Противоположности

      Солнце еще толком не взошло над Готэй-13, а капитан Второго отряда уже сидел за рабочим столом, сплошь заваленном бумагами разной важности дела. Первоочередные касались внутриведомственных особенностей Омницукидо, вторые по значимости — требовавшие личной подписи Шибы отчеты для главнокомандующего и выполненные наемниками приказы Совета 46-ти. Основная же масса документации представляла собой объяснительные и докладные бойцов отряда, жалобы и обвинения тех же от лица штатского населения, а также стопка заказов на услуги ниндзя из клана Шихоин от ряда частных лиц. Подобная практика не являлась чем-то секретным, тем более — постыдным: слава древнейшей семьи убийц была известна и уважаема многими, и сделавшийся в одночасье преемником поста капитана Второго отряда и командира Отряда тайных операций Шиба был невероятно горд тем, что удостоился права вести «особые» дела от имени 23-го главы Дома Шихоин. Пока Шиба валялся в лазарете, старейшины двух знатных семей наконец-то уладили все необходимые моменты и официально назначили Шибу Ичиго опекуном над последним из Шихоин. Забот прибывало.       Ичиго, невольно скривившись, пытаясь найти более удобную и менее болезненную позу для сидения, углубился в работу. Он не зря решил прийти пораньше и расправиться со всей бумажной волокитой поскорей, ведь впереди его ожидали проблемы, требовавшие более обстоятельного вмешательства и не менее пылкого рвения. С материалами на подпись оказалось справиться быстрей всего — печать Шибы была при капитане, рука слушалась и резво выводила иероглифы, мозг особо не вникал в вычитанные до последней закорючки тексты — в буквоедстве Сой Фон не было равных даже после случившихся с ней перемен. К слову, как отрапортовали капитану его шпионы, лейтенант во время его вынужденного больничного вернулась «в строй» и по полной разобралась с расхлябанной дисциплиной в отряде. Лентяи и симулянты получили выговоры и штрафы, не справившиеся с миссиями — предупреждения, выявленные ею диверсанты — мгновенную смерть. Последних, как оказалось, было двое, но из каких отрядов они пробрались в ряды Второго, пытаясь затесаться в толпе замаскированных бойцов выяснить не удалось даже под пытками безжалостной Сой Фон. Впрочем, Ичиго особо не заботили пустующие колонки на этот счет из донесений о «ликвидации лазутчиков» — он и так знал, кто и откуда подослал к нему в Омницукидо своих шпионов. Единственное, с чем не мог определиться капитан: отправили ли тех бойцов, что явно уступали подлинным ниндзя, на смерть намеренно или нет. Айзен не походил на того, кто полагался на удачу при своих расчетах.       «Да уж, этот мудак, похоже, башковитей Урахары Киске, м? Всё просчитал, столько людей вовлек в свои интриги, да и никаких средств на свои темные делишки он не гнушается».       Рассуждения Зангецу проигнорировали в который раз, бессознательно. У Ичиго ныл череп, точно бинты, окружавшие его, были призваны не спасать от сотрясения, а совсем наоборот — раздавить к чертям рыжую голову, впившись немилосердными грубыми бинтами под корку.       Раненый раздосадованно вздохнул — ему следовало послушать жену, остаться на пару дней дома, отдаться во власть ее заботливым рукам и целительских практик кидо, но такой роскоши, как нега, у выписавшегося из лазарета главного хранителя порядка в Обществе душ не имелось — ему следовало решить, как, когда и каким образом вывести на чистую воду того, кто заморочил голову бессчетному количеству людей в Готэе и не только. Сколько душ стали пленниками гипноза Кёки Суйгецу, а сколько душ погибло по приказу Айзена Соскэ в угоду создания хогёку — вот, что предстояло выяснить капитану Второго отряда прежде всего. Его же полное выздоровление могло и подождать.       — Мой господин, позволите войти? — внезапно прозвучало за спиной у главного наемника, однако он даже не дернулся — присутствие верного помощника Коскэ в лабиринтах архива отряда он определил, едва переступив порог Дворца собраний. Как и вызвавшихся к его услугам стражников, Ичиго не стал беспокоить командира связистов своим присутствием — он помнил, зачем отправил Коскэ поднимать старые материалы. Это-то он, как раз, помнил сам, без подсказок более осведомленного Зангецу.       — Что там у тебя? — не отвлекаясь от чтения заказов, капитан поманил парня рукой. Коскэ быстро пересек половину зала и опустился на колено пред столом. — Я нашел всё, что Вы просили, мой господин, — промолвил он приглушенно, чтобы расслышать его мог только один человек.       Шиба вопросительно выгнул бровь, поднимая лицо на подчиненного. В карих глазах отразилось напускное непонимание, заставившееся связного заметно напрячься.       «Что, если он не под властью гипноза…»       «Ты никому не смеешь доверять», — казалось, сам голос разума твердил Шибе шипением Зангецу.       Справедливо решивший перебрать с осторожностью, чем не добрать, рыжий ниндзя мысленно кивнул, утверждаясь в своей выбранной давеча стратегии — пока он не мог изыскать всех «пораженных» Кёкой и способа, как избавиться от ее силы, он не смел откровенничать ни с кем. Ни с подчиненными. Ни с товарищами. Ни с друзьями. Ни с родными. Ни даже с женой. Ни с кем. Совершенно. Он мог быть уверенным только в себе одном и в своем занпакто.       — Любопытно? — Ичиго привычно нахмурил брови, балансируя на грани недовольства и сердитости. Изображая истинный склероз и прибегая к безбожному вранью, он снисходительно хмыкнул: — Чего это я тебе приказал разыскать?       — Вы… — Коскэ непроизвольно приоткрыл рот, округлил глаза, но, спохватившись, опустил голову в испрашивающем извинение поклоне и молча протянул найденные им «ненужные» материалы.       Его командир без охоты принял стопку порыжевших листов, наигранно чихнул, будто от столетней пыли, и поморщился с брезгливостью, умудряясь в тот же момент в кратчайшие сроки и в одно око собрать всю информацию со страниц, которые он с нарочитым равнодушием перелистывал.       — Это старье нужно давно было сжечь. — Капитан снова демонстративно чихнул. — И вообще. — Шиба нервно повел плечом и немигающим взглядом всмотрелся в изумленное лицо помощника. — Распорядись, чтобы все архивы Второго отряда и Омницукидо сегодня же предали огню. Негоже наемникам хранить доказательства своих «подвигов». Ты всё понял, Коскэ?       Парень торопливо кивнул. На него жалко было смотреть: он ничегошеньки не понимал из происходящего ныне, мучился от невозможности расспросить о том более подробно, а также изнывал от гложущего его чувства… обиды? Он верно служил много лет и прежней главе Омницукидо, и нынешнему, более того, он имел кровное родство с боковыми ветвями обоих кланов Шихоин и Шиба, он чтил традиции, он уважал клятву своему дайме, но взирая на последнего сейчас не находил прежнего уважения к себе, ясно читал о возникшем к нему недоверии. Это ранило в одинаковой степени и его, и Ичиго, который вынужден был сцепить зубы, углубиться обратно в чтение очередного свитка и сделать скупой жест о дозволении уйти.       «Кссссо, — процедил Ичиго уже про себя, — только за одно это готов размазать Айзена по стенке! Сотворил из меня параноика, сволочь, а сам, небось, потешается! Ксо, пойду и завалю этого гада прямо сейчассс!»       «Хм, я завсегда „за“, князь!»       Никто и не сомневался, что Зангецу воспримет на ура такую затею. Но его хозяину было не до веселья — смерть того урода могла и не разрушить гипноза, а неизвестно что он и кому навнушал. Ичиго мог положить под траву весь Сейрейтей и все районы Руконгая вместе взятые, если бы не знал, что его семья также стала марионетками в подлой игре капитана Пятого отряда. Как минимум двое — Орихиме и Момо — находились под внушением его занпакто, а значит, нужно было прежде изыскать средство от той заразы, что держалась в их мозгах покрепче соснового клея. Ичиго знал, о чем толковал — он уже испробовал на себе силу гипноза Кёки Суйгецу, когда пытался вымолвить вслух или записать иероглифы «хогёку» — у него получалось неизменное, как и сейчас.       — Всё то же! «Прострел», чтоб его! — капитан скомкал испорченный очередным неудачным экспериментом лист и поджог комок при помощи огнива, которое таскал с собой средь тысячи прочих полезно-необходимых вещиц для любого ниндзя. Даже шихакушо их было сшито по особому заказу — с кучей потайных кармашков, достаточно свободное, чтобы спрятать под него подвязанное к лодыжкам и предплечьям оружие, колющее и метательное.       Потянувшись всё еще нывшим телом и устроившись поудобней в дзабутоне со спинкой, доставленном раненому ради удобства и из-за не успевших полностью срастись переломанных ребер, левой руки и левого бедра, Шиба помассировал больное плечо аккурат в том месте, где прежде имелось примечательное тату, свидетельствовавшее об артефакте, созданном Урахарой Киске — ныне же, там красовался цветок прострела, символ Второго отряда. Вот что творил гипноз Айзена: он не только подменял воспоминания, но и слова, образы, всю чертову реальность в угоду одного человека, который заметал все следы своих злодеяний, и делал это, отдать должное, весьма успешно — даже Омницукидо не подкопается. Недаром на капитана Пятого отряда, ранее — лейтенанта того же отряда, по базе шпионов не имелось равным счетом никакой компрометирующей информации. Да что там, на Айзена вообще не было ничего: ни места рождения или появления в Руконе, ни точного возраста, ни семейных связей, ничего, кроме выписки из Академии синигами с отличными отметками да записью об успешном окончании оной с успешной сдачей занкенсоки, а также нескольких плановых приказов о зачислении в Готэй на соответствующие продвижению по службе посты.       — Ладно, — отмахнулся от этой головоломки командир тайной службы и попытался воспроизвести наглядно всё, что успел выудить из раскопанных Коскэ приказов и сведений. Тот вмиг исчез беспрекословно.       Итак, первое. Дайсукэ вместе с тройкой верных ему людей менялись поочередно, проводя слежку за… Иноуэ Орихиме. По прямому указанию, непосредственно, самого Ичиго, причем задолго до того, как он сочетался браком с двадцатым офицером Четвертого отряда. Занятно.       Второе. Второй занимательной штукой оказалась целая связка записок-донесений от группы Сугиямы, в которых сообщалось от чего, вернее — от кого, они оберегали Орихиме. Черным по белом значилось в них: «Ичимару Гин встретил Иноуэ Орихиме там-то…», «Ичимару Гин поджидал Шибу Орихиме тут-то…», «Ичимару Гин» то, «Ичимару Гин» сё, и так — еще раз двести. В зорких глазах быстрого Шибы аж запестрело от того количества имени Лиса. Вывод напрашивался один — подлая гадюка преследовала или опутывала своими лживыми кругами несчастную руконгайскую девушку, а потом… А потом всё. В донесениях случился обрыв на дате убийства группы преданных Шибе карателей. Что заставило их оказаться в Западном Руконе вместо Десятого округа Готэя вблизи родового поместья Шиб, в котором на ту пору должна была пребывать Орихиме? Это оставалось загадкой. Странной.       Третье. Средь личных приказов Ичиго обнаружилось… завещание на случай его внезапной смерти в форме рекомендации на пост капитана Второго отряда лейтенанта Фон. Удивительно, что иных распоряжений касательно старой знакомой от его имени не было, зато нашлась куча доносов, будто бы Шаолинь сливала информацию Совету 46-ти, тому его составу, который «якобы» сгорел. Это «якобы» пояснял четвертый пункт разбора упущенных из памяти Ичиго моментов — к обоснованию его внепланового визита в Резиденцию суда было прикреплено личное письмо Амакадо Наюри с опасениями касательно покушения на ее отца-советника. Письмо и решение были датированы тем же днем, когда убили карателей во главе с Дайсукэ. Любопытное «совпадение». До дрожи.       — Йо, Ичиго! Спозаранку весь в делах?! — донеслось с энгава раньше, чем коренастая красноволосая фигура показалась на пороге.       — Ренджи? — Ичиго натянуто ухмыльнулся и поспешно скрыл часть бумаг маскирующим кидо, памятуя, что доверять сейчас не смел никому, даже лепшему другу.       Беззаботно откинувшись на спинку дзабутона, он дожидался, пока тот пересечет длинный зал и дойдет до него. Нынче Ичиго не фонтанировал энергией подорваться с места и увести нежданно нагрянувшего к нему в гости приятеля подальше от своих секретных разработок набиравшей обороты миссии по разоблачению обмана и намерений Айзена Соскэ.       Лейтенант Шестого отряда широко улыбнулся, что послужило самым верным приветствием от него, и без дозволения плюхнулся за противоположную сторону капитанского стола, по-свойски скрестив ноги. На взметнувшиеся в вопросе рыжие брови он вскинул указательный палец, бросил просторечное: «Ща» и бережно извлек из-за пазухи письмо из дорогой васи. В изящном плетении из красно-бело-розовых мидзухики, коими было перевязано послание, Шиба узнал руку сестры, а по выложенному из цветных нитей узла в форме цветка сакуры догадался о поводе, содержавшемся в том.       — Ханами? — ухмыльнулся Ичиго, принимая приглашение на любование вишневым цветом, что неизменно по давно сложившейся традиции собирало знатное сейрейтейское общество у Кучики.       — Ага, сакуры в поместье наконец стали расцветать одна за другой, отчего даже капитан выглядит торжественным. Стоит ли говорить о бурной радости госпожи Кучики? Она нынче ходит в преподнесенном настроении практически всё время, а теперь в особенности.       Ичиго понимающе кивнул: само собой Куукаку радовалась скорому появлению первенца — от нее наконец-то отстали старейшины, чего не скажешь о нем с Орихиме. Совет клана Шиба начинал снова понемногу роптать, снова закидывал наследнику претензию в его выборе «пустой» руконгайки, снова поднимал вопрос о второй жене, снова начинал опостылевшее нытье о будущем рода, которое, как оказалось, «кто-то» поставил под очевидную опасность.       О том случае со лжегадюкой, подброшенной его жене, Ичиго узнал сразу, как заявился домой. Орихиме покорно молчала, получив приказ от главы, но по нервной обстановке в доме, по чрезмерным настороженности дяди, дерганности отца и беспокойности матери опытному лазутчику сложно было не заподозрить что-то неладное. Признаться, правда не застала его врасплох, даже не взбесила, как того ожидала семья — он прекрасно понимал, чьих именно рук было то дело: предупреждение не совать нос в дела Айзена было отправлено, так сказать, в двух экземплярах — и самому настырному Шибе, и его супруге, причем это не ее пытались запугать, а его предостеречь во второй раз. Айзен был тонким стратегом, Ичимару — его глазами и ушами, оба они четко определили, что единственным рычагом воздействия на чересчур деятельного капитана Второго служила его семья, а единственным уязвимым местом — его жена. И подобный расчет — да, он страшно раздражал Шибу. А еще подстегивал, а не тормозил. Именно благодаря тому случаю он удостоверился, что решение действовать крайне осторожно и с повышенным уровнем секретности было мудрым.       — Как твое самочувствие? — Ренджи долго смотрел на друга прежде, чем спросить.       Догадывался ли он, что и от него скрывали что-то, Ичиго не был уверен особо, зато он знал, что Айзен точно промыл Ренджи мозги, памятуя как тот взахлеб, на пару с Шаолинь, рассказывал о «бескорыстной» помощи капитана Пятого отряда. Оба юных синигами, втянутые в грязную игру последнего, и не подозревали, что основной целью в «спасательной миссии», организованной Айзеном, была отнюдь не жизнь Шаолинь, а крохотный камешек, стоивший тысячи таких как Шаолинь.       — Прыгаю пока, — неохотно ответствовал пострадавший наемник и красноречиво кивнул на трость позади себя. Убрав тем временем письмо за складки косодэ, он поинтересовался на словах: — Когда и во сколько созывает Бьякуя гостей?       — Послезавтра по полудню, многие из капитанов уже запланировали выходной себе и своим лейтенантам. Естественно, что вас, как родичей Куукаку-сан, ждут в полном составе.       — Ох, — невесело вздохнул Ичиго: ему только бесцельных посиделок меж сакур не хватало. Свое раздражение он не преминул опрокинуть на друга: — А чего это ты прислуживаешь Бьякуе, м? — сурово взглянул он на младшего по возрасту и званию паренька, который позволял обходиться с собой чересчур непозволительно. — Ты же, в конце концов, его лейтенант, а не слуга!       Ренджи в ответ так же с недовольством фыркнул, еще и сердито руки скрестил на груди:       — Сам ему о том скажи… Бьякуя порой взглянет на меня так, что…       — …что? — язвительно усмехнулся рыжий. — Так, что поджилки трясутся? Это он может, с детства репетировал свой коронный убийственный взгляд.       Абарай с ходу мотнул головой, смущенно отвел глаза и растерянно поерошил волосы на затылке, разрушая тем самым заплетенную косу и походя теперь на какое-то мохнатое чудовище. Шиба незаметно усмехнулся, но тут же натянул серьезность на лицо, когда друг признался:       — Нет, не так… Порой с трудом сдерживаю себя, чтобы не схватиться за меч и не вызвать на дуэль эту заносчивую задницу! Я понимаю, Бьякуя — идеальный пример для подражания, но, ксо, он пробуждает во мне зверя и желание убивать! Ни хрена не пойму, откуда во мне столько агрессии…       Лейтенант Шестого поспешно поднялся на ноги, заслышав снаружи колокол, отбивавший начало новой стражи. Новый капитан замучил его дисциплиной и обязательностью — привыкать к ним Абараю было тяжело, после предыдущего-то начальства, которое отличалось повышенной безалаберностью и совершеннейшим разгильдяйством.       — Еще увидимся! — махнул парень рукой и засеменил по красной ковровой дорожке на выход.       При своем внушительном росте и комплекции шаг его выдавался противоестественно легким, крадущимся, совершенно беззвучным. Это наталкивало на определенные мысли, в особенности после успешной проверки лейтенанта Хицугаи. Шиба чудом сдержался не запустить и в друга сюрикеном, дабы проверить того на ловкость, но по тем немногочисленным вылазкам, когда он брал Абарая с собой на миссии, он уже успел убедиться: тот мог быть настолько же ловким, насколько и неуклюжим. Проверка могла запросто обернуться глубокой раной просто из-за банальной нерасторопности совсем зеленого бойца. Он не внушал той безоговорочной в нем уверенности, что внушала Шибе невестка.       Ичиго скис. Тайные таланты людей, которых он, казалось бы, знал на отлично, не могли не напрягать, и имя Айзена вновь и вновь всплывало в этой связи. Теперь Ичиго знал наверняка наименование своему «склерозу»: то была не усталость и не яд ниндзя из противоборствующих кланов, а способность Кёки Суйгецу делать из любого нормального человека кусок вечно сомневавшегося в себя дерьма…       «Как по мне, это в тыщу раз лучше, чем быть куском бездумного мяса», — буркнул в тему Зангецу.       «Может быть», — уклонился от демагогии аристократ и провел рукой по невидимому пологу, разрушая кидо. Записи на листе возвращали утомившийся мозг к работе. Ичиго скрипел зубами, превозмогая боль в местах переломов, и воровато поглядывал на прибывавших на летучку членов отряда — это были матерые шпионы, ловкачи и по части секретности, и по части кидо, и по части реакции, и по части вранья. Утаивать личные дела от чужих глаз здесь было бы дальше бесполезно, и потому капитан стал скрупулезно собирать необходимые записи в отдельную стопу, как вдруг… случайно зацепил костяшками пальцев пружинистую поверхность из явно уплотненных рейши.       Шиба озадаченно моргнул, но не стал терять времени зря. Распознав в аномалии еще один слой маскирующего кидо, он без труда рассек его одним движением и дрогнувшими пальцами замер над пробкой, вонзенной в резную ножку столика. Подковырнув заглушку ногтем, капитан извлек из своеобразного тайника свернутые в тугую трубочку бумаги. Живо промчавшись взглядом по каждой из них, Шиба многозначительно хмыкнул. На губы запросилась довольная усмешка. С плеч будто бы свалилась гора. Сведения о вербовке лейтенанта Девятого отряда Хисаги Шухея, а также приказы на отправку пары известных ему синигами в качестве шпионов в Пятый и Третий отряды Готэя наконец внесли ясность хотя бы в одну из его зыбких предположений. Ренджи и Момо были засланными бойцами из Омницукидо, в который даже не успели оформиться — видимо, их физические показатели и личные качества настолько впечатлили или заинтересовали их командира, что тот доверил им столь сложную миссию сразу же по направлению к нему в отряд. Очевидно, что на местах их встретили без подозрений — первые исправные отчеты о слежке прилагались, а вот дальше… Да, Шиба переворошил страницы: информация вновь обрывалась на том злополучном дне — или ночи, он не ведал еще, — когда убили группу Сугиямы Дайсукэ, когда пустой ранил Сой Фон, когда сам Шиба оставил завещание на случай своей смерти… Что же случилось тогда?! Как могли быть связаны все эти события???       — Э-эй, Ичиго?! Оглох, что ли? — раздалось внезапное у него над головой. Резкое и пронзительное. Истерившая Шаолинь всегда вызывала оскомину у своего давнего товарища по Отряду тайных операций, но Шаолинь, под чьей личиной притаился пустой, — вообще зрелище не для слабонервных.       Она наклонилась к нему практически впритык и, выпустив черноту в глаза, жутко прошипела:       — Ты что творишшшь? У нас утреннее собрание! Раз заявился сюда, так не сиди сиднем! Соберись…       Ичиго словно и не расслышал ее — что-то пробормотал, перебирая обнаруженные документы. Те настолько его впечатлили, что он даже о секретности позабыл, а на последнем листе и вовсе позволил себе округлить глаза и рот от удивления. Его озарило лучом надежды.       Капитан Второго сгреб все бумаги в охапку и крепко, чтоб никто и никоим образом не смог вырвать их у него, сжал те в кулаке. Ни слова не говоря оторопело пялившейся на него помощнице, он поднялся на ноги, носком поддел трость и подкинул ту к себе в ладонь, не растратив акробатических талантов.       — Прошу прощения у братства, — Шиба, заметно ковыляя, обошел столик и громко извинился перед подчиненными. — У меня возникло дело неотложной важности… Задания раздаст лейтенант Фон. — Он кивнул девушке на оставленные документы: — Я всё распределил на сегодня, а прошлые отчеты подписал. Можешь уже сдать их в Первый.       Сой удивленно моргнула. Спокойный голос этого парня вымораживал всё изнутри. Да и взгляд его — пустой и в то же время что-то задумавший — заставлял ее волноваться за этого придурка, что насилу волочил ногу и держал руку на перевязи, а уже собирался доставить себе новых проблем.       — Ичиго! Куда ты? Что-то произошло?       Он обернулся с нахальной улыбкой:       — Для тебя я Шиба-тайчо, уже отвыкла? — Сой взвизгнула от бешенства, но Ичиго отмахнулся и захромал дальше на выход: — Я ушел к другому капитану Шибе… обсудить предстоящее ханами в поместье Кучики!       Сой громко топнула ногой и обвинила его, как встарь, в недобросовестном отношении к службе. Ичиго только посмеялся на это: пускай. Пускай она так думает. Пускай так думают все, кто может являться источником информации для капитана Айзена. Однако одного, не поддавшегося влиянию гипноза Кёки Суйгецу он, кажется, только что нашел. В голове пульсацией били по вискам прочитанные обрывки фраз: «Генсей. Каракура», «Западный Рукон, леса Фугая», «Исчезновение синигами», «Убийство плюсов», «Неизвестного вида пустой»… и обведенное в кругу имя единственного выжившего. Шибы Иссина.