Противоположности

      Можно ли превзойти Богиню скорости и само сюнпо? Создать новый вид хохо на уровне сверхсинигамских способностей без использования чертовых «камней желаний» и экспериментальной частицы пустых? Можно ли пересечь расстояние в два отряда в мгновение ока? Можно ли, наплевав на смывшееся в боковом зрении бурое пятно пейзажей, не потеряться по дороге? Можно ли отринуть чувство реяцу и память веков, руководствуясь только сыновним сердцем как указателем? Шибе Ичиго не нужно было ничего из преимуществ — он обратился в звук ветра, ведь домой бы он добрался мгновенно, будучи слепым, глухим, безруким и безногим, в беспамятстве и даже неживым! Однако порой и самые чистосердечные порывы не могли победить время, не способны были обогнать беду.       — Несчастье, Шиба-сама! Большое несчастье! — встретило его аккурат на крыше врат в родное поместье. Встревоженный Куросава Коскэ, глава связистов, пятого подотряда Омницукидо, уже несся к своему командиру с чрезвычайным известием. Впрочем, он при всех своих талантах в сюнпо обогнал взмыленных слуг не на много — в поместье, раскинувшемся как на ладони, на уши были поставлены все: и челядь, и дворовые, и крестьяне, и вассалы, и офицеры Десятого отряда, и даже почему-то Тринадцатого… Хм? По долгу шпионской службы Шиба многих синигами знал в лицо, но такое скопление бойцов могло означать только одно…       — Кто? Дядя или тетя? — Лицо наследника клана исказило глубокой болью: то, что в семью пришла ужасная трагедия, оказалось ясным без расспросов, но потерю любого из «своих» Ичиго воспринимал одинаково — как еще один нож в спину.       — Мияко-сама, — рухнул на колени Коскэ и тут же склонил голову до колен, будто это он — убийца, а не… а не…       Ичиго вновь сорвался с места вихрем и в каких-то три мерцающих шага достиг самого оживленного нынче места в доме — того, где раздавались плач, крики, гул взволнованных голосов, топот беспокойных ног. Воочию та сцена горя предстала еще более поражающей, жуткой даже для самого закостенелого убийцы.       — О, небеса! Да как же это так? Мияко, дорогая, очнись! Очнись, любовь моя! — Глава клана, словно не обращая внимание на постыдные для мужчины и аристократа слезы, не мог оторваться от скамьи, на которой лежала мертвецки бледная его жена. Он всё кружил у изголовья, всё звал ее, звал, вырывал себе и другим душу, а она оставалась холодна к его речам, к объятиям, к поцелуям, которыми он безостановочно пытался согреть ее посиневшие губы и задеревенелые руки. — Невозможно… Ничего не понимаю… Как такое могло случиться… — Шиба Кайен медленно терял рассудок, пытаясь достучаться до женщины, с которой прожил не один век, с которой сроднился точно с правой рукой, с которой начинал свой день и заканчивал свою ночь, а теперь… — А-а-а!!! Мияко!!! — Он зарыдал, заставляя племянника вздрогнуть и впиться невидящими глазами в то, как безутешно Кайен прятал лицо, свою невыносимую боль в ее даже по смерти аккуратно собранную прическу. Эта женщина была невероятно педантичной в отношении всего, в том числе службы. Ее действительно сложно было застать врасплох, тем более одолеть.       — Когда это произошло?! — пока с тихим, еще не разобравшимся, рыком спросил капитан Второго у своего подчиненного.       — В прошлом часу, — отрапортовал связист, — Мияко-сан с группой дежурных отправилась усмирять пустого, который проявил себя здесь, в округе. Гиллиан, судя по всему. Один из дежурных до своей кончины успел сообщить, что тот вселился в тело Мияко-сан и заставил убить ее всех своих товарищей, а после — он сломил ее.       Шиба заметался взглядом: свежевыпотрошенные трупы пяти солдат лежали тут же, на татами в кабинете приемов, ненароком уничтожая установленную красоту этой официальной комнаты. Сборы старейшин, переговоры с представителями аристократии, проведение ключевых обрядов и ритуалов, прием важных гостей — прежде эта комната видала немало гостей, но сегодня повод собрать их тут несметное количество не нес с собой ни гордости, ни радости. Наследник всё больше негодовал.       — И я узнаю об этом только сейчас?! — Ичиго, в мгновение ока схватив парня за грудки, с дикой яростью приложил того спиной о стену. — Отвечай!!! Почему твой командир узнает об этом от быстрейшего посыльного только сейчас, спустя гребанный час!!!       — Я… кхр-р… тайчо… Наших бойцов пустой также прикончил… — попытался оправдаться Коскэ, пока ему еще не полностью сдавили горло. — Клянусь… отправился за вами… как только сам… узна…       Ичиго в порыве бессилия стукнул второй рукой по стене, а бедолагу выпустил из лютой хватки. Тот стек на пол, громко откашливаясь, но не отводя ни на миг мокрых преданных глаз от своего господина. Они кричали о пощаде, молили о прощении, выражали понимание горя господина и… надеялись на его веру вновь. Коскэ являлся ведь одним из самых верных ему наемников.       Капитан, собрав волю в кулак, отлив краску с разгневанного лица, коротко кивнул в знак примирения и похлопал помощника по макушке:       — Прости, Коскэ. Не твоя это вина… — Он вновь бросил взгляд на дядю и процедил полуправду: — Пррроклятый пустой!..       — П-пустой? — оживился вдруг на фразу Кайен, и огонь в его помутневших от скорби очах вдруг вспыхнул с устрашающей силой.       Он спешно засобирался, поцеловав на прощание лоб жены. Подхватив с подставки свой занпакто, Кайен на лету миновал было племянника, не обронив ни слова, но внезапно главу одернули за рукав. И это был не Ичиго.       — Что ты надумал, аники?       — Оставь, Иссин. Отомстить за Мияко — это дело чести.       Младший брат Шиба быстро встретился взглядом с полыхающими той же яростью и решимостью очами сына и помотал головой, запрещая и тому пускаться в нечто подобное.       — Одумайся, — вслух он взывал к брату как к ним обоим, — на тебе лежит огромная ответственность — за клан и за отряд. Кайен, прошу тебя, доверь это дело мне.       За спиной у Иссина охнула Рангику, быстро зажимая рот ладонью, но уже не в силах скрыть того категорического несогласия, что вмиг выплеснула наружу ее душа. Кайен болезненно изогнул брови, попытался улыбнуться побледневшими губами, но глаза его уже умерли — он смотрел на брата и невестку тем оптимистичным синигами из прошлого, ибо настоящая жизнь его была делом конченым.       — Вы справитесь без меня. Ичиго? — он слепо пошарил воздух за спиной у себя, пока не нашел твердое плечо наследника. — Вы отличная пара, и у вас, вот, замечательный сын. А мне… мне пора!       — Дядя! — Ичиго больше не мог выносить этого прощания: в конце концов, это его первостепенный долг — защищать членов и репутацию Дома Шиба. Если от пустых Сейрейтей и Общество душ в целом боронят синигами, то врага, посмевшего нанести несоразмерный урон клану, должно было уничтожить кому-то из первых лиц того. Объективно, Ичиго был ловчее и беспощадней Кайена, он был в разы моложе, он мог быть и до бескрайности злым. — Я пойду с тобой! — Сжал он в ответ дядино плечо, и второй рукой схватился за Зангецу.       Старший Шиба помотал головой — исключено: клан не мог рисковать сразу двумя лидерами. Однако новый вскрик за спиной у обоих прервал любые дискуссии — замершая на пороге Орихиме с округлившимися в шоке глазами, а также появление нежеланного гостя данного дома, заставили забыть о многом. Ичиго так точно. Мигом меняя свои приоритеты на прямо противоположные.       Жена звучно пронеслась мимо него, бросаясь к погибшей с очевидной целью во взоре и в руках с уже закатывавшимися на них рукавами. Она напрочь позабыла о всех ранее оговоренных предостережениях, о не самых лучших свидетелях ее способностей, о той догме, которую супруг ей пытался внушить уже неоднократно.       — Мне легче руку тебе сломать, чем дать тебе себя выдать! — зловеще прошипел он, вырастая мгновенно меж целительницей и объектом ее воскрешения, более того — больно сжимая одну из ее рук, не таясь в правдивости своих намерений.       — Н-но… как же… — на него воззрились полные непонимания и слез глаза. — Это же Мияко-сан… Ичиго-сама… Мой занпакто мо…       Наемник аж до хруста сжал запястье непонятливой или забывчивой жены и обжог ее тотальной ненавистью во взоре:       — Я убью тебя с-с-сам, если пош-ш-шлешь за ним! — Он не разговаривал с ней так грубо и неуважительно еще с момента их первого знакомства. Он также не сомневался, что способен перейти дозволенную черту, ведь он — беспощадный убийца, у которого по учению не должно было оставаться чувств и связей с реальной жизнью, домом, семьей. Все они были такими. Ниндзя. Йоруичи бы убила родного человека и глазом бы не моргнула. И Кискэ бы убил. И Шаолинь убила бы. И Ичиго… тоже. По крайней мере, его страшно взбесило сейчас форменное безрассудство жены, когда буквально накануне ночью они четко определили свой план действий и все положенные меры секретности.       — Но я не… — одними губами прошептала пораженная Орихиме, всегда надеявшаяся на исключения из правил.       — Думай прежде, чем что-то сделать, — так же беззвучно попеняли ей, а потом во всеуслышание объявили: — Мияко-сан уже не спасти, Орихиме! Оставь! Мертвые должны оставаться мертвыми!       Она покорно опустила голову, он бросил затравленный взгляд на притихшего, казалось бы, в углу Ичимару. Тот вовсю прял ушами, морду привычно скалил, выглядел, как бы не при делах, и в то же время не сводил с их пары глаз. Подлый доносчик! Молодой Шиба скрипнул зубами и забивая пинками свое внутреннее желание наконец разобраться с этой подлой двуличной змеей, титаническим усилием воли перевел взгляд на родителей и дядю… И тут, как у годами нарабатывавшего себе поразительную внимательность ко всем деталям ниндзя, у Ичиго кольнуло вдруг и в сердце, и в голову:       — А где Куукаку?!       Кайен мгновенно побледнел еще на десять тонов. Ичиго живо обвел взглядом зал, тонким чутьем молниеносно проверил все остальные комнаты поместья на наличие знакомой реяцу и, не найдя ту, с ужасом воззрился на Орихиме, которая должна была оставаться с подругой, а почему-то заявилась в компании треклятого Гина!       — Где Ку-у-ка-ку? — по слогам протянул он, нависая вновь хищником над доверчивой женой, но, не дождавшись от нее ответа, махнул обреченно рукой и, кликнув отца и дядю за собой, умчался на поиски сестры. Какой же он медленно соображающий идиот! Ку без выдержки, воспитываемой в наемниках, — как его подлинная версия: всё разрушающий огонь, не знающий ни управления, ни границ, ни промедлений. Теперь им было не поспеть за ней.       Сосновые лапы живо захлестали Шибу по лицу, и не только его: справа и слева мелькали меж стволов фигуры старших Шиба — они, не сговариваясь, четко понимая друг друга, разделили бор на три части, чтобы прочесать тот скорее. Монстр, если не вернулся восвояси и не подох от руки синигами, не мог далеко уйти — на территории поместья да Десятого отряда ему хватило бы душ нажраться под завязку на год вперед. Куукаку же с ребенком крови Высших Кланов в животе стала бы для него лучшим десертом. Дура! Какая же сестра безрассудная вспыльчивая дура, чтобы так подставиться, чтобы так попрать своё будущее! Она — не из слабых, но сейчас находилась в предельно уязвимом состоянии. Брат верил в нее, но не сейчас.       — Где Куукаку?! — рядом с Ичиго возникла тень ее супруга: он единственный, кто сумел бы нагнать того по скорости.       — Ты что, идиот, Бьякуя? Что я по-твоему делаю? Я ее и ищу! Я не позволю какой-то мрази даже приблизиться к сестре!       Аристократ снес оскорбление и сузил глаза, зорко разбирая под ногами всё, что мелькало — чащи, поляны, овраги, медвежьи берлоги. Угодья Шиба представляли собой миниатюру дикой природы Рукона в чертогах Сейрейтея.       — Это была плохая идея перевозить ее сюда, — вырвалось вдруг у никогда не жаловавшегося Кучики.       Молодой Шиба успел поразиться и такому речевому сожалению, и убитому лицу родственника: он отчаянно пытался наткнуться на знакомый след, он не мог противиться страшной тяге разыскать любимую жену, он был напуган… Бьякуя! Напуган и растерян в одночасье!       — Не волнуйся! Мы найдем ее! — Ичиго не поверил сам себе, но рука чувствовала ясно, как сжимала в знак поддержки напряженное острое плечо друга детства. Вместе они справятся.       Казалось, на поиски Куукаку, так умело скрывающей реяцу, тем паче — охотившейся на врага, ушла вся ночь. Но то обман — время не могло превратиться в вечность для двух самых быстрых синигами; когда они вышли из сюнпо в нужном месте, луна только входила в свой зенит.       — Ку…укаку? — хрипнул голос Ичиго, когда он наконец увидал сестру посреди какой-то рядовой поляны — впотьмах и не разобрать какой, — с безвольно опущенными вниз руками, с окровавленными по самый локоть светлыми рукавами, сгорбившуюся будто под тяжестью смолы собственных волос или водопада обрушившегося прямо на нее лунного света; она стояла к ним спиной и даже не шевельнулась, когда муж тоже позвал ее по имени.       Ичиго с Бьякуей переглянулись и сделали поспешных несколько шагов к ней, но рядом с Куукаку вырос третий синигами — капитан Укитаке, который обнял девушку за плечи по-отечески и увлек в сторону, открывая прибывшим картину, что так до глубины ее поразила, лишив движения и ясности рассудка на какой-то миг.       — Ты? — Ичиго глазам не поверил увиденному.       Он ожидал чего-угодно, только не этого: на злосчастной поляне на коленях стоял поникший дядя Кайен, едва дышавший, силившийся упасть, но поддерживаемый под руки спасительными объятиями. Выкрашенное ночью в фиолетовый сиреневое кимоно. Медные волосы, утратившие солнце. И примечательный серебристо-черный занпакто, торчавший из спины главы клана Шиба. Тут сложно было ошибиться. Цубаки прошил очередную жертву в присущей ему и его хозяйке манере — насквозь.       Ичиго беззвучными шагами подошел к жене, хотя отяжелевшее сердце должно было превратить его поступь в громыхающую камнями скалу. За спиной у Ичиго оставались Бьякуя, принявший в руки таки разрыдавшуюся Куукаку, опоздавший к развязке событий отец и мудрый учитель, который взял на себя роль рассказчика:       — Тот пустой вселился в Кайена и попытался напасть вновь. На Куукаку-сан. Она зачала с ним бой. Видимо, расчет был на родственные чувства и эффект неожиданности, но чудовищу не удалось до конца подчинить Кайена. Пока он еще мог говорить, попросил Куукаку-сан ликвидировать пустого вместе с ним. Но сделала это Орихиме-сан, пришедшая сюда незадолго до вас. Мне жаль, Ичиго.       Молодой Шиба выслушал все пояснения как сквозь вату, точно в бреду он взглянул и на свою жену. Сочувствующие похлопывания наставника остались практически незамеченными, как и громкие причитания такого эмоционального отца. Молодой Шиба молча смотрел и, казалось, не видел обращенного к нему лица жены, ее огромных пустых на слезы глаз, ее крепко скованных губ, ее замершего на шее пульса. На самом же деле он всё различал это до малейших деталей и быстро делал соответствующие выводы из случившегося, мигом прикидывал последствия. Так и должен был поступать лучший из ниндзя, настоящий капитан Готэя, муж своей жены, которой не нужно было что-то вменять лишнее.       — Ичиго-сама сказал, что нужно думать прежде, чем что-то делать, — произнесла она лишь одно в свое оправдание.       — Хорошо, — твердо кивнул он ей и перевел взор на затухающую улыбку умиравшего Кайена.       — Ты уже лучший глава чем я, — выдохнул тот через силу последние слова и, дернувшись, безжизненно повис на руках Орихиме.       — Не-е-ет!!! Оте-е-ец!!! — пронзила мертвую тишину новым криком своего острого несчастья Куукаку.       Ичиго и Орихиме ничего больше не сказали друг другу: их невозмутимые взгляды переговаривались красноречивее тысячи слов.