***
Неделю спустя, Фресно, Калифорния Сейчас Дин был один. Сидел в мягком кресле с газетой в одной руке и несладким кофе — в другой. Шум за дверью, к которому он со временем привык, перестал его отвлекать и в какую-то минуту стал даже ассоциироваться с обыденностью, спокойствием и стабильностью. Внимательный взгляд охотника пробегал по строкам в газете, заголовкам, наискосок прочитывал ненужное, а если отбирал что-то стоящее, задерживался. Так же, как сейчас. Никогда раньше Дин не читал ничего ниже новостной колонки, только заголовки, и то ради поиска дела. А теперь… Взгляд спустился к жирно пропечатанной строке: «АРЕНДА И ПРОДАЖА ДОМОВ». Раньше он проскользнул бы мимо, даже не заметив, но… Вероятно, недавние события не смогли не повлиять на обычный ход вещей в жизни Дина. Сэма больше не было, Скарлетт нуждалась в помощи, и Дин совсем перестал охотиться. Он начал задумываться о нормальной, обыкновенной жизни, которую завещал ему Сэм. Наверняка младший брат хотел, чтобы он женился, завёл семью. Дин редко забегал в слишком далёкое будущее, но не думать о совместной жизни со Скарлетт не мог. Хотя в глубине сознания понимал, что эта затея глупа, смешна и необдуманна — одним словом, авантюра, на которую Скарлетт никогда не пойдёт… — Дин, тебе ещё не надоело? — из рассуждений его неожиданно вырвал голос вернувшейся Скарлет. Время прошло незаметно. — Что именно? — Винчестер оторвал взгляд от газеты, уставился на дверной проём, в котором почему-то никого не было. Он нахмурил брови. — Читать это, — появившись на пороге, девушка улыбнулась. Она вошла медленно, неуверенной и шаткой походкой, опираясь на деревянную трость. — Не представляю, как ты ещё не помер со скуки, — добавила она, остановившись на мгновение, чтобы передохнуть. Позади шла медсестра, она катила пока ненужную коляску и внимательно следила за тем, чтобы Скарлетт не потеряла равновесие и не упала, причинив себе вред. — Я хотя бы выхожу из палаты. Может тебе тоже попробовать? — Ненавижу больницы, — сказал Дин. Лишь через мгновение до него дошло, что Скарлетт стоит на ногах и передвигается сама, а не едет в инвалидной коляске. — О боже, Скар, — он тут же подорвался с места, отшвырнув газету в сторону и не заметив, как пролил кофе на штаны. — Будь осторожна. Пожалуйста. — Винчестер, ты что-то уронил, — заметила Скарлетт с улыбкой, когда пластиковый стаканчик стукнулся об пол. — Плевать, — лицо Дина озарила улыбка, когда он взглянул в её сияющие глаза. Однако уже через секунду она сменилась в лице. — Скарлет? — заметив, что девушка слегка пошатнулась, Дин в два шага приблизился и попытался взять её под руки. — Я в порядке, в порядке, — Скарлетт с протестом вытянула ладонь, давая понять, что всё хорошо. После она прислонилась плечом к косяку, закрыла глаза и попыталась сделать вдох. Но вместо него вырвался лишь болезненный хрип — совсем недавно поставленное на место ребро давало о себе знать. — Я справлюсь, — заверила Скарлетт Дина, не желая, чтобы он беспокоился. Он и так весь на нервах. — Хорошо, ладно… Это просто… Просто здорово, Скарлет, что ты начала ходить, — восхищался Дин так, будто наблюдал за маленьким ребёнком, впервые делающим шаги. — Ты умница. Как устанешь — скажи. Я рядом. Ничего не скрывай. Я рядом. Чтобы понять. Чтобы помочь тебе. Чтобы сделать лучше. Чтобы отдать тебе частичку себя. В этом был весь Дин. Он всегда рядом, в любую трудную минуту. Он заботится, переживает, порой забывая о самом себе… Но для Скарлетт было достаточно одного его присутствия. Каждый раз, десятки раз… Нет, сотни раз оставаясь наедине с собой, она задавалась одними и теми же вопросами: заслуживает ли она такого отношения к себе? И окажись Дин в беде, могла бы она отдаться ему полностью? Ответить было сложно. Ибо всё, о чём она думала, всё, к чему приходила в своих размышлениях, сводилось к тому, чего она не хотела. Или боялась. К тому, что она чувствовала к Дину. Что-то меньше безумной любви, ради которой разбиваются в лепёшку, но больше простой влюблённости. Это новое, неизведанное чувство, постоянно сопровождалось плохим предчувствием, пугало её до мурашек. И она бежала от него, сломя голову. Она не хотела, чтобы с Дином случилось то же, что с её родителями, Кэт и Питером. Она больше не хотела, чтобы кто-то страдал — тем более, Дин. Она не хотела страдать сама. — Спасибо, — вырвавшись из бесконечного потока мыслей, Скарлетт глубоко вдохнула, набрав полные лёгкие воздуха. Она сделала два шага, как вдруг почувствовала, что ноги слабеют. — Дин?! — она повернулась и, как-то мгновенно найдя мужчину, схватилась за рукав его куртки. — Я держу. Держу. Когда он, схватив её в охапку, крепко прижал к себе, так, словно боялся, что она выскользнет из его объятий и исчезнет, Скарлетт подняла голову и улыбнулась чистой детской улыбкой. — Я почти в норме. Не беспокойся. Но речь шла не о здоровье. — В норме, говоришь? — сначала слова зазвучали строго. Но глядя в пронзительно нежные глаза напротив, Дин не смог сердиться, прижал девушку к себе поплотнее и поцеловал в лоб, как брат целует любимую младшую сестру — трепетно, с заботой. — Т… Ты меня с… Сейчас задушишь, — пискнула Скарлет, понимая, что сдавлена настолько, что едва может дышать. — О, прости, — сказал Дин, спешно разжав объятия. Он огляделся. — А где медсестра? — Сказала, что пошла за лекарствами. Ты всё прослушал, — сморщила носик девушка. — Голодна? — улыбнулся Винчестер, коснувшись его кончика указательным пальцем. — Подожду обеда. — Не нужно. Я времени зря не терял, и пока ты была на процедурах, сходил за едой. Тут неподалёку замечательная пекарня, — с этими словами Дин осторожно взял девушку за талию и помог добраться до кровати. Посадив её на край, он перегнулся через кресло и поднял с пола сумку. — Дин, мне нужно тебе кое-что сказать, — Скарлетт вдруг заговорила тише прежнего. — Да. Что такое? — ничего не подозревая, спросил Дин. — Я не хочу, чтобы ты таскался со мной. Так, будто я немощная… Ты взрослый мужчина, а я… Я не даю тебе жить. — Что? — Винчестер так и застыл в согнутой над креслом позе. — Я имею в виду… Ты не ешь нормально, не спишь вдоволь, не охотишься. Только нянчишься со мной, — у Скарлетт сдавило горло. Дин повернул голову, уставившись на неё во все глаза. — Я очень благодарна тебе за твою доброту и заботу, но… — Скарлет… — Я не хочу, чтобы ты сожалел о потраченном времени, — она никак не реагировала. Она говорила тихо, опустив голову, как будто боялась взглянуть Винчестеру в глаза. — Скарлет, — Дин не спеша выпрямился и положил сумку на кровать. — Я просто хочу сказать, что тебе не обязательно сидеть тут со мной целыми днями. Я… — голос её вдруг дрогнул, и Скарлетт пришлось сымитировать кашель, сделав вид, что всё идёт по плану. — Я справлюсь сама, Дин. Тут я в безопасности… — Это всё, что ты хотела сказать? — обрушился на неё голос Дина. Она подняла голову и поняла, что не заметила, как он подошёл ближе. — Теперь послушай меня. Во-первых, я собирался перекусить вместе с тобой, а не высыпаться — это охотничья привычка. Во-вторых, не нянчусь, а просто приглядываю, чтобы ты не наделала глупостей. В-третьих, я знаю, как тебе тяжело, как тебе больно. В конце концов, я знаю тебя, — он опустился на корточки перед Скарлетт и, ласково глядя на неё, взял за руки. — Ты не останешься одна, как бы ты не пыталась избавиться от меня, — Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я помер со скуки в мотеле, а потом меня нашли в куче журналов «All American» и «Азиатские сиськи». — Нет, не хочу, — тихо ответила Скарлет, не сдержав улыбки. — Не очень героическая смерть. — Я тоже так считаю, — улыбнулся Дин, выпуская её руки из своих и поднимаясь. — Тогда сделай одолжение: потерпи меня ещё немного. — Потерпеть? Смеешься? — усмехнулась девушка. — Да ты единственный, кто развлекает меня в этом дурдоме. — А что, если я — твоё видение? — с улыбкой спросил Дин, подойдя к столу. — О, тогда это самые прекрасные галлюцинации в моей жизни, — с уверенностью заключила Скарлет. Дин засмеялся, шурша бумажными пакетами с едой. Вскоре комнату наполнил пряный запах курицы и картошки. И ОʼКоннел услышала, как нетерпеливо заурчал её бедный желудок, будто в предвкушении целого торжества, а не обеда. Она глубоко вздохнула, чувствуя некоторое облегчение от того, что поговорила с Дином. Конечно, она не хотела оставаться одна, но поговорить с ним и выяснить, что он думает по этому поводу, она всё же должна была.***
Два дня спустя — Что ж, мисс ОʼКоннеkл, присаживайтесь. Очень рад видеть Вас снова, — улыбнувшись дежурной улыбкой и пригласив только что вошедшую к нему в кабинет девушку сесть, доктор Эмерсон поднялся из-за стола и помог Скарлетт подойти к креслу. — Спасибо, — благодарно кивнула она, с чувством облегчения ощутив под собой твердую поверхность. — Почему здесь так тихо? — она прислушалась. — Потому что мы одни. — Я думала, мы продолжим коллективные занятия. — Вы всегда молчите. А если я пытаюсь вовлечь Вас в разговор, то отвечаете просто и односложно, — объяснил доктор. Он стоял возле стены, скрестив руки на груди, и Скарлетт на себе ощущала его пристальный взгляд. — Поэтому я считаю, нужно уделить Вам больше внимания. — Мне это не нужно, — спокойно сказала Скарлетт. — Вы не пропустили ни одного занятия, но и не извлекли пользы ни из одного из них… — Эмерсон не закончил. — Я не люблю рассказывать о себе, — прервала Скарлетт. — Тогда что Вас привело сюда? Скарлетт повернула голову, сощурив немного глаза. — Один непонятный мне факт. Почему люди не задумываясь, открывают Вам сокровенные душевные тайны — свои переживания, страдания, боль? Какой нормальный человек станет доверять такое мозгоправу? — Видимо, Вы очень скрытный человек, мисс ОʼКоннел, — улыбнулся Эмерсон. — И не очень любите, когда в Вас копаются. Особенно мозгоправы, — повторил он. — Ненавижу, — поправила она его. Он улыбнулся. — Незнакомым людям открывать сокровенное проще, чем хорошо знакомым. Ты видишь их впервые, возможно, однажды в жизни, и не так переживаешь за их реакцию, за то, что они подумают и как станут смотреть. Иногда человек нуждается в ком-то постороннем. Или в том, кто поможет ему разобраться в себе. Скарлетт задумалась. Год назад Дин был человеком почти незнакомым, но она открылась ему. Наверное, потому что не думала, что проведёт с ним так много времени. — Вы многое пережили, мисс ОʼКоннелл, Вы замкнуты, скрыты, недоступны, — перечислял доктор. — Вы прячетесь под маской независимости, равнодушия, лжеспокойствия и сарказма. Таким людям обычно нужна помощь. Скарлетт со скептицизмом усмехнулась. — Мне доводилось работать с такими же, как Вы. Более того, я сам был таким. — Вы? — спросила Скарлетт. Ненадолго повисла тишина. — Что с Вами произошло? — Мне было пятнадцать. Родители улетели по работе в Нью-Йорк, а я и две мои младших сестры остались у бабушки, в Неваде, — Эмерсон замолчал на секунду. — Это было 10 сентября 2001. Родителей нашли на следующий день… под обломками Башен-близнецов. По коже побежали мурашки. — Мне очень жаль, — прикусила губу Скарлет. — Не стоит, Вы не виноваты. Коротко говоря, в тот день я потерял всё, — доктор расправил плечи, но тут же сунул руки в карманы брюк. Опустив голову, он смолк ненадолго. — Несомненно, это оставило глубокий след на моей психике. Два года я был не в себе, ещё два сидел на психотропных препаратах. — И как Вы справились с депрессией? — С сумасшедшием, я бы сказал, — исправил он. — Сложно назвать то, что со мной происходило, словом «справлялся», — судя по донёсшимся до слуха Скарлетт шагам, доктор Эмерсон обошёл кресло, в котором она сидела, и присел на диван напротив. — После трагедии мне не к кому было обратиться за помощью. Бабушка сама была в шоке, а других родственников у меня не осталось. Пришлось карабкаться самому и тащить на себе сестёр. — Путём проб и ошибок, — понимающе вздохнула девушка. — Именно. Вы знаете в этом толк. — Да. Но я не хочу говорить об этом. Всё, что было, осталось в прошлом, — Скарлетт поднялась. — Простите, мне пора. — Скарлет, подождите, — вскочил с места Эмерсон. В один шаг он оказался рядом, коснулся пальцами запястья, но тут же отступил назад, когда она обдала его ледяным и таким убийственным взглядом, что стало не по себе. Она опустилась обратно на диван. — Я только хочу, чтобы Вы поняли: Вы не одна. Конечно, у вас есть молодой человек, сестра, друзья, но чтобы пережить трагедию, этого мало. Иногда нужен свежий взгляд, совет человека который тоже был в такой ситуации. А держать всю боль в себе нельзя. Рано или поздно атомный реактор внутри взорвётся. Скарлетт упорно молчала. — Вот. Возьмите, — врач вложил в её ладонь что-то небольшое, на ощупь похожее на кусок картона. — Звоните в любое время. Когда будут проблемы или перестанете справляться… Или просто захотите поговорить. Любая мелочь, Скарлетт. — Не думаю, что это мне понадобится. Но всё равно спасибо, — Скарлетт покрутила в руках визитку, небрежно сунула её в карман больничной рубашки и с громко колотящимся сердцем тут же вышла за дверь. Оказавшись в коридоре, она прижалась к ней спиной и закрыла глаза, стараясь привести дыхание в норму. Слова психолога напугали её. Она чувствовала, но не могла признаться себе, что это правда — что внутри неё есть атомный реактор и негатив копится в нём уже давно — с тех пор, как умерла мама и жизнь Скарлетт пошла под откос.