и непроглядным отчаянием. Зубы были до боли сжаты, изо рта доносились звуки, схожие с рыком. — Зарлан… Архангел смерти, — выплюнул со злостью он. — Гнусный выродок, предавший собратьев, Совет Девяти. — Другой реакции я и не ожидал, — спокойно проговорил мужчина. — Ведь Орден Бессмертных был создан так же и для борьбы со мной. Собратья выделили меня как отдельный важный объект уничтожения. Зарлан неожиданно поднялся, в пару широких шагов добрался до пленника и схватил его за горло, заставляя смотреть в свои наполненные бездной глаза. — А много ли вы знаете о своих целях, охотники? — процедил он, окинув взглядом двух других пленников. — Ведь на самом деле, мы отличаемся только сторонами баррикад. — Да ну? — прошипел Мелиодас, с вызовом смотря на Падшего. — Твои фанатики убивают невинных, действуя заодно с демонами. И ты говоришь, что наше отличие только в сторонах, на которых мы сражаемся?! — Глупый мальчишка! Судишь о том, чего даже не знаешь! — Зарлан схватил охотника за запястье, на котором была печать. — Как много тебе известно об этом знаке? Падший сжал свою руку, дробя кости в запястье Мелиодаса. Охотник вскрикнул и сдавленно застонал. Зарлан отступил от него. Бана затрясло. Смотреть на то, как пытают друга, невыносимо. Чувство бессилия медленно заполняло подсознание. Это противное чувство… «Ты выдержишь, кэп. Я знаю, что выдержишь! Пожалуйста…» — как мантру повторял про себя он. — Называешь меня выродком, предателем. А я лишь хотел удержать этот мир от уничтожения, к которому привела бы грызня между ангелами и демонами. И никакой бы договор, результатом которого стало создание людей, не смог бы сдержать этот геноцид. Мелиодас поднял на архангела затуманенный взгляд. — Договор? — прохрипел он. — Ты думал, что архангелы решили создать смертных из благородных целей? Я тебе скажу больше, к вашему рождению приложили лапы и Владыки Ада. Таков был компромисс, — Зарлан хмыкнул. — Человечество оказалось не более, чем попыткой к заключению мира, — архангел обошёл стол, давая время переварить сказанные им слова. Элизабет опустила голову. Она зажмурила глаза так сильно, насколько могла, а потом резко открыла, будто пытаясь прогнать наваждение. Охотница медленно подняла голову, смерив ненавистным взглядом предателя. Очертания архангела размывались за пеленой слёз, но девушка упрямо не давала им проходу. Зарлан на мгновение посмотрел в голубые глаза, наполненные болью и злобой. Мелиодас не двигался, было лишь слышно рваное хриплое дыхание. — Какой-то бред, — выплюнул он. — Тогда какого хрена всё полетело к чёртовой матери?! — Потому что люди потеряли контроль над своей звериной натурой. Человечество было подобно опухоли. Чем больше людей становилось, тем яростнее они пожирали этот мир, сражаясь друг с другом. Я это видел, а собратья лишь закрывали глаза, таким образом защищая вас. Но любая болезнь должна быть излечена, — Зарлан сел на стул. — Позже произошло Падение. Я отворил Адские врата, предоставив Совет на блюдце Владыкам. Ангельские легионы были уничтожены мной, Небеса опустели, — он сложил руки в замок перед лицом, вцепляясь взглядом в охотника. — Но мои глупые братья решили создать новую послушную армию из остатков легиона… Падший криво усмехнулся и двумя пальцами побил по запястью. Мелиодас посмотрел на свою печать. — Орден Бессмертных. А этот символ означает, что в тебе сидит одна из тех чудо спасшихся душонок одного из воинов легиона. Они просто используют вас. Мелиодас молчал, опустив голову. Зарлан неподвижной тенью сидел перед ним, наблюдая за реакцией. — Даже если и так, — прошептал охотник. — Мы преследуем цель по защите людей. В отличие от вас… — Но в итоге убиваете их. Фанатики — тоже люди со своими жизненными идеалами, — парировал архангел. — Я себя не оправдываю, мои люди тоже убивают. Именно поэтому и сказал, что отличаемся мы лишь баррикадами. — Нет! В отличие от тебя, мы не прогибаемся под демонами! — сорвался на крик Мелиодас. — Демоны — расходный материал для уничтожения неверных. Владыки не замечают то, что происходит у них под носом из-за бесконечной грызни между друг другом, — спокойно ответил Зарлан. — Я мог просто стереть всё человечество в пыль, но как создателю мне это чуждо. Поэтому, решил перевоспитать людей посредством страха перед невиданным врагом. Мелиодас нахмурился. Слова Падшего гулким эхом отдавались в голове. — Страх — это инстинкт. Но несмотря на это, люди создали то, что способно их уничтожить. Результат — три мировых войны, последняя из которых зияет глубочайшей раной как на этом мире, так и в сознании человека, — архангел поднялся, прошёл за спину пленника. — Но что мы видим сейчас? Неусвоенный урок. Травля продолжается. Значит, нужен урок, от которого люди в своём нынешнем состоянии оправиться не смогут. — То есть, погубить всех неверных тебе людей? Такой урок ты хочешь преподать? Зарлан фыркнул. Он положил ладонь на плечо Мелиодаса и крепко сжал его. — Человечеству нужна защита от голода демонов. Защита, которой я могу его обеспечить. Но не за просто так, а за способность измениться. За несколько взращенных поколений это воспитание перерастёт в необходимость существования. Принудительный путь к миру. Раз люди сами не хотят меняться, я их заставлю. — Чушь! И это ты в итоге назовёшь миром? Жить, будучи забитыми в угол, а несогласных отдавать в жертву демонам? — На счёт демонов беспокоиться не стоит. Когда умрёт последний архангел из Совета, я смогу отделить миры друг от друга в любой момент. Дело остается за малым… — Уничтожить непригодных тебе… — мрачно подытожил Мелиодас. Он резко дёрнулся в попытке скинуть ладонь архангела. Но Зарлан сжал руку, ломая ключицу. Парень дёрнулся, до скрипа сжимая зубы и подавляя крик. — Кажется, наркотик перестаёт действовать. А он стойкий, — невольно восхитился Кривен. — Просто надо знать, куда надавить, доктор, — архангел схватил Мелиодаса за голову. — Любого можно сломать. Парень широко раскрыл глаза, глядя вверх и замирая в таком положении. — Тони в собственном Аду.***
«Где я? Что это за место? Тьма кругом. Что это? Дождь? Откуда ему взяться среди бездны? Нет, не бездны… Небо, затянутое тучами. Вот откуда дождь. Холодно, промок до нитки. Так где же я? Не помню этого места. Какой-то загаженный закоулок. Не могу двигаться, в голове туман, как после побоища. Выдыхаю облачко пара. Похоже, что сейчас осень. Пытаюсь встать, ноги поддаются не сразу. Опираясь на обшарпанную стену, поднимаюсь. — Брат! Сердце пропустило удар. Этот голос. К глазам подступили слёзы. Не может быть… — Брат, где ты? С губ срывается только хрип. Стараюсь идти, но ноги плохо слушаются. Делаю пару шагов… А передо мной он. Парнишка лет девяти, тёмные растрёпанные волосы чуть заглаженные назад, такие же тёмные глаза. Из одежды потрёпанная куртяшка, накиданная поверх старого свитера, прохудившиеся штаны, рваные перчатки и ботиночки. Вечно хмурое лицо, слишком хмурое для ребёнка… — Я уж думал, куда ты запропастился? — подходит ко мне в привычной манере, закидывает мою руку на своё плечо. — Прости, что заставил волноваться, Зелдрис, — отвечаю ему не своим голосом. Что происходит? Я ведь даже губами не пытался шевелить. Сжимаю руку, которой опираюсь в стену, ломая ногти. Это сон, это давно прошло… Но пальцы кровоточат под шершавой кладкой, чувствуется боль. Нет, я помню это место. Рединг… Место, где я родился и жил вместе с братом и… отцом. Смотрю на свою кровоточащую ладонь, обмотанную грязными бинтами, шаркаю землю подошвой ботинка. Сейчас я в теле девятилетнего пацана. — Ты чего застыл? Досталось сильно? Зелдрис вглядывается в моё потерянное лицо, а мне не хватает смелости посмотреть на него. — Пустяки, — сухо отвечаю я. Он молчит и подталкивает меня, придерживая, к выходу из переулка и плетётся следом. — Ты как всегда, братец, — вздыхает. Он продолжал тащить меня вперёд, искоса поглядывая на моё лицо. — Ты какой-то рассеянный сегодня. Мы же точно продумали с тобой маршрут. Но в итоге ты свернул в тупик, и те ушлёпки тебя поймали. — Я задумался вот и свернул не в тот переулок… — Вовремя задумался. Не витал бы в облаках, не получил бы по кочерыжке! Эх… нынче останемся без хлеба. Протяжно выдыхаю. Читает нотации, как курица-сиделка своим цыплятам. Улыбаюсь, а затем заливаюсь тихим смехом. — И ничего смешного в этом нет! — Хорошо, мамочка, в следующий раз буду внимательнее. И не делай такое страшное лицо, не хочу, чтобы меня инфаркт хватил в девять лет. Зелдрис закатывает глаза и, фыркнув, слегка пихает меня в бок. А затем выводит на безлюдную туманную улицу Рединга. Таким этот город и запомнился. Похоже, я переживаю те далёкие события. Но в виде немого наблюдателя. Что-то иное сказать или сделать я не имею права, чтобы не нарушить уже известный ход событий. Только наблюдать, вспоминать и надеяться, что до кровавого финала ублюдок Зарлан меня не доведёт… Чушь! Именно за этим он меня и отправил скитаться по воспоминаниям.***
— Готово! — Зелдрис торжественно перерезал остатки бинта на моём запястье, закончив обработку ссадин. — Можешь снова путать переулки! — фыркнул он. — Ах ты…! Я же извинился! — Мел, извинения в карман не положишь! Нам надо как-то выживать! — Знаю, — тихо сказал я. Но потом сжал руки так, что ногти до боли вошли в ладони. — Если бы отец… — Брат, не начинай, — перебил Зелдрис. — Я и не заканчивал, чтобы начинать, — резко встаю из-за стола, опрокидывая стул. Накидываю куртку и выхожу на улицу. Обшарпанные стены квартиры сдавливали виски стальными обручами. Надо было проветрить голову. Наше небольшое пристанище находилось на отшибе города, в старой заброшенной пятиэтажке. В такой глуши царствует преступность и разврат. С осторожностью выглядываю из-за угла, осматривая довольно широкую улицу и оценивая обстановку. Не хочется попасться под горячую руку каких-нибудь пьяньчуг. На удивление спокойно. Крайне странно, с подобным уровнем криминала. Побрёл вдоль полуразрушенного дома, пиная банку из-под газировки. Побитый кот недовольно зашипел, когда я случайно попал в него. Он выгнул спину дугой, сверкнул своими зелёными глазами и пропал в подворотне, из которой доносились тревожные звуки. Из любопытства заглянув в закоулок, я увидел, как трое парней избивают бездомного мужчину. — Когда ты уже сдохнешь, ублюдина? — орал самый рослый из них, загоняя очередной удар ногой бедолаге в живот. Мужичок сжался, закрыл голову руками. Очередной удар пришёлся по и так разбитому лицу. — Бомжи всегда такие живучие, прям как тараканы! — смеялся второй, брезгливо отшатываясь в сторону от того самого кота, который решил шмыгнуть под ногами. Третий стоял в ступоре, уставившись под ноги. Его худощавое тело было сгорблено, руки находились в карманах. Мои ноги онемели. Я отвернулся и пошёл назад, но остановился, вслушиваясь в глухие звуки ударов и еле слышные вздохи. Они же его добьют… Я закусил губу, схватил стеклянную бутылку и вернулся в переулок, сходу кинув её в одного из ублюдков. Бутылка разлетелась об голову бугая. — Твою мать! — он повернулся ко мне лицом. — Ты охуел, малой? Я тебя по стене размажу! — Поймай сначала, дерьмоед, — сказал я и бросился бежать. — Тебе пиздец, молокосос! Я тебя выпотрошу и на фонарном столбу повешу! Я только и слышал стремительно приближающуюся ругань за спиной. Заворачиваю в узкий закоулок, выбегаю с другой стороны дома, опрокидывая мусорную урну. — Вот срань!!! Я убью его! Звуки падения и удаляющаяся брань немного успокоили меня, каждая секунда на вес золота. Я ловко прыгнул на лестницу и стремглав полез наверх. Но ногу схватил один из преследователей. — Попался, мелкий пиздюк! Сейчас ты за всё отве… Мой ботинок поздоровался с лицом парня. Я забрался на крышу так быстро, как только мог, но времени на передышку не было — троица уже карабкалась по лестнице. Я побежал дальше. Дыхание сбивалось, усталость брала верх. — Где ты, мелкий ублюдок? — послышалось совсем недалеко. Я бросил взгляд назад. Чёрт! Почти нагнали. Ускорился. Впереди показался обрыв крыши, а до соседней далековато. Но я не останавливался. Почему-то знал, что смогу перепрыгнуть. — Сам сброситься решил, а, молокосос? Взбираюсь на бортик и что есть сил отталкиваюсь от края. Нога коснулась противоположной крыши. Я упал на неё мешком картошки. Жёсткая посадка. Нога жутко ныла. Шевелю пальцами, вроде не перелом, обошлось. Переворачиваюсь на спину и гляжу в небо. Пара капель коснулась моего разгорячённого лица. — Блядина! Перепрыгнул! Аха, походу, тяпку повредил… Поднимаюсь. Преследователи стояли на краю соседней крыши, ища способ преодолеть недосягаемое для них. — Чёрт бы тебя побрал, пацан! Я доберусь до тебя, слышишь?! — орал здоровяк. Он пнул борт крыши, отчего кирпич вывалился из кладки и полетел вниз. И на его лице появилась безумная улыбка. — Ты… — он указал пальцем на худощавого парня, — прыгнешь. Паренёк попятился. — Слушай, брат, это уже слишком… Он не сможет, — возразил третий. — Хочешь полетать вместо него? — тот отрицательно мотнул головой. — То-то же… Ты пойдёшь… Пока этот сукин сын бегать разучился, поймаешь его и приведёшь сюда! — бугай подошёл к жертве и взял его за ворот куртки. — Нет… Я не смогу… — парень схватился за держащие его руки тонкими пальцами. — Тогда, я тебе помогу… Сказав это, громила швырнул его в сторону противоположной крыши. Парень только и успел, что всплеснуть руками и что-то прошептать, а потом стремительно полетел вниз. Во мне что-то ёкнуло. Я подполз к краю крыши и глянул в злополучный переулок. Парень лежал в медленно растекающейся луже собственной крови. Злость во мне вскипела. Я до боли прикусил губу, смерил взглядом уже двух преследователей и попытался подняться на ноги. Боль была невыносимой. Я развернулся и пошёл дальше по крыше, волоча за собой повреждённую ногу. Мне ещё долго сыпались проклятия в спину, но мне было всё равно. Тот взгляд, полный отчаяния и сожалений я никогда не забуду…***
Аккуратно открываю входную дверь. Надеюсь, прошмыгну… Но, видимо, сегодня всё против меня. Старая дверь протяжно скрипнула. Из комнаты показалась тёмная макушка Зелдриса. — Ты где был? — рявкнул он, осматривая меня с ног до головы. — Прогуляться решил… — По тебе заметно, — кивнул он в мою сторону. — Ты где только не валялся. Он подошёл ко мне и ощутимо пихнул в плечо. Я, не успев подыскать точку равновесия из-за больной ноги, завалился на дверь. Зелдрис ещё больше нахмурился и помог мне подняться. — Что с ногой? — Завалился неудачно. — Врешь, как дышишь! — он провёл меня в комнату и усадил на потрёпанный диванчик, а сам куда-то удалился. — Ты как всегда, Мелиодас, — пронёсся басовый голос по, казалось бы, пустынной комнате. И только сейчас я почуял знакомый терпкий запах сигарет. Я повернул голову в сторону. В углу сидел коренастый мужчина со светлыми короткими волосами и тёмно-зелёными пронзительными глазами. На квадратном лице была небрежная щетина. Выбриться ему не помешало бы. Одет был в военную форму старого образца. Рукава рубашки закатаны, а под ней — чёрная футболка. Он лениво подносил табачную палочку к тонким губам, делая затяжку и выпуская густой смолистый дым. Отец… Я промолчал, нахмурился и отвернулся. Будучи являясь наёмником, отец часто и надолго покидал нас. Мы с Зелдрисом выживали как могли, учились воровать, постоянно тренировались, чтобы нас не могли поймать, ведь это — равносильно смерти. — Не рад меня видеть? — на его губах заиграла едва заметная досадная улыбка, глаза слегка прикрылись. — А чему мне радоваться? Ты по биологической части нам отец, не более. Я не считаю тебя за родного человека, — сказал как отрезал. Я поднял на него злобный взгляд. — Ты нас бросил. Мама в итоге умерла от болезни. Мы остались четырёхлетними сорванцами, не знающими, что нам делать дальше, — останавливаюсь перевести дыхание, поворачиваюсь к окну. — Явился ты только через год и снова исчез. И так каждый раз: пропадаешь месяцами, возвращаешься на день, а затем вновь уходишь… Я ненавидел тебя, но всегда вспоминал слова мамы, что не давали опустить тебя лицом в грязь окончательно! — я сорвался на крик. Он затушил сигарету о подошву ботинка и хрипло хмыкнул. Отец медленно поднял голову и посмотрел в мои полные злости глаза. Его лицо не выражало ничего, а глаза были пусты. Он втянул воздух в лёгкие, протяжно выдохнул, поднялся, поправил широкий ремень с кобурой и направился в мою сторону. Я напрягся, сжался, ожидая оплеухи с его стороны. Но он лишь положил руку мне на голову и слегка сжал волосы между пальцами. — Какой бы сволочью ты меня не считал, Мелиодас, но я любил вашу маму, — он поднял взгляд в потолок, — и до сих пор люблю… А вы — единственное, что от неё осталось… Он широким шагом направился к двери, где столкнулся с Зелдрисом. — Мелиодас, скорее всего, потянул связки на ноге. Наложи тугую повязку. Я скоро вернусь. Входная дверь тихонько закрылась. Зелдрис бросил на меня внимательный взгляд. Моё лицо упало в ладони, тело сотрясало, зубы скрежетали друг об друга. Зел расстроено выдохнул и принялся обрабатывать больную ногу. — Дурак ты, братец…***
Ночь липкой мглой окутала город. Хотелось окунуться в эту темноту, раствориться, забыться… Брань за окнами никогда не прекращалась. Это стало уже некой сказкой на сон грядущий. Если никто не орёт, засыпать не получалось. Я лежал на матраце и смотрел в потолок. День выдался не из приятных. Неудачная ходка из-за моей рассеянности, перепалка в переулке, смерть человека, и вишенка на торте — ругань с отцом. Отойти от всего этого бардака не получалось. Мы толком ничего не знали о нём. Никогда не удавалось даже просто поговорить с ним. Он приходил, оставлял некоторые деньги, перекидывался парой фраз и уходил вновь. Я перевернулся на бок. Нога неприятно ныла, отдавала тупой болью в мозгу. Поднимаю взгляд на мирно сопящего Зелдриса. Когда он спит и не хмуриться, таким милахой становится! Своим спокойным поведением братишка обязан маме. Он и похож на неё очень: тёмные глаза, в которых плескалась некоторая грусть и отрешённость, волосы цвета вороного крыла, слегка вздёрнутый нос. А я… Я походил на отца. Зеленоглазый блондин. Реагировал на всё так же бурно. Забавно даже. Переворачиваюсь на другой бок, утыкаясь лбом в холодную стену. Мысли всё шалили в моей голове, подкидывая новые картинки. Сколько я так пролежал, не имею понятия. От самокопания меня отвлёк скрип входной двери и тихие шаги, которые я везде узнаю. Отец аккуратно прокрался в комнату, остановился между нашими лежаками. Спиной чувствовался его пронзительный, внимательный взгляд. Он вздохнул, прошёл до конца комнаты и отдёрнул занавеску в сторону, закрывая щель, через которую старательно пробивалась одинокая луна. А потом присел на край моего матраца. Он долго мешкал, будто пытался решиться на что-то. Но почему-то не мог. Поднимается, подходит к изголовью, опускается вновь и поправляет мне одеяло. Я глянул через плечо. Такую же махинацию он проделал и с Зелдрисом. Взглянув на часы, он так же тихо растворился во мраке коридора. Моё тело резко наполнилось непонятной усталостью, потянуло в сон. Я закрыл глаза. Мысли перестали бесноваться в моей голове.***
Проспал как мертвец до утра. Тело даже положения не поменяло. Поэтому мой левый бок активно проминали, стараясь вытащить из царства грёз. — Мел! Подъём! Хватит спать! Я отмахнулся от Зелдриса, как от надоедливой мухи, и залез с головой под одеяло. Шаги удалились, и так же быстро притопали обратно. Головы коснулось нечто холодное и потекло под шею, а затем и под бок. Я резко вскочил, скорчив недовольную гримасу из-за резкой боли в ноге и намереваясь вставить братишке по первое число… А может и по второе. — Хер ли творишь, малой?! — И что ты встал в позу взбалмошной куропатки? — рассмеялся Зелдрис. — Уже обеденное время, хватит дрыхнуть! — Воу… — я глянул на часы. Большая стрелка была почти на двух. — Но воду я тебе ещё припомню! — Да, да… — донеслось уже из соседней комнаты. Я заправил свой ночлег, поправил сползшую рубашку, прислушиваясь к шевелениям в доме. — Где отец? Уже удрал? — Нет. Его сумка здесь. Выхожу в коридор. Отцовский холщовый рюкзак валялся в углу. Странно, что он задержался так надолго. Голова резко закружилась. Я присел, упёршись спиной в стену. Хоровод цветных пятен заходил перед глазами. Необъяснимое чувство тревоги вцепилось костлявыми лапами в горло. — Мел, — Зелдрис встряхнул меня за плечо. — Опять тоже самое? — Да. Я сейчас как не в своей тарелке. Будто что-то должно произойти. Точно не помню, когда меня начали преследовать подобные приступы. Они всегда накрывали неожиданно и, бывает, в самый неподходящий момент, хотя и происходили редко. Зелдрис нахмурился. — А не из-за этого ли ты вчера во время ходки напортачил? Задумался, значит? Я молча отвёл взгляд в сторону. Вчера меня подкосило на ходу, да так, что перепутал переулки и в итоге попался. А тут опять… — Может, спросить отца? Ему должно быть хоть что-то известно, — Зелдрис присел напротив. — Брось. Это случается редко и проходит быстро, нет причин для волнения. Биться головой мне поменьше надо, — решил перевести всё в шутку, но братишка явно не оценил. Он побил меня по щекам, взбадривая и настраивая на день.***
В течение всего дня я не находил себе места. Головокружение проходить отказывалось, а тревога только усиливалась, но я всеми силами старался не показывать виду. За окном моросил дождь, на удивление стояла тишина. Я монотонно перебирал монетку между пальцами, пока Зелдрис вчитывался в строки старой книги, изредка поднимая глаза на меня. Отец так и не появился. Зажимаю монетку в руках, поднимаюсь и подхожу к окну. Ближе к вечеру молочный туман начал затягивать улицы города. Мой лоб коснулся холодного стекла. Стало чуть легче. Прикрываю глаза, расслабляюсь. Но в ушах откуда не возьмись прозвенел нечеловеческий рёв. Я в страхе отпрянул от стекла. Входная дверь с силой ударилась об стену. На пороге появился отец. Он старательно переводил дыхание. — Парни, собирайтесь! Мы с Зелдрисом встали в ступоре, переглядываясь между собой. — Живее! — повысил он голос, выглядывая в подъезд. Схватив всё необходимое, мы вылетели вслед за отцом. Моросящий дождь перерос в ливень, было холодно. — Не отставайте от меня. Отец постоянно оборачивался, будто выискивая кого-то. Мы держались стен домов, заглядывая в каждый переулок. Он расчехлил револьвер и жестом приказал нам остановится. Вокруг не было ни души. Лишь капли дождя шумели, разбиваясь об асфальт, навесы, крыши. — Ребята, залезайте в мусорный ящик и не высовывайтесь ни при каких обстоятельствах, пока не скажу, — он указал дулом в закоулок, а сам уставился перед собой. — По-шустрее… Мы забежали между домами, почти на ощупь нашли временное укрытие и затаились в нём. Крышка бака была приоткрыта, но рассмотреть что-то за стеной дождя не представлялась возможным. Неизвестно, сколько мы так просидели. Прокрадывалась мысль вылезти из злополучного места… До того момента, пока оглушительный выстрел не разрезал монотонную мелодию дождя. Послышался рык, очень похожий на тот, что мне причудился. Я попытался больше приоткрыть крышку, но Зелдрис меня отдёрнул. — Даже не думай! — шикнул он. Звук удара. Совсем близко. Ещё один. — Доигрался… — прозвучал рычащий противный голос. — Думал, сможешь спрятаться, крысёныш? Настало время платить по счетам. Выглянув в щель, я увидел нечто: огромный нечеловеческий силуэт с горящими глазами и вырывающимся пламенем из пасти. Он кого-то прижал к стене за горло. «Отец…» Существо швырнуло его вглубь переулка и широкими шагами направилось за ним. — Что, крыска, бежать некуда? Когда заводятся паразиты, их нужно травить, но сначала ты выложишь всё, что тебе известно. Мы не видели, что происходило дальше, только слышали крики отца. Зелдрис заткнул рот ладонями, лишь бы не издать ни звука. А я наблюдал, жмурился, злился, ненавидел… Наступила пронзительная тишина. Существо подняло тело отца, который всё ещё пытался как-то сопротивляться. Мы затаились, а монстр стоял и наблюдал, как мучается его жертва. Зелдрис тихо всхлипнул. Я коснулся его плеча и сжал его, продолжая наблюдать. Существо резко вскинуло голову. Его огненные глаза посмотрели прямо на меня. Страх жидким азотом сковал всё тело. Монстр наклонил голову чуть в сторону, а затем повернулся и направился прочь из переулка, волоча за собой отца. Я решил сразу же последовать за ним, как только выберемся отсюда. Но не успел хоть что-то сообразить, как ящик с бешенной скоростью полетел из переулка. Мы жестко опрокинулись на мокрый асфальт. Последнее, что я помнил, перед тем, как закрыть глаза, это два неумолимо приближающихся огня…***
— Просыпайся, сопляк! — слышалось откуда-то сверху. Всё тело ныло, в ушах гудело, дыхание спёрло, веки не поддавались. Голова дёрнулась в сторону, видимо, от удара. — Потише, обезьяна, он нам живым ещё пригодится. Голос послышался уже ближе. Приоткрываю веки. Перед глазами плохо освещённое помещение и кирзовые сапоги двух имбецилов. — Как там второй? И тут меня как водой окатило. Я начал оглядываться по сторонам, глаза бешено забегали по углам. Зелдрис сидел в паре метров от меня и смотрел в пол. — Он так и не поднял головы, — мучитель дёрнул его за волосы. — Эй, ты хоть признаки жизни подавай, сопля! — Не тронь его! — закричал я, подаваясь вперёд. Голос сорвался и дрогнул, в запястья врезались путы. — Смотри-ка как завопил! Может мы тёмненького помучаем немного. Кто знает, вдруг им известно что о документах? — Отребье должно молчать! — проорал знакомый устрашающий голос. — Надо расколоть вот этого крысёнка! Я выловил его для вас, слизняки, сделал всю грязную работу. Остальное, за вами! Чудовище вышло на свет, бросив вперёд бессознательное тело отца. Я застыл. Вблизи он выглядел ещё массивнее и страшнее. Из приплюснутой головы выходило два рога, загибающихся вперёд перед огромной пастью, из которой было готово вырваться пламя. Глаза с вертикальным зрачком жутко горели даже при освещении. Бурое чешуйчатое короткое тело местами было покрыто костяными наростами и заканчивалось длинным мощным хвостом, а из лопаток и вдоль хребта выходили огромные шипы. Громадные лапы были усеяны клиновидными когтями. — Х-хорошо, — выдавил один из солдафонов, подбегая к телу. Я посмотрел на отца. Он был весь в крови, а левая нога отсутствовала по колено. Зрелище вызвало рвотные позывы. Чёрт побери! Его старательно приводили в чувство. Зелдрис отрешённо смотрел себе под ноги. Мы не знали, что делать. Я не знал, что делать… — Просыпайся, наёмник, — встряхивали отца за грудки. Он закашлялся, сплюнул кровь в сторону. — Ты крепче, чем можешь показаться. Давай поговорим. Ты нам расскажешь всё об утечке информации и заказчике, а мы отпустим тебя и твоих отпрысков. Как будто ничего и не было. — Отпустите, говоришь? Не смеши меня! — оскалился отец. — Свободы не видать, мне уж точно, — он украдкой взглянул на нас. — Освободите хотя бы детей. Если они проболтаются, всё равно им никто не поверит. — Всё будет зависеть от тебя, — мрачно подытожил мучитель. — Рассказывай, всё, что тебе известно. — Моей задачей было похищение и доставка некоторой информации. Изначально, это казалось обычной аферой. Но с подготовкой плана и сбором данных, которые было крайне тяжело достать, понял, что дело не простое. Подкараулив грузовик с электрооборудованием и проникнув в него, я скопировал всё, до чего смог добраться. Затем передал накопитель заказчику. Он был в чёрном плаще, так что при всём желании не смогу его описать внешне. Он забрал посылку, сказал залечь на дно и исчез… — Что было в документах? Отец нахмурился, сплюнул кровь и продолжил. — Базы данных на учёных, истории экспериментов, подробная информация о будущих проектах. Данных было полно. — Не могу поверить, что какой-то драный наёмник надул всю организацию, — оскалился монстр. — Заказчик не мог уйти бесследно. Ты приведёшь нас к месту вашей встречи. Хищники возьмут его след. Мы выясним, наконец, где скрываются охотники! Солдафоны подняли отца под локти, а чудовище подошло к Зелдрису. Он сжался ещё сильнее под огромной тенью. Монстр опустился перед ним на передние лапы и заглянул брату прямо в лицо. Зелдрис зажмурился, отвернулся. — Страх такое потрясающее чувство, — оскалился монстр и провёл когтями по щеке Зелдриса, оставив неглубокие порезы. — Эй, тварь! Отойди от него! Я вам всё рассказал, отпустите детей! — У меня есть довольно неприятное для тебя пристрастие — питаться человечиной. А полакомится свежатинкой я никогда не откажусь. У отца на лице застыл ужас. Он попытался вырваться, но солдафоны крепко скрутили его. — Ублюдки!!! — Я ничего тебе не обещал, насекомое. Сынишек двое, один пойдёт мне на корм, а другого отпустим, как покажешь место, — он взглянул на Зелдриса. — Тем более этот малец и так скоро откинется. Монстр схватил брата за горло и поднял. Тот слабо забрыкался в конвульсиях. — Отпусти его! Отпусти! — кричал я. Гнев, страх и отчаяние перемешались во мне и стали бурлить подобно магме в жерле вулкана. В глазах мутнело, становилось жарко. Боли в теле уже не было. Было лишь желание прекратить всё это, спасти родных. Верёвки на запястьях слабели, дыхание участилось. Ноги двигались сами по себе, поднимая тело. Путы лопнули. Из меня будто вытекала непонятная энергия… А потом невыносимая боль, тело налилось свинцом. Я опустил взгляд. Лапа чудовища торчала из тела, разрывая его по диагонали. — Охотник… — яростно прошипел монстр. Он поднял меня и бросил к ногам шокированных солдат. — Мелиодас!!! Мелиодас!!! — слышал я на грани сознания. — Горите в аду, уроды! Все!!! Отец кричал, срывая голос. Сознание уплывало. Кровь мерными толчками вытекала из развороченной раны. Казалось, она уже должна была полностью вытечь, а жизнь — прерваться. Но я немыслимым образом был в сознании. Монстр медленно начал подходить ко мне. — Досадно… — прохрипел он, становясь надо мной и обращаясь к отцу. — Но тёмненький ещё дышит, так что поторопись с указанием места, пока и он не откинулся. Позади чудовища промелькнула тень. Монстр резко развернулся, уклоняясь от смертельного удара. Чёрная кровь брызнула во все стороны. Чудовище зарычало и замахнулось огромной лапой. Когти объяли языки тёмного пламени. По велению владельца, огонь сорвался неистовым зверем и начал пожирать всё, чего касался. Фантом затормозил, быстро откидывая плащ в сторону, который объяло пламя. — Опасно… — произнес он хриплым голосом. — Сейчас скопытится ещё один охотник! — чудовище с рёвом накинулось на противника, окутав себя огнём. Мужчина увернулся, подпрыгнув вверх, и тут же атаковал. Монстр отскочил в сторону. Несмотря на свои размеры, он был довольно подвижен и ловок. Мужчина вновь атаковал. Сталь клинков скрежетала об клиновидные когти. Уступать никто не собирался. Я попытался пошевелить рукой. Ощущение тела пропало. Похоже, что я умирал. Мой взгляд упал на неподалёку лежащего Зелдриса. Он еле дышал, но всё ещё дышал! Я должен подняться! Вторая попытка пошевелиться провалилась. Чёрт… Но тут кровь будто забурлила. Рана зажглась невыносимой болью. Я хотел кричать, но не мог. Глаза заметались в разные стороны, взгляд покрывался багровым туманом. Пальцы зашевелились. Что за чёрт? Будто рукой управляю не я. Рану продолжало жечь, по телу будто пустили раскалённый металл. Я чувствовал какие-то изменения, но не мог понять, в чём дело. Багровая пелена перед глазами становилась всё плотнее, пока полностью не погрузила в непроглядный океан. Последнее, что я увидел, это шокированное лицо того мужчины…***
Я открыл глаза. Голова гудела, картинка плыла перед глазами. Дышать было невыносимо трудно, лёгкие сковал спазм. Я закашлялся, перевернулся на живот. К горлу подступил ком, меня тут же вырвало грязным кровавым месивом. — Очнулся, мальчуган? Тот самый хриплый голос эхом отбился где-то в черепной коробке. С большим трудом сфокусировав взгляд, я увидел того самого мужчину. Левый глаз, через который шёл огромный широкий шрам, был закрыт повязкой. Он сгорбившись сидел на какой-то канистре, смотря под ноги. Даже не поднял головы в мою сторону. — Где… мы? — с трудом проговорил я. В ответ тишина. Я осмотрелся. Это был не тот склад, в который нас приволок монстр. Это место больше напоминала подвал с небольшими окнами, ведущими наружу. И тут меня осенило. — Зелдрис, отец… Что с ними? — я вновь уставился на мужчину. И снова молчание. Я попытался встать, но из-за адской боли в теле рухнул обратно. — Не советую этого делать, парень. Ты едва смог выжить. Будешь дергаться, рана откроется, и ты умрёшь. Я его не слушал, вновь предпринимая попытку встать. Подобрав ноги под себя, смог принять более-менее вертикальное положение, облокотившись о стену. Я посмотрел на своё тело, наскоро перемотанное бинтами, сквозь которые до сих пор сочилась свежая кровь. Мужчина поднялся, в его руках мелькнул шприц, что сильно напрягло меня. Я недоверчиво уставился на него, когда он подошёл вплотную. — Не бойся, это немного снимет боль. Ты ведь не угомонишься, правда? — мужчина присел напротив. Я покосился на жёлтую прозрачную жидкость в шприце, но решил доверится. Сделав укол, он вернулся на своё насиженное место. — Пожалуйста, ответь мне на вопрос… Что с моими родными? — я решил нарушить устоявшуюся тишину. — Они мертвы, парень, — тихо и с горечью проговорил он. Меня как будто кипятком окатило. Я подорвался на ноги и побежал прочь из подвала. — Стой! Было уже утро, моросил дождь. Сколько я провалялся в отключке, неизвестно. Подвал находился между какими-то зданиями. Выбежав из закоулка, я оказался на обширной местности. Склады. Нутро мне подсказывало, что здание, где нас держали, находилось недалеко. Помчался наугад. Лекарство подействовало, мне стало гораздо легче, но через несколько сотен метров, я завалился на бок. Сил не было. Я ударил кулаком в лужу, которая начала окрашиваться подо мной в алый. Послышались шаги за спиной. Меня аккуратно подняли на руки, закутав в ветровку. — Идиот… — бросил мужик и направился дальше по пути моего следования. Вскоре почувствовался резкий запах гари, несмотря на дождь. С трудом повернув голову, я увидел обгорелые стены здания, которые ещё испускали дымку. Мы вошли в сгоревшее сооружение. Опоры опасно скрипнули под шагами. Мужик опустил меня, как мне показалось, ровно на том месте, где я лежал, а сам встал позади. Запах был невыносимым, в глазах плыло. Я огляделся. Тело пробила дрожь. Передо мной лежали три обгорелых трупа взрослых… Отец и те два солдафона. Нижняя челюсть затряслась, к горлу подступил ком, меня вырвало. Я непроизвольно потянулся дрожащей рукой к трупу отца. Он обгорел до мяса, узнали его лишь по металлической цепочке на руке. Долго я смотреть не смог и отпрянул. Огляделся вновь, молясь, чтобы не было ещё одних человеческих останков… Слева в тени виднелся силуэт. Я начал ползти к нему, с глаз градом катились слёзы. Он лежал ко мне спиной, обычно он спал в таком положении. Я хотел, чтобы он просто спал… Касаюсь плеча, слегка тяну его на себя, переворачивая на спину. Зелдрис… Я дрожащими руками взял бездыханное тело и прижал к себе. — Почему? Чёрт возьми, почему?! — Прости… Я не смог спасти хотя бы твоего брата. Отцу уже было не помочь. — Что… Что произошло? Отец был жив. Зелдрис был жив! А ты почти одолел чудовище! Что тогда произошло?! — Кровь демона попала в твою рану, когда я ему нанёс первый удар… — мужчина говорил тихо с некой болью в голове. — Ты должен был умереть, но нет, ты принял демоническую кровь… и в итоге, непроизвольно сжёг людей, стоящих позади тебя. А тварь удрала, увидев это, в надежде, что мы переубиваем друг друга. К сожалению, твой брат уже тогда был мёртв… Демон сломал ему шею, — он замолчал. Я ударил кулаком в землю и закричал. Отчаянно, прижимая сильнее тело брата. Я бил землю до тех пор, пока рука не онемела и не была вся в крови. Старался заглушить боль, но бесполезно. Я умер вместе с ними… »***
Мелиодас закричал, срывая голос, из глаз полились слёзы. Зарлан резко убрал руку с его лба. Парень подался вперёд, но ремни крепко держали его. Грудь высоко вздымалась от частых вдохов. — Как тебе лабиринты собственной памяти? Самое потрясающее в том, что каждое воспоминание ты переживаешь, как в первый раз. Неважно, что это уже было, неважно, что ты видел смерть своих родных. Каждый раз ты будешь страдать, как в первый, — Зарлан вновь коснулся лба Мелиодаса. — Любопытно, насколько тебя хватит. Он закидывал Конрада в воспоминания снова и снова, пока охотник совсем не сорвал голос. — Мастер, простите мне мою дерзость, но вы его в скором времени раздавите окончательно, — вмешался Кривен. — Это и есть моя цель, доктор. Тем более вам подобные наблюдения могут пригодиться в дальнейшем, — сказав это, Зарлан в очередной раз выпустил Мелиодаса из воспоминаний. Он поднял его за подбородок и посмотрел в глаза охотника. Они были пустыми. Конрад уже практически не реагировал на окружение. Архангел грубо опустил голову Мелиодаса и прошёл к другим охотникам. Бан прожигал взглядом предателя. Если им можно было убить, Зарлан бы лежал трупом. Элизабет закрыла глаза, из которых медленно текли слёзы. Взгляд из-под опущенных ресниц был прикован к Мелиодасу, который, казалось, вскоре перестанет дышать. — На ваших лицах я вижу, пожалуй, одни из сильнейших эмоций, — архангел переводил взгляд с одного охотника на другого. — Они столь разные, практически противоположные. Но есть одно общее чувство… — он выдержал небольшую паузу, — обречённости. Я всегда любил наблюдать, как слепая вера разбивается вдребезги. Он прошёл обратно к столу и обратился к Кривену: — Доктор Шоу, пригласите Бартру Трейсера сюда. Элизабет будто поразило молнией. Волнение вперемешку со страхом захлестнуло её, но она старалась не подавать виду. Док немного помедлил, а затем быстро покинул помещение. Через некоторое время он вернулся с седоватым мужчиной в лабораторном халате. Бартра был уставшим, под глазами залегли тени. Его взгляд упал на Элизабет. Мужчина нервозно начал оглядываться по сторонам, чуть попятившись вперёд. Девушка горестно посмотрела на него. — Рад вас видеть, доктор Трейсер, — Зарлан сжал плечо мужчины и подвёл к столу. — Вы ведь так же, как и Кривен, очень заинтересованы в способностях охотников, я прав? — Д-да, несомненно, — дрогнувшим голосом проговорил Бартра. — У вас есть редчайшая возможность утолить свою жажду знаний, — архангел подошёл к одному из солдат на входе, выхватил из кобуры пистолет и протянул его учёному. — Прошу. — Зачем это? — Бартра останавливал взгляд то на Зарлане, то на Элизабет, ещё полностью не осознавая ситуации. — Ну как же, — архангел подвёл его к охотникам, ставя прямо напротив девушки, и вложил в дрожащие руки пистолет. — Сделайте из охотницы добычу. С женщинами вам редко случается работать, всё-таки мужчины становятся охотниками гораздо чаще, а здесь вы сразу приступите к изучению реакций организма на неблагоприятные условия. Просто спустите курок. Только ненароком не убейте. Бартра замер. Он смотрел на пистолет в своих руках не в силах поднять глаза на дочь. Он не верил, что она сидит перед ним, закованная, отчаявшаяся. — Что такое, доктор? Только не говорите мне, что не умеете стрелять, — Зарлан ухмыльнулся. — Или отцовские чувства в вас всё ещё играют? Бартра резко развернулся и выстрелил в архангела. Падший лишь рассмеялся. Он выпустил пулю из ладони. — Очень жаль, доктор Трейсер. Очень жаль… Мелиодас, до этого неподвижно сидевший в кресле, резко вскочил, разрывая ремни. В мгновенье оказавшись около архангела, он одним мощным ударом отправил его в стену. Та с грохотом проломилась, комнату заполнили клубы пыли. Следующим ударом Конрад попал Шоу в висок. Доктор упал замертво. Бартра остолбенел, уставившись на охотника. Тело местами покрывалось чёрными отметинами, глаза налились кровью, а раны с шипением затягивались. — Не стой как вкопанный, Трейсер! Освобождай ребят и валите отсюда! — проорал Мелиодас не своим голосом, разбрасывая подоспевших солдат в разные стороны. Ученый тут же пришёл в себя и принялся поспешно избавляться от пут, удерживающих охотников. Элизабет, покачнувшись, поднялась и крепко обняла отца. — Я так рада, что ты в порядке… — Бартра прижал дочурку к себе. Бан посмотрел на свои ноги, попытался пошевелить ими, но четно. «Чёрт побери! С меня никакого толку!» — корил он себя. Тут его руки закинули на плечи, помогая подняться. Элизабет с Бартрой ловко подхватили Бана. — Кэп, давай за нами! Мы выберемся! — крикнул красноглазый. Мелиодас не сдвинулся. Он призвал меч, продолжая смотреть на пролом в стене. — Уходите! Я задержу его! Из клубов пыли вылетело копьё, пробившее тело Конрада. Охотник пошатнулся. — Мелиодас! — крикнула Элизабет. — Уходите! Это приказ! — блондин схватился за древко и рванул его, вынимая оружие из тела. Рана начала затягиваться, покрываясь отметинами. Из пролома появился архангел. Бартра поторопил ребят. Пройдя за спиной Мелиодаса, они вышли в железную дверь. — Вот ты и воспользовался этим, — с нескрываемым восхищением проговорил Зарлан. — Но им не уйти. Предатель бросил на пол детонатор и атаковал охотника.***
— Эй, учёный, что с происходит с кэпом? — Бан был раздражён. Будь он в состоянии, без командира бы никогда не отступил. Но сейчас не тот случай. Он не был способен даже передвигаться самостоятельно, не говоря уже о возможности сражаться. И это его злило. — Ты мне ответишь, наконец?! Бартра упорно молчал. Но охотник настаивал на предоставление информации. — С ним всё нормально, — решил отмахнуться учёный. — Нормально?! Ты прикалываешься?! Кэп покрылся какой-то чёрной хренью, размазывает черепа по стене голыми руками, а его раны заживают с невероятной скоростью! И ты это называешь нормальным?! — сорвался на крик красноглазый. — Вы не должны были видеть этого! А знать об этом вообще запрещено! — повысил голос Бартра. — Забудьте об этом! Капитан Конрад выживет, успокойтесь! Бан недовольно зыркнул на учёного, но замолк. Элизабет молчала, вслушиваясь в перепалку. Она понимала, что отец знает многое, но не скажет больше необходимого, поэтому не вмешивалась. Прогремел взрыв, стены содрогнулись. — Хм… Вот почему охраны не видать, — горестно усмехнулся Трейсер. — Надо поторопиться! Бартра вёл охотников по затемнённым коридорам разрушающейся базы. Стены продолжали дрожать и осыпаться. — Элизабет, выводи его отсюда, — учёный передал Бана дочери. — Тут совсем недалеко. Пара поворотов, и вы выберетесь. Я должен забрать важные данные и передать их в Орден! — Но отец! Здание вот-вот рухнет! — Нет времени спорить! Идите! Ты должна вывести его! Я догоню! Верь в своего старика! Элизабет, помедлив, кивнула и пошла к выходу. Бартра стремглав помчался к лабораториям. Ворвавшись в один из кабинетов, он начал поднимать базы данных в поисках необходимого. — Вот оно! — торжественно прошептал учёный. Пот градом катился по лицу, он нервничал, времени оставалось катастрофически мало. — Давай, давай же! Боковая стена вылетела от мощного взрыва. Бартру отбросило в дальний угол. Рядом упал бессознательный Мелиодас. Комната наполнилась дымом и пылью. Трейсер моргнул, перед глазами стоял туман. Он попытался встать, но не сумел, сжавшись от сильной боли в теле. Приведя мысли в порядок и опустив взгляд, Бартра обессилено запрокинул голову. Вся нижняя часть была придавлена массивными валунами. — Не очень приятная кончина для вас, доктор Трейсер, — Зарлан злобной тенью прошёл мимо, растворяясь в тёмном тумане. — Будет вам братская могила, — пронеслось в воздухе напоследок. Мелиодас лежал без сознания. Его тело уже не покрывали странные отметины, а раны больше не затягивались. — Капитан… Конрад… — тихо позвал Бартра. — Капитан… Учёный закашлялся. Кровь скапливалась во рту, затрудняя дыхание. Он позвал охотника ещё раз. Но безуспешно. — Конрад… чёрт бы тебя побрал… Ты должен очнуться! — мужчина из последних сил старался докричаться до Мелиодаса. — Конрад! Глаза охотника дрогнули, а затем открылись. Он некоторое время смотрел вперёд, а потом резко вскочил. — Бартра… Бартра! Твою мать! — он подскочил к учёному, который уже терял сознание, и опустился на колени. — Чёрт! — Наконец-то докричался… — слабо улыбнулся старик. — Я уже… не надеялся… Мелиодас положил ладони на плиту, намереваясь её поднять. — Нет, Конрад… — учёный покачал головой. — Всё… Ты меня не вытащишь отсюда… Сдвинь валун, и он меня раздавит с концами… Спасайся сам. Ты должен выбраться и передать это, — он дрожащей рукой вложил записывающее устройство в ладонь Мелиодаса. Охотник обессилено опустил голову. — Твою налево! Элизабет так стремилась найти тебя и спасти! И когда цель почти достигнута… Ты не можешь умереть сейчас! — Могу. Это конец для меня… Я пожил достаточно… И натворил достаточно… Нам всем рано или поздно воздастся. И вот пришёл мой черёд платить… — старик на мгновение прикрыл глаза, будто вспоминая что-то. Он дышал часто, пытаясь протолкнуть воздух в покалеченные лёгкие, закашливался. С усилием подняв чугунные веки, Бартра медленно повернул голову в сторону охотника, сидящего неподалеку. — Спасибо тебе, Мелиодас… Я чуть было не забыл… Жаль, что не смогу сделать этого сам… — он сжал руку на своей груди, где покоилась цепочка с двумя кольцами на ней: одно — мужской серебряный перстень, а другое — тонкое женское. — Пожалуйста, выполни мою последнюю просьбу, передай это дочке… Мелиодас сжал холодную ладонь, прощаясь. Дрожащими пальцами он порвал цепочку, сжав кольца в руке. Прозвучал очередной взрыв, земля задрожала. — А теперь, беги… Беги же! Конрад медленно поднялся, с сожалением взглянул на старика. — Прости… — сказав это, он сорвался с места.***
Элизабет и Бан благополучно добрались до выхода. На улице всё полыхало. Сил у Трейсер уже не было. Она едва стояла на ногах. Её одолевал кашель. Бан держался как мог, приводя девушку в чувства. Но сам ощущал, что слабеет. Элизабет медленно двинулась куда-то вперёд. Она шла, пока не услышала впереди лай. Из огня впереди выскочил Хорк, продолжая лаять. — Сюда! Живо сюда! Знакомый голос заставил Элизабет выдохнуть с облегчением. Она опустилась на снег. Хорк толкнул головой Бана в плечо и резко сорвался в полотно дыма, продолжая лаять. — Боже… Двоих нашли! Диана подбежала к товарищам. Следом прибыл и Эсканор. Они вывели Бана и Элизабет из огненной ловушки. Ребята могли вздохнуть полной грудью. — Подкрепление прибыло! — Медика сюда! Крики слышались со всех сторон. Сквозь толпу прибывших просочилась генерал Роуз. Она посмотрела на спасённых охотников, оценивая ситуацию. — Эсканор, Кинг, Диана! Отправляйтесь в здание! Постарайтесь найти выживших по возможности! Но не лезьте на рожон! Как только почувствуете опасность, возвращайтесь! Раненых охотников доставили в подоспевший вертолёт для оказания помощи. В нём уже находился бессознательный Густаф. Элизабет то и дело бросала взгляд на полыхающий окоп врага. — Всё обойдётся. С Хорком он точно не пропадёт, — подбодрил девушку Бан, видя её беспокойство. — Верь. Трейсер слабо кивнула. Назначенная генералом команда ринулась к горящему зданию. Но прогремел мощный взрыв. Сооружение вместе с подземельями разлетелось как карточный дом. Охотники прижались к земле. В клубах дыма появилось какое-то движение. Хорк вытягивал Мелиодаса из огня за ткань брюк. Парень вяло шевелился, стараясь хоть как-то помочь четвероногому другу. Диана, Эсканор и Кинг бросились к ним. Хорк со скулежом лёг рядом. Его шерсть местами была опалена, а лапы сожжены. Мелиодас старался отдышаться. Тело дрожало. Он приобнял пса и погладил его по голове. — Спасибо, дружок. Я бы там так и помер… — Командир! — Диана присела рядом, оглядывая раны Конрада. — Чёрт возьми… Ты умничка, Хорк! — она осторожно взяла пса на руки, позволяя парням помочь капитану. Кинг с Эсканором помогли ему встать. Конрад пошатнулся, опираясь на плечи товарищей. Для него сейчас всё происходило как в замедленной съёмке. Его о чём-то расспрашивала генерал, но он не слушал. На её основной вопрос о выживших, капитан отрицательно покачал головой. Остальные расспросы Роуз решила оставить. — Кэп… — облегчённо выдохнул Бан, когда Мелиодаса довели до вертолёта. Конрад никак не отреагировал. Его пустой взгляд был прикован к Элизабет, которая всё поняла. Глаза наполнились слезами, она упала на колени. Мелиодас подошёл к ней, опустился рядом. Медленно разжал кулак, в котором покоились два кольца. Он дрожащими пальцами вложил их в ладошку Элизабет. — Прости меня… Я не смог… Не смог сдержать обещание… Элизабет сжала кольца в кулачке, прижала к груди. Она уткнулась в плечо командира и зарыдала. Конрад обнял её, до скрежета сжимая зубы. Остатки солдат погрузились в вертолёты. На лицах охотников было написано поражение. Разбитые, они возвращались домой.