Противоположности

      Иноуэ Орихиме ступала уверенной ногой по проторенной за месяц тропинке от Одиннадцатого отряда до Десятого, вотчины клана Шиба, в сторону поместья, ставшее ей не просто домом, но и ощутимым подспорьем для духовного роста. Орихиме гордилась тем, что смогла стать частью сего дышавшего силой места. Казалось, оно питало ее разом с той землей, по которой она ходила, хотя, безусловно, то была лишь половинчатая правда — за прошедшие недели девушка приложила максимум усилий над собой, чтобы вконец измениться и укрепиться в статусе невесты уважаемого Великого Дома. Она не смела подвести тех, кто в нее поверил. Не могла она и стать лишь тенью для того, кто играл в ее мечтах солнцем. Орихиме желала греться в его лучах и теперь она твердо понимала это.       Уже десятый, не двадцатый, офицер Четвертого отряда украдкой усмехнулась сама себе — чуть шире, чем-то полагалось, чуть искреннее, чем научала ее Унохана-тайчо. Прознав о своеобразной науке, в которую ученица вовлекла себя самостоятельно, едва переступила порог дома своего жениха, Унохана сама вызвалась подсобить Иноуэ чем сможет. Это было крайне любезно с ее стороны, и в то же время настораживающе: проводить изнурительные поединки до последнего вздоха, а после, как ни в чем не бывало, распивать чай в чайном домике, говорить о самогармонии, о красоте, об искусстве, о мужчинах; сперва это казалось несусветной дикостью для офицера, однако она быстро втянулась — да так, что проводила рядом с капитаном времени едва ли не больше, чем со всеми другими «учителями». С недавних пор дни для занятий с ними были расписаны у Иноуэ как в Академии, без пробелов.       Внезапный порыв ветра колыхнул волосы рыженькой, вытягивая из них легкий запах лечебных трав средь доминирующего аромата цветочных масел, которые слуги стали втирать в эти волосы каждый вечер перед сном. От таких процедур они стали еще гуще, тяжелее, будто налились не только цветом, но и весом меди, которая тянули кончики роскошной гривы невесты Шиба вплоть до самых бедер. Последние успели набрать волнительно-округленных форм, равно как и высокая грудь Орихиме, отъевшейся на регулярной и полезной пище, которой потчевали в поместье, которую ей с особым удовольствием подкладывал Шиба-тайчо, отмечая вслед за женой, что у их будущей невестки поразительная способность не толстеть от гор съеденного, а лишь еще больше расцветать на их глазах.       Орихиме чуть приосанилась, заметив за собой, как немного расслабилась и сгорбилась. Будь сейчас рядом с ней Куукаку, то обязательно треснула бы по ее мягкому месту розгой, потому следить за осанкой выработалось у девушки в рефлекс. К тому же, как единогласно твердили дамы Шиба, гордая посадка головы, ровные плечи, поднятая грудь, подтянутый живот и подобранные бедра, получавшие возможность плавной походки в туго обтянутом вокруг них кимоно, — все это не могло не привлечь внимания мужского пола. Однако разом с этим те смотрели на эффектных синигами вовсе не сальными, пошлыми взглядами, а заинтригованными, восхищающимися. Такими, какими мужчины обычно встречали Рангику-сан, которая по праву считалась одной из красивейших женщин Сейрейтея.       Конечно, до славы леди Шибы ее будущей родственнице было далеко, да и не стремилась Иноуэ особо к таким званиям. Ей так же были безразличны взгляды чужих мужчин, ведь все, что она делала, как трудилась над собой, было в угоду лишь одному-единственному из них — Шибе Ичиго-сама. Пока тот не видел еще ее перемен, но Иноуэ не отчаивалась по этому поводу. Ее будущий муж слыл слишком занятым капитаном, да и она, признаться, едва ли находила время передохнуть. Утро ее начиналось с завтрака и лекций по этикету от Мияко-сан. Затем начиналась смена в родном отряде — теперь исключительно дневные, о чем, видимо, похлопотал клан Шиба перед Уноханой-тайчо. После родного отряда для десятого офицера наступали тренировки — либо в кружке икебаны, либо на полигоне Одиннадцатого, как сегодня к примеру. Измотавшись порядком там, отдыха ей, увы, не полагалось: под конец дня ее ожидала либо муштра по церемониалу аристократии от Куукаку-сан, либо обучения от Рангику-сан совсем иного толка. Любовным тонкостям, искусству обольщения и игривого поведения перед понравившимся мужчиной могла научать только такая роскошная женщина, как она.       — Иноуэ-сан! Иноуэ-сан!.. — Орихиме неожиданно окликнули. Певучим голосом. Со стороны Одиннадцатого к границе отрядов несся Юмичика, издали размахивая яркой тряпицей в руках. — Иноуэ-сан, вот, вы забыли у нас свой шарф.       Орихиме кротко улыбнулась, но глаз не опустила как бывало прежде: напротив, из-под пушистых ресниц смотрела прямо, уверенно, изучающе, но в то же время не вызывающе — так, с легкой примесью интереса и тенью восхищения. Как учила леди Шиба. Так, чтобы у мужчины приоткрывался рот от чувства, что он герой в очах женщины и за единый ради нее поступок она готова отдать ему всю себя без остатка. Юмичике просто не повезло: у Орихиме оставалось невыполненное домашнее задание на предмет безвозмездной услуги от какого-нибудь старшего офицера, а тот сам нарисовался перед ней.       — Благодарю, Аясегава-сан, — девушка поклонилась низко, вороша солнце волосах, чуть приоткрывая декольте, которая как бы упорно она ни пыталась, все равно не могла скрыть полами своей нынешней плотно затянутой формы синигами — лаконичным черным кимоно вместо шихакушо, подвязанным цветастым оби, украшенным тем самым шарфом, который девушка снимала во время тренировки.       Парень заметно сглотнул, не успев собраться ко следующему взгляду знакомой. А та улыбнулась ему вдобавок, выбивая землю из-под ног. Не замечая своей силы, она невинно пролепетала:       — А почему не Орихиме-чан? Вы ведь звали меня так прежде, м, Аясегава-сан?       — Что вы! — смутился офицер. — Разве я могу так обращаться к той, кто сравнилась с нашим капитаном?       Улыбка Орихиме стала еще шире, а в янтарных от заката глазах блеснули лукавые огоньки.       — Надеюсь, Зараки-сан не прознает об этом, а то он обидится. К тому же я просто учусь, у меня просто неординарный меч, мне просто повезло встретить таких замечательный учителей, которые стали мне настоящими друзьями, которые готовы прийти мне на помощь в любой даже самый обыденный момент.       — Безусловно, — внимал каждому ее слову Юмичика, не заметив даже, как сократил дистанцию от себя до прелестной барышни, ставшей еще краше и сильнее за считанные недели и прямо на его глазах. — И чего желает принцесса? — проворковал он, обладая, очевидно, не меньшим мастерством, чем Рангику-сан, но и Орихиме была очень способной ученицей.       — Ам-м, — закусила она по-детски губу. Губу пухлую, розовую, немного поблескивавшую влагой. Орихиме задумчиво постучала пальчиком по подбородку. — Дело в том, что… в поместье нужно доставить… ткань для паланкина… — Она рассмеялась с деланной беззаботностью, спрятав глаза в щелочках, а волосы взволновав рукой и распустив в воздухе щекочущий аромат розового масла, окончательно заставив глаза пятого офицера поплыть туманом. — Ой, а я совершенно не знаю, в какой стороне эта мастерская. Вы не поможете? Аясегава-сан?       — Д-да, — кивнул парень, — без проблем. — Он весь подобрался, усмехнулся и, поправив прическу, отвесил галантный поклон. — Мы с ребятами сейчас все сделаем, Иноуэ-сан! Прямо сейчас! Не откладывая! Я проконтролирую! — Он махнул рукой и побежал обратно в отряд. — Не беспокойтесь!       Рыженькая позволила себе рассмеяться только, когда офицер скрылся из виду: душу ее разбирал и смех, и удовольствие от выполненной задачи, и легкая недоуменность — она не верила, что от мужчин так запросто можно добиться доброй услуги без какого-либо обязательства. А ведь Рангику-сан стократ повторяла ей, что половина Готэя таким образом неоднократно помогали ей. И хоть Орихиме такое пособничество мало занимало, проверять данную закономерность было весьма занимательно. Особенно, после тяжелого рабочего дня.       Захлопав в ладони на радостях, будущая леди клана побежала до дома вприпрыжку, пока никто не видел ее ребячества, пока никто не мог заметить ее слишком счастливых глаз, пока никто не мог омрачить ее настроение очередным не-появлением к ужину, но… «Не нужно!» — Орихиме помотала головой, закружилась меж ив, хватаясь за их тоненькие гладкие стволы по пути к озеру, разлитому у подножья холма, на котором находилось поместье.       «Завтра. Уже завтра я увижу его! И даже больше! Я стану его женой. Пускай пока только формально, но я не буду огорчаться. Я постараюсь заслужить любовь Шибы-сама. Я очарую его, я буду верной помощницей ему, я буду заботиться о его отдыхе, я буду залечивать его раны, я буду… любить его. Так нежно. Так сладко. Так преданно. Все, как рассказывала Рангику-сан. Все, чтобы он больше не думал о других женщинах. Ведь я люблю его так… сильно, что моей любви хватит на нас двоих».       — Яре-яре, что за аппетитный зайчик забрел сю…       Фразу не успели договорить, как Орихиме выхватила катану из ножен на боку и пригрозила ею тому, кто так опрометчиво подкрался к ней в канун самого важного для нее события. С недавних пор она поняла, что никому не даст стать тому преградой. В особенности, хитрым лисам, не дававшим ей проходу весь этот месяц.       — Ичимару-сан, — строго посмотрела на него девушка, — на территории поместья не должны находиться посторонние. Насколько я помню, Рангику-сан запретила вам приходить сюда.       Гин скользнул взглядом по серебристо-черному лезвию Цубаки и скорчил обиженную мину вместо привычной всегда-скалящейся:       — Ори-чан, не будь так жестока! Я не волен над собой: ступаю по следу струящегося за тобой аромата. Куда ты — туда и я, моя ненаглядная богиня.       Та поморщилась, точно съев что-то кислое. Кажется, на капитана Третьего у нее выработалась оскомина.       — Ичимару-сан, сколько вам раз повторять, я не ваша и обещана совсем другому мужчине. — Иноуэ опустила меч, но пока не торопилась прятать тот обратно в ножны. Такой жест не минули ехидством:       — Аааа, это тому, который месяц уже не заявлялся на вашем пороге, моя дорогая госпожа?       У невесты Шибы вспыхнули не щеки, а глаза: она контролировала свою уязвленную душу, но позволять добивать ее — удел слабых, не способных на защиту существ. По счастью, она больше не входила в их число.       — Интересно, — Орихиме проявила верх самообладания, не дав голосу задрожать. Приосанившись подобно прирожденной аристократке, она горделиво вздернула подбородок, чуть слышно шмыгнув носом, и безэмоционально заглянула Гину в лицо. — Интересно, откуда у вас настолько точная информация? Это потому, что вы каждый вечер нарушаете приказ Рангику-сан и преследуете меня, или это с вашей подачи мой жених не может выбраться хотя бы на один вечер в отчий дом?       Ичимару хихикнул на сторону. Потерев задумчиво щеку, он пробормотал:       — Сурово, но справедливо. Впрочем, если нет больше смысла держать секрет, неплохо было бы все повернуть в свою сторону… — Гин выхватил Шинсо и наставил его против девушки. — Что скажешь, Ори-чан? Хочешь узнать правду?       Воздух разрезал звон взметнувшегося вверх другого меча, завершившийся лязгом встретившейся стали.       — Говорите, что знаете, Ичимару-тайчо. Я не дам никому навредить клану Шиба, никому из них!       Капитан цокнул с явным раздражением в голосе:       — Тц, что ж вам всем до тех Шиб как медом намазано?       Иноуэ до сих пор не знала, что именно случилось меж этим мужчиной и супругами Шиба, однако за то время, что провела она в их семье, в их доме, поняла, насколько добрые и отзывчивые у них души, тогда как у Ичимару-сана та виделась темной, дремучей, как и тот густой, поросший тенями лес, что остался за его спиной. Она скептически поджала губы.       Ей фыркнули с язвительным смешком:       — Мы реально будем сейчас драться? У тебя ведь отражающий меч, Ори-чан. Нечестно.       — Я не стану высвобождать шикай, — холодно отрезала девушка, — но если вы не скажете, чем напакостили Шибе-сама, то я буду вынуждена применить силу.       — О-хо! — присвистнул хитрый Лис. — Наверное, я нарочно промолчу-у! Уж больно хочется взглянуть на такую самоуверенную девочку в действии. Впрочем, чего ждать еще от ученицы Уноханы-тайчо?       Орихиме не стала тратить время на разговоры и первой нанесла удар. Гин парировал с легкостью ее выпад: он и впрямь светился удовольствием от начавшейся дуэли. Орихиме, не отступая, стала лихо фехтовать сразу же, со второй атаки, нанося поразительно одинаковой точности и силы удары с обеих сторон. Гину пока оставалось только отражать рубящие взмахи, будто он поменялся способностями с шикаем Цубаки, хотя… его шикай был в стократ лучше. В сто раз длиннее, быстрее и лучше.       — Ах! — вскрикнула девушка, получив разрез на скуле от вмиг вырвавшегося жала Шинсо.       — Ай-яй-яй-яй-яй-й, — зацокал капитан, — какая досадная отметина накануне свадьбы. Впрочем, знатные слухи ходят вокруг моей госпожи, которая может быстро исцелять себя и других. Пожалуй, добавлю еще пару ранок. Пристрели ее, — лукаво усмехнулся он, — аккуратно… Шинсо!       Форменное кимоно девушки увенчалось неуместными разрезами на ткани: в области плеча, бедра, талии и даже груди. Шинсо жалил и впрямь поверхностно, едва задевая кожу, и это при всей его остроте и скорости. Он просто издевался, как и змеино-хитрые глаза его обладателя: Гин дерзил без слов и с упоением хватал каждый новый оттенок красного на закипавших щеках Орихиме.       — Уже сдаешься? — подтрунил он и выпятил обиженно губу: — Как обидно-о-о…       У Иноуэ вспыхнули серебром глаза, ловя отблеск родного меча. Милое личико враз исказилось в кривой улыбке и сиянии реяцу, оторочившей ее словно коконом. Ичимару вопросительно взметнул брови. Он давно отринул свой пресловутый прищур — теперь же глядел и вовсе на это явление во всю: офицер напротив совершенно преображалась, а вместе с тем вызывала не только легкий трепет, но и заводила до ужаса.       — Что-то новенькое… — Гин не договорил: Цубаки в мгновение ока скользнул над его ухом, едва не расколов ему голову, взяв в жертву себе лишь срезанную прядь волос.       Капитан Ичимару весь подобрался: стал отбивать участившиеся атаки в полную силу, но даже его профессионализма и ловкости не хватало, чтобы потеснить обезумевшую девчонку, что взялась уже нещадно лупить его без всякого разбора, передышки и стеснений, пока наконец не уложила его на лопатки, пришпилив мечом грудь.       — Кто ты? — изумился всезнайка Лис, не узнавая тем не менее ее.       — Я еще одна Кенпачи! — отрезали ему и зашлись в истеричном хохоте, упоенно растирая пальцами кровь на своем мече. — Сдавайся сам!       — Сдаюсь-сдаюсь, — рассмеялся в явном экстазе Гин. — Я поражен, Ори-чан!!! И снова влюблен!