Зеркалом дорога

      ─ Нет! ─ уверенно завопила Василиса, в который раз взглянув на содержимое кружки. ─ Я не буду это пить!       Вся кают-компания мигом заполнилась смехом, даже Захарра не смогла сдержать улыбки. Ну, вот как Огнева умудряется одной фразой повергнуть всех в хохот?!       ─ Засохнешь от жажды и помрешь, ─ немедленно парировал кто-то.       Еще один взрыв смеха…       … Василиса уже с неделю плавает на «Королевской фортуне» вместе с пиратами, и за эту неделю ее жизнь наполнилась огромнейшей кучей открытий. Ей-богу, она за все свои восемнадцать лет узнала меньше! Пожалуй, если ее все-таки отпустят то, она сумеет написать целую книгу о жизни морских разбойников.       Самым поразительным было то, что на корабле нельзя было ругаться… гм… особо грубыми выражениями. И это совершенно не новшество данной пиратской команды – это даже в Кодексе прописано! Наличие самого Кодекса также поражало до глубины души – почему-то всегда всем кажется, что пираты не подчиняются никому и ничему, кроме собственной воли. Все далеко не так просто. Кодекс регулировал все, включая даже взаимоотношения между командой и капитаном или просто между членами команды. К примеру, если пират убьёт какого-либо человека не при абордаже преднамеренно и вероломно, его приковывают к дереву, и он своим последним желанием должен избрать моряка, который застрелит его. Правда… не всегда всё было так гладко и справедливо. Достаточно часто пираты ссорились между собой и со своими командирами. И зачастую это заканчивалось дракой и убийством. Такую драку Василиса, слава богу, не видела, но бывалые мореходы ей об этом поведали. Даже этим головорезам совершенно не улыбалось вновь участвовать в подобных разборках.       К тому же, на пиратских кораблях категорически запрещалось обманывать. Такие уловки или же любое проявление трусости строго наказывались – провинившегося нужно было оставить на необитаемом острове, приложив всё самое необходимое. То бишь, пистолет с одной пулей, бутылку и кусок солонины. Однако это совершенно не значило того, что никто не жульничал. Пираты часто обманывали друг друга при дележе добычи, но это практически невозможно было доказать.       А вообще не только она относилась к морским волкам с недоверием: они также не доверяли ей. Нормально, да? К ней никто не подходил, кроме Захарры и Лешки с Генри, никто не заговаривал – все вообще ее открыто игнорировали, нарушали молчание только во время обеда и в открытую над ней посмеивались. А Фэш игнорировал и насмехался сильнее всех вместе взятых. В его голосе и манере держать себя хватало яду отравить целый город. С подобным презреньем разве что мог царь обращаться к последнему свою холопу. И это бесило просто до жути! Нет, она, конечно, понимает, что он у нас такой важный, прямо неприкосновенная персона – но какого черта?! Чего такого ужасно она ему сделала?!.. Нет, он точно гад: это она должна на него злиться, а тут выходит все наоборот!       Окончательно добило то, чем вообще было вызвано такое поведение. Поначалу Захарра, конечно, говорила, что и сама она среди пиратов белая ворона, а уж заложница – и тем более, но, когда Лешка с Генри поведали ей истинную причину… Тут надо было вызывать главного королевского лекаря – Василиса могла загреметь в заведение для душевнобольных от эмоционального срыва. Оказывается, все так против нее ополчились именно в тот треклятый вечер, когда на корабль явился Пит и – потребовал свои тридцать процентов! Пиратам, видите ли, горестно было расставаться с такой кучей добра из-за какой-то девчонки!       В сознании мигом возникла картинка того вечера, словно она произошла около часа назад.       Фэш стоял на капитанском мостике и с равнодушным видом контролировал квартмейстера, который отделял от добычи долю Пита. Сам Пит доставал из карманов кучу чеков (как впоследствии выяснилось, миллионов на тридцать), пираты наблюдали эту картину глазами размером с блюдца, а Василиса… Василиса ничегошеньки не понимала. Это же так ново, да? Черт, в кого она вообще превращается! Мать всегда корила себя за то, что вырастила дочь-оригиналку, а сама «дочь-оригиналка» этим гордилась. Нет, конечно, не тем, что мать укоряет себя, нет, а собственной оригинальностью. А теперь она кто? Рядовая дочка богатенького дворянчика, которая трясется от малейшего шороха и готова от мышиного писка плюхнуться в обморок! Нет, это не она, не Василиса Огнева! У настоящей Василисы Огневой был сильный характер!       После этого все и началось… А возглавлял всю эту «операцию» по игнорированию девушки Фэш – человек, который сам отвалил Питу эти дурацкие проценты! Не поступил, как предлагал Рэт, не отдал, а позвал на переговоры, отсчитал тридцать процентов… и теперь обижается! Пир-р-рат присхованный! И вся его команда (ну почти вся), понятное дело, следовала его примеру. Св-волочь! Пр-ридурки!       Надо же, она так скоро похлеще всей этой компании «джентльменов» ругаться будет – хорошо хоть, слишком грубо выражаться им нельзя, а то бы выучила новые словечки…       ─… Пей, пей! ─ хохотали со все сторон, возвращая Василису в реальность.       Она по-прежнему сидела в уголке за общим столом в кают-компании и держала в руках кружку, от которой нестерпимо несло спиртным. Как вообще такое можно пить?       ─ Спасибо, я лучше не буду, ─ неловко пробормотала она, отставляя от себя кружку. Нет, вы не подумайте, что пираты хотели ее споить – это, кстати, тоже карается по их «всеучитывающему» Кодексу. Просто одна бочка воды испортилась, а во второй едва ли можно было набрать пинту. Короче, говоря ничего безалкогольного на корабле не было… И теперь, в нее пытались впихнуть кое-что покрепче, как выразилась Захарра, «исключительно во врачебных целях».       ─ Да оставьте вы ее, ─ вдруг смилостивился Фэш, скрестив руки на груди и облокотившись спиной о стену. Василиса даже удивленно на него уставилась – не ожидала от этого гада такого благородного поступка. Но он ухмыльнулся и тут же начисто стер все хорошее, что только можно было о нем подумать, одной фразочкой: ─ Чего еще от слабачки ждать?       Василиса едва не поперхнулась. А вот этого говорить не стоило… Ну совершенно! Она еще с детства любила спорить, и ее легко было взять «на слабо». Почему-то просто до дрожи в коленях хотелось доказать, что она может – может абсолютно все! Вот и сейчас начинает появляться это предательское чувство, оно просто разрастается внутри. И если какая-то далекая часть рассудка еще кричала словно откуда-то из вне: «Дура, не надо!», то все остальное было уверено в обратном – в том, что нельзя казаться слабой.       Девушка, заскрипев зубами, мигом схватила кружку и одним залпом осушила ее до дна. Лицо мигом искривилось – ну и гадость! Как такое вообще можно пить по собственной воле?! Во рту мигом пересохло, язык куда-то запал, и она едва не выплюнула выпитое обратно, но совладала с собой – стоило только представить надменную мину Драгоция, которая наверняка расцветет на его морде, когда ее стошнит.       На мгновение стихли все шепотки, но тут же пираты заголосили с новой силой.       ─ А девчонка не промах! ─ вынес свой вердикт кок Бен, и его слова потонули в одобрительном гвалте разбойников.       ─ Я вам это с самого первого дня говорил! ─ тоном горделивой мамаши заметил Генри и легонько хлопнул Василису по плечу.       Она хотела было увернуться или хотя бы вырваться, но алкогольные пары мигом ударили в ее юный мозг, и девушка едва не навернулась со скамейки от этого дотоле незнакомого ощущения. В голове точно столкнулись две литосферные плиты, и началось землетрясение… Ну и гадость! Как людям может это нравиться?! Ее буквально передернуло.       ─ Какой, к дьяволу, «не промах»? ─ иронично фыркнул Фэш, и его слова звучали как-то подозрительно отдаленно, точно через толщу воды. ─ Если ее так с грога разнесло?       Василиса слегка нахмурилась, сдвинула брови, пытаясь совладать с глухой болью… но та вдруг прошла. Боль нырнула из головы в грудь и разлилась приятным теплом. Приятным?! Никогда бы не подумала!       ─… Все, ребят – девчонке больше не наливать, ─ с сожалением вздохнул капитан… и это сожаление как-то сильно отдавало ехидным злорадством.       Желавшая больше жизни утереть ему нос, Василиса мигом открыла глаза, уселась поудобнее – буквально развалилась под стать молодому человеку, начисто игнорируя бабушкины уроки о прямой спине и посадке головы благородной дамы.       ─ А что такое грог? ─ невинным тоном поинтересовалась она, томно хлопнув ресницами в сторону Маара (молодого боцмана со светлыми волосами и зелеными, кошачьими глазами) и Лешки, которые сидели невдалеке. Лица у обоих стали блаженно-идиотские, но потом они ревниво зыркнули друг на друга. Взгляд же девушки смотрел четко между ними… Ну-ну, докатилась Василиса – никогда ни с кем не кокетничала, а теперь едва ли не заигрывает с пиратами!       ─ Ох, молодежь! ─ рассмеялся старый кок, первым раскусив ее затею, и махнул деревянным протезом.       Девушка краем глаза взглянула на Фэша и с удовольствием отметила, что его глаза помрачнели.       ─ Грог – низший сорт рома, ─ любезно пояснила Захарра, которая чем-то кормила усевшегося на ее плече Пикколо, ─ ром, разбавленный водой.       ─ Будь иначе ты бы валялась в «счастливом» обмороке, ─ наверстал упущенное ехидство ее брат.       Василиса мигом обозлилась. Вот что у него за талант такой? Вроде бы ничего такого уж слишком обидного не сказал... Но она уже взбесилась!       ─ Ну-у, я же не страдаю зависимостью, ─ мигом пробурчала девушка. И тут же пожалела о сказанном – все, не только Фэш, все пираты замолкли и, словно по команде, уставились на нее. Захарра предупреждающе качнула головой. Лешка растерянно поджал губы. Генри иронично присвистнул.       ─ А ты немного на себя берешь, а? ─ недобро сощурил ангельски голубые глаза Драгоций.       Василиса обеспокоенно взглянула по сторонам. Но не сдаваться же…       ─ Я на себя беру только правду, ─ тихо, но уверенно выдала она. И откуда только столько храбрости привалило? Ах да, точно – грог.       ─ А я на этом корабле могу брать на себя все что угодно, ─ злобно прошипел он, выложив на стол кинжал. Сердце Василисы резко ухнуло вниз и сжалось – ее что, прирежут? ─ Могу убить, ─ он буквально выплюнул эти слова. Точно прирежут… ─ Могу скинуть в море на съедение акулам. Могу напиться. Могу пожалеть… Но не хочу этого.       Василиса огромными, ошалелыми глазами видела, как он схватил кинжал за рукоятку и – метнул сильным и стремительным движением. Лезвие блеснуло в опасной близости от ее лица, но тут же со свистом пронеслось мимо. Резко впечаталось в бочку, и из дырки, точно из кровавой раны, заструилось красное вино.       Девушка судорожно глотала ртом воздух. Грудная клетка лихорадочно вздымалась, глаза стали еще больше и испуганней. Вся храбрость, какую «даровал» ей алкоголь, мигом улетучилась… Осталась только слабая восемнадцатилетняя девочка перед целой сворой морских волков.       Пираты внимательно наблюдали за ней. Фэш жестко усмехался.       Стало… СТРАШНО… С опозданием, но стало. Она закрыла рот руками, чтобы подавить в себе жалкий скулеж, точно у побитой хозяином собаки. Как… Как так… Нет, Господи…       Василиса быстро вскочила на ноги и пулей вылетела кают-компании. Мир стремительно чернел перед глазами…       ─ Идиот! ─ догнал ее гневный голос. То Захарра принялась орать на брата. ─ Ты ее едва не убил!       Фэш что-то ответил, но Огнева не слышала… Она не хотела его слышать! Не хотела слышать его голос, который всегда повергал ее в предательский, необъяснимый трепет… Это все лишь мираж… Истинное лицо – ЖЕСТОКОСТЬ. Вечно голодная. Злобная. Поглощающая все на своем пути.       Она, ничего не соображая, даже не понимая, что из ее глаз фонтаном льются слезы, неслась по палубе, забилась в какой-то уголок у бака… и посмотрела на море. На это ужасное море! О котором, как последняя дура, мечтала в детстве и продолжала мечтать еще неделю назад! Почему ей казалось, что оно прекрасно? Почему?! Сплошная водяная гладь... опасные волны и скалы… суровая пучина. Еще несколько дней назад она могла найти во всем этом прелесть. Но не сейчас. Сейчас хотелось ощутить твердую землю под ногами…       Земля! Где же ты? Прости, что не ценила тебя! Как же хочется вновь к тебе вернуться!       Василиса, утерев рукавом мокрое лицо, схватилась трясущимися руками за фальшборт и поискала заплаканными глазами линию горизонта. На воде тысячами бликов играло солнце, а само оно сияло в голубой вышине. Маленькие волны лениво играли друг с другом, расплескиваясь, разлетаясь градом брызг… Но почему это все-таки красиво? Почему она еще способна так думать об этом? Как такое возможно?!       Девушка откинулась спиной на бак и закрыла лицо руками.       ─ Василиса… ─ робко прошептали над самым ухом.       Она подняла голову, открыла глаза. Перед ней стоял сконфуженный… юнга.       ─ Не плачь, ─ еще более застенчиво попросил он и неуверенно потянул к себе, ─ пожалуйста.       Василиса не вырывалась, не подавалась вперед – она стояла, подобно каменному истукану, стараясь не зареветь с новой силой.       ─ Лешка, ─ слабо вымолвила она, ─ почему все красивое непременно оказывается беспощадным?       ─ С чего ты взяла? ─ Паренек, точно спрашивая разрешение, аккуратно пригладил ее рыжие волосы.       ─ Море, ─ с горькой улыбкой ответила девушка. ─ Оно так прекрасно, я с детства мечтала о том, что когда-нибудь, когда вырасту, найду себя среди его соленых вод. Я так хотела плавать… Но у меня никогда не выходило, не способна была проплыть и пяти футов… Потому я решила, что уплыву на корабле, чтобы найти его, морское, сердце, чтобы лицезреть эту красоту. Но море так беспощадно – столько людей нашли вечный приют в его пучине… Оно жестоко, оно убийственно.       ─ Но ведь не всегда, ─ улыбнулся Лешка и взял ее холодную руку в свою теплую ладонь. ─ Оно не беспощадно, оно просто опасно, как тигр – не будешь злить и не убьет.       ─ Опасность слишком часто ходит вместе с жестокостью, ─ покачала головой Василиса. ─ Как можно быть опасным, если не желаешь зла?       ─ Но доброта тоже бывает опасной, ─ возразил друг. ─ Древние говорили «умей драться, чтобы никогда не драться».       ─ Такое бывает редко…       ─ Но бывает же? ─ улыбнулся он. ─ Хотя… ты слишком одушевляешь море. Что это такое? Просто большая река – с берегами в разных частях света и соленой водой.       ─ Ты не понимаешь! ─ не согласилась она, но также сумела выдавить из себя улыбку. ─ Море – это нечто бескрайнее… человечное, что ли? У него есть душа, она красива, но жестока. Красота – действительно беспощадная вещь: ей можно залюбоваться настолько сильно, что забудешь о самом главном…       Лешка посмотрел на нее внимательным взглядом, завел рыжую прядку за ухо, провел пальцами ее от ее кисти до локтя, вновь спустился обратно.       ─ Ты красивая даже, когда плачешь, ─ вдруг сказал он. ─ Рядом с тобой действительно можно обо всем забыть…       Василиса подняла на него все еще красные глаза, едва сдержалась от того, чтобы не хлюпнуть носом… И тут же их лица стремительно приблизились, губы соприкоснулись. Ее веки закрылись, в последний раз хлопнув мокрыми ресницами, и она вся отдалась в поцелуй, чистый, юношеский…       Где-то за поворотом раздался шорох, сменившийся торопливыми шагами – кто-то стремительно уходил от бака.