* * *
Василиса не зря была уверена в безнадежности последующих дней. Эти пять дней можно было сравнить разве что с Кругами Ада. Если раньше пираты просто в ее и в грош не ставили, то теперь относились с редкостным презрением. Едва ей стоило где-нибудь появиться, как они сразу же расцветали полуехидными-полузлорадными ухмылками и постоянно нарочито стремились ее задеть. Только несколько человек из команды сохраняли дружеский настрой. В число них входил и новый квартмейстер. Как бы странно это ни звучало, но им стал Бен. Да-да, старый кок Бен, с деревянным протезом вместо ноги и черной повязкой в истинном духе пиратов на левом глазу. Он лишился «иллюминатора» – так старик обычно называл глаза – в одном из морских сражений лет тридцать назад. С ногой расстался чуть позже. «Укоротили меня эти господа из Ост-Индской кампании, укоротили, ─ хмыкал новый квартмейстер. ─ Но тем самым отяготили мой кошель – мне за утраченную ногу солидная выплата из Братства досталась!» Бен считался добряком и своего рода пацифистом. Говорили, что за всю жизнь он убил только человека два-три, не больше. (И после этого пацифист!) И, честно сказать, Василису мало поразил выбор его кандидатуры. Фэш и Ник боялись бунта. Боялись, что новый квартмейстер может пойти по стопам старого. Древний Бен не внушал подобных опасений – одряхлевший дедок, который из оружия в руках держал только половник, но знающий на зубок лоцию и строение любого корабля. Лишенный честолюбия квартмейстер – это мечта любого капитана. Бен и объяснил на пальцах Василисе весь расклад – причину выступления Джека недавним утром. Считалось, что у пиратов на корабле все общее. Все это действительно… гм… «все»: деньги, карты, выпивка… и даже женщины. Если у одного побывала дама, то и другие на нее имеют право. (Девушку всегда жутко раздражала половая дискриминация, она старалась с этим мириться, но это… это уже ни в какие рамки!) Также старик говорил, что Фэш «поступил очень рискованно», заявив, что она, Василиса, «принадлежит только ему» – прямо в таких выражениях и сказал. Мол, могли реальный бунт поднять: в Кодексе прописано прямым текстом: «Жадный капитан – плохой капитан». Василиса лишь кривилась и фыркала. Нашелся благородный рыцарь – даму спас от голодных мужиков, которые, видите ли, уравнены с ним в правах! Нет, с одной стороны ее рассудок и правда мог посчитать романтичным заявленице вида: «Руки прочь, она моя!». Но одновременно с этим вся любовная чепуха меркла от одно только воспоминания, что после этого он сказал: «Будем считать, что между нами ничего не было». Какого дьявола этот придурок вообще все это заварил?! Вопрос, понятное дело, риторический. А тем временем этот придурок старательно делал вид, будто ему абсолютно наплевать на все. Он, конечно, и раньше намеренно игнорировал Василису, что, правда, ему совершенно не мешало над ней подшучивать. Сейчас же его величество Фэш Драгоций просто не обращал на нее внимания, будто ее и в помине нет и никогда не было! Он ее словно не видел! Единственным, на что хватало сил девушки, это при виде его замереть и по-дурацки пялиться. Наверное, в такие моменты она выглядела как соляной столп, о которых ей любил рассказывать дедушка Родион. И, самое главное, в такие моменты казаться гордой и независимой не получалось ни капельки. Как бы она не старалась! Ее глаза наверняка смотрели отнюдь не надменно. Скорее всего в них можно было прочесть что-нибудь наподобие: «Я бедная, загнанная лань. Пожалуйста, не убивайте!». Его безразличие больно ее било. Вначале Василиса, конечно, ругала себя за такую беспричинную слабость. Бабушка и дедушка всегда учили ее следовать фамильному девизу Огневых: «Perge audacter!», что дословно переводится, как «Смелее вперед!». А что делает она? Она лишалась последних сил, последней смелости! Потом Василиса обозлилась на всех вокруг и на Фэша в первую очередь. За что они все так с ней?! За что?! Она закрылась в своей комнате и общалась только с Захаррой или с теми из пиратов, кто просто так приходили к ней поболтать. Девушка впустила даже Генри. Рассказала ему все о Марке. Рассказала, что из-за этого не может быть его другом. Удивительно, но штурман ее выслушал и сказал, что очень сожалеет. Даже этот человек не хотел причинять ей боль, а Фэш... Фэш другой. От Бена и Маара Василиса узнала, что они висят на хвосте у какого-то голландского корабля, за которым уже давно гонятся. Впрочем, потом бы она сама догадалась: снова была битва – палили из пушек, горланили во всю силу легких, стреляли и ломали. Это произошло всего несколько часов назад. А сейчас по всем законам моря должна быть пьянка. Девушка и подумать не могла, что это событие способно в который раз перевернуть все ее чувства… Она сидела в каюте в полном одиночестве. Захарра ушла к Нику, который принимать участие в попойке отказался. Вероятно, эта сладкая парочка решила устроить себе нечто вроде свидания, о котором Захарра старалась совершенно не говорить. Либо просто хотела сохранить в тайне от всех, либо в тайне именно от Василисы… Может, думала, что та будет завидовать? Навряд ли. Причина наверняка иная. Впрочем, Василиса совсем не обижалась на такую таинственность – просто однажды признала, что фамилия Драгоций и закидоны – это синонимы, и жить как-то сразу стало легче. Она решила, что подождет Пикколо, который с четверть часа назад выскользнул за дверь. Проводить время с этим зверьком было довольно весело. Но вот вместо привычных скребков, которые всегда означали приход обезьянки, раздались требовательные удары. Василиса против воли вздрогнула и насторожилась. Отложила от себя газету «Times», которую ей принес Генри, чтобы было не так скучно, и внимательным взглядом посмотрела на дверь. ─ Кто там? ─ поинтересовалась она. Неужели Захарра вернулась? Что-то слишком рано для влюбленной… (А Захарра точна была влюблена: от бесконечных разговоров о Нике у Василисы уже голова пошла кругом.) ─ Василиса, отрой дверь! ─ настойчиво попросили из-за двери. Она бы без труда узнала голос, если бы не сильный акцент а-ля ром. Точно говорил человек далеко не трезвый. Так, в таких случаях – т.е. когда пьяные рвутся в твою комнату – лучшим было бы притворится, что тебя здесь нет. Но она уже сама себя обнаружила… Ладно, спокойствие… ─ Не буду, ─ уверено ответила девушка. ─ Василиса! ─ вновь заканючили. ─ Открой! Чертовски знакомый голос! И тут от изумления она чуть в обморок не упала… ─ Драгоций, это ты, что ли? ─ внезапно осенило ее. ─ Да, милая моя птичка… пташечка… ─ Вроде бы он хотел сказать что-то еще, но тут судорожно икнул и замолк. У нее же глаза на лоб вылезли. «Милая, значит! ─ с внутренним вздохом подумала девушка. ─ Точно не в себе». ─ Драгоций, ты пьян, ─ напомнила она. ─ Ты что? ─ оскорбился Фэш, с трудом ворочая языком. ─ Да я трезвый как… как стеклышко! Как ты только можешь так оскорблять людей? ─ Когда эти люди ведут себя как свиньи! ─ воскликнула Василиса. ─ Да и, впрочем, мало чем от них отличаются, ─ уничижительно припечатала она. Новые звуки (ибо речь капитана можно было сравнить только с ними) из-за двери послышались нескоро. Видимо, до него довольно долго доходил смысл ее слов. ─ Ну, открой, малыш! ─ Смысл, похоже, так и не дошел. ─ Только когда протрезвеешь! Да и то не факт! ─ Это почему же? ─ с живым любопытством поинтересовался Фэш. ─ Потому что трезвый ты не придешь! ─ Василиса хотела, чтобы ее слова звучали довольно, но вышло, напротив, с горечью. Он вновь забарабанил по створке кулаками. ─ Да я трезвый и сейчас! ─ Да я и вижу! ─ издевательски пропела она. ─ Иди на палубу! ─ Не хочу! ─ как упрямый ребенок отозвался капитан. ─ Там тебя не-е-ет… Ей захотелось одновременно и заплакать, и засмеяться. ─ На нет и суда нет, ─ единственное, что пришло на ум. ─ Ну, открой, ну чего тебе стоит… ─ Молодой человек снова налег кулаками на дверь. Она стояла точно напротив и боялась, что ее сейчас огреют по голове выломанной створкой. ─ Драгоций, ты же сам потом себя ругать будешь, ─ попыталась образумить его Василиса. ─ Я и до этого уже ругал – какая разница? ─ Да я вообще с тобой разговаривать не намерена! Уйди от меня! ─ Василиса-а-а, ─ жалобно проныл он. ─ Я, может, детей хочу… Девушка едва устояла на ногах. Детей?! Нет, ну это нормально? То ему совершенно все равно, что с ней происходит, то он, видите ли, детей хочет! ─ Ты только представь… ─ тем временем продолжал Фэш. Похоже, он прислонился спиной к двери. ─ Такие рыжие-рыжие, прям как ты… И глаза чтоб такие синие… ─ Драгоций! ─ оборвала его Василиса. ─ Я, может, жить без тебя не могу!.. ─ не унимался тот. ─ А я могу! ─ Гм! Спорный вопрос, ну, да ладно. ─ Врешь! ─ довольно засмеялся капитан. И таким странным был этот смех. Неестественным. Пьяным. ─ Недаром все в противовес дворянским франтикам ходишь! (Как дворянский франтик – счастливый (пир. жарг.) ─ Тебе какое дело? ─ разозлилась она, прекрасно поняв смысл его слов. Уже идеально знала пиратский лексикон. ─ Иди пообщайся с «Веселым Роджером»! (Сходи в туалет! (пир. жарг.) ─ Какой «Веселый Роджер»? Я же сказал: жить без тебя не могу! Прямо тут под дверью у тебя и помру! ─ Какая торжественная клятва! ─ устало выдохнула она. ─ А? Да, мне тоже нравится. ─ Что мне нужно сделать, чтобы ты от меня отстал? ─ потеряла всякое терпение девушка. ─ Открой дверь. ─ И ты уйдешь? ─ Посмотрим. Что ж, другого выхода, видимо, не оставалось. Если что она успеет захлопнуть. Наверное. Василиса глубоко вздохнула и сделала еще один шаг вперед. Повернула ключ в замке и толкнула дверь. Раздался приглушенный удар. Похоже, створка съездила Фэшу по лбу. Ну, тем лучше. За все хорошее ему подарок и благодарность! Девушка предстала перед ним с грозно сдвинутыми бровями и упертыми в боки руками. Вопреки всем ее ожиданиям и всем попытками предугадать его реакцию, он внезапно… расхохотался. Так заливисто и чисто, точно действительно был трезвым. Ей на мгновение даже страшно стало – вдруг он притворялся или… Ну тут же капитан во всех традициях пьянства покачнулся, а потом с неудержимым смехом выдал: ─ У нас так в Глостершире жены встречают загулявших мужей! Ну вот можно с ним иметь дело? ─ Господи, Фэш, чего ты хочешь? ─ вслух спросила Василиса. ─ Тебя, ─ сверкнув ямочками на щеках, ответил он. Она в страхе отступила назад. ─ Так, Драгоций, ты пьян. ─ Ну может… самую малость, ─ признал молодой человек, хватаясь за дверь, чтобы не упасть. Его действия были крайне замедленными. Инстинктивно он начал раздеваться. Кинул шляпу, стащил плащ… Девушка лихорадочно искала в каюте хоть какой-нибудь тяжелый предмет, которым можно было бы его «успокоить». Но на глаза попадался только сундук с печеньем. Да она его при всем желании не поднимет! Такая тяжесть! Все еще продолжая ретироваться, она вновь посмотрела на Фэша. Он без всяких зазрений совести привалился к стене и сопел. Поразительно! Уснул! Просто взял и уснул! Василиса вдруг не сумела сдержать улыбки и подошла обратно к двери. Не оставлять же его здесь. А сон от алкоголя обычно крепкий бывает – Захарра рассказывала. Девушка ухватила его за обнаженные плечи и потащила за собой. Сонный капитан немного помогал ей ногами, но с каждой минутой сопел все громче. От него нестерпимо несло ромом – от аромата ландышей не осталось и следа. ─ И что же мне с тобой теперь делать? ─ укоризненно прошептала она. Фэш оказался просто тяжеленым. Куда тяжелее даже огромного сундука с печеньем. Она едва не уронила его пару раз, но все же сумела доволочить до кровати. С громким скрипом Драгоций плюхнулся на кровать, что-то пробурчав во сне. Видимо, был не доволен, что его так кидают. Василиса смотрела на то, как он смешно надувает губы, и улыбалась. Она просто не могла злиться. Не только в этот момент. Вообще. Не понимая, что делает, она тоже прилегла на краешек кровати и уткнулась носом в подушку. В конце концов уже поздно, вполне естественно, что ей хочется спать. Вдруг сильная рука обхватила ее талию и знакомо потянула на себя. У ошеломленной Василисы резко сжалось сердце… Но больше ничего не последовало. Она почувствовала себя игрушкой, с которыми дети порою спят в обнимку. От него исходило такое же тепло, как от Захарры. Только оно было в сотню раз родней... «Теперь этот идиот точно не сумеет отвертеться тем, что ему все равно!» ─ сонно подумала девушка. Захарра же недаром говорила, что пьяный Фэш – правдивый Фэш… Идиот, которого она любит…Глава 21. Василиса, открой дверь!
4 ноября 2016 г. в 22:34
По серебряной крышечке ходили туда-сюда блики – такие же серебристые, словно лунные. Зеркальце было маленьким, едва ли не крохотным, оно спокойно помещалось на ладони… Кровавые точки рубинов порою неприятно врезались в кожу… Кровавые... Кровь… Сердце кровоточит…
Она опустила голову. Кажется, волосы в который раз занавесили лицо – они такие вредные, эти волосы, постоянно лезут куда не надо и вообще… Господи, докатилась – пустилась в перипетии с самой собой о волосах! И все, лишь бы не думать о… НЕМ!
Опять подумала! Так, нужно срочно отвлечься…
Синие глаза заскользили по таким тусклым, невзрачным и уже примелькавшимся вещам. Сундук. Печенье. Медная застежка в форме трилистника. Кровать. Пол. Потолок…
Зеркальце… Небольшой кружок стекла, покрытого серебрянкой; она уже давно глядится в него…
Зеркальце вроде бы стащил Пикколо у одной француженки-купчихи – в конце концов пиратский зверек. Он явно не намерен вести честную жизнь и пытаться быть благородным. Тем более она где-то слышала, что все обезьянки – это как сороки: увидели блестящую вещицу, приглянулась – надо стащить. Что самое интересное, Пикколо всюду носил с собой эту безделушку еще до того, как попал к Захарре, а потом передал своей новоиспеченной хозяйке. И то не сразу, месяца через два. Фэш же обезьянку сильно недолюбливал (его истошные крики: «Опять эта мерзкая обезьяна!» – по три раза на неделе нарушали корабельную тишь). Но ради сестры он терпел. Ради сестры и купил зверька – Захарра была падка на всякую экзотичную живность... Ее брат знал это с детства…
Господи, ну почему опять вспомнила?!
Одинокая хрустальная слеза упала на крышку. Скатилась по закругленным краям вниз. На мгновение повисла словно в нерешимости. А потом затерялась где-то в складках одеяла. Глаза тут же противно защипало. Они еще были красными и влажными так же, как и все лицо.
─ Не плачь, ─ сказал мягкий голос где-то позади, и теплая, согревающая ладонь накрыла поникшее плечо. ─ Он не достоин твоих слез.
Василиса не сумела подавить горькой усмешки – как будто она сама себе этого тысячу раз не говорила!
─ А я больше и не буду, ─ уверенно пообещала она. ─ Просто не могу. Я уже столько плакала, Захарра, что совершенно не осталось слез.
Их общая кровать встревоженно заскрипела. Похоже, подруга устраивалась рядом. Боковым зрением Василиса видела, что кончики ее куцых хвостиков указывали вниз – явный признак того, что Драгоций чем-то удручена.
─ Мой брат – тот еще придурок, ─ тоном, глубоко осуждающим, пробормотала она. ─ Не воспринимай его слова всерьез. Что именно он тебе сказал?
Василиса посмотрела вниз, на доски. Сучки оставляли там причудливый узор.
─ А что ты видела? ─ отстраненно, почти равнодушно, спросила она.
─ Только то, что после его слов ты убежала, а потом ревела… больше часа, ─ честно призналась подруга.
─ Он сказал… ─ Василиса, казалось, уже была готова повторить, но в последний миг силы изменили ей. Она тут же мысленно разразилась ругательством, прокляла собственную слабость, от которой ей в жизни одни неприятности. ─ Он сказал: «Будем считать, что между нами ничего не было. Я перепил, а ты устроила сцену».
─ Придурок, ─ повторила Захарра, прижимая озябшую девушку к себе. От этого неиссякаемого источника энергии всегда исходила забота. Она была теплой – и внутри, и снаружи. Людей подобного склада Василиса не встречала еще ни разу в жизни. Ее фрейлина и подруга Ди была холодна как лед – притронься к ней, сразу же окоченеешь; еще сильнее это чувство усугублял ее независимый вид. Но самой Ди вечно было жарко – она могла зимой ходить по замку в летнем платьице и жаловаться на духоту. К тому же, она обладала на редкость добрым нравом. Сестренка Дей была строгой во всем, и внешне крайне холодной. Бывали еще люди, которые скрывали под маской веселости свое малодушие и душевную нищету. Но таких, как Захарра… Таких на весь мир был только один экземпляр.
─ Даже для него это уже слишком, ─ выдохнула подруге в самое ушко куцехвостая. Она явно знала о произошедшем между Василисой и своим братом.
Рыжеволосая девушка же сидела, не шелохнувшись. Ее синие глаза были обращены в одну точку; мокрые ресницы слиплись, а веки болезненно пощипывали. Мерзко… Мерзко до боли в животе…
─ Перепил, говоришь? ─ вдруг вновь заговорила Захарра. Она отстранилась и повернуло личико подруги к себе.
Василиса сдержанно кивнула. Сама она превосходно помнила, что Фэш был трезв как стеклышко, но раз уж он сам так сказал… Что ж, она лишь пересказала его слова.
─ Знаешь, ─ Захарра вдруг улыбнулась – без привычного задора, без иронии своего брата, без веселья своей натуры; это была простая искренняя улыбка, одна из тех, что созданы для успокоения заблудших душ, ─ это даже и хорошо, что он перепил.
Василиса округлила глаза. Ее брови сошлись домиком – то ли жалостливым, то ли возмущенным, – пожалуй, этого не могла понять и она сама.
─ Что же в этом хорошего?
─ Не смотри так на меня! ─ Куцехвостая неловко потупила голову и даже смущенно повила плечами. ─ Я не имела в виду, что случившееся, это… есть хорошо…
─ Отлично! ─ истерично перебила ее Василиса и с возмущением отсела. ─ Теперь ты еще будешь осуждать меня!
─ Нет! У меня и в мыслях такого…
─ А что же ты сейчас говоришь?! ─ сузила глаза она. ─ Думаешь, я сама не понимаю, что это позор?! Я не замужем, но уже не… не… ─ Последнее слово совершенно не давалось ее ослабшему языку.
─ Девственница, ─ потухшим, точно свеча, голосом договорила за нее Захарра.
─ Именно! ─ в лихорадочном возбуждении воскликнула Огнева, вскочив на ноги. ─ Это же… Это просто… О, бушприт твою в компáс! ─ Она бессильно плюхнулась обратно на кровать и закрыла лицо руками. Хотелось плакать, плакать безудержно, плакать несколько дней и ночей напролет, умереть плача… но слез не было, ни единой. Видимо, девушка была права, сказав, что у нее больше не осталось слез. Она истратила их горькую чашу до дна.
При последнем восклицании Захарра невольно улыбнулась, но тут же ее лицо погрустнело. Она была жалостливой, как Василиса, и сочувствующей, как Фэш. Наверное, этой его черты не видел никто, но сестра в нем не сомневалась ни на мгновение. Впрочем, сейчас ее вера, стоит признать, дала существенную слабину.
Драгоций вновь приобняла Василису за плечи. Та больше не сопротивлялась. Лишь сидела в полном молчании. Ждала, когда из глаз выльется хотя бы крохотная дождинка.
─ Я только хотела сказать, что пьяный Фэш – правдивый Фэш, ─ прошептала Захарра, ей точно было страшно нарушить тишину. ─ Кто-то говорит, что самый короткий путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Я же скажу, что самый короткий путь к искренности мужчины лежит через бутылку; она всегда ведет его туда, куда он действительно жаждет.
«Фэш не был пьян», ─ Василиса думала произнести это вслух, но в последний момент не решилась… Не стоит. Захарра сама переживала, по ней было видно. (Согласитесь, трудно же признать, что твой старший брат – полнейший подонок.) Если она нашла себе такое своеобразное утешение, ненужно ее переубеждать. Но вот что делать с собственными мозгами? Их же не обманешь!
─ За то время, пока я здесь, я поняла одно, ─ тихо вымолвила Василиса, ─ у пиратов может быть только одна страсть – деньги.
─ Но мой придурок-братец не просто пират…
─ Да, конечно, он капитан пиратов – как же я забыла? ─ попыталась придать своему голосу ехидства Огнева. Получилось не очень. Какое-то жалобное подтрунивание – не больше.
─ Он слишком молодой пират, ─ не обратила внимания на ее выходку Захарра.
─ Только не говори, что я ему нравлюсь! ─ нервно хохотнула Василиса. ─ Ты хочешь меня успокоить этими словами, но выйдет только хуже, поверь. Я виновата в том, что теперь вся команда считает меня подстилкой – не нужно было мне с ним целоваться!
─ Но… ─ попыталась было встрять подруга.
─ Без «но»! Я повела себя необдуманно глупо, и теперь меня ждет несколько самых ужасных дней в моей жизни, я уверена!
Под конец своей грозной тирады Василиса скрестила руки на груди и откинулась на подушку. Голова засаднила… Кажется, она со всей дури врезалась затылком в спинку кровати. Но и бровью не повела. Такая боль лучше… Лучше чем что?
Да она знает этого человека чуть больше месяца! Как можно за такое короткое время вл… гхм… То есть, она хотела сказать, как можно за такое короткое время разобраться в характере того, кто строит из себя неприступную стену? Это не-воз-мож-но. Невозможно! Так что все, тема закрыта.
Лишь сейчас Василиса заметила, что Захарра по-прежнему сидела на своем месте и внимательно наблюдала за выражением ее лица. Ее обычно веселые и смешливые карие глаза были грустны и полны сочувствия. Очень сильно хотелось сказать спасибо этой чудаковатой девушке в шароварах – она была ее поддержкой. Не каждый человек может стать опорой для другого – увы, редко кому дано. Но эта опора бывает разной: некоторым достаточно понять, что они не одиноки в своей беде, другим нужно услышать веселую трескотню, третьим – чтобы с ними помолчали о том о сем, а четвертым – и первое, и второе, и третье. Захарра могла помочь во всем, она – идеальный друг.
Вот и сейчас куцехвостая устроилась рядом, взяла ладошку Василисы в свои и напела какую-то старую колыбельную – тихо, едва слышно. Но это успокаивало.
Тем не менее Василиса не засыпала. Драгоций отправилась прямым рейсом в царство Морфея куда раньше, в то время как ее подруга морально себя готовила к худшему…
Примечания:
Честно сказать, мне эта часть совершенно не нравится((