Барбара: Какая твоя любимая песня у FOB? Я: Novocaine и Light Em Up. Не могу решить, какая из них
Я споткнулась, но от экрана телефона взгляда не отвела. Беседа была слишком интересной.Барбара: Обожаю эти песни! Но я больше фанатка их старых альбомов Я: Хм, когда они выпустили свой первый альбом, я была еще совсем маленькой. Поэтому мне ближе то, что вышло совсем недавно
Глаза у меня, честно говоря, слипались. С этой Барбарой, неизвестно откуда взявшейся, я проболтала почти всю ночь. Оказалось, что у нас намного больше общего, чем показывала информация на ее странице. Она обожала те же фильмы, что и я, любила тех же исполнителей, и вообще казалось, что она моя сестра, которую от меня отделили при рождении. В последний раз я чувствовала такое единение с абсолютно незнакомым мне человеком только когда познакомилась с Викки. Кстати, стоит упомянуть, как мы все-таки с ней познакомились. Как я уже говорила раньше, это произошло пять лет назад. Тогда мне было одиннадцать лет, и я была очень общительным ребенком: жизнь меня еще не помотала, и я спокойно заводила новые знакомства. Разговаривала со всеми и абсолютно обо всем. Так вот, однажды в одном чате я решила «поумничать», отстоять свою точку зрения, даже уже не помню, по какому поводу. Я сцепилась с каким-то человеком со странным ником. Мы ругались, ругались, начали ругаться в личных сообщениях, а потом оказалось, что обеим нам по одиннадцать, и мы обе ничего не понимаем в жизни. Так и подружились. — Доброе утро! — крикнули мне на ухо, и я взвизгнула. — Мистер Стайлс! — возмутилась я громче, чем следовало, негодующе глядя на историка. — И я рад тебя видеть, Лоуренс, — он ухмыльнулся. — На дополнительные сегодня придешь? — Я подумаю, — буркнула я, шагая дальше. — Лоуренс! — Что?! — У нас история, куда ты пошла? — кажется, он надо мной издевался. Я фыркнула и пошла в другую сторону коридора, слушая хихиканье историка. Викки уже сидела на нашем месте. Я приземлилась на свободный стул рядом и вывалила из рюкзака на парту учебник по истории и тетрадку по алгебре. Я не успела сделать домашнее задание (я честно хотела его выполнить, но потом мне пришла эта дурацкая заявка в друзья, и я решила, что в мире есть вещи поважнее, чем мое домашнее задание по алгебре), так что урок я слушать не собиралась. — Какая ты наглая, — усмехнулась Смайл. — Решить тебе? — Ты еще спрашиваешь, — прошипела я. Девушке понадобились считанные минуты, чтобы справиться с заданием, на которое я могла бы убить целый вечер. Я выхватила у подруги тетрадку с решением и принялась быстро строчить, слушая, как звенит звонок, и Стайлс начинает урок. Я была даже не против послушать про политику, которую вела Великобритания после Первой мировой, но, к сожалению, оценки по математике у меня хромали. — Кому только нужны эти интегралы, — прошипела я, честно пытаясь понять, что к чему, и как Викки это решала. Новые сообщения не приходили, и я сделала вывод, что у Барбары тоже был урок. Насколько я поняла, она была моей ровесницей. — От кого ты там все сообщения ждешь? — прошептала Викки, коварно ухмыляясь. — Парня себе наконец-то нашла? Я усмехнулась как-то громче, чем следовало, и махнула на подругу рукой. — Нет, просто вчера познакомилась с очень интересной девушкой. — Девушкой, говоришь? — Смайл вопросительно изогнула бровь, и я пнула ее ногой. Это было нашей «внутренней» шуткой. Состояла она в том, что в школе в Лидсе у меня была очень навязчивая одноклассница, которая утверждала, что по уши в меня влюбилась, нагло ко мне приставала, и я скрывалась от нее, как только могла. Викки эта ситуация до жути веселила, и в особенности моя беспомощность — я не могла грубо отшить свою одноклассницу, потому что боялась сделать ей больно, но и отвечать взаимностью я ей тоже не собиралась. Так продолжалось до того самого момента, как я переехала, удалила ее из друзей и добавила в черный список, чтобы больше никогда и ни при каких обстоятельствах не иметь с ней дела. Историк задал какой-то вопрос, который я пропустила мимо ушей. Я почувствовала, как Викки толкает меня ногой под столом, но никак это с заданным вопросом не соотнесла, продолжая грызть карандаш и пытаться понять, как же Викки получила такую странную первообразную. — Позвольте узнать, чем это вы таким заняты? — спросил голос у меня над ухом так громко, что я подскочила: я даже и не заметила, как учитель подошел. А мне всегда казалось, что я могу мгновенно отреагировать на свое имя, где бы оно ни звучало. Видимо, я ошибалась. Викки приложила руку к лицу и покачала головой, придавая еще больше трагизма к разворачивающейся сцене. Рука мистера Стайлса выхватила у меня тетрадь по алгебре (Викки успела быстро спрятать свою), учитель пролистал несколько страниц и произнес: — Зачем тебе алгебра, если ты сдаешь историю? — Хорошие оценки хочется по всем предметам, — ответила за меня Смайл, увидев, как густо я покраснела. — Зубрилка, — с издевкой прошипел кто-то из класса, на что мистер Стайлс громко и твердо сказал: — Тишина! — историк поджал губы и произнес: — Заберешь после урока, и чтобы впредь так не делала. Я закрыла лицо руками, глубоко вздохнула и поняла, что стыд за произошедшее не отпустит меня еще в ближайшие десять лет. — Лохушка, — выдала слова поддержки моя лучшая подруга. Я злобно на нее глянула, а про себя подумала, что обязательно расскажу об этом эпизоде Барбаре, чтобы вместе над ним посмеяться. Ну, или пожаловаться ей, как же мне стыдно. В тот момент мне казалось, что именно моя новая знакомая понимала меня лучше, чем кто бы то ни было. Мы вчера даже успели обсудить школу. Она рассказала мне, какие учителя преподают у нее, а я поведала, как мне трудно адаптироваться в новой школе, что вокруг все кажется чужим (за исключением, разве что, Викки), а учителя истории я и вовсе стесняюсь, потому что он мне кажется каким-то… неуместным для школы. Да и вообще у меня была какая-то неоправданная боязнь и робость перед красивыми молодыми людьми. А мистер Стайлс подходил к данному определению на все сто процентов. Прозвенел звонок, и я старалась собираться как можно медленнее, чтобы все ушли из класса. Викки вопросительно посмотрела на меня, и я кивнула ей, давая понять, что она может не дожидаться меня, так как следующий урок по расписанию у нас был по раздельности. Когда Смайл вышла из кабинета, историк поднялся со своего места и, неся в руке мою тетрадь, подошел и сел на парту рядом с моей. — Слушай, — он всучил мне злосчастный кусок бывшего дерева. — Я понимаю, что уроков задают больше, чем возможно успеть сделать, но, пожалуйста, разбирайся с этим не на истории. — Хорошо, — буркнула я, поднимаясь из-за парты и стараясь не упасть от смущения. — Это не потому, что я такой привередливый, — крикнул учитель мне в спину. — Просто история для тебя самый важный предмет, не стоит им пренебрегать!Барбара: Как дела?
Пришедшее на телефон сообщение заставило меня улыбнуться. Не знаю, почему, но мне нравилась эта моя новая знакомая. Она слушала меня, могла понять и интересовалась тем же, чем и я. Казалось, что я нашла вторую после Викки родственную душу.Я: Только что спалилась историку, что делала алгебру на его уроке Барбара: Он, наверное, рассердился! Я: Не-а, он добрый Барбара: Такие учителя — на вес золота Я: Согласна
Следующим уроком у нас была литература, учитель которой у нас был просто отвратительный. Этот семидесятилетний… человек был уже не в своем уме. Таким образом, уже через пару первых дней в школе я поняла, что на уроках литературы можно вволю читать, что душе угодно. Вот и сейчас я открыла «Голодные игры» и погрузилась в чтение. Я это произведение читала чертову уйму раз, но перечитывание любимых историй мне всегда очень помогало. Тем более, в следующем месяце выходила новая часть фильма. Мистер Хопкинс включил нам экранизацию книги, которую мы проходили, решив, что мы слишком глупые для того, чтобы вступать в обсуждение текста. Я решила, что уделила уроку достаточно внимания и погрузилась в чтение. Ну, а что? Это была литература, так ведь? Именно ей я и занималась. Сегодняшний день прошел довольно быстро. Не успела я сориентироваться во времени, как Смайл уже со мной попрощалась и побежала к учительнице математики на дополнительные. Сегодня у них была геометрия, а она давалась Викки очень плохо. У меня же наступило время Англии эпохи Тюдоров. Держа под мышкой «Голодные игры», я встала около двери в класс истории, желая, чтобы все уже ушли. Я достала из кармана мобильник и заглянула в чат. Никаких известий от Барбары не было. Жаль. — Что читаем? — у меня самым наглым образом вырвали книгу. Я возмущенно глянула на историка. Если честно, я уже даже не удивлялась его появлению: во-первых, он был единственным представителем мужского пола, который в этой школе со мной вообще разговаривал. Во-вторых, помимо него со мной себя вела так только Смайл, а та уже ушла на математику. — «Голодные игры». — О, последняя часть… — учитель пролистал книгу. — Скоро, кажется, фильм выходит? — Да. — Я ее как раз не читал. Я слегка удивилась. Хотелось спросить, читал ли он остальные части, но я решила не приставать к нему с расспросами. Из класса уже вышли все дети (у них сейчас там был какой-то другой предмет, не история, и Стайлс сорок пять минут сидел в учительской), и мы зашли внутрь. Я принялась выкладывать всякую всячину из рюкзака, пока историк дальше листал книгу. Он с серьезным видом открыл конец, когда я сказала несколько громче, чем следовало: — Не читайте вы сразу с конца! Учитель удивленно на меня посмотрел. — А что мне еще делать? — Возьмите, нормально прочитайте, потом вернете. Молодой человек радостно улыбнулся, достал из-под стола свой рюкзак и кинул книжку туда. — Спасибо. Историю Средневековья я всегда любила намного больше, чем историю современности. Инквизиция, ведьмы и все прочее очень меня увлекало, а Стайлса просто разрывало от шуток. Учитель дал мне небольшой тест, а сам по уже сложившейся традиции начал читать, откинувшись на стуле. Я поджала губы, закидывая ногу на ногу и молясь, чтобы мой живот перестал буянить. Дело в том, что, собираясь в таком не выспавшемся состоянии, я забыла положить в рюкзак завтрак. За это я поплатилась постоянными серенадами со стороны самой излюбленной части моего тела — живота. Тишину класса нарушил вопль тираннозавра, на которого падает метеорит. Историк убрал от глаз книгу и посмотрел на меня, усмехаясь. — Извините, — буркнула я, делая вид бурной деятельности. Стыдно, очень стыдно! Боже, да пошли уже в меня молнию. — Есть хочешь? — в реплике не было насмешки, только что-то, похожее на заботу. — Угу, — я смущенно кивнула, чувствуя, как краска приливает к щекам. Честно говоря, я почти всегда была голодна, даже если завтракала с утра, даже если не забывала еду дома. Просто я никогда не могла унять свой аппетит. Я не отрывала взгляда от теста ровно до того момента, как около меня плюхнулся внушительного размера сэндвич. — Пойду, схожу за чаем, — мистер Стайлс подмигнул мне и встал из-за стола. — Ну, что вы, не надо… — начала было я, но учитель сделал движение рукой, означавшее, что мне пора замолчать. Когда дверь за историком закрылась, по моему лицу расплылась широченная улыбка. Я похлопала себя по щекам, заставляя ее сойти. Вот придет он, спросит, почему я улыбаюсь, а что я скажу? Потому что он предложил мне попить чаю и угостил сэндвичем? Вот же дурочка. Учитель вернулся минут через десять с двумя пластиковыми стаканчиками, которые были наполнены чаем и из которых шел пар. — Держи, — он поставил один из стаканчиков рядом со мной, а сам придвинул свой стул к парте, за которой я сидела. Переставив всю еду сюда же, он заговорил: — Сегодня историю будем проходить в домашней обстановке, — он откусил кусок бутерброда. — Все равно я тоже голодный как собака. Я усмехнулась и почувствовала, что снова краснею. Стайлс поднял взгляд на меня на мгновение, а затем снова перевел его на свои бумажки. И тут я поняла, что этот день вовсе и не был таким плохим, как мне казалось. Пускай одноклассники часто кидали в мой адрес колкие фразы, пускай с моей лучшей подругой у меня было намного меньше совместных уроков, чем мне хотелось бы, пускай другой близкий человек, которого я только-только нашла, был всего лишь в интернете. Зато мой учитель истории не смеялся надо мной даже тогда, когда хохотала Смайл. Зато он заботливо ко мне относился, и я знала, что с таким преподавателем я точно поступлю туда, куда хочу.