Противоположности

      Она снова все испортила и корила себя за это. Понимала, что не нарочно, осознавала, что сказанное вырвалось у нее с обидой, что, на самом деле, капитанов Шибу и Ичимару сравнил бы только глупый, и, видимо, она таки была полной дурочкой, раз сделала это…       Орихиме уткнулась лбом в подтянутые коленки и тяжко вздохнула. Рука непроизвольно потянулась к губам и воздушными прикосновениями прошлась по тем пальчиками. Спустя день ее уста словно бы до сих пор хранили чужое тепло, и, безусловно, поцелуй Шибы-сама нравился, очень понравился ей, вот только… она вспылила на то, что ее принуждали к нему, точно она была бездушной куклой, мнение которой и не воспринималось даже.       Конечно, а кем она была? Без рода, без племени, без особых заслуг в учебе и на службе. Ну, лечила немного лучше остальных, ну, меч ей достался уникальный…       «Так-так, что значит „ну“? — мгновенно отреагировали на недолжную интонацию. — Ты что себе позволяешь, а, неблагодарная девчонка?!»       Орихиме всхлипнула. Оправдываться перед своим духом занпакто у нее не осталось никаких сил: она за день съела себя с костями за учиненный поступок, а из-за витавшей в мыслях головы наставила себе кучу синяков да порезов на работе.       Заниматься самоисцелением вовсе не хотелось, а вот Его излечить хотелось и очень. Но он не пришел и не прислал за медиком никакой бабочки. Сегодня Орихиме дежурила в приемном отделении, и не только перевязки, но и все вызовы проходили через нее. От молодого капитана Шиба ничего не поступало. Видимо, она сильно его обидела, задела самое ценное, что есть у аристократа, — гордость.       «Ксо-о-о, — раздосадованно протянул Цубаки, — чем же забиты твои мозги? Ты должна сожалеть лишь о том, что снова не скрестила с ним мечи! Рыжий, конечно, редкостный говнюк, но в то же время он единственный, кто может противостоять нам. Ты обязана настоять на тренировках с ним. Только он в силе подавить эффект отражения, а, значит, научить тебя контролировать это умение и выпускать его по собственному усмотрению, иначе я так никого и не смогу убить — только отбивать».       — А может, я и не хочу вовсе кого-то убивать?..       «…сказала пискля, посвященная в касту секретных убийц».       — Это произошло случайно.       «Ну да, слышал уже. И кровожадный меч тебе с неба упал просто так… А про реяцу свою ты когда задумаешься? — Цубаки выждал вопроса от хозяйки, но у оторопевшей Орихиме только зрачки дернулись да привычно округлился ротик. — Боже, женщина! Ты осталась нерушимо сидеть на пару со своей капитаншей, когда высвобожденная мощь Зараки и Шибы размела все офицерье в пух и прах…»       Двадцатый, самый последний в ранге отряда, офицер гулко хлопнула глазами: вопрос показался логичным, хотя сама она даже не заметила за собой такой особенности: вчера была поглощена увиденным, сегодня — самобичеванием. Молодой Шиба занял все мысли, но тупой иглой в мозгу отозвалось некогда оброненное капитаном Ичимару — то, что Унохана-тайчо вовсе не зря отобрала ее, что и в Академию с Готэем она пришла не от безысходности…       — Я, — она свела бровки, — я не понимаю, честно, о чем ты? Цубаки? Что это может быть по-твоему?       «Тренироваться нужно больше и тщательней, по-моему. Секреты — не по моей части. Я просто есть. И ты, такая, тоже просто есть. Так прекрати вести себя так, будто гостья в этом теле! В конце концов, из тебя уже выходит какой-то толк. К тому ж, — Цубаки выругался на полуфразе, — ксо, все эти ваши отношения — сплошное дерьмо, но, черт возьми, ты скоро женой одного из именитых синигами станешь. Не надоело еще чувствовать себя пылью под ногами других?!»       Его хозяйке сделалось жарко со стыда. Упрек прозвучал заслуженный, но как научиться уважать себя, если вечно попадаешь впросак, если другие смотрят на тебя… так свысока, с пренебрежением?       — Стану женой? — сглотнула она ком в горле. — Не думаю, что на мне все еще захотят жениться…       Внезапно в фусума постучались. Самоуверенно. Шумно. Слишком похоже, как было еще только вчера. Девушка бросилась открывать со всех ног. Не думала, что кто-то еще согласится воплотить в жизнь одну «договоренность», а втайне верила, что ошиблась. Теперь, вовсе не боясь признаться себе, понимала, насколько сильно хотела увидеть одного угрюмого капитана, насколько часто задумывалась о том, что хотела бы снова ощутить его губы на своих.       — Шиба-сама!.. — так и распахнула с его именем дверь.       — Хммм, и как угадала? — звонко рассмеялись из коридора. — Или это ты не меня ждала, птичка, а?       Орихиме округлила глаза: на пороге и впрямь оказался член клана Шиба, только не тот, на которого она ожидала, а Шиба Рангику, его мать.       Та без разрешения протиснулась в крохотную комнатушку: видимо, тактичностью в этой семейке не страдали, а может, бесцеремонность прививали им в числе прочих уроков для аристократии?       — Шиба-сама, я… — офицер перемялась с ноги на ногу и с немым вопросом посмотрела, как в ее хибарке стали хозяйничать чужие руки. — Я чем-то могу помочь вам?       — Тем, что перестанешь звать меня «госпожой», — пропела Рангику, открывая тем временем стеной шкаф. — Негусто-негусто, — промурлыкала она себе под нос, когда стала перекидывать на руку парочку кимоно, и еще - два комплекта шихакушо, и униформу медсестры, а также какое-то легкое цветастое юката из ситца.       — Эмм, Шиба… сан, — запнулась Иноуэ. — Что вы делаете?       — Я? — в подлинном удивлении округлила свои очи Рангику, словно бы это к ней Орихиме зашла в гости, а не наоборот. — Как что? Забираю невесту своего сына к нам домой.       — К вам домой???       — Да, — отмахнулась леди Шиба, будто говоря обыденную вещь. — Поживешь до свадьбы у нас, а Ичиго перекочует пока у себя в отряде или у Шихоин. А то знаю я ва-а-ас, — игриво пролепетала женщина и лукаво подмигнула девушке, вгоняя ее в маков цвет, — только оставь под одной крышей, как тут же быстро сговоритесь и без женитьбы. Ох, а я еще так молода для внуков!       — Че… го? — у Орихиме отобрало речь. Она не поспевала за новостями своей гостьи, что так и били ее словно обухом по голове. Внуки. «Сговор». Переезд. Женитьба. Она что, все-таки будет?..       — Разумеется. — Иноуэ и не заметила, как выдала последний вопрос вслух, вводя леди клана в легкое раздражение. Та передернула плечами и попеняла: — Шиба никогда не отступают от своих слов. — Рангику, сделавшись всего на какой-то едва уловимый миг серьезной, твердо кивнула: — Уж поверь мне. — А после эта сильная, кажущаяся легкомысленной, женщина снова взялась играть свою роль. Надув губки, она огорченно протянула: — У тебя так мало нарядов, душенька. Нам нужно будет непременно исправить эту досадную несправедливость. Завтра же, нет сегодня же отправимся к моей швее и закажем тебе одеяния на все случаи жизни!       — Шиба-сан?! — испуганно отозвалась девушка. — Ну что вы, не стоит, я не… не хочу обременять вас. — Она уже тараторила, нервы предательски сдавали. — И потом переезд? Зачем же, если я еще не… То есть, простите, я очень благодарна за оказанную честь пожить до срока в поместье Шиба, — Орихиме не преминула уважительно поклониться хозяйке его, — но я бы не хотела стеснять вашу семью своим присутствием. И потом, разве Шиба Ичиго-сама не будет против этого?!       — Против? — черед удивляться настал за Рангику.       Она придирчиво осмотрела будущую родственницу. Не сказав ни слова той, она выглянула в коридор и приказала дожидавшимся слугам все доупаковать в комнате двадцатого офицера Четвертого отряда, а сама утянула оную под локоть прямиком во двор. Там эту даму дожидались ее дочки в окружении толпы нянек. Последние зашушукались меж собой, завидев партию для молодого господина, что жутко смутило Иноуэ и заставило задуматься о новом побеге. Однако крепкая рука леди Шибы загодя сводила подобные попытки на нет.       — Ой, каки-и-ие… — Орихиме заставила себя переключить внимание на что-то другое, чтобы с ума не сойти от волнения. Малышек Шиба она видела впервые так близко, а те, к тому ж, активно заулюлюкали и потянули к ней свои ладошки. Орихиме, испросив дозволение у их матери, взяла обоих девочек на руки и приласкалась к их макушкам. Она любила детей.       Рангику картинно взмахнула слезу, чем-то сейчас уловимо напоминая своего мужа, любившего погримасничать, однако умиление читалось в ее глазах без сомнений.       — И ты хочешь сказать, что не согласна к нам переселиться, когда в нашей семье даже самые крошки успели полюбить тебя и давно приняли как свою?       Орихиме зарделась. Да, это так. Еще с первой встречи она почувствовала неподдельно добрый настрой от всего семейства Шиба, кроме того, кто по насмешке судьбы должен был стать ей самым близким из них, стать ее мужем на бумагах и в ложе, а на деле — ни капельки ее не любил.       — Ну, так каков будет твой положительный ответ? — подмигнула Шиба своей без пяти минут невестке.       Та только собралась согласиться и поблагодарить представителя столь знатной и славной семьи, как в разговор неожиданно вклинился некто третий. Увы, лишним обеим дамам он не был.       — Яре-яре, так значит, это все-таки правда? — прошелестел капитан Ичимару, соткавшись пред глазами не иначе как из самого воздуха. Все такой же улыбающийся, со спрятанными в щелочки глазами, он корчил из себя обиженного, хоть для тех, кто хорошо его знал, не ускользнули истинные ноты досады в его елейном голосе.       — Гин? Что ты тут делаешь? — брови Рангику, будучи вразлет, ныне в строгости сошлись к переносице.       Ее друг звучно цокнул, так же звучно вздохнул и, прижав тыльной стороной руку к челу, запричитал:       — Ах, где же мне быть как ни здесь, моя дорогая Ран-чан? Когда ты явилась сюда, чтобы отобрать самое дорогое, что есть в моей жизни, как могу я оставаться равнодушным? Как могу не прибежать быстрее ветра сюда и упросить тебя, стоя на коленях, чтобы ты не вырывала моего сердца, чтобы не отбирала мою любимую Ори-ча-а-ан?! — Договорив, капитан и впрямь плюхнулся на колени перед барышнями и даже пустил слезу для пущей убедительности своих слов.       Та, которая помоложе, невольно отпрянула, оказавшись за спиной у более старшей, однако это мнимое укрытие не позволило ей успокоиться — глядя на несчастного капитана, ее мягкое сердце болезненно сжималось. Даже для известного вруна и уже пугавшего ее не раз подлеца, Ичимару выглядел действительно подавленным.       — Гин, что за пьесу ты разыгрываешь? — Его давняя подруга оставалась более стойкой, не впечатлилась.       — Пьесу? Я? — изумился тот. — Как можешь ты говорить такое? О, Ран-ча-ан, знала бы ты, как я ночей не досыпаю, будучи теперь в вынужденной разлуке с дражайшей Ори-чан. То недоразумение, что вышло у меня с твоим сыном, кхм, я же, я же ничего не собирался делать дурного этой девочке!.. Я люблю ее всей душой!       У Орихиме глаза, кажется, полезли на самый лоб. Подобного признания она не ожидала, тем более, от этого мужчины. Тем более, чтобы он вот так, сразу и при свидетелях, сказал то самое, заветное.       — Гин! — Рангику сердито уперлась руками в бока. — Что ты несешь? Мне-то не рассказывай про свою «любовь». Ты вообще не способен любить кого-то. Так что не морочь голову Орихиме. Тем более, мы уже уходим.       Леди Шиба развернулась резко, на пятках, и так же резко дернула зазевавшуюся избранницу сына за руку, направившись в сторону Десятого отряда, туда, где находился их дом.       Однако не успела Орихиме сделать и шагу, как ее поймали за ладонь второй руки:       — Не делай глупостей, Ори-чан! И не слушай Рангику. — Гин стиснул свои пальцы потеснее вокруг ее кисти. — Мужчины этого клана могут дать тебе многое, но не дадут одного — любви. Держу пари, что твой герой, следавший тебе предложение, еще не сказал тебе главных слов. И, если ты надеешься, что скажет, то зря. Ты будешь с ним несчастна. Он не полюбит тебя.       — Что за чушь ты несешь?! — зашипели на капитана кошкой. В голубых глазах Рангику вспыхнули опасные огоньки. Она завела Орихиме себе за спину и жестко попеняла другу: — Еще раз повторяю: не морочь этому чистому ребенку голову, иначе я очень сильно разозлюсь, Гин. Как смеешь ты клеветать на Шиба? Они самые искренние души, которых я встречала в своей жизни. А в лживых душах я научилась разбираться, уж поверь. У меня был о-о-отличный пример.       Ичимару злокозненно хихикнул:       — Ты можешь говорить, что хочешь, Ран, но мы оба знаем, кому принадлежит сердце нынешнего Второго капитана… Этой квелой девчонке никогда не сравняться с той женщиной. А я, а я приму ее любой. Отогрею, откормлю, окручу заботой. У меня тоже имеется какой-никакой опыт подобных дел.       Рангику одарила старого друга надменным взглядом. В нем не было ненависти или явного пренебрежения, и все же она смотрела на него как на пустое, лишенное всего хорошего, создание. На дне глаз ее плескалась печаль, но внешне — взгляд Рагнику был колок, непримирим: ей было жалко Гина. Он и впрямь был добрым когда-то…       — Пойдем, Орихиме, тебе не нужно слушать наши ссоры. Они давно быльем поросли.       Девушка кивнула. Она не смела возразить благодетельнице своей, хотя и оставлять без участия того, кто признался ей в любви, так просто не могла. Взглянув с болью и поймав ту же боль в отражении бирюзовых глаз, Орихиме поежилась. Она, не упираясь, шла за леди Шибой в свой новый дом, но посеянное капитаном Ичимару сомнение в опрометчивости этого решения, стопорило не ее шаг, а душу. Что, если Шиба-сама никогда не скажет ей «люблю», даже шутки ради, даже солгав?       Она сглотнула очередной комок непролитых слез. Она, действительно, слабая, не чета Шихоин Йоруичи. К несчастью, Иноуэ сразу поняла, о какой «женщине» шла речь. И ревность таки заточила червячком ее и без того мнительное сердечко.