Ты согласен, Эрик?

В карете, в которой они ехали вместе, Эрик надолго застыл в одном положении, не решаясь ни шелохнуться, ни заговорить со Стефанией, что сидела напротив. Да, он мечтал быть, как все, но совершенно не был к этому готов. Что ему делать? Как быть? Пока он прятался за маской, что от Кристины, что от Стефании, он думал, что стоит им увидеть его, и всё оборвётся. Но всего того, что произошло за последние полчаса он просто не ожидал. — Эрик? Мужчина вздрогнул, отчего Стефания мягко хихикнула. — Может, снимешь маску? Мы здесь одни, а окна закрыты тканью. Повезло, что светлой, и сюда пробивается солнечный свет. Ну, то есть… — Я понял, не нужно объяснять. Просто… Для меня это так… необычно. — И непривычно, — добавила Стефания. — Это заметно. Но разве это плохо? Или… было бы лучше, если бы мне было противно? Противно ей было. Но рассказывать она об этом не собирается даже Кристине. Нет, это слишком. Да и кому такое расскажешь? Спустя месяц, как она обосновалась в Париже, ей приснилось, что Эрик был тем, кто забирает её из приюта, не успевает она там появиться. Проснувшись, она плакала от того, что на самом деле её никто не забирал, а по прошествии нескольких минут, сообразила, что ей снилось. Представлять любимого мужчину ещё и собственным приёмным родителем… Стефанию передёрнуло. Пусть смысл и был другим, но в роли приёмного отца в её сне фигурировал именно Эрик. Впрочем, в тот день она отменила свидание с ним, сославшись на внезапные дела, не в силах смотреть тогда на него. И нет, ему она точно о таком не расскажет! Он же может всё неправильно понять. Эрик вскинул руки, воскликнув: — Нет! Конечно нет. — затем он медленно снял с себя маску. И теперь перед Стефанией сидела живая статуя, потому что Эрик внезапно выпрямился, как натянутая струна, боясь шелохнуться лишний раз, словно стоит ему сделать что-то неправильно, девушка прикажет надеть маску обратно. Их колени почти соприкасались, так что, Стефания легко смогла дотянуться до его руки, сжав его длинные пальцы в своей изящной ладошке. — Эрик… Ты дышишь? — заботливо поинтересовалась она. Живая статуя вспомнила, что нужно дышать, отмерев. — Боишься, что я передумаю? — догадалась Стефания, бросив краткий взгляд на маску, что лежит чуть поодаль от мужчины. Эрик кивнул, подавляя слёзы — прошлый раз итак заставил его истратить слишком много сил. — Ну… тогда позволь мне сказать, я… хотела бы быть той… Той, к кому тебя необъяснимо и раздражающе тянет… чтобы ты был со мной… Девушка чувствует на щеках румянец, но старается говорить уверенно. И Эрик слушает, наверно впервые понимая, что он и Стефания очень похожи. Она тоже боится потери, и тоже не без причины, для неё он — единственный, хоть ему в это и сложно поверить, она тоже боится, что он посчитает её жалкой, но как это вообще возможно, если она восхитительна? Даже если какая-то часть его всё ещё любит Кристину, он не может отрицать, что девушка, что сейчас рядом с ним — та, в кого он влюбляется. — П-позволь спросить, — Эрик с трудом, но отыскал свой голос, сжав в ответ её руку. — Как давно ты поняла, что любишь меня? — Пожалуй, лучше начать издалека. Недавно у меня появились чувства к тебе. И под «чувствами» я подразумеваю «безумно влюблена». И под «недавно» — «с того дня, как мы встретились». Эрик сглотнул, пытаясь понять, правильно ли он услышал. Иногда (видимо сказывалось сиротское прошлое), девушка была бесцеремонна и даже дерзка, и очень откровенна. Она говорила сразу и напрямик, если что-то ей не нравилось или нравилось. И то, что он услышал… Стефания мягко и звонко рассмеялась, видя растерянность в его глазах. — Прости, это слишком резко? Но, ты так мило смутился… — Тогда и ты меня прости, но… ты правда не смеёшься над моим лицом? Стефания вздохнула. — И не думала. Я понимаю, что тебе сложно в это поверить и свыкнуться, но это даже раздражает немного, после того, что я призналась в чувствах к тебе. И я всё ещё держу тебя за руку. — Я же сказал, прости, — слабо улыбнулся он, но девушка всё равно увидела в уголках его глаз слёзы. Он попытался сменить тему. — Как ты оказалась в Опере? Мы столько времени знакомы, но ты так и не сказала, любишь ли ты музыку? — Музыку люблю. Не так сильно, как вы с Кристиной, но люблю. А в Опере оказалась впервые. Друзья очень рекомендовали именно парижский театр, и, я не осталась разочарованна. Кристина как-то обмолвилась… Оперу ты построил? Он кивнул, довольно улыбнувшись. — И… сколько же талантов в тебе помещается? — она ухмыльнулась, и теперь пара смеялась вместе. — Я действительно многое умею. Ты бы сказала, что я гений-самоучка. — Верно. Раньше мне казалось, что ты немного преувеличиваешь, но, когда видишь всё это… — Ты видела далеко не всё. Музыка и постройка зданий ещё не всё. Также у меня есть познания в химии, я художник, фокусник, факир… О… — Эрик задумался. — За столько времени ты ещё не была в моём доме. Хочешь? Я покажу тебе все мои таланты, мои работы… Теперь Стефания потеряла дар речи. У Эрика так светятся глаза, когда он говорит о том, что ему нравится, кажется, он забывает не только о своём лице, но и где находится. Это завораживает и делает его по-особенному привлекательным. И почему-то резко захотелось опустить голову ему на колени, и слушать, слушать его голос… Самому же Эрику показалось, что он заставил девушку заскучать, и поспешил извиниться. — Нет, всё нормально, Эрик. Мне вовсе не скучно. Отвечая на твой вопрос, я хотела бы прийти к тебе домой. На следующей неделе, обещаю.

***

Она всю жизнь была сильной, но сейчас хочется быть слабой, отдохнуть и знать, что можно на кого-то положиться. Именно поэтому она доверяется Эрику, взяв его под локоть, пока он ведёт её вдоль набережной. Эрик рассказывает о Париже всё, что знает сам, Стефания замечает косые взгляды, направленные на них. Её хватка становится сильнее, девушка молча гневается, но даже так Эрик словно чувствует, что взгляд серебристых глаз сейчас способен убить. — Стеф? — осторожно спрашивает он, отвлекаясь от рассказа. — Они. Смотрят. — прошипела девушка. Эрик тут же почувствовал вину, ведь это всё из-за него, она стыдится его. — Знаю, — Стефания поднимает голову, удивившись, а мужчина продолжает. — Они смотрят на мою маску, и жалеют тебя… Девушка мрачно рассмеялась. — Не думаю, что они смотрят на твою маску. Скорее всего, твоя маска говорит им о том, что ты — известная личность, которая предпочитает остаться неузнанной. — теперь уже он опустил голову на неё, изумившись. — Это из-за меня. Высший свет знает, что я — простолюдинка и сирота. Всегда знают. Они уже достаточно знакомы, чтобы Эрик понял, что она это серьёзно. Мужчина успокаивающе опустил ладонь на её пальчики. — И как же они узнают? — Только не смейся, пожалуйста. Но так было всегда. Любой бал, в любой стране или городе, где бы я ни была, они сразу понимают, что я не отношусь к дворянам. Я и сама не знаю, дело в моём поведении, или меня выдаёт вкус в одежде… Девушки обычно носят платья с большим количеством драгоценных камней, а мне нравятся кружева, оголённые плечи и шея… — именно такое платье на ней сейчас. — Это считается неприличным… Эрик слышал такое впервые, но если вспомнить, Кристина, с тех пор, как стала виконтессой, носит свободные платья только когда гостит у него, в остальном же, это платья, расшитые драгоценными камнями. — Я выбрал не самое лучшее время и место, только и всего. Мы ещё не гуляли в многолюдном месте, но, я и не думал, что мы здесь не будем одни. Обычно все гуляют чуть выше, но сегодня… — Скажи просто, что ты мне не веришь, — хмуро пробормотала она. — Нет, верю, но… я не мог и предположить, что ты… — Тоже подвергалась травле со стороны, и, как и ты, всюду жду подвоха, — озвучила она его мысли. — Да. Мне тоже знакомо это чувство, эти мысли «что обо мне думают прохожие? Вдруг они смеются надо мной?». — Тогда я постараюсь, чтобы наши прогулки были в малолюдных местах, — пообещал он. Все мысли о травле улетучились в один миг. Стефания приветливо улыбнулась какому-то мужчине среднего роста. Этот некто молодой шатен, с привлекательными чертами лица, и кажется, как и Стеф, не местный. Эрик предположил, что мужчина англичанин. И он идёт к ним. — Рад видеть вас! — поздоровался со Стефанией незнакомец. — Я вас тоже! Хоть и не ожидала, но приятно удивлена, — девушка всё ещё держит Эрика под руку. — Познакомьтесь: Эрик, это — мой друг, Альберт. Альберт, это мой возлюбленный — Эрик. Друг. Эрик не знал, как к этому относиться. С одной стороны, именно её друзья порекомендовали Оперу, и иначе они бы не встретились. С другой он чувствовал себя неуютно. Стефания, заметив некую отстранённость Эрика, обратилась к другу: — Позвольте, я кое-что скажу ему, — не дожидаясь ответа, она отвела Эрика чуть в сторону. — Я пойму, если ты скажешь, что стыдишься меня, — именно это и было у него в мыслях. Стефания ободряюще улыбнулась. — Нет. Можешь не бояться Альберта. Мои друзья проверены временем и поступками. Я уже давно бросила тех, кто посмел воткнуть фигуральный нож мне в спину. Альберт, он… мы с ним отлично знаем друг друга, я могу с уверенностью сказать, что если он увидит твоё лицо, то не испугается, всё поймёт. Правда, есть в нём некая… раздражительная черта, но учитывая твою любовь к чёрному юмору, думаю, вы даже споётесь. Эрик заинтересовано взглянул на неё, и Стеф продолжила. — Да, он любит шутить к месту и не к месту. — она устало закатила глаза, после чего снова улыбнулась. — Я не заставляю тебя подружиться с ним, но мне бы этого хотелось. И разумеется, я не могла знать, что мы встретимся с ним. — Но… ты была бы рада, если бы он присоединился к нашей прогулке? — Да. Только не заставляй себя, если не хочется тебе. Рауль и Мэг уже были для него друзьями, хоть и не сразу. Но тот мужчина, Альберт… — Он, кажется, ждёт нас, — неловко произнёс Эрик, глядя на него, что терпеливо стоит на месте. — Это значит, что ты согласен? Эрик кивнул. — Ты говорила, что у тебя много друзей, и я должен был знать, что скоро познакомлюсь с ними. — Он должен тебе понравится. Знаешь, я бы назвала его мужской версией Кристины, если учесть всё, что я о ней знаю.