Войны имеют свою жизнь, а иногда она неожиданно рождается далеко от боевых полей.
- Хм… русский флот явно к чему-то готовится, полковник. Не находите? Генерал Виторий Сцип задумчиво обратился к Тиберию, не отрывая взгляд от иллюминатора, за пределами которого несколько сотен ракетоносцев с золотыми орлами на бортах формировали походный ордер. Фрегат Турианской Иерархии «Кестос» прибыл к Омеге несколько суток назад, неся на себе десяток членов возглавляемой Сципом военной миссии в Российской империи. Состав миссии был ожидаемым – высокопоставленные штабные офицеры, генералы, военные аналитики, а также представители разведки в лице Тиберия. Турианцы с большим практическим интересом наблюдали за ходом конфликта с самого его начала. Конфликта, который с самого первого дня породил в высшем военном обществе Иерархии интеллектуальную бурю. Турианские генералы и адмиралы, многоопытные и многомудрые, прошедшие длительный и тернистый путь по бюрократическим лестницам Иерархии и занявшие заслуженные политические вершины… были растеряны. По их мнению, так, как воюют люди – воевать нельзя. Особенно это касалось русских, которые, по мнению турианских теоретиков, ведут себя абсолютно безумно, избрав тактику навязывания генеральных сражений, не обладая при этом подавляющим перевесом в силах. Восстания кроганов многому научили турианцев. И одним из основных уроков, вынесенных из давнего и кровавого конфликта, была опасность генеральных космических баталий. Причины такого вывода просты – итог сражения, в котором участвуют сотни и тысячи кораблей одномоментно слишком близок к тому, чтобы быть непредсказуемым. Слишком много движущихся деталей, слишком много вероятностей, слишком высока цена ошибок и неминуемых непредвиденных обстоятельств. А в космосе проигранное генеральное сражение уже ставит под риск всю кампанию. Помимо этого, кроганы щедро причинявшие турианским военным новые знания и наносившие ценнейший опыт, отучили их полагаться на численный перевес и зачастую мнимое чувство технологического и тактического превосходства. После окончания войны с кроганами, турианцы стали развивать доктрины универсальных флотских соединений, способных действовать как самостоятельные части, и полностью прекратили создавать огромные флоты. Стоит, правда, признать, что и необходимость в них отпала – начался период, когда галактическое сообщество могло отдохнуть и остыть после крупных конфликтов. Но самое главное на тот момент – были сделаны выводы, в том числе и на доктринальном уровне. По замыслу турианских военных теоретиков, флот должен действовать стремительно, маневрируя между оперативными базами противника, и наносить точные и сокрушительные удары по ключевым мирам. «Быстрая война» - такое название получила данная концепция. По сути, самостоятельный ответ на похожие военные доктрины азари и саларианцев. Турианцы просто использовали больше тяжёлых кораблей и их соединения были крупнее. К их ужасу, боевые действия между двумя вполне развитыми космическими державами не только начались, а ещё и ведутся совсем не так, как они себе нафантазировали. И ладно ещё Конфедерация, которая до сего момента вполне успешно и активно применяла тактику действия малыми группами, как против батарианцев так и против пиратов, старательно избегая генеральных и просто крупных сражений, и которая была просто вынуждена зеркально ответить на действия русских. Но сами русские… как они действуют?! Не те корабли, не та тактика, абсолютно неприемлемая для турианцев стратегия. Поставить ракетоносцы в линию? Безумие. Подделки дредноутов? Какая чушь! Чушь и бессмысленная трата средств! Ведь и ворка понятно, что ни один эрзац не будет лучше полноценной боевой единицы. А пассивность флота и вовсе была в глазах турианского командования первой ласточкой грядущего поражения в войне. Отдельные голоса разума, указующие, что проблемы русского флота имеют объективный характер, и что русские вынуждены вести боевые действия тем, что у них есть, тонут в пучине разглагольствования о величии турианской доктрины. Тиберий легко признавался самому себе, что армия и флот давно порядочно не воевали и заржавели – неминуемое последствие долгого мира и уверенности в своих силах. Высшее военное командование Иерархии имеет слишком косное и неповоротливое мышление. Это ярко выделяется на фоне среднего офицерского состава, который ещё не так сильно оторвался от «земли», прекрасно соотносит теорию и практику. Конечно, именно эти офицеры будут толкаться своими коллективами вверх на повышения, но распространение опыта и свежих идей этого «костяка» на все вооружённые силы – дело не быстрое (как само по себе, так и из-за уже сложившегося образа мышления высших чинов). Да и опыт имеет свойство устаревать, а новаторы «стареть». Но это вопросы глобальные, а есть «сейчас». И сейчас, слава духам, в этой миссии предостаточно именно таких офицеров, одинаково близких как к теории, так и к практике военного дела. Благодаря этому, полковник уже не в первый раз становится свидетелем живых и яростных научных баталий в кают-компании корабля. Коллеги, кроме генерала Сципа, понятия не имели о том, на какое ведомство работал Тиберий. Последний этому факту был рад, ибо это изрядно облегчало работу и жизнь. Разумеется, у самого генерала возникали вопросы относительно необходимости участия полковника в этой, по сути, чисто формальной миссии, но он продолжал держать эти вопросы при себе, чему также Тиберий был несказанно рад. Откровенно говоря, он даже не знал, что можно было ответить… Жизнь полковника Никуса после переговоров на Цитадели с русским царём перевернулась. Он – разведчик с очень приличным стажем, один из лучших аналитиков разведывательного департамента, участник множества тайных миссий и заданий, мотавших его по всему галактическому диску и имевших, как и полагается, весьма специфические свойства и подоплеку. И вот он узнал, что всё это время под его носом была заложена термоядерная боеголовка. В прямом и переносном смысле. После, не к ночи помянутых, переговоров, примарх счёл Тиберия достойным турианцем, которому можно доверить очень важные секреты и с его помощью наладить постоянный и прямой, насколько это возможно, личный контакт с русским царем. Для этого Тиберию открыли несколько тайн Иерархии. В первую очередь, речь шла о бомбе, очень давно заложенной турианскими саперами на Тучанке, более чем способной развеять в космосе остатки планетарной атмосферы. Галактическое общество в целом, да и турианское в частности, тысячелетней давности, и общество сегодня… это, как говорят волусы, две большие разницы. То, что было приемлемо для общества, пережившего два невероятно кровавых и продолжительных конфликта идущих друг за другом, неприемлемо для общества, жившего в относительном мире уже почти тысячу лет. Быть может, в то время Рахнийские войны, а затем и восстания кроганов, унесшие в совокупности миллиарды жизней, могли бы оправдать и более радикальные решения... но, опять же, «может быть» и, что куда важнее «в то время». Это прекрасно понимают примарх и генералитет, но что было сделано за эту тысячу лет? Ничего. Абсолютно ничего. Прекрасно понимая все ужасающие риски для турианцев, высшее руководство Иерархии не делало абсолютно ничего, оставляя проблему потомкам. Вот только получилась загвоздка в том, что эту бомбу нашли русские, и теперь гордый и чванливый турианский истеблишмент, а также иные политические игроки, с удивлением наблюдают за кроткой и максимально сдержанной позицией турианского государства относительно разворачивающийся в Терминусе конфликта. Молчание турианских дипломатов о наличии у русских, хоть и переделки, но дредноутов! Раньше это вызвало бы невероятный скандал. Сегодня слышно лишь молчание и умиротворяющие мантры о том, что все должны жить дружно. Сказать, что Тиберий разочарован собственным правительством – ничего не сказать. Хотя… не сказать и то, что впервой. Всё-таки работа у него такая, подчищать грязное белье и промахи собственного начальства. Использование факта установки бомбы на Тучанке русскими в качестве компромата было естественным ходом, но, в свете открывшегося, Тиберий не мог не отметить схожую сдержанную позицию остальных членов Совета Цитадели. Не просто сдержанную, а откровенно пророссийскую повестку, которую усиленно тянут на себе азари, заткнув за пояс и саларианцев и турианцев. Вывод здесь однозначен – у русских есть компромат не только на Иерархию, и там тоже что-то очень серьезное, если даже саларианцы заткнулись и действуют в фарватере политики азари. Но русским не отказать в определённом благородстве, они воспользовались компрометирующей информацией только после того, как их прижали к стенке событиями на планете Дис и проектом «Левиафан»… И вот она. Вот концентрация кошмара. Ужас от осознания, что в галактике существуют подобные технологии. Технологии, способные за считанные часы превратить разумного в монстра, управляемого волей, происхождение которой неизвестно. Гигантский корабль, совершенно непредназначенный для пассажиров или экипажа, но с повсеместными останками органики. Невероятные технологии и артефакты, созданные задолго до протеанской эры. Это украло у Тиберия множество ночей. Его разум был просто не в состоянии заснуть. Отключиться. Хоть на секунды отвлечься. Быть может, эти факты сами по себе не были бы столь тяжёлыми, но им подыгрывает то, что его государство уже сталкивалось с подобным, чудом избежав катастрофы. Сошедшие с ума генерал Десолас и жрецы Главного храма, создававшие на Палаване целую кибернетическую армию, целью которых было превратить всё население галактики в их подобие. Ситуация была настолько скверной, что потребовалась орбитальная бомбардировка. По собственной столице! Казалось бы, после таких событий руководство Иерархии должно было из кожи вон вылезти, но добраться до истины. Расследовать происхождение данной технологии, затратить все возможные ресурсы и силы, привлечь союзников, перевернуть галактику… казалось бы. Ржавая турианская элита отреагировала так, как могла: всё было засекречено и забыто, как страшный сон. Что ж, русский царь напомнил. Об этих событиях было известно считаным единицам в галактике: примарху и нескольким членам правительства. Всё. Стоило только осознать, что русскому царю известны столь оберегаемые секреты турианцев, как верхушку залихорадило. Проверки, оперативная разработка, операции контрразведки. Титанический труд, сделанный достаточно качественно, вопреки сжатым срокам. И он ничего не выявил, утечки исключены. Как? Откуда? По самомнению турианских генералов был нанесён страшный удар, а их взращённые бюрократической системой и ей же обработанные умы не могли никоим образом отреагировать. Такого никогда не было. Единственная зацепка – Сарен, брат спятившего генерала Десоласа, но он исчез. СПЕКТР с практически неограниченными полномочиями, который канул в бездну. Для СПЕКТРов это обычное дело, такова их специфика, но Тиберию от этого было не легче, ведь ему теперь необходимо во всём этом разобраться… При первом посещении Российской империи Тиберий увидел то, что он ожидал увидеть. Люди как люди. Со своими культурными особенностями, спецификой, отношением. С непонятной для многих приверженностью к откровенным анахронизмам, вроде той же наследственной монархии. На тот момент его ожидания вполне оправдались. Правящий класс создал удобный для себя способ правления и благополучно замкнулся в нём так же, как это произошло с Турианской Иерархией или Саларианским Союзом. Но со временем Тиберий стал осознавать и всё больше отмечать для себя неполноценность, некую незавершённость складывающейся картины, которую он же ранее и нарисовал в собственных отчётах и разуме. Вскоре внутренние ощущения начали подкрепляться фактами. То, с какой живостью и энергией русское государство отреагировало на гипотетическую угрозу неизвестной технологии, созданной неизвестной расой. То, как империя реагирует на внешние раздражители, активно подстраиваясь и адаптируясь в стремительно и неумолимо меняющейся галактике. То, как император стремится защитить собственный народ не в ущерб чьей-либо жизни и существованию, стремясь наладить диалог с каждым, кто готов слушать. Его честность и открытость демонстрирует суть Второй Российской Империи. Для неё, в отличие от Иерархии, граждане не винтики в системе, а члены экипажа огромного корабля. Это государство здраво оценивает и себя, и окружающих, и честно перед самой собой и собственным народом, не строя иллюзий относительно своей природы. Это внушает чувство самодостаточности в сердца подданных русского царя. А сам царь в его глазах перестал быть только функцией. У корабля должен быть капитан и единоначалие, иначе он обречён. На миг, и это был очень краткий миг, Тиберий признался самому себе, что идея быть частью подобной команды и подобного корабля выглядела для него крайне привлекательно.***
На Александрию опустилась душная тропическая ночь, ярко освещаемая городскими огнями и двумя спутниками столичной планеты - Никея и Византия. Как обычно, наступление ночи никак не сказалось на жизни города, а только немного изменило её, поменяв ритм и добавив новые оттенки и краски. Не собирался отходить ко сну и канцлер Российской империи, Мамонтов Константин Сергеевич, пошире открывший высокие витражные окна в своем кабинете, расположенном в канцлерском дворце. Отсюда открывался прекрасный вид на прибрежную часть столицы, а звуки ночной жизни кажущегося порой таким далёким из-за тотального погружения в работу города, заполнили кабинет. Расположившись в своём кресле и забросив ноги на рабочий стол, Мамонтов блуждал пустым взглядом по тёмной дали, неторопливо потягивая сигару. Сладкий дым ароматической добавки приятно кружил голову, позволяя хоть немного, но расслабиться. Расслабиться… это было не так уж и легко сделать, человеку, занимающему один из ключевых постов в империи. Империи, что вела войну. До своего назначения Константин Сергеевич довольно скептически относился к тем своим коллегам, что отстаивали точку зрения, гласившую, что царская власть нацелилась на парламент, желая полностью его подавить. Очень сомнительное утверждение. Парламент, в нынешней его вариации, являет собой крайне удобный, понятный и зарекомендовавший себя инструмент по управлению государством. Вечно активный, живой и гибкий государственный орган с постоянно обновляющимся депутатским корпусом снял с плеч российских императоров груз практически всех вопросов и проблем внутренней политики. Политики, что всегда отягощала августейших особ, отдающих приоритет политике внешней, куда более яркой и публичной. Однако, игнорировать Думу и Сенат у царя также не получалось, ибо более двух третей бюджета империи находились в руках именно гражданского правительства. Это всегда вынуждало правителей считаться с избираемым правительством, но нельзя сказать, что это приводило к каким-либо проблемам или неразрешимым конфликтам. За почти двести лет своего существования и развития государственная система империи давно притёрлась, и работает как… как то, чем она и является. Как хорошо налаженный механизм, сбои в котором легко исправить. Оттого было странно слушать всё возрастающие панические мысли предыдущего канцлера Груздова, утверждавшего, что Александр планирует, немного-немало, полностью взять под контроль гражданское правительство, превратив парламент в послушную его воле собачонку. В то время к подобным заявлениям Мамонтов отнёсся с большим скептицизмом. Все прекрасно понимали, что Груздов при новом императоре стремительно терял влияние и авторитет. Александр отдалил его, перестав приглашать канцлера на государственные советы и рабочие совещания. Император в полной мере демонстрировал, что Груздов ему не нравится. Откровенно говоря, не без причины. Груздов был не самым приятным человеком, да и канцлером он был таким себе. Властолюбивый и амбициозный сверх меры и своих качеств, он считал себя лидером демократической части государственного аппарата, которому судьбой предначертано вести за собой. Очередная компромиссная фигура, которая заигралась в шашки с голодным львом. После неудавшихся покушения и переворота его отставка была стремительной и позорной, как и многих его ставленников. Он занял позицию, которую русский канцлер занимать не должен. За что и поплатился. Его смяли, размазали и выбросили. Хорошо, что не отправили в тюрьму, как некоторых граждан из Директората, чьи судьбы не особенно-то известны даже в узких кругах. Но занявший свой пост Мамонтов, углубляясь в переданные ему дела, которые находились в ужасном состоянии, как и его кабинет министров, стали всё чаще и чаще замечать очень странные тенденции и явления, проявляющиеся во внутренних делах империи. Проистекая на низовом уровне, они практически незаметны и вызваны решениями средних административных начальников и локальными правовыми актами муниципалитетов, местных администраций и управ. В общем-то… ничего не обычного, если бы это не стало происходить повсеместно, как по команде. Игнорируя компетенцию гражданских министерств, формируемых парламентом, и воспользовавшись кратким парламентским кризисом «кто-то» явно спустил негласные установки на места, Буквально выбросив из системы управления и принятия решений кабинет министров. Возможно, будь на месте Мамонтова другой человек, незнакомый с низовой имперской системой, то никто бы ничего и не заметил, или заметил бы слишком поздно. Что-либо сказать и уж тем более доказать парламенту было невозможно. Не обнаружилось ни бумаг, ни приказов, ничего. На первый взгляд, обычная низовая инициатива… и лишь только один человек в империи обладает такой властью, и это император. Но цели нововведений были для нового канцлера не так уж очевидны. Пришлось проводить очень скрупулёзное и осторожное расследование, вытаскивая информацию через своих верных людей в различных министерствах. Вырисовывалась очень странная картина, в центре которой отчётливо проступал вопрос изменений в образовательных программах. Изменений, как кажется на первый взгляд, в не самых очевидных местах, отчего пришлось привлекать не только своих доверенных людей, но и некоторых экспертов по части образования. Образование в Российской империи является одним из самых сложных, дорогих и, возможно, самым эффективным институтом в империи. Плотно переплетаясь с медициной и рядом других областей, государство следит за подданным с момента формирования плода и ведет его вплоть до высших учебных заведений. Индивидуальные программы по развитию. Отборы по наклонностям, талантам, интересам, а также прививание этих самых интересов. Образовательная система империи, не будем греха таить, очень дорогая, но всё-таки крайне эффективная. Когда стране нужны в массовом порядке инженеры и учёные, образовательный кластер выдаёт необходимое число специалистов через пару лет. Когда стране необходимы колонизаторы, агротехники и исследователи, система вновь через те же условные пару лет выдаёт необходимое экономике число специалистов. Благодаря именно этой системе Россия и стала тем государством, каким она является сегодня. Гибким и живучим. Государство, способное за несколько поколений колонизировать целое немалое скопление, по сути, построив страну заново, словно по учебнику, и высвободив, освободившись от ставшей тесной Солнечной системы, такие социальные силы и энергию, что другим странам и не снилось. Сегодня образовательный фокус сместился, империи теперь нужны солдаты и военные космонавты. Инфантерия, танкисты, артиллеристы, пилоты, техники, и далее по списку. Школы моментально подстроились, мягко меняя программы и приоритеты. Колледжи и военные университеты стали увеличивать количество мест и интенсивность программ, снижая время подготовки военспецов. Всё это произошло моментально и синхронно. Можно не сомневаться, что через пару лет империя получит сотни тысяч новых военных специалистов. Но… но зачем? Этот вопрос совсем не утратил своей актуальности и после начала войны с Конфедерацией. Война, очевидно, не продлится больше года, тогда как изменения в образовательных программах дадут результат в более долгосрочный период. Куда девать всех этих военспецов? Разумеется, после службы, большинство из тех, кто получает военное образование с удовольствием уходят в Торговую лигу и Доброфлот, насыщая последних высококлассными кадрами, но до этого момента, им всё же нужно где-нибудь проходить службу. И если с армейцами всё более или менее понятно, новые подразделения можно развернуть относительно быстро, то что делать с космонавтами? У империи нет столько боевых кораблей. Да даже если бы откровенно волюнтаристская программа по увеличению космического флота выполнялась в положенные ей сроки, большая часть новоиспеченных военспецов окажется не у дел. Мамонтов полагал, что это ошибка. Ошибка императора и его окружения, которые неправильно воспользовались инструментом. Пока он не посмотрел на ситуацию под другим углом, не в отрыве фактов и событий друг от друга, а в комплексе. С того момента, как Российская империя объявила себя страной, которая находится в состоянии войны многие полномочия перешли к императору, и он незамедлительно ими воспользовался. Имперский бюджет стал стремительно перевёрстываться. Многие социальные и гуманитарные программы были заморожены, а военный бюджет, наоборот, увеличен. Увеличен, в том числе, и за счёт секретных статей, содержание которых неизвестно даже ему, канцлеру империи. Были применены отдельные мобилизационные меры в промышленности. Были установлены нормы выработки и фиксировались цены на выкупаемую государством продукцию, что даже Директорат молча проглотил. Мобилизовывались суда Торговой лиги и Доброфлота. Предпринятых мер было предостаточно, но это не добавляло ясности в складывающуюся картину. Предпринятые меры были избыточными! Мамонтов был уверен, абсолютно уверен, что война не продлится больше года, но император в то же время строил планы и проекты, словно собрался воевать десятилетие против половины галактики. Константин Сергеевич приходил к выводу, что происходит одно из двух, либо император не понимает что делает, либо понимает… Горячий дым стал обжигать горло и губы канцлера, сигара подошла к концу своего существования. Сделав последнюю затяжку, Мамонтов оставил тлеть окурок в пепельнице, медленно поднялся из-за стола и подошёл к окну. Невозможно не заметить, как военные элиты консолидируются вокруг августейшей особы, закрывшись от влияния извне. Давние противоречия между армейцами и космофлотцами были забыты, что случалось очень редко. Нечто похожее можно заметить и в отношениях между спецслужбами империи, которые, в кои-то веки перестали заниматься перетягиванием одеяла. Мамонтов, отдавший не одно десятилетие своей жизни армии, прекрасно осознавал, что подобная консолидация военных структур возможна только в одном случае – существует фактор общей экзистенциальной угрозы. Угрозы явно превосходящей Конфедерацию или «Цербер». Вот истинная причина предпринятых мер. Именно мысль о том, что империя вынуждена готовиться к чему-то, для чего потребны миллионы новых солдат и тысячи кораблей, покончила со спокойным сном канцлера окончательно и бесповоротно.