Зеркалом дорога

      Капитан «Королевской фортуны» Фэш Драгоций медленно осознавал, что всю ночь (ну, если по-честному, часа два с половиной) спал на стуле, уткнувшись щекой в корабельный журнал. Теперь еще чернила с листов перекочевали на его щеку, и он кое-как их оттер. Ну хоть до своей каюты добрался.       В склянки пробили смену вахты, т.е. сейчас около пяти утра. (Прим. автора: Склянки – получасовой промежуток времени, который отбивают на рынде (судовом колоколе). Сутки разделяют на семь вахт. Восемь склянок означают конец вахты.) Ощущение было, точно рынд бьется прямо в голове, разнося изнутри череп. Чертово похмелье! Ему бы хоть на ноги встать с первого раза! Обхватив лоб руками, будто боясь, что он треснет, Фэш кое-как приподнялся и… немедленнейшим образом завалился обратно. Что самое обидное – выпил меньше, чем хотелось, а голова трещит, точно в одиночку уничтожил весь винный погреб Франции.       Вспомнить бы еще почему недопил… Капитан сдвинул брови, отчего на лбу возникла резкая складка, и – эврика! – осознание пришло.       Какой-то придурок умудрился выкинуть за борт бочку рома, а потом чуть не утонул, когда пытался ее достать обратно. Бочка булькнула и – благополучно пошла ко дну. М-да… слава богу, хоть сам придурок не отправился вслед за ней – слишком простая смерть за такую провинность.       ─ Капитан! ─ закричали с палубы. ─ Я могу войти?       Каждое слово вбивалось в мозг, подобно раскаленному гвоздю.       ─ Не ори, идиот! Без тебя тошно! ─ еле ворочая пересохшим языком, откликнулся Фэш.       ─ Так вы сами мне вчера приказали! ─ усердствовали из-за двери, но теперь тише.       Фэш, несмотря на свое самочувствие, усмехнулся. Вот чего он мог в состоянии почти смертельного алкогольного опьянения приказать? Акулий хвост к столу? Испанскую королеву на ночь? И тут же способность мыслить куда-то делась, осталось одно: мыслить – это спа-ать…       ─ Можно мне войти? ─ вновь донесся надоедливый голос.       У Драгоция появилось почти нестерпимое желание послать его в какое-нибудь крайне увлекательное и, самое главное, далекое странствие в особо красочных словах, но – сдержался.       ─ Вваливайся, ─ фыркнул он, приподняв голову на локте. Если сейчас уснет – потом стыда перед командой не оберется.       Дверь торопливо распахнулась и на пороге возник Лешка, вполне трезвый и даже цветущий, с живым румянцем на щеках. А молодец мальчик, пьет меньше всех, дольше всех проживет – если не попадется «фараонам», то бишь полицейским, конечно. Но потом юнга торопливо откатился на второй план, постепенно удаляясь все дальше и дальше: в его руках была зажата нехилых размеров пинта. (Пинта – это не только единица измерения, но еще и пивная кружка.)       ─ Пиво? ─ с надеждой переводя взгляд с кружки на мальчишку, а затем обратно, уточнил капитан.       ─ Да, ─ кивнул Лешка, торжественно вручив ему спасение от похмелья.       ─ А я, оказывается, не совсем кретин, когда набираюсь, ─ хмыкнул Фэш, приложившись к пиву. Теперь нужно не перебрать – многочисленные попойки всему научат! – а то… Нет, лучше об этом не думать…       ─ Мне сегодня, как я понимаю, опять драить? ─ безнадежным голосом поинтересовался юнга, наблюдая, как пинта стремительно пустеет.       Фэш сделал ему рукой знак молчать, а потом глухо вздохнул. Вот теперь хоро-ошо! Головная боль прошла, мир перестал казаться тусклым и расплывчатым, он даже стремительно поднялся, не почувствовав предательской слабости в ногах.       ─ Кто вчера решил опоить старину Джонса целой бочкой рома? ─ абсолютно четко, властно, точно был трезв, как стеклышко, спросил он.       Паренек на мгновение недоуменно сдвинул брови, но потом, видимо, осознав суть вопроса, ответил:       ─ Джек, капитан.       Фэш ухмыльнулся.       ─ Какой однако меткий глаз у нашего канонира! Какой трезвый расчет! ─ хохотнул он. (Канониры были высокоценными специалистами, которые отвечали за исправность пушек, их готовность к стрельбе, а также собственноручно командовали их наведением во время боя. Эта наука была весьма непроста, поэтому от них требовался не только хороший глазомер и трезвый расчет, но и годы постоянных тренировок и участие в настоящих морских битвах. Канониры заведовали пороховым погребом и отвечали за хранение оружия на борту.)       Драгоций отставил от себя кружку и принялся листать корабельный журнал.       ─ Значит так, ─ наконец вынес вердикт он, ─ ты сегодня свободен, за тебя палубу драит Джек. Передай это шкиперу, иначе архаик Джек улизнет от работы. И еще пусть Рэт заберет у него ключ от порохового погреба.       ─ Слушаюсь, капитан, ─ выдал радостный Лешка и мигом вылетел из каюты.       Фэш только лишь вновь усмехнулся. Как мало, однако, кому-то нужно для счастья! Всего лишь один день отдыха, и человек буквально сияет. Честно сказать, Фэшу было смешно. У него самого не бывает отдыха: каждый день нужно что-то делать, почти каждый день пить – на корабле просто кроме рома практически ничего не бывает, – как минимум раз в неделю сойтись с каким-нибудь кораблем якорями, а потом еще дня три уничтожать последствия этой «сходки». Но зато… он – свободен, лучшего и пожелать нельзя.       Десять или двенадцать страниц корабельного журнала были полны странных записей, порою состоящих из довольно бессвязных фраз: «Удачи Захарре Драгоций», «Попутного ветра» - и другие в том же роде, например: «Мистер Джек Стенли, канонир, 25 фунтов стерлингов», «Мыс Грин-Не, против Данджнесс, что в Х милях от п. Фолкстон» или «При Большом Наймане они получили, что причиталось».       Следующие страницы напоминали бухгалтерские счета. На одном конце строки стояла дата, а на другом – сумма. Но вместо всяких объяснений в промежутке только значилось различное число крестиков, галочек или палочек. 12 июня, например, была помечена сумма в 140 фунтов стерлингов, но все разъяснения кому и за что она причиталась, заменяли собой шесть крестиков. Изредка, впрочем, добавлялось название местности, например: «Против Портсмута», или просто помечалась широта и долгота, как: «62°17`20``, 19°2`40``».       Записи велись в течение нескольких лет. Заприходованные суммы становились все крупнее. И в самом конце после пяти или шести ошибочных, зачеркнутых подсчетов, был подведен итог, и внизу подписано: «Общая доля», которая делилась на более мелкие подпункты: «Акции капитана», «Акции старпома», «Акции шкипера» и т.д. и т.п.       Торопливой рукой накалякав сегодняшнее число и текущее координаты, Фэш вместо суммы поставил знак вопроса, а по середине листа вывел пять галочек. Похоже, оставшись довольным этой работой, он оставил журнал на столе, а сам вышел на палубу.       В глаза мигом ударило яркое солнце, и Драгоций был вынужден недовольно зажмурится на несколько секунд.       По палубе метался из стороны в сторону Джек, а за ним со шваброй на перевес торопился шкипер. Лешка сидел на баке и довольно улыбался, наблюдая за этой картиной. (Бак – корабельная носовая надстройка.) А вообще корабль напоминал царство Морфея: большинство горе-пиратов храпели на палубе, те, кто подобно Фэшу сумели доковылять до своих кают, еще и не думали вставать, а штурман Генри спал в обнимку с бизань-мачтой. Его запястье обматывал шнурок, другим концом привязанный к далекому рынду – сейчас была вахта Генри, которую он благополучно проспит, но как только проснется, понятное дело, зазвонит… Вот откуда и появляются сбои во времени.       Ну что ж, типичное утро после пьянки, Фэш даже и бровью не повел. На ногах стоят только четыре человека – двое трезвых (юнга и шкипер) и двое похмелившихся (он сам и Джек)… Хотя нет, есть еще сестренка… Та еще заноза в одном месте!       Драгоций, заметив, что канонир на всех парусах несется в его сторону, дабы «опротестовать несправедливый приговор», поторопился скрыться в трюме и запер дверь изнутри. Ему прям так хочется слушать с самого утра нытье на тему «я так больше не буду, вообще не буду пить, честно, ну его к дьяволу это пьянство, буду глушить водичку»! А потом пьянство возвращается еще до того, когда кончится вода. И штрафы с угрозами бесполезны.       Фэш протопал мимо вереницы дверей, миновал пороховой погреб, повернул на лево… и недоуменно вскинул бровь. Створка его «кладовки» была распахнута едва ли не настежь. Недоумевающий, но уже слегка раздраженный подобной безответственностью какого-то члена команды, капитан сделал шаг за порог и… застыл. Последней более-менее приемлемой мыслью было: «Черт, похоже, я реально перепил!», а дальше – покатился какой-то сумбур. В одном была уверенность: начались глюки. Точно глюки… По-другому не объяснишь!       «Поздравляю, Драгоций, ты все-таки дождался белочку! Это тебе пора глушить воду!»       Но белочка, видимо, досталась с чувством вкуса…       Перед венецианским зеркалом в богатой, но не вычурно помпезной оправе, стоял АНГЕЛ. Миниатюрный рыжий ангел. Медные, просто огненные волосы эффектными волнами ложились на плечи этого дивного создания. Небесно-голубое платье не оставляло незамеченными узенькую талию и плечи, крохотные руки трепетно гладили оправу, босые ноги (туфли создание оставило у входа) стояли на медвежьей шкуре. Только крыльев за спиной и не хватало… Но порядком пьяное воображение Фэша безусловно могло самостоятельно дополнить упущенную деталь. И вот ему уже кажется, что огромные белые пушистые крылья лениво покачиваются за спиной у его ангела…       «Не о том думаешь, Драгоций», ─ ехидно заметила протрезвевшая часть мозга, но тут же обиженно утихла: бóльшая часть мозга – та, что находится в состоянии «под шафе» – немедленно послала соперницу куда подальше.       Способен ли вообще думать пьяный человек – одному Вакху известно. Тем не менее Фэш шалым взглядом смотрел на отражение ангела в зеркале и способность к анализу не утратил. Просто огромные синющие глаза, нос, вырезанный с классической строгостью, алые, наверное, мягкие и податливые губы…       Создание обводило зачарованным взглядом комнату, наполненную всяким «хламом» (дорогущие украшения, просто сверкающие от драгоценных камней, сундуки с золотом, различные шкуры, начиная от медвежьей и кончая тигриной, хрустальные люстры (вот тут, по мнению Драгоция, точно хлам), турецкие кинжалы и прочее-прочее-прочее). Видение аккуратно подняло со шкуры один из таких кинжалов с инкрустацией из сапфиров на рукоятке и провело по лезвию пальчиком. Улыбнулось, игриво взмахнуло кинжалом, само посмотрело на свое отражение…       Фэш вдруг нахмурился, пригляделся… И – бац! – крылья точно растворились за «ангельской» спиной.       ─ ЖЕНЩИНА, ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?!       Василиса – это была именно она – изумленно подскочила на месте и едва не уронила клинок: он опасно заходил ходуном в ее пальцах и все норовил выскользнуть с просто поразительной ловкостью акробата. Сзади на нее налетел капитан, явно не выспавшийся и явно злой, и выхватил оружие из рук.       ─ Этот кинжал я привез из самого Дамаска! ─ буквально прорычал он.       Василиса оторопелым взглядом наблюдала, как молодой человек любовно провел пальцами по рукояти и аккуратно водрузил его на один из сундуков.       ─ Из… Извините, ─ еле вымолвила она, наблюдая за этим удивительным проявлением бережливости.       ─ Извините?! ─ раздраженно фыркнул Фэш. ─ А зеркало? Чистая Венеция, Дворец дожей! Его вообще везли в Версаль! ─ заголосил он, но потом признал тоном ниже: ─ Правда, напоролись на мой корабль… Но не в этом суть!       От этого непонятного обвинения девушка также разозлилась. Да чего она может сделать его ненаглядному зеркалу?!       ─ Вы боитесь, что я его заляпаю грязными пальцами?! ─ ответно завопила она. ─ Так вы не волнуйтесь, я притру!       ─ Господи, женщина! ─ закатил глаза он. ─ Тебе нужно знать свое место! ─ и грубо схватил ее за плечо и поволок к выходу. Василиса упиралась, щепки больно впивались в босые ступни.       ─ Дайте я хоть обуюсь! ─ Она вырвалась и сунула ноги в туфли. ─ Чего я такого ужасного сделала? Вы вообще это все награбили! Тут же состояние на миллионы!       ─ Верно, на миллионы, ─ по-прежнему недовольным голосом фыркнул Драгоций. ─ И это МОЕ состояние.       ─ Не ваше! ─ Василиса даже непроизвольно сжала руки в кулаки. ─ Как оно может быть вашим? Бедные моряки, которые перевозили все эти вещи, гниют среди кораллов!       ─ Так что же? ─ Фэш сжал ее запястье и посмотрел в лицо угрожающе прищуренными глазами. ─ Говоришь, твой отец маркиз? Думаешь, вы сами лучше? Вы же нахлебники, которые живут только за счет угнетенных налогами крестьян!       ─ Они живы, и их никто не лишал жизни! ─ воскликнула девушка, слегка поморщившись от боли. Ей не хотелось показывать свою слабость.       ─ А хороша ли такая жизнь? ─ Голубые глаза капитана блеснули совсем рядом. Это могло бы быть романтично… Если бы глаза не метали разъяренные молнии. ─ Вы, дворянчики, просите служить, но я не служу ни тебе, ни твоему отцу, ни отцу твоего отца, ни даже себе – никому живому. Я – свободный человек.       ─ Вы трус и вор, а не свободный человек! ─ гордо вскинула головку Василиса, пытаясь освободить ноющую от боли руку. Но Фэш держал ее крепко.       ─ Я – трус?! ─ оскорбленно завопил он.       ─ Значит, с вором вы согласны? ─ едко поддела его она.       ─ Девочка, ты точно не дуришь, что дворянка? ─ крайне елейным тоном поинтересовался капитан, вытаскивая ее в трюм.       ─ Да как вы смеете! ─ гневно кричала девушка, пока он ее волк мимо длинной вереницы кают.       ─ Смею – что? ─ рассмеялся Фэш. ─ Тащить ваше высочество по ужасному кораблю полному оголодавших пиратов? ─ Два последние слово заставили ее непроизвольно вздрогнуть, и от этого он довольно усмехнулся. ─ Или сомневаться в правдивости слов?       ─ Как вас вообще земля носит!       ─ Земля меня как раз-таки не носит. Меня кормит вода.       Василиса в который раз попыталась вырваться – безуспешно. Он выволок ее на палубу, по-прежнему с силой сжимая запястье – еще чуть-чуть и затрещат кости. Хоть на палубе все… спят? Черт возьми, как говорит ее отец, все дрыхнут! А Генри как обычно отличился: обнимается с какой-то мачтой.       ─ Штурман, паршивая овца! ─ завопил Драгоций. ─ Имей совесть, перестань храпеть!       Генри лениво разлепил один глаз, точно толстый, неповоротливый кот, увидел перекошенное лицо капитана и мигом вскочил на ноги. Шнурок на руке натянулся, и колокол протяжно зазвонил. Один удар, второй, третий… Пират сконфуженно смотрел на Фэша и параллельно пытался стащить веревку, связывающую его и колокол. Четвертый удар, пятый, шестой…       ─ Так и я не спал, я так… вздремнул немного, ─ попытался оправдаться морской разбойник, по-прежнему безрезультатно возясь с веревкой.       Седьмой удар, восьмой…       Тут из трюма показалась чья-та заспанная физиономия, и монотонный голос крайне «звучно» вопросил:       ─ Мне драпать на вахту?       Эти слова, похоже, для капитана были последним «ударом». Он закатил глаза и буквально затрясся от ярости.       ─ Дьявол, заткнитесь вы все! ─ взревел Фэш, отчего Генри мигом замер, перестав наконец звонить. Молодой человек перевел дух, а потом повернулся к полусонному пирату: ─ Ты, Маар, иди спать.       Того долго упрашивать и не требовалось. Послышалось только полусонное «Ага», и вся фигура мигом скрылась в трюме.       ─ Штурман! ─ Это слово Фэш выплюнул, точно ругательство. ─ Перережь ты эту треклятую веревку, чтоб пусто вам обоим было! ─ Дальше он припечатал еще несколько крайне грубых словечек, которые Василисы слышала впервые и от которых почему-то начала стремительно краснеть.       Генри надулся, но вытащил из-за голенища сапога нож и, в последний раз звякнув, освободился от своих «оков».       ─ Ты понимаешь, придурок, что мы из-за тебя могли все к Дэйви Джонсу прямым рейсом отправится? Ты это понимаешь?! Спи на вахте сколько душе угодно, но скалы ты должен разглядывать всегда! ─ проорал капитан.       ─ Так я же тогда… ─ попытался было возразить пират, но его слова потонули в возмущенных вопле:       ─ Ты понимаешь, сухопутная обезьяна, что приволок девчонку мне на корабль?! ─ Фэш вновь схватил Василису за руку и подтолкнул вперед, точно хотел, чтобы Генри разглядел ее с головы до пят и точно убедился, что она – «девчонка».       ─ Так вы сами…       ─ На кой черт она нам сдалась?!       ─ Да нормальная она девчонка! ─ тоже на повышенных тонах ответил ему переставший смущаться штурман. ─ Чуть не укусила меня, пока я ее на корабль поднимал!       Девушка опешила – это он что, шутит так? Но пират говорил удивительно серьезно, словно тот факт, что она хотела его укусить, делает ей едва ли не королевскую честь.       ─ Кто пустил ее в мой погреб?!       ─ Да я-то откуда знаю, капитан?       ─ Ты ее приволок, ты за ней и следи!       ─ Я ее приволок в общий котел! За ней все должны следить!       ─ Все набухались!       ─ А я что, не должен?       ─ Ты должен за ней следить!       Тут молчавшая Василиса окончательно взорвалась. Она что, вещь какая-то, которую можно купить, продать, притащить, выкинуть?! Бесчувственная кукла?!       ─ Почему вы так говорите, точно меня здесь нет?! ─ проорала девушка, едва ли не громче их обоих, вместе взятых. И, воспользовавшись секундным замешательством Фэша, вырвала у него свою руку, а затем на всякий случай отбежала подальше. ─ Я вам груз?! Не человек?!       ─ Ты – средство для получения денег, ─ с хладнокровной усмешкой ответствовал капитан, справившись с замешательством.       Даже лицо Генри перекосило от такой заявочки.       ─ Фэ-эш… ─ неловко протянул он, кашлянув в кулак. Мол, ты перегнул палку.       У Василисы же мигом началась истерика.       ─ Отлично! ─ Девушка нервно всплеснула руками, как в припадке. ─ Я – средство! Просто чудесно! Лучше и быть не может! ─ истерически рассмеялась она, а потом чуть ли не прошипела: ─ Я сейчас специально кинусь за борт, лишь бы вы не смогли на мне заработать, ироды!       Генри сконфуженно молчал. Фэш вальяжно откинулся спиной на бак и только фыркнул:       ─ Давай.       Василиса оторопело выпучила глаза, но решила гнуть свое:       ─ Кинусь! ─ еще раз пригрозила она, даже подходя к борту.       ─ Кишка тонка, ─ презрительно отозвался капитан, даже не шелохнувшись.       ─ А вот и нет! Кинусь! ─ Девушка разошлась до того сильно, что мигом запрыгнула на фальшборт. (Фальшборт (нем. Falschbord, букв. — ложный борт) – продолжение бортовой обшивки судна выше верхней палубы. Служит для ограждения палубы и уменьшает накат волн на нее. Для стока воды в фальшборте устраивают отверстия (штормовые портики.) А что ей терять в конце концов? Марк погиб по ее вине, родители и бабушка наверняка считают ее либо мертвой, либо похищенной, а так хотя бы эти мерзкие, лишенные всего святого люди не сумеют ничего получить за нее. Страх умереть куда-то пропал, появилась просто странная, бесшабашная уверенность. С плаванием у нее всегда было туго, сразу ко дну пойдет… Ну и тем лучше! Она победно взглянула на двоих пиратов и… легко прыгнула в воду.       ─ Ты что творишь, идиотка?! ─ закричал кто-то ей вслед. Кто? Вроде бы, капитан. Да какая вообще разница!       Тело больно ударилась о воду, голову захлестнул точно внутренний пожар. Море было не просто холодным, оно было ЛЕДЯНЫМ! Холод сковал каждую клеточку кожи, руки и ноги отказывались слушаться, воздуха катастрофически не хватало… Страх вернулся. Появилось ощущение безвыходного конца.       «Ну и о чем ты раньше думала?» ─ ехидно вопросил здравый смысл.       «Где ты раньше был?» ─ резонно возразила Василиса и принялась без разбору барахтаться в воде.       Конечности просто онемели, она перестала их чувствовать. Ее сон повторяется!       Черные стены воды стиснули со всех сторон. Она сидела во мраке, совершенно не понимая, где верх, где низ, и куда идти, куда плыть. В груди пылала нестерпимая боль, будто пламя взрыва ударило туда и теперь выжигало изнутри. Тело отчаянно бунтовало, требуя немедленно, сейчас же, без промедления: воздуха-воздуха-воздуха!       И вдруг совсем рядом что-то плюхнулось. Разлетелся фонтан брызг, еще сильнее окунув ее в море. Ее схватили, тащили куда-то… Вверх или вниз? Куда? К спасению или к смерти? Она попыталась отбиться…       ─ Психопатка! Прекрати брыкаться! ─ прорычал знакомый голос прямо в ухо.       ─ Фэ-эш… ─ слабо, едва не захлебнувшись, протянула Василиса.       ─ Да, да, я Фэш, ─ по-своему растолковал смысл тянувший ее на себя молодой человек, отплевываясь от соленых брызг. ─ Но ты еще не значит, что ты можешь меня забить!       ─ Фэ-эш… ─ Она едва не потеряла сознание…       … Минут через пять они сидели посередине палубы, стуча зубами от холода, мокрые насквозь, и буравили недовольным взглядами стоящего перед ними ошеломленного Генри. Рыжие волосы облепили все лицо Василисы, с нее ручьями стекала вода, платье стало тяжеленым.       Вдруг капитан поднялся как ни в чем не бывало, выжал свою рубашку, зачесал рукой непослушную шевелюру, а потом спросил:       ─ Холодно?       Девушка подняла на него робкий взгляд.       ─ Д-да.       Он улыбнулся, сверкнули озорные ямочки на щеках.       ─ Ну хотя бы я теперь точно трезвый.       И, развернувшись, пошел в неизвестном направлении.