History

Две недели спустя

Безработный Гарри практически все свое время проводил на репетициях с такими же безработными Луи, Лиамом и Найлом. Оставшееся время он сидел у меня дома, потому что мама сказала так: — Раз уж вы собрались жить вместе, то хотя бы последний месяц дайте мне насладиться жизнью с дочкой. Никаких ночевок у Гарри, Кейт! Но вот «никаких ночевок у Кейт, Гарри!» это восклицание в себя не включало, так что Стайлс спокойно оставался у меня, когда мама работала в ночь. Она была не против, чтобы он и по другим дням ночевал у нас дома, но Стайлс чувствовал себя неловко. И когда это в нем вообще проснулась неловкость? — Кейт?.. — позвал меня в очередное утро Гарри, ставя передо мной чашку с кофе. — Мм? — откликнулась я, параллельно пролистывая ленту в «Инстаграме». Мы завтракали, на часах было около одиннадцати часов утра. Передо мной стояла тарелка с яичницей, которая уже давно остыла, потому что я слишком много времени уделяла социальным сетям. Я взяла в руки чашку с кофе, параллельно ставя «лайк» на новую фотографию Викки: девушка выставила целую подборку различных платьев для выпускного, которые она выбирала вчера весь день. На всех фотографиях Смайл выглядела до безумия счастливой, а в зеркале виднелся Луи — это он ее фотографировал. Томлинсон ныл мне в сообщениях вчера весь вечер, что моя лучшая подруга его «совсем загоняла». — А когда ты позовешь меня на выпускной? Я поперхнулась кофе и ошарашенно уставилась на парня. — Викки позвала Луи уже месяц назад, — пожал плечами Гарри. Выпускной был в эту пятницу. Уроки в школе, конечно же, уже закончились, так что я наслаждалась всеми прелестями сна до полудня в объятиях историка. — А ты что, пошел бы со мной? — задала я вопрос, мучивший меня уже очень давно. Я очень хотела сказочного выпускного, на который меня сопровождал бы мой любимый парень, а я была бы в красивом платье, на меня бы все смотрели… Но как любой порядочный социофоб я безумно боялась позвать Гарри и получить от него отказ. В конце концов, его уход стал целым скандалом и в школе, и в районе, где за ним закрепилась репутация «лучшего учителя». — Конечно, почему бы и нет? — нахмурился Гарри. — Ну, просто, — я заерзала на стуле. — Ты же мой учитель, я думала, что… — Я больше не твой учитель, — напомнил парень. Было странно свыкаться с этой мыслью. Последние недели в школе прошли весьма странно. Особенно в моей памяти отложился первый день без Гарри в школе. История была первым уроком именно у нас. Мы с Викки зашли в класс и уселись за нашу родную последнюю парту. Не верилось, что через буквально несколько уроков истории все это закончится: мы с Викки больше не вернемся за эту парту, в этот кабинет, больше не услышим лекций Гарри… Собственно, лекции Гарри мы теперь могли слушать каждый раз, когда его чем-то разозлим. Ну или, в моем случае, в любой момент, когда мне захочется позаниматься историей. Мы со Смайл даже специально пришли в школу пораньше: было очень интересно, как же теперь будет выглядеть жизнь после вчерашнего скандала. На меня то и дело кидали взгляды ученики из абсолютно разных классов. Сначала мне казалось, что они все смотрели на меня с осуждением, но потом Викки сообщила мне, что я дурочка, потому что парни теперь ко мне присматривались, а девушки завидовали. Я решила, что все, что произошло — моя личная победа. Мне удалось влюбить в себя самого красивого и неприступного учителя этой школы. Ребята в классе обсуждали то, как Стайлс мог преподнести нам тему сегодняшнего занятия. Оказалось, не только я правда слушала Гарри во время уроков, другим ученикам тоже нравилось не только его тело, но и то, что и как он рассказывал. И каков же был шок всех (кроме меня, Викки и Стефани), когда в кабинет зашла миссис Сэлмон, учительница истории. В школе до ухода Гарри было два историка: он и женщина, которая теперь перед нами стояла. Разница заключалась лишь в том, что миссис Сэлмон было очень легко вывести из себя, она была уже преклонного возраста, так что она преподавала в меньшем количестве классов и определяли к ней лишь тех детей, которые по своему определению были спокойными и забитыми, чтобы никто никому не причинял никаких неудобств. Я даже не представляла, с каким трудом теперь эта женщина будет совмещать свои классы вместе с классами Гарри. — А… где мистер Стайлс? — спросил за всех парень по имени Джейк. — Мистер Стайлс уволился, — ответила наша новая учительница. По ее лицу было понятно, что она совсем не рада этой возможности заменить учителя, который тащил на себе, к слову, большую часть нагрузки. Все затихли на мгновение, а потом посыпался шквал вопросов: — Как? — Почему? — Совсем уволился? — Да, — кивнула учительница. — Он ушел по личным причинам, которые никого из вас не касаются. Но она все равно бросила на меня взгляд, так что я поняла: история о моем романе с учителем быстро разлетелась по всей школе. Наверное, меня будут вспоминать еще долго. Однако большая часть класса, которая вчера участвовала в рассматривании моих сообщений, и так знала, что случилось и по какой причине Гарри пришлось уйти из школы. Гарри, кстати, в тот же вечер, что уволился, поменял все. Он поставил (и заставил меня сделать так же) семейное положение на «Фейсбуке», указав, что влюблен в меня. Историк поменял аватарку — теперь вместо одной из его безумно модных фотографий там красовались обнимающиеся мы вместе с ФОБ. Он загрузил все фотографии со мной, которые у него были. Я хотела удалить фотографии, которые оказались на моей странице по вине Стефани, но Гарри мне не позволил. Наши отношения приняли самый серьезный оборот. — Ну… я думала, что, может, ты все равно сочтешь это неправильным, — ответила я Гарри, возвращаясь из своих мыслей на землю. Я была уверена, что Стайлс не захочет видеться с другими учителями, которые будут бросать на него косые взгляды. Да и с учениками тоже. Гарри фыркнул. — Ну, так что? — он игриво улыбнулся мне, отпивая кофе из своей чашки. Да, теперь у меня дома были чашка Гарри и зубная щетка. А еще пара футболок и боксеров. «На всякий случай,» — как объяснял это Стайлс. — Хорошо, — я удобнее уселась на своем месте. — Гарольд Эдвард Стайлс… — Может, встанешь на одно колено? Я рассмеялась. — Ты портишь все, заткнись, — посоветовала я парню, который тут же картинно надул губы. Каждый раз, когда наша даже самая серьезная беседа превращалась в такой непринужденный обмен шутками, я задумывалась о том, как мне повезло с парнем. Этому человеку я доверяла больше, чем кому-либо, только рядом с ним я могла быть самой собой. — Гарольд Эдвард Стайлс, — повторила я. Я поднялась со своего места и подошла к стулу историка. — Согласитесь ли вы сопровождать меня на мой выпускной вечер? — Ох, — Гарри закатил глаза и стал обмахивать лицо так, как будто ему жарко, душно и вообще он сейчас упадет в обморок. — Я подумаю. — Дурак, — я дала ему подзатыльник, но Стайлс перехватил мою руку, потянул на себя и усадил к себе на колени. — Ты себе уже платье купила? — Нет, — честно ответила я. И пожалела об этом. До конца дня мы ездили по торговым центрам Манчестера и выбирали мне платье. Правда, мое мнение практически не учитывалось. Мне понравилось целых три платья в разных магазинах, но в каждом из них Стайлс находил определенный изъян («Нет, в нем ты не выглядишь как принцесса!», «Черный? Лоуренс, пожалуйста, хотя бы на выпускной приди не в трауре», «Красный? Ты что, коммунистка?») и уводил меня подальше от вешалок и манекенов. Создавалось впечатление, что это Гарри нужен был наряд, а не мне. Когда я уже была готова убить Стайлса и пожелать, чтобы у меня снова не было парня, когда оставалось всего пятнадцать минут до закрытия магазинов и один процент зарядки на моем телефоне, Гарри воскликнул: — Оно идеально!.. Это было синее узкое платье с кружевным лифом и рукавами и открытой спиной. Стайлс ворковал надо мной и радостно спрашивал у консультанток (они согласились подержать магазин открытым немного подольше. Не думаю, что они сжалились надо мной. Просто им очень понравился Гарри), видят ли они, какая я красавица в этом платье. У меня по лицу расплылась смущенная улыбка.

Два дня спустя

— Боже, вы такие милые! — причитала моя мама, поставив нас с Гарри рядом в холле дома и делая уже стотысячный снимок. — Выглядите просто сногсшибательно! Рука Стайлса по-хозяйски лежала на моей талии, он слегка поглаживал мою голую спину (мне было безумно неуютно в платье такого фасона, но каждый раз, когда я замечала на себе взгляды Гарри, мне становилось приятно, и я решила, что ради такого можно и потерпеть), тем самым заставляя меня покрываться мурашками. Мы уезжали уже завтра, так что сегодня вместе с выпускным вечером у меня был вечер прощания с Манчестером. Наверху в спальне меня ждали два собранных чемодана, в которые, к сожалению, не влезли мои картонные фигуры Докторов да и вообще весь пантеон Доктора. Гарри сказал, что мы создадим новый, так что я не очень-то и расстраивалась. Тем более, теперь я буду видеть Стайлса каждый день, и вряд ли у меня будет время на то, чтобы вздыхать над несчастной участью Десятого и Розы. На улице послышался автомобильный сигнал: за нами приехали Викки и Луи. Мама сделала еще тысячу фотографий нас вчетвером, затем Гарри помог мне погрузиться на заднее сиденье машины Смайл, сам сел рядом, и мы поехали в сторону школы. Знаете, у меня есть своеобразный список лучших дней моей жизни, каждый из которых я помню в мельчайших подробностях. И большая часть этих дней была связана с Гарри. В этот список входили день, когда Стайлс отвел меня на «Голодные Игры» и предложил стать его девушкой, Хэллоуин, когда мы впервые уснули вместе, поездка в Швейцарию, Рождество, День Святого Валентина и, как ни странно, тот день, когда мы помирились, хотя большую его часть я плакала. И теперь ко всем этим великолепным дням я могла прибавить мой выпускной. Гарри, Луи, а также Лиам, Найл и Софи, которые тайком проскочили на церемонию, орали как резаные, когда мне выдали мой аттестат с отличием. Гарри даже рявкнул «Это моя девочка!», и очень многие повернулись в его сторону. У меня была выпускная фотография, как и у всех, с моей второй половинкой. Я была уверена, что Стайлс, даже если бы не уволился, нашел бы идеальный предлог, чтобы встать рядом со мной на этом снимке. Например, оттолкнул бы Викки (мы планировали, что придем как пара, если я не смогу пойти с историком) и сказал, что хочет сфотографироваться со своей лучшей ученицей. Возможно, на такой фотографии он бы не прижимал меня так крепко к себе, и его рука не лежала бы так низко на моей талии, но мы бы все равно сфотографировались. Мы танцевали весь вечер вместе, и я, не стесняясь, клала голову на его плечо, а один раз Стайлс даже чмокнул меня в губы, удостоверившись в том, чтобы это видели как можно больше людей. В особенности Стефани, которая тут же ушла как можно дальше от всех. И в тот вечер я улыбалась больше, чем за последние несколько месяцев. И я была так счастлива.

На следующий день

— Дом, милый дом, — рассмеялся Гарри, когда я, он и Найл зашли в нашу новую квартиру. Она была великолепной. Это была полустудия, включавшая в себя кухню и гостиную, а также две дополнительные комнаты — двухместные спальни. В практически идентичной квартире жили Лиам, Софи, Луи и Викки двумя этажами выше. Все было прекрасно как во сне. Я зажмурилась и отметила, что моя голова все еще гудела. Я проспала всего полчаса, когда Гарри и Луи во время выпускного начали спорить, кто же из них пьянее (вся компания каким-то образом сумела пронести алкоголь на церемонию, а также раздать его ученикам) и просто забыли о том, что я была где-то поблизости. Стайлс мне перед началом торжества сказал, что не даст уснуть до последнего, так как ему надоело, что из-за моей склонности ложиться спать рано мы пропускаем «лучшую часть суток». Так вот, когда они с Томлинсоном и подключившейся Викки стали заняты своим спором, я просто ушла подальше и легла спать. Через полчаса меня растолкал Гарри и заявил, что пора танцевать. А уже в шесть утра мы все снова погрузились в машину и отправились в аэропорт. Как вы понимаете, чтобы до конца не вырубиться, мне пришлось одолжить немного алкоголя у Луи, так что теперь у меня было небольшое похмелье, и в голову постоянно приходили мысли, что правительству Соединенного Королевства просто необходимо научиться выключать солнце, потому что оно слишком яркое. Я присмотрелась к месту, которое мне предстояло называть своим домом еще, как минимум, год. Квартира ещё не была до конца обставлена, тут и там лежали коробки, которые предстояло разобрать, и мы все безумно этого ждали: не терпелось обжиться на новом месте. Парни наивно думали, что в состоянии разобрать коробки за один вечер, если мы включим на фоне какой-нибудь фильм (в этом случае мы выбрали «Спанч-Боба», чтобы можно было посмеяться над глупостью персонажей). Я же относилась к этой затее скептично с самого начала. В итоге, жара конца июня словно сказала нам «нет». — Это ужасно, — простонал Найл. Уже через двадцать минут разбирания коробок мы открыли все окна и лежали на полу. Мы не привезли с собой вентиляторов, а новые ещё не купили, так что единственное, чем мы могли охладиться, были ледяные бутылки с водой и пивом в холодильнике. Именно ими мы с Гарри и обложились, лёжа на полу. Найлу, который в гонке до холодильника пришел последним, пришлось лежать с замороженной курицей и овощами. — Это самый тупой мультик, который я когда-либо видел, — отозвался Хоран из другого конца комнаты. Он сказал, что рядом с нами даже лежать жарко и что ему необходимо держать «дистанцию». — Мне жарко вставать и переключать, — ответил Гарри. — Кейт?.. — Отвали, — буркнула я, прижимая к голове бутылку воды. Мне вдруг стало до жути весело. Вся эта ситуация была очень забавной: трое взрослых людей лежали на полу, жалуясь на мультик и прижимая к себе холодную еду в надежде хоть немного охладиться. Это именно то, к чему я стремилась все это время. Спокойные, семейные вечера с моим парнем в нашей квартире. Все казалось просто идеальным, практически сказочным. Я даже немного опасалась, что я либо сплю, либо в меня напихали наркотиков во время выпускного, и это все было галлюцинацией. Я представляла, как через месяц буду встречать Гарри со съёмок, или как я буду приходить из университета, а Гарри будет ждать меня дома. Все это я могла описать всего лишь одним словом. Мечта. Мне стало так радостно, что я даже пересилила себя, поднялась и, придвинувшись к Гарри, поцеловала его. Молодой человек сначала слегка опешил, потому что моё действие показалось ему внезапным, но потом ответил на поцелуй, обнимая меня за талию и тем самым как бы роняя на себя. — Господи! — закричал Найл, и его возмущение волнами эха разнеслось по всей комнате. — Имейте совесть, хоть бы в свою комнату ушли! Мимо пролетела замороженная курица и с громким хлопком приземлилась в дальнем углу комнаты, по пути врезавшись в коробку. Я решила, что отчитаю Найла за такое поведение чуть позже. — Я люблю тебя, — засмеялась я, отстраняясь от Гарри, но все ещё находясь в его объятиях. — И я тебя, — ухмыльнулся мой историк. Бывший теперь, правда, но я всегда буду его так называть, и его контакт в моем телефоне всегда будет «Историк <3».

Два года спустя

One Direction не выиграли «Икс-Фактор». Они заняли третье место, но, несмотря на это, вокруг них началось настоящее сумасшествие. Можно сказать, фанаты сделали все сами. В течение первой недели после того, как парни, слегка удрученные проигрышем, пытались прийти в себя, а я, Софи и Викки судорожно пытались сделать так, чтобы они чувствовали себя хорошо, придумывая пути их дальнейшего развития, дирекшионеры, как они себя сами прозвали, запустили в интернете целую кампанию. В итоге группе предложила контракт та же самая звукозаписывающая компания, наплевав на их проигрыш. И это сделало их такими знаменитыми, какими наши мальчики никогда не думали, что станут. Еще когда только все начиналось, мы со Стайлсом условились, что не будем афишировать наши отношения. Я приходила на съемки «Икс-Фактора» тогда, когда мне позволяло расписание в университете, но когда ведущий с широченной улыбкой спросил у меня, кем я приходилась Гарри я отвечала: — Мы давно дружим. Причиной этому стало то, как фанаты восприняли Викки и Софи. Луи и Лиам с самого начала не скрывали своих девушек, и на тех тут же вылилась целая тонна негатива от других, которые считали себя более достойными кандидатурами на эти роли. Девчонок преследовали и кричали им в спины оскорбления, прося отстать от «невинных мальчиков». Гарри не хотел взваливать на меня такую ответственность, так что мы просто старались не выдавать себя. После того, как съемки закончились, я больше не появлялась со своим бывшим историком на публике. Обычно мы очень сильно шифровались. Даже когда мы приезжали на одной машине, меня обычно высаживали в каких-нибудь других кварталах или около специальных входов. Тем не менее, периодически я позволяла появляться себе рядом с Гарри. Я ходила с ним на разные мероприятия. Каждый раз мне предоставляли красивую маску, а многие дизайнеры боролись за шанс сшить платье для таинственной девушки Гарри Стайлса. Тогда стилистка парней, одна из немногих, кому мы доверяли, отсылала мои измерения, а потом мы наслаждались очередным шедевром. А эти самые дизайнеры хвастались всем, кому ни попадя, что они видели меня, описывали абсолютно разных и несуществующих девушек, говоря о том, что «Гарри Стайлс смотрел на нее поистине влюбленными глазами и говорил, что ему не жалко на нее никаких денег», когда на самом деле все происходило через менеджеров, и эти самые кутюрье даже Гарри не всегда видели. Таким образом, несколько раз в год я получала эксклюзивную возможность провести рядом с Гарри целый вечер и при этом совершенно спокойно с ним разговаривать, танцевать и обниматься. На следующий день все газеты и журналы, как правило, пестрели разнообразными заголовками. Мне приписывали разнообразные имена: от странных студенток из трущоб Нью-Йорка до различных знаменитостей, которые не всегда с первого раза опровергали свою близость с Гарри. Это было любимым занятием всей группы: читать эти газеты и хохотать над тем, как далеко эти Шерлоки Холмсы были от разгадки. Так было и в этот раз. Когда в ноябре объявили о том, что одна из крупнейших благотворительных организаций намерена устроить пышный рождественский бал для звезд, все средства от которого пойдут на помощь в борьбе с различными заболеваниями, все репортеры начали вопрошать: а приведет ли Гарри Стайлс очередную таинственную особу? Конечно же, мы не могли отказаться от этого шанса. В огромном зале в одном из домов в пригородах Вашингтона скопилось огромное количество знаменитостей. Здесь было невозможно ступить и шагу без того, чтобы не увидеть очередное лицо с обложки. Если бы я могла быть собой я бы, безусловно, бегала, визжала, прыгала и просила фотографию с каждой попавшейся мне знаменитостью, неважно, одобряла ли я его или ее творчество или нет. Тем не менее, у меня была жизнь некой Ханны Монтаны, так что мне приходилось держаться холодно и высокомерно, чтобы люди думали, что я тоже не промах. А кричала и визжала я потом, когда мы возвращались домой, и Гарри разрешал мне выпустить пар. В центре большого зала стояла высоченная рождественская ель, светившаяся тысячами огней. Здесь были и лампочки, и свечи, а гирлянды отражали весь этот свет и заставляли дерево выглядеть по-настоящему волшебным. У меня даже создавалось впечатление, что я попала на Рождественский ужин в Хогвартсе. Под елью лежали многочисленные подарки: вещи, деньги, чеки, пожертвованные в благотворительный фонд. Здесь также стояла сцена, где проходил концерт. Каждый приглашённый музыкант исполнял хотя бы одну песню. Тут еще бегали несколько сумасшедших девочек, которые выиграли билеты на это торжество и теперь фотографировались со всем и всеми. Как же я им завидовала. Этот бал запомнился мне больше всех. Наверное, потому, что это было в Рождество, уже третье по счету, которое я проводила вместе с Гарри. А ещё потому, что в этот вечер мы встретили Патрика Стампа и его жену. Они подошли к нам сами, когда мы со Стайлсом вели высокоинтеллектуальную беседу на тему того, с какой начинкой лучше взять канапе. Гарри утверждал, что одна из начинок имела глубоко оскорбительное историческое значение, а мне она как раз и нравилась, так что я, студентка второго курса исторического факультета Лондонского университета, пыталась опровергнуть теорию моего учителя. — Ты не понимаешь, — начал было Гарри, но я его оборвала. — Да нет же! Я даже помню, как мы с тобой проходили… — Извините, вы же Гарри Стайлс? — мы даже не заметили, как к нам подошел невысокий американец с рыжеватыми волосами. Под руку его держала безумно милая женщина. Я икнула, когда узнала в этом человеке Патрика Стампа — одного из моих кумиров, солиста Fall Out Boy, имевшего такой замечательный голос, что Гарри даже не обижался, когда я это ему говорила. — Да, — улыбнулся от уха до уха мой дорогой историк, протягивая Патрику руку для пожатия. — Патрик, очень приятно, — расплылся в искренней улыбке музыкант. — Я следил за вами на «Икс-Факторе». Гарри, казалось, был готов взорваться от гордости. Я и сама даже ещё больше выпрямила спину. Патрик Стамп смотрел моего парня по телевизору! — Мне кажется, или ты однажды приходил к нам на встречу? — этот вопрос застал нас обоих врасплох. Я распахнула рот. — Д-да, — Стайлс казался удивлённым. — Я был… — Со своей девушкой, — закончил за него Стамп. — Я запомнил вас, потому что ты попросил место для своей девушки, рассказал, что она подарила тебе билет, а на себя у нее не хватило денег, но она любила наше творчество больше всего на свете. У меня в памяти остался момент, когда Пит увидел ее и спросил, какая у вас разница в возрасте, и ты ответил, что ты ее учитель. Любовные истории на концертах не редкость, но вашу я запомнил. Мы с Гарри оба уставились на Патрика с таким видом, как будто боялись, не было ли это сном. Я почувствовала, как Стайлс сильнее сжал мою руку. Я поняла, что Гарри никогда не вдавался в подробности, как именно он упросил музыкантов привести меня на встречу. — Ты ведь та самая ученица, да? — ухмыльнулся Стамп. — Я это понял по взгляду Гарри. Нам часто говорили, что мы подходим друг другу, что мы словно идентичные копии разных полов. К слову, после нашей первой и единственной ссоры мы больше никогда не ругались. Это было странно, но все наши проблемы мы решали сразу, как только они возникали. И каждую годовщину я слушала, с каким обожанием на меня смотрит Гарри, и как мои друзья мне завидуют. Но я никогда в жизни не думала, что это заметит Патрик Стамп. — Да, это Кейт, — гордо произнёс Стайлс, обнимая меня за талию. Я услышала звуки затворов камер: его жест будет по всему интернету. — Я был бы очень благодарен, если бы ты никому не говорил об этом. — Понимаю вас, — улыбнулась жена Патрика. — Мы просто хотели спросить, не хотели ли бы вы поужинать с нами? У меня отвисла челюсть и, кажется, я пошатнулась с намерением упасть в обморок, и хватка Гарри на моей талии усилилась. — Конечно, — парень нацепил на себя самую очаровательную из своих улыбок. — Как насчёт следующей недели? Патрик и Гарри договорились об ужине, и пара отошла от нас. На сцену вышел Эд Ширан, и начался медленный танец. А Стайлс подхватил меня на руки и закружил, мы оба радостно хохотали. Вокруг шуршали затворы фотокамер. Сколько бы лет ни прошло, мы все равно оставались фанаточками ФОБ. Интересно, будет вежливо попросить Патрика сделать со мной тысячу фотографий?