Couple trouble.

— Уилсон! Питер отчаянно пытался протиснуться в дверь и одновременно удержать в руках восемь рулонов обоев и две банки с краской. После того, как Уэйд испоганил все стены и потолок в их квартире, пришлось планировать ремонт. К тем самым каплям крови на стенах добавились еще несколько пулевых отверстий, осколки от небольшой бомбы, которую, наверняка, установил один из недоброжелателей, пока Человек-паук и Дэдпул были отправлены на очередную миссию, и, по всей видимости, мозги Уилсона, которые он решил оставить на старых обшарпанных обоях в гостиной. — Это что еще такое? На стене красовалась яркая надпись, нарисованная красной краской из баллончика: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СПАЙДИ, И ГОТОВ ВЗЯТЬ ТЕБЯ ПРЯМО НА ЭТОМ СТАРЕНЬКОМ ДИВАНЕ, ПОКА ОН ЖИВ». Питер понятия не имел, как он вообще умудрился разместить данное признание, но вышло довольно аккуратно. Сам виновник лежал на этом старом диване с многочисленными жирными, грязными и еще какими-то непонятными пятнами: вот на спинке след от ботинка, который Уилсон поставил как, своего рода, «клеймо», когда они только переехали, а вот — бурые разводы от колы. Между подушками — миллионы крошек и тонны пыли. Пластмассовые ножки уже давным-давно рассыпались, а подлокотники представляли собой вывернутые куски поролона. — Я же просил содрать остатки обоев, а не использовать их вместо холста. — парень осторожно разместил рулоны на полу, а краску оставил на расстеленных по полу газетах. — И почему он все еще тут? — Питер указал на диван. — Грузчики уже давно должны были вынести его. Надеюсь, что ты их не убил. Они же живы? Маска Дэдпула не выражала ни единой эмоции, а само тело не шевелилось, у Паркера даже начало складываться ощущение, что Уэйд притащил в дом собственную восковую фигуру и уложил ее на диван. — Ох, Паучок, — Уилсон подал первый признаки жизни, — какого ты обо мне мнения? — он постучал пальцами по бедру, — я всего лишь дал им хорошенькую сумму и отправил за пиццей. — А ты не боишься, что они просто свалили вместе с твоими деньгами? — Питер спросил это, уже находясь в спальне и роясь в шкафу, в поисках ненужной одежды, которую будет не жалко извозить в краске и клее для обоев. — Я предупредил, что повешаю их на нашем новеньком вентиляторе, знаешь, как в фильмах ужасов. Это так ужасно и прекрасно, что я готов писаться в штанишки, как маленькая девчушка. Уэйд всегда быстро перемещался по квартире и теперь стоял позади Питера и рассматривал его. — Питти, что ты там ищешь? — Уилсон приложил палец к подбородку. — Считаю, что тебе и так неплохо. — Я вообще-то тут в трусах стою, — Паркер развернулся к Дэдпулу лицом, в руках он держал старую черную майку. — Ну, а я о чем? — Уэйд стянул маску и подошел к Питеру. Парень почувствовал его руки, облаченные в перчатки, на своей пояснице, от неприятного прикосновения он вздрогнул. — Переоденься, а то испачкаешься, — Питер легко поцеловал Уилсона в губы и снова стал рыться в шкафу. [Вы только посмотрите на эту жопку, советую отложить ремонт на часок и пощупать ее хорошенько] — Уэйд никогда не сомневался в том, что Желтый дает хорошие советы, когда дело касается Питера. (Знаешь, это было бы очень мило, взять его на газетах как в том фильме с Ксавье Доланом, довольно впечатляюще) [Хорошо мыслишь, а знаешь…] — но Желтый не договорил — раздался звонок в дверь.

***

Пока напуганные грузчики вытаскивали через дверной проем старый диван, и Питер, и Уэйд успели сменить одежду на более старую. Когда мужчины скрылись за дверью, и Паркер заплатил им еще около восьмидесяти долларов в качестве извинений, Уилсон выскочил из спальни в синем строительном комбинезоне, по всей видимости, надетом на голое тело. — О боже, — Питер тихо засмеялся и закрыл лицо ладонями, которое в миг стало красным. — Что такое? Чего смешного? — Уилсон попытался осмотреть себя со всех сторон, вертясь в разные стороны. — Ничего. Ты выглядишь очень горячо. — Ну спасибо, — то ли со злости, то ли ради прикола, Уэйд дернул отставший край обоев вниз, и вся полоска с легкостью оторвалась от стены. — А у нас есть стремянка? — Питер почесал затылок и осмотрел комнату. Будто тут можно что-то найти. — Думаю, что нет, — Уилсон все с таким же азартом отрывал обои от стен. — Ну, тогда ты будешь моей стремянкой, присядь, — Уэйд послушно опустился на корточки, а парень взобрался ему на плечи и схватился за лысую голову, пока тот начал подниматься, — отлично, — Питер кончиками пальцев коснулся потолка, - как раз. — А давай потолок мы также красить будем? Ну типа, я катаю, а ты красишь. Так же веселее, верно? — Если ты не хочешь ничего делать руками, так и скажи. — Ну почему же не хочу, — мужчина крепко сжал бедра Питера. — Мне нравится твоя идея, если все сделаем быстро, то к вечеру закончим с гостиной. А теперь можешь отпустить меня. — он заколотил пятками по ребрам Уилсона. — Ладушки, я понял, понял. — Уэйд отпустил ноги Паркера и тот стал заваливаться назад. Раздался звук выпускаемой паутины, и Питер снова ровно сидел на плечах у мужчины, удерживаясь за его шею. — Знаешь, если бы я упал, то вскрыл бы тебе твою черепную коробку, — он задрал голову Уэйда и заглянул ему в глаза. — Ты же против насилия, Питти, не так ли? — но парень ничего не ответил, а только чмокнул Уилсона в нос и сам спустился на пол. — Приступим. Они содрали все оставшиеся куски обоев, Уэйду было по истине жаль срывать его великолепную запись, оторвали старые плинтуса и через окно повыкидывали прямо на помойку. На потолке осталась висеть только одна лампочка на тонких проводках, а треснувшая люстра отправилась следом за всем мусором. И к семи вечера на стенах были наклеены новенькие обои, с которых, по словам Питера, будет легко отмыть любую грязь и даже капли крови, если Уилсону опять взбредет в голову очередная идея вышибить себе мозги ради интереса. Потолок был выкрашен свежей краской и теперь в комнате невыносимо пахло акрилом. Газеты с пола были упакованы в большие черные мешки и тоже были отправлены на мусорку, вместо них был расстелен линолеум. Питер и Уэйд довольные стояли по середине комнаты и любовались проделанной работой. — И завершающий штрих, — Уэйд обмакнул руку в краску и смачно шлепнул Питера по правой ягодице, от чего на его светлых бриджах остался след от руки.