Противоположности

      Путь от Второго отряда до Десятого выдался неожиданно долгим и утомительным как для того, кто всю жизнь привык если не сигать в сюнпо, то резво бегать, разучившись довольно рано по-нормальному ходить, к явному недовольству уважаемых родственников, не любивших краснеть за чересчур непоседливого наследника.       «О, сейчас бы старейшины поуспокоились, поди», — кисло усмехнулся молодой Шиба, ковыляя на скорости черепахи наперегонки только со своей тростью. Опорная нога уставала от нагрузки, сломанная и подлеченная — отдавала тупой болью, как и рука на перевязи, а также левое ухо, которое после тяжелых травм заметно оглохло. Видимо, Ичимару с особой изощренностью прикладывал его головой о камни близ подножья Сокёку — там, на них, поросших колючим юноэ, Шиба обнаружил следы запекшей крови. Удивительно, как догадка Уноханы-сан пришлась ко двору. Впрочем, та была лекарем с недюжинным стажем и удивляться ее врачебным талантам было бы так же недопустимо, как усомниться в ее славе первой мечницы.       В глаза Ичиго пробралась навязчивая грусть. Пока шагал и бездумно пялился на носки своих таби, в голове сами собой вставали вровень образы обеих Кенпачи. Последняя заметно сдавала свои позиции кровожадной убийцы перед лицом неприятностей, касавшихся непосредственно его жизни, здоровья, судьбы. Безусловно, какой муж не возрадуется подобной заботе жены, но если бы Ичиго просто опекался делами клана, а Орихиме просто занималась домом, то так уж и быть — он растаял бы от ее душещипательной доброты, забыл бы обо всех подстерегающих ее, такую мягкую и женственную, неприятностях и неприятелях, сам бы поклялся всегда и повсюду защищать ее от всяческих бед и вечность бы провел в ее благодарных за такое к ней отношение объятиях, но… увы, они жили в иной реальности, и эта реальность запрещала им предаваться так беззаботно лучшим годам и чувствам своей жизни. Орихиме должна была стать тверже, осторожней, подозрительней, особенно, в компании со столь опасным и двуликим Лисом, служившим не менее подлому и лицемерному типу, как Айзен Соскэ. Что остановит того, к примеру, от приказа убрать лишнюю свидетельницу их темных делишек? Ичиго никогда не тешил себя пустыми надеждами и сейчас не собирался: зная наверняка о способностях Кёки Суйгецу и в то же время о неспособности противостоять ее воли, он не мог поручиться за безопасность жены, оказавшейся практически в самом логове врага.       Шиба вновь поморщился: каждый новый шаг пронзал его хромую ногу будто острой катаной насквозь — от пятки до бедра. Тут бы в пору было огорчиться, что магия кидо личной целительницы Шибы не срабатывала так же хорошо на переломах, как на резаных ранах, но он не винил ее. У любой способности имелась своя планка, и даже если ее можно было повышать, то для этого требовалось порядочно времени. Десятилетие, например, как при достижении банкая — ведь лишь единицам удалось обхитрить стандартный уклад жизни синигами и прыгнуть выше головы. Однако в деле окучивания жизни спешка была не приемлемой; торопиться следовало, чтобы отнять жизнь, чем собственно и руководствовались сильнейшие из убийц этого мира. Шиба так точно.       Врата с иероглифом «Десять» показались на горизонте, но гостя, торопившегося туда, словно молнией пригвоздило к дороге — он замер в момент, похватал со спазмом воздух и ощутил, как жар мигом охватил его голову, точно рыжие волосы на ней полыхнули огнем.       «Что, если… это тоже проверка?» — карие глаза потемнели от негодования, вместо того чтобы просиять в озарении. Впрочем, внезапно поразившая командира наемников догадка не отличалась радостью. — «Что, если проверяли не только меня, но проверяют также ее, этот ее талант?»       «Брось, — откликнулись эхом из души Ичиго, — я бы поставил больше на то, что девчонка двойным шпионом подрабатывает… Хе-хе, а что, это идеальная кандидатура, чтобы следить и сдавать тебя».       «Давно в зубы не получал?!» — враз огрызнулись духу, причем с лютым рыком и многократно увеличенным давлением, что свинцовыми тучами прижало язвившего занпакто к раскалившейся земли внутреннего мира. Князь в гневе вызывал в своем Зангецу благоговейный трепет и логичное желание раствориться на рейши, пока вырвавшаяся из-под контроля ярость того не стихнет. — Исчез! Быстро!»       «Гребанный ниндзя», — буркнул покорившийся слуга внутреннего мира и оставил господина.       Ичиго встряхнулся и припустил шаг, игнорируя трость, переломы и время — он словно бы спешил угнаться за пойманную за хвост мыслью и воспроизводил в голове догадки безостановочно: Айзен мог разглядеть в кидо Орихиме нечто интересное его сдвинутому мозгу исследователя; Унохана-сан всегда подчеркивала особый талант Орихиме к исцелению; за год Орихиме перелечила множество раненных и больных различной степени тяжести; она возвратила почти-мертвеца с того света, Шибу Иссина; она и своего благоверного сколько раз спасала после их смертельных тренировок… Были ли границы ее дару? Ичиго сцепил зубы, ощущая каждый болью пробиваемый нерв. Похоже, границы были: она, сумевшая отрастить Сой Фон отсеченную кисть, тем не менее, не смогла проникнуть так глубоко в тело, чтобы залечить магией переломы. Почему — не являлось правильным вопросом; у Ичиго сердце пропустило удар, и с проницательностью и скоростью, достойных своей наставницы, он вдруг резко выдохнул. «Почему пока нет?» — такой была правильная формулировка его справедливых опасений и, как следствие, мысль о том, что для чудодейственных техник Орихиме… требовались дополнительные тренировки, и кто как не ее любимый супруг должен был заставить сделать ее, казалось бы, невозможное.       — Шиба-сама? — окрик стражи у врат заставил парня вскинуться, чудом не всадив в ребят-офицеров по сюрикену в лоб. Дядя был прав: с такой взвинченностью и вспыльчивостью, которыми обладал его племянник, состоять тому на службе в Омницукидо было крайне небезопасно. Для окружающих.       — Да, — нахмурился Ичиго, — мне нужно повидать отца, — отмахнулся он и для общей правдоподобности повторил придуманную ранее отмазку: — По личному делу, по поводу предстоящего ханами в поместье Кучики. Доложите.       — Ками-сама, господин, будет Вам, — синигами расступились давая сыну капитана вольный проход, — мы же Вас еще мальчонкой знали.       Тот ухмыльнулся подобной доверчивости личного состава Десятого, но расхлябанностью — следовало вещи называть своими именами, — этот отряд всегда отличался. Поколения капитанов Шиба сколачивали себе авторитет здесь не на суровой дисциплине и боевой муштре, а на человечном обращении с бойцами, на уважении таких ценностей как дружба и товарищество, а также на обучении всем необходимым синигами дисциплинам посредством состязательного азарта и элементов игры. По сути, Десятый мало чем отличался от стен Академии — каждый, рядовой или офицер, лейтенант ли, капитан ли, могли почувствовать себя здесь всё теми же беспечными студентами, с той только и разностью, что теперь и навыков да опыта, как у членов отряда Готэя, у них имелось побольше, а преподаватель здесь был один, причем такой, что и сам был не прочь пренебречь своими обязанностями.       Так, отец ожидаемо нашелся в кабинете, но не за рабочим столом. Развалившись на принесенном из Генсея по заказу его лейтенанта диванчике, он что-то черкал в бумагах, и слабо верилось, что то были какие-то здравые мысли по поводу важных предложений начальству или перечень организационных моментов по отряду. Мало кто знал, но Шиба-старший обладал довольно неплохим художественным талантом, причем настолько неплохим, что изящные гравюры именно его авторства украшали стены Центральной библиотеки, тогда как комические рисунки с завидной регулярностью появлялись в «Вестнике Сейрейтея», особенно в тех выпусках, в которых печаталось продолжение сказки про героя Согё, сочиняемой капитаном Укитаке.       Оставив трость в коридоре, Ичиго прибегнул к своей приобретенной в рядах ниндзя тихости и неслышно приблизился к родителю. Усмехнулся с озорством, едва заметив у того помещенную на пузе миску с горой всякой вкусной всячины — этот Шиба кроме всего прочего был тем еще сластеной.       — Я слышал, старики быстро жирнеют, — цапнул Ичиго первый попавшийся пирожок и одарил отца ехидной ухмылкой.       — Хэй, Ичиго! — Иссин подскочил с дивана, жадно прикрывая руками вкусности. — Это моя любимая Рангику собрала мне на дорожку, а не тебе. И потом, твой папочка в отличной форме, гляди!       Он тут резво спрыгнул на пол, взялся проделывать какие-то дурацкие упражнения точно из детской зарядки, а после исполнил свою излюбленную проходку на руках. На приличной скорости.       Ичиго деланно закатил глаза, хотя в душе поразился продемонстрированной прыти. Старик и впрямь не только выглядел, но и чувствовал себя довольно молодым. Многие офицеры из его же отряда, что были намного моложе своего капитана, могли смело начинать ему завидовать. Благодаря крови аристократов, а также повышенной энергичности, все Шибы старели очень медленно. Ичиго помнил умершего на склоне веков деда, который мало чем отличался от своих сыновей, оставаясь таким же черноволосым с легкой проседью и сеткой мелких морщин вокруг смеющихся глаз. Не иначе, как магия оберегала лики Шиб до самой смерти, а может всё дело заключалось в их матерях? У Шиб в женах красавицы не переводились, и каждая привносила в их кровь частичку своей яркости, как душевной, так и внешней.       — Па-ап? — Ичиго тяжело опустился на диван, порядком подустав не так после утомительного пути сюда, как от устроенного перед ним представления.       Иссин, враз прекратив удальствовать, бросил тревожный взгляд на поникшую голову сына. Тот выглядел чем-то явно удрученным, но нужно было знать его характер слишком хорошо, чтобы понимать — этот мальчик с детства не привык рассказывать о своих проблемах и тяготах, припасенных в душе.       — Что, — присел он грузно рядом и бросил короткое, — служба?       Сын неопределенно пожал плечами и обронил шумный вздох. Уперевшись локтем здоровой руки в колено, он с задумчивым видом подпер щеку и бегло осмотрел бинты на второй руке. Нервно размял пальцы на той, собирая их в кулак и вновь расслабляя. Он пытался подобрать нужные слова — это виделось невооруженным глазом, отчего Иссин сделался непривычно серьезным и внимательным. Он никого никуда не торопил.       — Ты… — Брови Ичиго нахмурились сильнее, сигнализируя о неприятной теме для разговора. — Ты помнишь тот случай, когда вернулся из Каракуры? — Капитан Десятого отряда невольно округлил глаза в ответ, но кивнул без запинки. — Можешь рассказать еще раз что там произошло?       Шиба-старший без лишних расспросов начал выкладывать всё с самого начала и до конца: от того момента, как он отправился лично на поимку какого-то опасного пустого, уже успевшего уничтожить несколько патрульных на Грунте, и заканчивая неизменно тем, что скончаться от серьезных ран уже здесь, в Готэе, не дала капитану одна молоденькая рыжая медсестричка. Ее кидо буквально вытащило Иссина из цепких объятий забвения, уже маячившего капитану черной дырой, поглощавшей пылинки духовного тела…       Всё это время, слушая отца, Ичиго думал о двух крайне важных для него вещах. Первая мучила его недопониманием: почему Айзен не стер память его отца? Да, тот не мог прямо указать на тех, кто стоял за созданием экспериментальной, имевшей способности пустого и синигами, твари, однако он являлся прямым свидетелем того, что опыт Айзена с камнем, сумевшим превратить Сой Фон в синигамо-пустого, мог создавать существ диаметрально ей противоположных. Нарочно ли Шиба Иссин избежал вмешательства Кёки Суйгецу, играл ли он определенную роль в планах Айзена, Ичиго еще предстояло выяснить, однако тот вывод, что созданное Айзеном «нечто», то же самое или совсем другое, раз квинси победила прежнего в Каракуре, завелось и в Обществе душ судя по убийству группы Дайсукэ, напрашивался сам собой. И это не могло не казаться опытному наемнику очевидной провокацией, долженствующей подвигнуть его на новый выпад против хитрого врага. На последний выпад.       Однако Ичиго был еще слаб отвечать, к тому же вторая вещь, подтвердившая его раннюю догадку, буквально заставляла его взглянуть и присмотреться к побочному действию любого его последующего шага. Тогда, спасая отца, Орихиме впервые продемонстрировала чудеса своих целебных кидо, а после неоднократно стала их подтверждать и множить, и всё это под неусыпным оком Ичимару-чтоб-его-Гина, ставшего виться вокруг несмышленой тогда девчушки словно облизывающаяся на лакомство лисица. Лиса, которую в то же время, держал «на поводке» хозяин, способный в любой момент отдать ему приказ напасть и сожрать несчастную целительницу, которая каким-то образом могла не оправдать произведенных в отношении нее расчетов. С одной стороны, подобные виды могли обезопасить Орихиме до той поры, пока из нее не вытребуют напоказ тот максимум способностей, что таил ее талант. С другой стороны, это слегка ослабляло путы и сунувшегося не в свое дело Ичиго — теперь он мог не особо волноваться за покушение на жену по той простой причине, что ее час смерти в чьих-то изощренных мозгах еще не наступил.       — Хорошо. Спасибо. — Младший Шиба поднялся на ноги, в знак благодарности похлопав своего старика по плечу. Правда, тот в накладе не остался — тут же поинтересовался, как в услугу за услугу:       — Эта информация решит проблемы безопасности клана? Ты ведь за этим пришел, Ичиго?       Тот мотнул головой, криво ухмыляясь сам себе. Преисполненными хитрости глазами он пролез отцу в самые закрома души и со смешком попенял:       — Я приходил уточнить, мы вместе, всей семьей, отправимся завтра к Кучики? А ты, совсем стар стал, из мозгов выжил, начал чесать мне какой-то посторонний бред…       Иссин сузил глаза, и непонятливость его разбили тотчас едва уловимым кивком: Ичиго всё проговорил нарочито громко, ибо в коридоре прибавилось народу.       — Надо завязывать со сладким, — усмехнулся отец наконец, меряясь Шибовской лукавостью с сыном. — Говорят, оно якобы полезно для ума, но, видимо, врут…       — Определенно, — вновь кивнул капитан Второго, оставшийся довольным должной засекреченностью результатов их беседы.       В дверь кабинета тут без спроса ввалился третий, который прямо с порога проворчал вместо приветствия:       — О, лодыри в этой семье никогда не переведутся!       Капитан Хицугая раздраженно фыркнул, со звучным хлопком сбрасывая увесистую стопу документов, которые он принес с собой.       — Твои, между прочим, бланки для личных докладов главнокомандующему! — блеснул он недовольством в глазах, смерив Иссина с головы до пят холодным взглядом. — Там тридцать пять неточностей и еще двадцать пустых, которые ты вложил меж написанных. Как дети малые, ну? Сколько раз повторять, метод Рангику не срабатывает — Ямамото-сотайчо и Сасакибэ-фукутайчо перечитывают каждый листок!       — Ой! — невинно хлопнул глазами капитан Десятого и стыдливо ковырнул пальцем столешницу. — И как это у мамы нашей этот номер проходил?..       — Да потому что я в свое время перехватывал каждый ее отчет и всё корректировал, но, черт возьми, я уже не в вашем отряде. Вы можете сами позаботиться о себе?       Ичиго хохотнул на сторону: мда уж, его родители порой отличались завидной изворотливостью, а еще не перестававшим фонтанировать озорством. Это ж додуматься только!       — И тем не менее, Тоширо, — он усмехнулся брату, — ты по старой привычке присматриваешь за Десятым или ты за семью переживаешь?       Хицугая недовольно поджал губы и, натянув на себя маску полного безразличия к родителям, воспитавшим его, резво повернул на выход. Однако младший Шиба окликнул его еще до двери:       — Постой! Я тоже уже ухожу. Составишь мне компанию по дороге?       Тоширо только руки скрестил на груди, остановившись. Всем своим видом он показывал, что ему некогда, однако от зорких глаз ниндзя не промелькнуло то, как по лице старшего брата пробежала болезненная волна, когда он взялся за трость. Тоширо не мог выносить всего этого — сочувствовал Ичиго в той же мере, в которой и злился на него. Из всего клана только он вторил главе и настоятельно требовал, чтобы наследник перестал бездумно искать на свою голову неприятности, ибо в следующий раз те могли обернуться для него еще более плачевными последствиями.       Парни неспешно миновали врата Десятого и тихо последовали по главной дороге, доводившей каждого до своего отряда. Ветер ерошил их практически одинаково-лохматые прически, трепал широкими рукавами и штанинами форменных шихакушо, хлопал полами капитанских хаори. Молодым командирам вдогонку скрипели многолетние толстые стволы могучих сосен, одолеваемые разобравшимся средь погожего дня ветром. Тоширо мысленно ругался на поднимаемую с дороги пыль. Ичиго — на опостылевший ему уже стук цокавшей в такт шагов трости, а также на вопрос, точно свихнувшимся дятлом принявшийся стучать ему по черепной коробке.       Наемник неоднократно поглядывал на внешне безмятежного брата, попутно сличал его поведение, характер, перемены, которые можно было бы подметить в нем в последнее время. К какой-то светлой радости ничего странного Шиба припомнить не мог, а потому мысль о том, что его старшего брата также могла миновать участь стать рабом гипноза Кёки Суйгецу, выдавалась чем дальше, тем более навязчивой. Если припомнить все случаи, в которых Айзен с Ичимару свешивали всех собак на Хицугаю, то пальцев бы не хватило на обеих руках, и всё же последний продолжал мыслить ясно — то есть, открыто презирать своего настоящего отца, а с недавних пор и того синигами, что сделался капитаном его словно бы подмененной жены… Пару раз Хицугая обмолвился об этом своем недовольстве брату.       Ичиго весь оставшийся путь взвешивал все «за» и «против» прежде, чем спросить у Тоширо то, что подмывало его спросить у каждого близкого и друга: у Орихиме, у Ренджи, у Сой, у Момо, у Коскэ, у Акона и даже у Бьякуи. Безусловно, он мог положиться во всём этом темном деле на отца, но… Ичиго нужен был напарник поосторожней и порезвее, тот, которому в иной ситуации он мог бы безоговорочно доверять, а в этой… положиться на повадки Лиса. Что-то подсказывало Ичиго, что тот, так специфически оберегавший своего сына и познавший вкус гипноза, сделал бы всё, лишь бы не втянуть Тоширо в ту тюрьму, из которой, увы, его не смогли бы вытянуть ни Шиба, ни Кучики, ни Совет на пару с Готэем, ни даже сам Король Душ.       — Ладно, бывай, — бросил на прощание капитан Седьмого, когда достиг территории своего отряда. Однако командир Второго не дал ему уйти.       — Нии-сан, — осторожно позвал тот и вскинул на серьезный, не заволоченный чьей-то ложью, а отдававший морозной ясностью, взгляд свои придирчивые в искомой честности глаза. Ичиго помолчал, пока не нашелся прощупать почву витиеватой формулировкой: — Брат… что бы ты ответил, если б я сказал тебе как-то: всё, что вокруг нас есть и происходит, может быть не настоящим? Созданным умелой рукой какого-нибудь подлеца иллюзией? А мы в ней — только тенями нас самих…       На лице у Тоширо не промелькнуло ни одной живой эмоции. Он не засмеялся и не стукнул младшего брата, как бывало, по голове, чтобы вправить ему мозги. Тоширо смотрел ровно, холодил нетерпение Ичиго взором своих утягивавших на дно потайного моря очей и мерно дышал, но даже оглохшее левое ухо ниндзя смогло различить трель воздуха у чуть фыркнувших ноздрей — настолько тот был напряжен.       — Я бы ответил, — Хицугая с непритязательным видом встал напротив брата и скрестил руки на груди, — что тебе здорово напекло голову…       У Шибы вырвался из души саркастичный смешок: он переоценил свое чутье.       — …и, — неожиданно тут продолжил Хицугая, — предложил бы взять пару бутылок холодного саке, чтобы отправиться туда, где теней не выдадут даже под страхом смерти.       Шиба чуть запрокинул голову назад, не в силах сдержать шального оскала.       — Об Унагии-сан речь? — он верно и с ходу смекнул.       — Тише, — заговорщицки усмехнулись ему, — только ее дом застрахован от чужих ушей. Так что, пока помолчим.