Противоположности

      Орихиме всю дорогу шмыгала носом; то, что она была в крайне расстроенном состоянии, Ичиго прекрасно слышал, оборачиваться не было нужды. «Сама виновата», — говорил в нем хладнокровный убийца. Внутренний же Шиба, добросердечный и участливый, мучился совестью. Да, она не отвергла Гина, да, не выцарапала тому глаза, не всадила в ухо шпильку, не врезала ни по лицу, ни меж ног — Ичиго рисовал в голове много вариантов правильных действий самообороны жены, — но не сам ли он отослал ее на искушение? Таясь в кронах деревьев, скрывая свою реяцу и вид, Ичиго, затеяв эту слежку, хотел одним махом убить двух зайцев: пристроить Ренджи в нужный заданию отряд, а Орихиме проверить на чувства. Ичиго знал, что Гин полезет к ней, как и то, что Орихиме, будучи несведущей в «таких делах», не станет сил противостоять мужчине, имевшему на нее влияние. Их связи Ичиго не понимал и, признаться, мучился теперь тем, что заварил всю эту неверную кашу: и жену в измене уличил, и проблем себе же на голову накинул. Пожалуй, и сегодняшняя их ночь вряд ли пройдет под пологом романтики: гордый аристократ намеревался основательно поговорить с непутевой избранницей.       Вдалеке показался силуэт. Загруженный кипой бумаг, он замер, напоровшись взглядом на чету Шиба, затем мотнул головой, торопливо кивнул в знак приветствия и заспешил дальше своей дорогой. Парень был с такими же взъерошенными, колючими волосами, что и у Ичиго, а еще носил схожее шихакушо — с отсечными рукавами, по моде своего отряда. Капитан Второго вскинул брови и, оглянувшись, только сейчас обнаружил: с женой он успел дойти до Девятого отряда, а значит, тот синигами — Хисаги Шухей. О его переводе в Девятый Ичиго видел сводки.       Он внутренне улыбнулся: по нервному дерганью, в котором затаился пред вратами тот офицер, улавливалась его болезненная привязанность к одной рыжей особе из клана Шиба. Шухей тайно вздыхал по Рангику-сан и об этой «тайне» знал весь Готэй. Вполне естественно, он мог принять Орихиме за нее, ведь Ичиго частенько сопровождал мать на людях.       В голову капитана влетела внезапная мысль, хотя что-то подобное и раньше навязчивой мухой жужжало в мозгу. Собственно, вовремя смекнул Шиба, какая разница — днем позже или днем раньше? Раз Хисаги, нынешний лейтенант Девятого отряда, сам подворачивался ему под руку, глупо было бы терять возможность уладить все неясности с последним мутным типом в капитанском хаори.       — Так, Орихиме, дальше ступай домой одна, — спровадил Ичиго жену, — у меня есть еще дело. — Он выпустил ее кисть из своей, и только сейчас понял, что всю дорогу так и тащил девчонку — за руку, как последний простолюдин.       — А в-вы надолг… — запнулась она. Затем спохватилась и, уважительно поклонившись, опустив веки, уточнила: — Господин муж будет ночевать сегодня дома?       — А стоит ли? — процедил аристократ язвительно: его задетое самолюбие враз напомнило о себе.       — Простите? — откликнулась непониманием Орихиме и нервно вцепилась в веер.       — Как я видел, — выделил Шиба последнее слово, — тебя интересует совсем другой мужчина. — Орихиме тут же попыталась запротестовать, но на ее попытки лишь отмахнулись. Ичиго, скрестив руки на груди, звучно фыркнул на сторону: — Знаешь, я рассчитывал на ответную реакцию. Ты попросила меня не ходить к другим женщинам, и я полагал, требование от тебя подобного — само собой разумеющееся. Увы, но теперь ты ограничена в своих предпочтениях. Пускай ты моя жена лишь на бумагах, но я не позволю, чтобы ты позорила имя нашего клана и подпускала к себе другого.       — Другого?! — У Орихиме земля ушла из-под ног: стыдом пропекло все изнутри, в голове, словно бы ее бросили в самое жерло вулкана. — Я и Ичимару-сан?! — выпалила она, ошарашенная незаслуженным обвинением. Сглотнув комок, застрявший в горле, Орихиме всхлипнула и, зажмурившись не то от боли, не то от защипавших глаз слез, прошептала: — Ичиго-сама, как вы можете… говорить такое?.. Между мной и капитаном Ичимару ничего нет и не может быть…       — Да-а? — хмыкнула, по-прежнему, раздраженно, его уязвленная гордость. — Что-то я не заметил, чтобы ты особо сопротивлялась. Почему ты не осадила его так же, как меня? Выходит, я хуже него???       Под грузом укора девушка опустила голову еще ниже, согнула спину в защитный горб, ухватилась за ткань кимоно и уже готова была упасть на колени, чтобы выпрашивать прощение у благовоспитанного супруга, вот только… не было за что просить прощения. Орихиме поморщилась, проглотив горькую несправедливость, и, обхватив ладонями лицо, неожиданно расплакалась упершись в грудь Ичиго.       — Иногда я так боюсь его, так боюсь… — сквозь слезы бормотала она намокшему косодэ капитана, который от растерянности не знал куда и руки девать.       Хотел обнять, но гордый ведь был в своей обиде. Хотел пригладить по голове, но слишком по-детски выглядело бы это после столь откровенных объяснений. Хотел пожалеть ее, успокоить, убаюкать на своей груди, но Орихиме же — не Юзу, не Карин, не Юширо, хоть и выглядела взрослым ребенком. Так и стоя, как истукан, Шиба шумно выдохнул:       — Ну, буде тебе, буде. — Его зоркий глаз заметил синигами, решившего обойти десятой дорогой разборки капитана и знатной леди. — Эй, боец! Подойди-ка сюда! — Офицер подчинился, кивнув. Коротко представившись, он получил немедленный приказ препроводить госпожу в поместье Шиба, а еще пару золотых монет за неуставную службу. — Договорим после, — поджал Ичиго губы, глядя в мокрые глаза жены, полные очевидной мольбы, чтобы он вернулся домой. Чтобы он не бросал ее свидетельствовали ее пальцы, судорожно вцепившиеся в его хаори.       Аристократ болезненно скривился. Все-таки изыскав в себе остатки нежности и правильности, он осторожно освободил ее щеки от прилипших медных волосков, согрел те, холодные, своими пальцами, что стали бездумно растирать ее побелевшую кожу.       — Я буду поздно. Не жди меня. Но буду. Обещаю.       Его сухие губы чмокнули медную макушку, и жена охнуть не успела, как след его простыл. Ичиго сбежал от нее как трусливый мальчишка, ведь на ее огорченное лицо невыносимо было смотреть, а знание, что это он служил причиной ее слез, уязвляло.       Мысленно отвесив себе подзатыльник — не за недостойное с дамами поведение, а для того, чтобы собраться, — Шиба нагнал Хисаги еще до жилого квартала Девятого отряда.       — Шухей! Постой! — Тот заметно напрягся. — У меня к тебе разговор, — кивнул ему Ичиго и понизил голос до полушепота: — Есть какое-то укромное местечко?       — Да, Шиба-сан, — Хисаги жестом указал, куда свернуть с дороги. — Мой дом в вашем распоряжении.       Жилище лейтенанта оказалось скромным, но уютным. Тот славился аккуратностью, скрупулезностью, что проявлялось не только в работе, но и в быту. Расставленные в порядок вещи, идеальная чистота, вкусные запахи, доносившиеся из кухни. Будущей избраннице этого синигами не придется ничего делать. Хисаги, почтительный, воспитанный, старательный, всесторонне развитый, стал бы отличной партией для любой девушки, но сердце его навечно принадлежало лишь одной из них — Шибе Рангику, которая, на его беду, уже была занята и счастлива в браке.       — Поздравляю с повышением, — Ичиго с благодарностью принял предложенный чай и отметил шеврон на руке новоявленного лейтенанта Девятого, хоть в сам отряд Хисаги перевелся пару месяцев назад. — Признаться, — Ичиго сдул дымку с горячего напитка, — думал, ты останешься в Седьмом и станешь лейтенантом Тоширо. В Академии вы неплохо ладили.       — Да, Хицугая-сан без сомнений станет отличным капитаном! — Хозяин дома уселся напротив, также сжимая в руках чашечку чая. — Однако после того случая, когда Мугурума-тайчо спас жизнь Джумпею, я не мог не перейти в его отряд в знак благодарности. Чтобы ни говорили про Мугуруму-сана, я до конца жизни готов служить ему за то, что он не дал пустому растерзать моего брата.       Верно. Шиба понимающе кивнул. История об исчезновениях синигами, о нападении странного пустого на патрульную группу Мугурумы, предательство Тосена, пустофикация других капитанов и лейтенантов, прибытие им на помощь Урахары и Цукабиши, а также заявившиеся на место преступления Айзен с Ичимару. Краткий пересказ событий Шибе поведали сами беглецы во время вчерашнего спуска на Грунт в виду зашоренности мозга командира Омницукидо, сунувшего нос явно не туда, куда следовало. Однако прореха в воспоминаниях постепенно отступала — чем больше деталей заново познавал капитан Второго, тем будто бы возвращал себе прежние прикинутые им догадки.       — Говоришь, до конца жизни будешь благодарен Мугуруме? — Шиба с любопытством взглянул на левую щеку Хисаги, которую теперь венчала татуировка «69» — такая была у бывшего капитана Девятого на груди. — А как тебе Тоусен? — Шиба начал прощупывать почву для вербовки шпиона.       — О, наш капитан — замечательный. Я ведь был знаком с ним еще по работе в редакции Вестника. Господин Тоусен — очень ответственный, справедливый, серьезный. Он ни разу не обмолвился дурным словом про Мугуруму-тайчо, хоть при этом полностью изменил уклад отряда. Теперь у нас к каждому бойцу индивидуальный подход. Капитан поможет и советом, и делом. Да, на него можно положиться.       Ичиго незаметно цокнул, но поспешил потупить взор на донышко чашки. Он как бы меж делом спросил:       — А… с кем водит дружбу Тоусен? С кем-то общается из капитанов, лейтенантов, офицеров? Знаешь?       Шухей растерянно почесал затылок. Доверчивый, он с радостью откликался на просьбы, из-за чего лейтенант Десятого вила из него веревки и взваливала половину неинтересных ей дел. Ичиго усмехнулся уголками губ: как его мать выносил Готэй — загадка, но с ее же слов он давно проведал — Шухей не зря слыл добрым малым, просто он так и не разучился быть наивным.       — Капитан Тоусен часто захаживает в гости к капитану Айзену, — выдал наконец кумекавший Хисаги. — Быть может, они и друзья. Я-то в отряде недавно. Хотя, за эти месяцы я заметил, что Ичимару-сан тоже не редкий гость в нашем расположении. Да, он навещает капитана регулярно.       У наемника вспыхнули азартные огоньки в очах: да! он чуял что-то да есть меж этими капитанами! Оставалась «малость» — выяснить суть их так называемой дружбы. Все трое казались совершенно разными, не имеющими никаких точек соприкосновения ни в работе, ни в жизни. Тогда что же их могло объединять? Рыжий насупился. Деланно. Чтобы скрыть в глазах надежду на скорую разгадку.       — Шухей, у меня к тебе одна просьба. Собственно, за тем и пришел. — Ичиго как всегда все выкладывал в лоб, не юлил. Для него было лучше сразу узнать конечный результат, а уж после — применить все возможные силы и средства, чтобы изменить его, если он не ответит его ожиданиям. Шухей выразил внимание, в глазах его не было намека на тревогу, что уже хорошо. Родство Ичиго с Рангику-сан здесь играло превосходную роль, оно же являлось главным козырем. — Могу ли я попросить тебя приглядеть за своим капитаном?       — Не понял? — Шухей по своей простоватости явно не распознал должного подтекста. Ичиго фыркнул:       — Ну чего тут непонятного? — Он отставил чашку на столик и уперся руками в колени. Теперь его поза походила на знатного воина, самурая, аристократа, властителя. — Я. Прошу. Тебя. Проследить. За. Своим. Капитаном. — Ичиго вперил взор в завертевшегося от неловкости ситуации парня. Он выглядел более чем сконфуженным, но Ичиго знал, что обязательность не позволит Хисаги отвергнуть его «просьбочку», посему прибавил: — Считай, это негласное распоряжение Отряда тайных операций. Ничего дурного. Просто хотим предостеречь твоего капитана от связи с нежелательными субъектами.       Хисаги начал разрываться в борьбе меж совестью и долгом. Шиба нагнетал обстановку, продолжая буравить его категоричным взглядом и монотонно постукивать пальцами по столешнице. Налицо атрибуты психологического давления, разве что еще оружия недоставало для устрашения.       — Я не знаю… Право, Шиба-сан… — забормотал Хисаги, то разводя руками, то кланяясь в извинениях.       — Ну что ж. — Ичиго с наигранный огорчением тяжко выдохнул, поднялся на ноги, неторопливо прошел к выходу и лишь оттуда достаточно слышно попенял: — Я надеялся решить все более легким путем, но, боюсь, придется прибегнуть к «тяжелой атаке». Кажется, — Ичиго запрокинул голову, что-то деланно прикидывая, — маме что-то нужно было от ее «милого Шухея». Наверное, попрошу ее переубедить тебя пристать на сотрудничество, и что-то подсказывает мне: дважды ты не откажешься.       — Шиба-сан. — Хисаги обреченно свесил голову. — Это жестоко — задействовать Рангику-сан. Я согласен предоставлять всю нужную вам информацию, если это пойдет на благо Готэя.       Наемник хмыкнул лишь и скрылся. Для достижения цели все средства хороши — таков закон ниндзя, потому использовать для этого мать или жену, да хоть кого из окружения, было не зазорно для тех, кто считал выполнение любых поставленных задач смыслом жизни. Провалившееся — не в чести в кругу ниндзя. Провал подобен позору, а потому лучше встретить смерть от противника, что окажется сильнее, нежели вернуться в «семью» неудачником. Командир Омницукидо не имел права позволить провала операции ни себе, ни своим людям, он не смел дать шанс помешать ей никому, особенно врагу.       — Оклемался уже? — пренебрежительно фыркнул молодой Шиба, выйдя за врата Девятого отряда.       — Польщен, что вы засекли меня, — раздались лисьим смешком справа, куда особо глядеть не хотелось.       — Тобой смердит падалью за версту, как протухшей сдохшей лисицей, — Ичиго скосил-таки глаза на ненавистного ему соперника. — Ты никогда не застанешь меня врасплох.       — О-хо-хо-у! — присвистнул Гин и согнулся пополам в приступе смехе. — Не слишком ли громкое заявление от столь юного синигами?! — Затрясшись в новом приступе хихиканья, он, точно пьяный, повилял на встречу Ичиго, так нагло облокотившись на гордого аристократа, чтобы отдышаться.       — Кс-с-с… — только успел охнуть парень, как лезвие Шинсо уже вынули из его пронзенного тела. Ичиго накренился, невольно опершись на Гина, что обнял его подлыми руками и похлопал по спине:       — Завязывай делать так, иначе нашей крошке-целительнице в следующий раз будет некого штопать.       — Да пошел ты! — процедил сквозь зубы Шиба. Рана ныла, но задела бок лишь предупреждающе. — Я выведу тебя и всю вашу шайку на чистую воду! Можете снова мне мозги промыть, ибо я клянусь, что докопаюсь до всего и убью каждого, кто виноват в преступлениях против Общества душ.       Ичимару снова рассмеялся. Угрожающе-тихо, ехидно-насмешливо. Он приблизился к уху мальчишки и прошипел:       — Плевать я хотел на все Общество душ. Если ты еще раз, змееныш, посмеешь ударить меня при Ори-чан, то положу конец нашему вежливому соперничеству, сделав ее из молодой жены молодой вдовой.